Тихая гавань

Глава 10

В начале следующей недели – последней, которую им предстояло провести здесь, – Мэтт пригласил Офелию поплавать на яхте. День выдался просто на диво. После двух предыдущих, когда все вокруг тонуло в тумане, солнце наконец выглянуло из-за туч – словно для того, чтобы напоследок обогреть иззябший пляж. Как потом выяснилось, этот день оказался самым жарким за все лето. Таким жарким, что изнемогавшие от зноя Офелия и Пип решили уйти с солнцепека и позавтракать в доме. Они как раз покончили с приготовленными Офелией сандвичами, когда позвонил Мэтт. Разомлев от жары, Пип клевала носом. Она подумала о том, чтобы сходить проведать Мэтта, но солнце палило нещадно, и одна мысль о том, чтобы тащиться по раскаленному, как сковородка, пляжу казалась безумием. Пип скучала по Мэтту, но успокаивала себя, что в такую духоту он вряд ли решится выбраться из дома. Когда такое пекло, приятнее купаться или ходить под парусом, решила она, вспомнив, как Мэтт сам говорил об этом Офелии.

– Конечно, надо было позвонить давным-давно, – извиняющимся тоном промолвил Мэтт. Не мог же он признаться Офелии, что все эти дни работал над портретом Пип. – Но сегодня так жарко, вот я и подумал: что, если я приглашу вас поплавать на яхте?

Офелия решила, что это замечательная идея. В такое пекло на веранде можно просто заживо изжариться, а вот в открытом океане, возможно, будет ветерок. Собственно говоря, Мэтт заметил поднявшийся ветер еще около часа назад – потому-то ему и пришла мысль выйти в открытый океан. Мэтт тоже просидел дома весь день – используя сделанные накануне наброски, работал над портретом Пип.

– Звучит заманчиво, – с воодушевлением откликнулась Офелия. Она так еще и не видела его яхту, знала только, что Мэтт обожает ее. Она еще не забыла, что он пообещал взять их поплавать, перед тем как они вернутся в город. – А где вы ее держите?

– Поставил на якорь на частной пристани перед одним домом в бухточке, чуть ниже вашего. Владельцы дома почти никогда в нем не бывают, так что яхта им не мешает. Они даже рады – говорят, что яхта придает их бухточке дополнительную прелесть. В прошлом году они перебрались в Вашингтон. Так что мне повезло.

Сообщив Офелии номер телефона, который был в доме, Мэтт пообещал, что будет ждать ее там минут через десять. Положив трубку, Офелия передала их разговор Пип и не поверила собственным глазам, когда заметила, что у той вдруг испуганно вытянулось лицо.

– А с тобой ничего не случится, мам? – неожиданно всполошилась Пип. – Это не опасно? А яхта большая?

Заметив тревогу в ее глазах, Офелия растрогалась. Выходит, дочь переживает за нее ничуть не меньше, чем она – за Пип! Теперь для них любое событие казалось исполненным зловещего смысла – именно поэтому она так и перепугалась, впервые застав Пип в обществе Мэтта. Опасность перестала восприниматься ими как некое отвлеченное понятие. А трагедия и смерть стали ужасной реальностью, раз и навсегда изменив их жизнь.

– Я не хочу, чтобы ты соглашалась, – испуганным голосом прошептала Пип, пока Офелия лихорадочно гадала, что же делать.

Нельзя же вечно жить в страхе. Может быть, это как раз отличная возможность доказать Пип, что они могут по-прежнему жить нормальной жизнью, не думая о чем-то ужасном, которое непременно с ними случится. Сама она нисколько не боялась выйти на яхте вместе с Мэттом. Почему-то Офелия не сомневалась, что он отличный яхтсмен. Он столько рассказывал ей, как плавал под парусом еще мальчиком. И он разбирался в яхтах намного лучше, чем она. Сама Офелия не ходила под парусом вот уже лет десять – двенадцать. Но и у нее был какой-никакой опыт в этом деле. К тому же в те годы она ходила под парусом в таких предательских водах, которые со здешними и сравнить было нельзя.

