Только любовь

Глава 2

Шеннон стояла в дверях хижины и смотрела на необычный для высокогорья закат, который скорее всего предвещал сильную грозу и ненастье. Слышались раскаты грома, которые отдавались эхом в горах и напоминали грохот сходящих вдали лавин. Чувствовалось, что с гор движется гроза. Шеннон ощущала ее приближение. Об этом свидетельствовали и налегающие порывы свежего ветра.

Но Шеннон беспокоило приближение не столько грозы, сколько одинокого мужчины, появившегося на фоне заходящего солнца.

«Господи, гроза, кажется, гонит ко мне этого ражего молодца».

Всадник ехал на лошади серебристо-серой масти, и этот цвет походил на запомнившийся ей цвет глаз незнакомца. Когда всадник оглянулся на вьючную лошадь, на правом плече его в сумеречном освещении блеснул кожаный кнут.

«Бич. Неужто это и в самом деле он? Чероки говорила, что никто из людей не может владеть кнутом так, как человек, которого зовут Бич. Но что привело его сюда?»

На Шеннон, случалось, с интересом смотрели мужчины, иногда преследовали ее, но никто не смотрел на нее так, как Бич. В его глазах читались не только присущее каждому мужчине желание, но и глубокая человеческая тоска, словно он всю жизнь провел во тьме, а теперь вдруг увидел проблеск солнца.

Бич медленно приближался. Внезапно Шеннон ощутила, что у нее бешено заколотилось сердце. Она сжала в руках заряженный двуствольный дробовик. Ударники обоих стволов были оттянуты, ее палец покоился на спусковых крючках.

Сидевший рядом огромный пятнистый пес ощерился и тихонько зарычал, почувствовав беспокойство хозяйки. Он был крупнее мастиффа, с длинными, как у лесного волка, ногами, массивной грудью и весил явно больше самой Шеннон. Ощерившись, он продемонстрировал внушительные белые клыки величиной с большой палец Шеннон.

– Спокойно, Красавчик, – тихо скомандовала Шеннон.

Красавчик затих, однако шерсть на его мощной шее продолжала стоять дыбом. Уши остались тоже в прежнем положении – прижатыми к массивному черепу и словно предупреждали о его темпераменте.

Бич подъехал настолько, что Шеннон смогла различить блеск ясных, отливающих серебром глаз. В них и сейчас можно было прочесть томление и страстное желание – то, что осталось в памяти Шеннон, не давало ей покоя на протяжении всего обратного пути из лавки.

Это продолжало волновать ее и сейчас.

– Остановитесь, мистер, – бесстрастно-холодным тоном проговорила Шеннон. – Что вам надо?

Бич остановил лошадь и галантно дотронулся до шляпы.

– Добрый вечер, мадам, – ответил он. – Вы покинули лавку Мэрфи столь быстро, что забыли большую часть своих продуктов.

Шеннон снова вгляделась в глаза Бича. Она не ошибалась. Ей это не приснилось. Незнакомец по прозвищу Бич находился здесь, перед ее хижиной.

И он хотел ее.

– Значит, это все-таки вы, – голос ее прозвучал неожиданно хрипло. – Бич… Кажется, вас именно так зовут?

– Да, в этих краях – именно так.

Шеннон была достаточно разумной, чтобы не спрашивать Бича об имени, данном ему при рождении, о том, как его звали в семье. К западу от Миссисипи человека принято называть «сэр», «мистер» или тем именем, на которое он откликается. Если он пожелает, чтобы его называли как-то иначе, он сам скажет об этом.

Шеннон с любопытством окинула Бича взглядом. Ритм его фраз и манера говорить свидетельствовали о том, что рос и воспитывался он не в восточных трущобах или возле западных золотых приисков. Он был южанин, но не с крайнего юга. Скорее всего даже не из Конфедерации.

– Вы не… Вас не… – Шеннон набрала побольше воздуха и решительно произнесла:

– Вас Калпепперы не ранили?

Губы Бича медленно расплылись в улыбке.

Воздух застрял в горле Шеннон, отчего она испытала некоторую боль. У Бича была улыбка падшего ангела, мягкая и грустная, и к тому же настолько опьяняюще-красивая, что ей вдруг захотелось опуститься на колени.

– Нет, Шеннон, – ответил Бич. – Они ничего мне не сделали.

– Правда?

– Да.

Шеннон наконец с облегчением выдохнула.

Молнии то и дело освещали вершины окрестных гор. Ветер пригибал книзу осины с голыми пока ветвями. Вдали рокотал гром. В воздухе пахло дождем.

– Вам не следовало вмешиваться, – убежденно сказала Шеннон. – Когда в последний раз один мужчина заступился за меня перед Калпепперами, его так избили, что он умер.