– Радость моя, все будет отлично, вот увидишь. А ты можешь наблюдать за нами с веранды. – Вместо того чтобы успокоиться, Пип разволновалась еще больше. Казалось, она вот-вот расплачется. – Ты действительно не хочешь, чтобы я поплавала с Мэттом?

Сказать по правде, мысль о чем-то подобном даже не приходила ей в голову, когда она согласилась выйти с ним на яхте. И потом она собиралась попросить Эми посидеть с Пип. Как раз незадолго до этого Офелия видела, как та вернулась, и знала, что она дома. А если у Эми были какие-то дела, то Пип могла бы побыть это время у нее.

– А что, если ты утонешь? – придушенным голосом прошептала Пип.

Опустившись возле нее на диван, Офелия ласково обняла Пип за плечи и притянула к себе.

– Я не собираюсь тонуть – ты ведь знаешь, что я хорошо плаваю. Да и потом там же будет Мэтт. Если ты так боишься, я могу взять с него слово, что он непременно меня спасет!

Пип немного подумала и потом, видимо, успокоившись, кивнула.

– Ладно, – согласилась она. Но тут в глазах ее вновь заметался страх, и лицо смертельно побледнело. – А что, если на яхту набросится акула?!

Офелия вспомнила, что раньше тут и в самом деле бывали акулы. Но в это лето они не появлялись.

– По-моему, ты слишком много смотришь телевизор. Послушай, ничего не случится, даю тебе слово. Можешь полюбоваться на нас с веранды. А может хочешь поплавать вместе с нами? – Честно говоря, Офелии очень не хотелось, чтобы Пип согласилась. Она боялась – боялась того же, что и Пип, хотя сейчас это казалось глупым. И потом Пип не очень любила воду. Океан всегда немного пугал ее. Яхты были страстью ее матери. Как Офелия и ожидала, Пип отказалась не раздумывая. – Послушай, я предупрежу Мэтта, что мне через час нужно быть дома. Посмотри только, какой чудесный день! Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы уже вернемся. Ну, согласна?

– Ладно. Идет, – с убитым видом кивнула Пип, и Офелия почувствовала острый укол вины.

Но ей так хотелось выйти в море, увидеть яхту, о которой она столько слышала от Мэтта! Офелию раздирали сомнения. Однако она чувствовала, что обязана доказать дочери, что с ней ничего не случится. Пусть это станет началом выздоровления для них обеих, решила Офелия.

Она поднялась к себе надеть купальник и шорты, потом позвонила Эми и попросила ее посидеть с Пип. Девушка пообещала прийти через несколько минут. Не успела Офелия спуститься, как она постучала в дверь. Возле самых дверей Пип вдруг кинулась матери на шею и порывисто прижалась к ней. Офелию словно ножом по сердцу полоснуло – она и не догадывалась, до какой степени смерть отца и брата потрясла Пип! Дочь никогда раньше не делала ничего подобного. Правда, и Офелия раньше почти никуда не уходила без нее. Все последние десять месяцев она, можно сказать, провела у себя в комнате, оплакивая свою утрату.

– Я скоро вернусь, даю тебе слово. А ты следи за нами с веранды, если там не очень жарко, идет? – Поцеловав Пип, Офелия почти бегом выскочила за дверь.

Мусс на прощание помахал ей хвостом. Но, спеша по дорожке к дому, Офелия все еще чувствовала себя виноватой. Машина Мэтта уже стояла возле дома. Через пару минут она увидела его – Мэтт перетаскивал на борт какие-то вещи. Яхта оказалась крохотной, почти игрушечной, но зато в идеальном состоянии. Офелия невольно залюбовалась ею. Сразу бросалось в глаза, что ее владелец буквально пылинки с нее сдувает. Медные части начищены до почти нестерпимого блеска, корпус сиял свежей краской, а палуба надраена так, что на ней можно было обедать. Единственная мачта горделиво вздымалась в воздух почти на сорок футов. Офелия заметила поднятый грот и кливер, а у основания свернутую массу парусов, удивительно большую для такого крошечного суденышка. Из-за длинного бушприта яхта казалась длиннее своих тридцати футов, а капитанская рубка была совсем крошечной. Интересно, как в ней помещается Мэтт? Он назвал яхту «Несси И» – в честь дочери, которую не видел вот уже почти шесть лет. Яхта поражала изысканной элегантностью, и Офелия застыла на месте, благоговейно любуясь ею.

– Какая красавица! – ахнула она. Ей просто не терпелось почувствовать палубу под своими ногами.

– Правда? – Лицо Мэтта просияло от удовольствия. – Не зря, значит, я хотел похвастаться ею, до того как вы уедете! – Он не стал говорить, что в открытом океане яхта еще лучше.

Офелия сбросила босоножки, и Мэтт помог ей взобраться на борт. Потом запустил двигатель, а Офелия помогла ему отдать швартовы. Спустя несколько минут они уже пересекли бухту и на хорошей скорости направились в открытый океан. День выдался идеальный для такой прогулки.

– Какая замечательная яхта! – восторженно выдохнула Офелия, откровенно любуясь ею.

С первого взгляда было видно, сколько внимания уделяет ей Мэтт. Яхта была его любимой игрушкой, и сейчас Мэтт находился на седьмом небе оттого, что мог похвастаться ею перед Офелией.

– Сколько же ей лет? – с интересом спросила она. Двигатель работал почти бесшумно, только за бортом тихо плескались волны да в свернутых парусах слабо посвистывал ветер. Мэтт решил, что пришло время поставить паруса. По тому, как умело он управлялся с ними, Офелия догадалась, что он сделал бы все и сам, однако тут же охотно кинулась ему помогать.

– Ее построили в 1936-м, – с гордостью объявил он. – Вот уже почти восемь лет, как она стала моей: Ее прежний хозяин купил ее сразу же после войны. Яхта была в отличном состоянии, но все равно я тут много чего заменил.

– Настоящее сокровище! – восхищенно присвистнула Офелия.

И вдруг вспомнила слово, которое дала Пип. Спустившись в рубку, она сняла с крючка спасательный жилет и со вздохом натянула его на себя. У Мэтта округлились глаза – Офелия не раз говорила, что прекрасно плавает и совершенно не боится воды.

– Пообещала Пип, – прочитав вопрос в его глазах, пожала плечами она. Мэтт понимающе кивнул.

Ветер подхватил паруса, они весело захлопали и вдруг разом надулись. Яхта с непередаваемой грацией упруго резала волну. Мэтт с Офелией обменялись понимающим взглядом.

– Не возражаете, если мы отойдем подальше от берега? – предложил Мэтт, заметив блаженное выражение ее лица.

Офелия покачала головой. На самом деле она ни о чем другом и не мечтала. Домики на берегу казались уже совсем крохотными. Интересно, наблюдает ли за ними Пип, гадала Офелия. Она перебралась поближе к стоявшему у румпеля Мэтту и в нескольких словах рассказала ему о той сцене, которую устроила Пип перед ее уходом.

– Наверное, я до сих пор просто не понимала, как сильно ее травмировала… – Офелия не договорила, но Мэтт и так все понял.

Закрыв глаза, Офелия подставила лицо солнцу. И Мэтт невольно залюбовался ею. Сейчас он сам не смог бы сказать, какое зрелище было более очаровательным: летевшая по волнам яхта или эта женщина на палубе возле него.

Так в молчании прошло какое-то время. Берег почти исчез из виду. Офелия не забыла свое обещание не оставлять Пип надолго, но искушение было слишком сильным. Она испытывала потрясающее чувство – Офелии казалось, что весь мир остался где-то далеко позади. Она уже успела забыть то удивительное ощущение покоя, которое всегда переполняло се в открытом море. И ветер нисколько ее не пугал. Да, у этой женщины морская душа, подумал Мэтт. Она наслаждается прогулкой ничуть не меньше его самого. На какое-то мгновение Офелии вдруг захотелось, чтобы это никогда не кончалось. Захотелось уплыть в синюю даль, чтобы больше не возвращаться назад. Такой счастливой она не чувствовала себя уже многие годы. И к тому же рядом был человек, который получал от этого такое же удовольствие.

Они миновали несколько рыбачьих шлюпок и помахали рыбакам рукой. Далеко на горизонте виднелся силуэт грузового судна, направлявшегося ко входу в гавань. Какое-то время они молчали, когда вдруг Мэтт, словно заметив что-то в волнах, свесился за борт. Офелия бросила взгляд в том же направлении, но ничего не увидела. Оставалось только надеяться, что это не акула, подумала она. Знаком попросив Офелию встать к румпелю, Мэтт спустился вниз, взял бинокль и снова вышел на палубу. Потом, нахмурившись, окинул взглядом океан.

– Что там такое? – Ей не было страшно – просто любопытно. Офелии очень мешал спасательный жилет, но она решила из принципа сдержать данное Пип слово.

– Там что-то такое в волнах, – пробормотал Мэтт, не выпуская из рук бинокля. – Нет, наверное, показалось…

Волны немного усилились, но они ее не путали, просто стало труднее что-то разглядеть. Офелия не знала, что такое морская болезнь, скорее, даже испытывала острое наслаждение, когда палуба под ногами начинала ходить ходуном.

– А что это было? – с интересом спросила она. Мэтт уже подумывал о том, чтобы повернуть к берегу.

Яхта шла с большой скоростью. Скорее всего прошло уже не меньше часа, а то и все два, как они отошли от причала.

– Точно не могу сказать… вроде доска для серфинга. Но что-то уж слишком далеко от берега. Правда, может, она просто свалилась с какой-нибудь яхты.

Офелия кивнула. Яхта сделала небольшой поворот. И тут она тоже увидела это. Крикнув Мэтту, она показала в том направлении пальцем, а потом, выхватив у него бинокль, поднесла его к глазам. Теперь Офелия смогла разглядеть не только доску, но и цеплявшегося за нее человека. Сунув Мэтту в руки бинокль, она принялась отчаянно размахивать руками. Вместо ответа Мэтт бросился к парусам и принялся поспешно спускать их. Офелия молча и споро помогала ему. Убрав паруса, он включил двигатель, и яхта со всей возможной скоростью направилась туда, где они в последний раз заметили доску. Ветер немного посвежел, и управиться с парусами оказалось не таким простым делом.

Через несколько минут они приблизились к тому месту. Они увидели, что из последних сил цеплявшийся за доску человек оказался юношей, вернее – мальчиком. Лицо его было пепельно-серым, бледные губы обведены синеватой полосой. Трудно сказать, как он тут очутился и сколько времени провел в океане. До берега оставалось еще много миль. Офелия с трудом удерживала яхту на месте, пока Мэтт сбегал вниз за мотком крепкой веревки. Качка с каждой минутой все усиливалась, и сердце у Офелии сжалось. Вытащить мальчишку из воды, когда яхту швыряет из стороны в сторону, будет и без того трудно, но ведь сначала его еще придется обвязать веревкой! Когда они подошли к нему уже совсем близко, то увидели, что несчастный паренек трясется всем телом, молча глядя на них обезумевшими от страха глазами.

– Держись! – крикнул ему Мэтт, гадая про себя, что же делать.

Пока мальчишка цепляется за доску, им ни за что не обвязать его веревкой. А если он хотя бы на минуту отпустит ее, то может камнем пойти ко дну. На парне костюм для подводного плавания, который, возможно, спас ему жизнь. Комок встал у Офелии в горле, когда она разглядела его как следует. Мальчишке на вид не больше шестнадцати – столько же, сколько и ее Чеду. Она вдруг представила себе, что где-то его ждет мать, которая еще не знает, что едва-едва не потеряла сына. Однако пока она даже не могла представить себе, каким образом вытащить парня из воды. Конечно, в рубке у Мэтта есть радио, но океан был пуст, насколько хватало глаз. Кроме разве что грузового судна, на горизонте других судов не было видно, а до него немало миль. Вызвать береговой патруль? Но сколько времени пройдет, пока он появится? Выходит, придется надеяться только на себя. Что толку сейчас гадать, каким ветром его сюда занесло и сколько времени он пробыл в воде! С первого взгляда очевидно, что силы мальчишки на исходе. Долго ему не продержаться. Снова нырнув в рубку, Мэтт схватил еще один спасательный жилет и бросился к борту.

– Вы удержите яхту? – спросил он, оглянувшись.

Офелия без колебаний кивнула.

Совсем еще девочкой она в Бретани одна часами ходила под парусом, часто в шторм, когда волны поднимались куда выше, чем сейчас. Убедившись, что она уверена в себе, Мэтт успокоился.

Сделав на веревке петлю, Мэтт прыгнул за борт и поплыл. Уже ничего не соображавший от страха мальчишка вцепился в него мертвой хваткой, едва не утащив Мэтта на дно, пока тот изо всех сил пытался обвязать его веревкой под мышками. Каким-то образом ему все-таки удалось вывернуться. Мэтт повернул парня спиной к себе. Тот слабо взмахнул руками, и сердце Офелии, наблюдавшей за этой сценой, испуганно сжалось. Ценой неимоверного усилия Мэтту все же удалось обвязать его веревкой. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он подтащил паренька к борту. Не спускавшая с них глаз Офелия впервые гоняла, насколько силен Мэтт. Уже возле самой яхты он крикнул ей, и Офелия кинулась к борту. Мэтт бросил ей конец веревки. Каким-то чудом она ухитрилась поймать его в воздухе и непослушными руками привязать к лебедке. Вопрос только в том, удастся ли ей запустить лебедку и вытащить их обоих. Раз пять у нее ничего не получалось, и Офелию охватила паника. Но вот наконец ей удалось закрепить веревку, лебедка заработала и медленно потащила мальчишку к яхте. У него уже не оставалось сил держаться, но петля крепко обхватила его под мышками. Едва его тело безвольно перевалилось через борт, как Офелия обхватила его руками и осторожно опустила на палубу. Сознание едва теплилось в нем. Мальчика сотрясала неудержимая дрожь. Бросив на него взгляд, Офелия развязала веревку и бросила ее Мэтту.

Несмотря на волны, он легко поймал ее на лету, и лебедка подтащила его к яхте. Казалось чудом, что ему удалось вытащить мальчишку и выбраться самому. Немного отдышавшись, Мэтт решил, что они быстрее доберутся до берега под парусами. Ветер крепчал. Мэтт занялся парусами, а Офелия, сбегав в рубку за одеялом, бережно укутала им паренька. Глаза у него были, как у умирающей собаки. Мучительно-знакомое выражение – она заметила его у Чеда, когда тот решился на самоубийство. И вот теперь всем своим существом Офелия взмолилась, чтобы мальчик остался жив. Видимо, парнишка отправился поплавать на доске для серфинга и не заметил, как его отнесло в открытый океан.

Мэтт правил к берегу, на лице его застыло напряженное выражение. Через пару минут он крикнул ей, что в рубке есть бутылка бренди – пусть она даст мальчишке хлебнуть, чтобы немного согреться. Но в ответ Офелия решительно замотала головой. Мэтт ничего не понял. Он снова окликнул ее, решив, что из-за ветра она просто не расслышала. Не зная, что еще можно сделать, Офелия отбросила одеяло и крепко прижала к себе мальчишку, согревая его своим телом и моля Бога, чтобы он продержался, пока они доберутся до берега. Снова передав ей румпель, Мэтт спустился в рубку, где было радио. К счастью, связаться с береговой охраной удалось довольно быстро. Мэтт сообщил, что на борту его яхты человек, которому срочно нужна медицинская помощь, и добавил, что им потребуется несколько минут, чтобы добраться до берега. Убедив их наконец, что он доберется до берега скорее, чем их катер до его яхты, Мэтт попросил только, чтобы на пристани их ждала «скорая помощь».

Они были уже на полпути, когда ветер неожиданно стал стихать. Мэтт снова убрал паруса и включил двигатель. Яхта рванулась к берегу, который теперь предстал перед ними как на ладони. Но Мэтт по-прежнему оставался хмурым, украдкой то и дело поглядывая на Офелию, прижимавшую к себе мальчика. Тот уже почти двадцать минут находился без сознания. Жизнь едва теплилась в нем. Лицо Офелии приняло такой же мертвенно-бледный оттенок, как и лицо паренька.

– С вами все в порядке? – крикнул он ей. Офелия кивнула.

Кошмар последних нескольких лет вновь встал перед ее глазами. Ей казалось, что она держит тело Чеда в своих руках. Только бы им удалось спасти мальчика! Только бы его матери не пришлось пройти через тот же ужас и страдания, что выпали на ее долю!

– Как он?

– Пока жив. – Она по-прежнему крепко прижимала его к себе. Мальчишка промок насквозь, но Офелия не замечала этого или ей было все равно. Солнце палило еще сильнее, чем утром, только теперь их прогулка превратилась в борьбу со смертью.

– Почему вы не захотели дать ему глоток бренди? – спросил Мэтт, прибавив скорость.

– Это могло бы убить его, – чуть слышно ответила Офелия, с испуганным видом вглядываясь в лицо юноши. Его тело было ледяным, но ей удалось нащупать слабый пульс. Он еще жив. – Бренди заставило бы кровь прихлынуть к голове, а нужно, чтобы она циркулировала, равномерно согревая все тело. Так полезнее для сердца. – Руки и ноги мальчишки были холодными как лед.

– Слава Богу, что вы разбираетесь в таких вещах, – пробормотал Мэтт, молясь про себя, чтобы успеть вовремя добраться до берега.

К этому времени они уже подошли ко входу в бухту. Скоро подоспеет помощь. Через пару минут они услышали вой сирен, и у пристани заметались огни. Не колеблясь ни минуты, Мэтт причалил к пристани возле чьего-то дома. Кучка людей, сбежавшихся на шум, с интересом смотрела, как бригада «Скорой помощи» вскарабкалась на борт яхты.

Офелия, неохотно отодвинувшись в сторону, со слезами на глазах следила, как они, осмотрев мальчика, поспешно уложили его на носилки. Один из врачей обернулся и с улыбкой показал ей большой палец. Значит, парнишка жив! Офелия тряслась всем телом, и Мэтт, сам не зная, как у него получилось, обнял ее за плечи и прижал к себе. Они оба плакали, даже не замечая этого. И тут вдруг двое мужчин в форме пожарных, вскарабкавшись на борт, неуверенно двинулись в их сторону.

– Это ведь вы его вытащили, верно? – с искренним уважением в голосе спросил старший из них. – А вы, часом, не знаете, кто он такой?

Офелия, трясясь в ознобе, только молча покачала головой. Мэтт в двух словах сообщил им, что случилось, они записали, и он проводил их на берег. Прошло еще полчаса, потом пожарные наконец уехали, Мэтт запустил движок, и яхта медленно двинулась к их причалу. Офелию слишком потрясли события, чтобы говорить, – она просто молча сидела возле него, а рука Мэтта по-прежнему обнимала ее за плечи.

– Мне очень жаль, Офелия. – Он прекрасно понимал, о чем она думает и о чем вспоминает, и просто не знал, что сказать. – Хотел порадовать вас, да вот…

– Господи, да о чем вы говорите?! Мы ведь спасли его! И сердце его матери теперь не будет разбито навсегда!

«Если он, конечно, останется жить…» – подумала она. Трудно сейчас сказать наверняка, и все-таки шанс был. А что, если бы они его не заметили? Лучше об этом не думать. Интересно, где его доска? Наверное, так и болтается в воде до сих пор. Мэтт решил не тратить времени, пытаясь выудить ее и поднять на борт.

Пришвартовавшись, они навели порядок, закрыли рубку и выбрались на берег. От усталости у обоих подкашивались ноги. Хорошо было бы еще обдать водой палубу, чтобы смыть соль, но Мэтт решил, что займется этим позже. Прошло уже почти пять часов, как они отошли от берега. У Офелии едва хватило сил добраться до машины. Мэтт довез ее до самого дома, но ни тот ни другой даже представить себе не могли, что они там увидят.

Пип, захлебываясь слезами, лежала на диване, а Эми с расстроенным лицом кое-как пыталась успокоить ее. Пип уже нисколько не сомневалась, что случилось самое страшное, что яхта наверняка перевернулась и Офелия утонула. В тот момент, когда та появилась на пороге, Пип сотрясалась в рыданиях. Ничего не понимающий Мэтт растерянно выглядывал из-за плеча Офелии.

– Все в порядке, Пип… все хорошо… я уже тут, – бормотала Офелия в ужасе от того, что увидела, и мысленно проклиная себя за то, что оставила дочь одну. Все обернулось совсем не так, как они ожидали. Но ведь им удалось спасти человеческую жизнь! Казалось, сама судьба заставила их сегодня отправиться на яхте.

– Но ты же обещала, что вернешься через час! – обернувшись к матери, крикнула Пип. В глазах ее стоял ужас. Так же как воспоминания о навеки потерянном сыне едва не прикончили Офелию, когда она баюкала на руках бесчувственное тело мальчика, так и Пип из-за своих страхов едва не убедила себя, что мать утонула.

– Прости… я не знала… Понимаешь, кое-что случилось…

– Что? Яхта перевернулась? – Лицо Пип исказилось от страха.

Мэтт решился наконец войти в комнату, а Эми, воспользовавшись этим, потихоньку улизнула. За те несколько часов, пытаясь успокоить Пип, она совершенно измучилась и теперь была до смерти рада, что может сдать ее с рук на руки матери.

– Да нет, с яхтой все в порядке, – тихонько ответила Офелия, крепко прижимая к себе всхлипывающую Пип. Сейчас объятия матери были для нее нужнее любых слов. – И я все время не снимала спасательный жилет – как тебе и обещала.

– И я тоже, – вмешался Мэтт, чувствуя себя неловко и так толком не решив, уйти ему или остаться.

– Понимаешь, мы случайно наткнулись на тонувшего мальчика, который цеплялся за доску для серфинга, и Мэтт его спас.

Глаза у Пип стали совсем огромными.

– Мы оба его спасли, – поправил ее Мэтт. – Твоя мать держалась просто потрясающе.

Снова и снова прокручивая в голове все, что случилось, он поймал себя на том, что восхищается Офелией. Ни на минуту не потеряв хладнокровия, она делала все, что нужно. Без ее помощи ему вряд ли удалось бы вытащить мальчишку.

Перебивая друг друга, они рассказали Пип о том, что произошло, и та понемногу успокоилась. Потом они все вместе маленькими глоточками пили обжигающе-горячий чай. Мэтт позвонил в больницу, и ему сообщили, что ситуация по-прежнему серьезная, но состояние мальчика стабилизировалось. Правда, ему придется какое-то время провести в постели, но, похоже, он выкарабкается. Близким его уже сообщили, они сейчас с ним.

Когда Мэтт рассказывал Офелии и Пип об этом, на глазах его блестели слезы. Офелия, зажмурившись, долго молчала, думая о той трагедии, которую им удалось предотвратить, и благодарила небеса за то, что они успели вовремя. Эта женщина, которую она не знает, никогда не почувствует, каково жить с разбитым сердцем. Офелия была благодарна судьбе за то, что она позволила им спасти мальчишку.

К тому времени, как часом позже Мэтт ушел, Пип уже почти совсем успокоилась, однако заявила, что ни за что не позволит Офелии еще раз отправиться в плавание на яхте – никогда, никогда! Нетрудно догадаться, что она пережила, даже не зная, что случилось. Перед уходом Мэтта она рассказала, как услышала вой сирен возле их дома и даже перестала сомневаться, что матери с Мэттом уже нет в живых. Это был ужасный день для нее, и Мэтт в который раз принялся извиняться за то, что ей пришлось пережить. Впрочем, он тоже здорово устал. Офелия понимала, что и сам он мог бы утонуть, вытаскивая мальчика. Они оба могли бы утонуть, а она не смогла бы ничего сделать, чтобы им помочь. Они были на волосок от трагедии, и от одной этой мысли ее бросило в дрожь.

Едва Мэтт вернулся домой, как тут же потянулся к трубке, чтобы позвонить ей.

– Как она? – спросил он о Пип.

Голос у него звучал устало. Ему пришлось еще прибираться на яхте, потом Мэтт пришел домой, набрал горячей воды в ванну и пролежал в ней не меньше часа. До этого он даже не чувствовал, что промок до нитки и продрог как собака. Все его тело ныло от усталости.

– Сейчас уже хорошо, – ровным голосом ответила Офелия. Она тоже успела полежать в горячей ванне и сразу почувствовала себя лучше, хотя и у нее от усталости и всего пережитого кружилась голова. – Выходит, я не единственная, кто постоянно воображает себе невесть что, а потом сходит с ума от страха. – Судя по всему, страх потерять мать преследовал Пип, словно чудовище из ночного кошмара. Теперь она хорошо знала, как легко может произойти несчастье. После всего Пип уже никогда, наверное, не будет чувствовать себя в безопасности. Детство ее кончилось десять месяцев назад.

– А вы держались просто потрясающе, – мягко сказал Мэтт.

– И вы тоже, – ответила Офелия. Недавнее недоверие исчезло бесследно. Теперь она почти благоговела перед этим человеком – подумать только, он рискнул своей жизнью, чтобы спасти мальчика!

– Знаете, если мне когда-нибудь придет в голову свалиться за борт, обязательно прихвачу вас с собой, – восхищенно проговорил он. – Слава Богу, что вы вспомнили про бренди. Страшно подумать, что я мог бы собственными руками убить его! Если бы не вы, я бы стал вливать его прямо мальчишке в горло!

– Пустяки. Вы, наверное, забыли, что у меня как-никак начальное медицинское образование. Главное, все окончилось хорошо, а остальное не важно. – Они с Мэттом оказались славной командой – именно это в конечном итоге им и помогло.

Уже перед самым сном Мэтт снова позвонил в больницу узнать, как состояние мальчика. Потом перезвонил Офелии – успокоить ее, что все хорошо. А утром его состояние врачи признали удовлетворительным, и родители его позвонили и Офелии, и Мэтту и долго и горячо благодарили их обоих за спасение сына. Оба они, похоже, еще не успели прийти в себя, и голос его матери дрожал и прерывался слезами, когда она благодарила Офелию. Бедная женщина и понятия не имела, что та на собственном горьком опыте знает, что такое потерять сына. Знает куда лучше, чем та думает.

Во всех местных газетах появились статьи об этом происшествии, и Пип торжественно читала их матери вслух за завтраком. А потом, отложив в сторону газеты, посмотрела на нее такими глазами, что у Офелии внутри все перевернулось.

– Дай мне слово, что никогда в жизни больше не сделаешь ничего такого… Я не могу… я не перенесу… если и ты… – Пип не закончила.

Глаза Офелии наполнились слезами, и она только молча кивнула.

– Обещаю. Я тоже не смогу жить без тебя, – тихо сказала она.

Потом аккуратно сложила газеты, обняла Пип, и девочка выбежала из комнаты. Через минуту она уже была на веранде – погрузившись в какие-то свои мысли, сидела рядом с Муссом, рассеянно глядя в океан. Минувший день выдался слишком мучительным, чтобы о нем вспоминать. Офелия осталась в гостиной. Молча глотая слезы, она смотрела на Пип, благодаря Небо за то, что все закончилось счастливо.