Серые глаза сощурились.

– Да, повадки у этих ребят, как у росомахи.

– Я пыталась предупредить вас…

– А я пытался предупредить их. Но они не вняли предупреждению. Поэтому пришлось, как говорит Калеб, напомнить им заповедь из Книги книг. Может быть, в будущем они будут повнимательней.

Шеннон стрельнула глазами в сторону кожаного кнута, столь мирно и уютно лежащего на могучем плече Бича. Она не видела, как этот кнут опустился на Бо, но поняла, что это случилось. Увидев кровь на губах Калпеппера, она схватила приготовленные для нее муку и соль и бросилась к выходу.

– Калеб? – переспросила Шеннон.

Она спросила о первом, что пришло ей в голову, ибо увидела, что улыбка исчезла с лица Бича. Теперь он смотрел на нее взглядом, каким изголодавшийся человек смотрит на лакомый кусок.

Шеннон не так напугал этот взгляд, как осознание того, что она готова утолить его голод.

«Я еще не приду в себя после того, что произошло в городе, – сказала себе Шеннон. – Завтра надо повидаться с Чероки. После этого я не буду чувствовать себя настолько одинокой, чтобы улыбка незнакомого мужчины переворачивала мне сердце и вызывала дрожь в коленях».

– Да, Калеб Блэк, – спокойно пояснил Бич. – Это муж моей сестры Виллоу. Их ранчо к западу отсюда. Там же живут мой брат Рено и его жена Ева.

– Вот как…

Шеннон усилием воли удалось успокоить дыхание. Руки ее устали сжимать тяжелый дробовик, но расставаться с ним она не спешила. Она уже была свидетелем того, с какой невообразимой быстротой способен был прийти в движение этот кнут.

– Я Шеннон Коннер… гм… Смит, – сказала она и поспешно добавила:

– Смит – это моя фамилия по мужу.

Бич нахмурился, как будто бы ему не понравилось упоминание о том, что Шеннон была замужем.

– Вы позволите мне спешиться и отдать вам продукты, которые вы не взяли?

– Спешиться? – озадаченно спросила Шеннон.

– Ваш дробовик, – спокойно пояснил Бич.

– Ах, это…

Бич даже не пытался скрыть изумления реакцией Шеннон Коннер Смит.

– Да, – грудным голосом сказал он. – Это…

Шеннон вспыхнула.

Она не убрала дробовик, а лишь перевела ствол в сторону верховой лошади.

– Давайте, – разрешила Шеннон. – Выкладывайте, что из моих продуктов осталось у Мэрфи.

Бич соскочил с лошади, продемонстрировав мужскую грацию и приведя Шеннон в еще большее смятение.

«Боже мой, да это очень опасный человек! И красивый!»

Вторая мысль показалась Шеннон настолько удивительной, что она едва не рассмеялась.

Молния осветила индиговое основание облаков, верхушки которых еще купались в алых отсветах зари. Казалось, горы встречают грозу с такой же непринужденностью и легкостью, с какой этот мужчина несет свернутый кнут на своем плече.

«Горы красивы. Как и этот грозовой фронт. И эти молнии.

Бич похож на все сразу. В нем и молния, и гроза, и могучая сила гор».

Глухое рычание Красавчика вернуло Шеннон к действительности.

Бич направлялся к ней. Но вместо ожидаемых пакетов питьевой соды и сала он нес целую охапку продуктов.

– Остановитесь, мистер Бич!

Ствол дробовика целился теперь отнюдь не в лошадь. Бич остановился.

– Меня зовут Рафаэль Моран, – спокойно представился он. – Но вы можете звать меня также Бичом, если вам угодно.

– Я так и думала, – сказала Шеннон.

– Разве?

– Что?

– Вы думали обо мне?

Шеннон вспыхнула, сообразив, что сказала лишнее. Бич улыбнулся и снова двинулся к ней.

– Я сказала – стойте! – скомандовала она.

– Хорошо, я постою, хотя с этими мешками, согласитесь, стоять очень неудобно.

Шеннон закусила губу, чтобы не улыбнуться или даже не рассмеяться. Ей вдруг захотелось отбросить дробовик и довериться этому великану, который почему-то казался ей давним знакомым.

«Почему Чероки никогда меня не предупреждала, что я буду реагировать на мужчину таким образом? Боже милостивый, неудивительно, что женщины совершают глупости, когда имеют дело с мужчинами! По крайней мере с такими, как Бич».

– Не подходите ближе, – строго сказала она. – Красавчик не любит незнакомцев.

Бич заморгал глазами:

– Красавчик?

– Мой пес.

Бич посмотрел на огромного рычащего пса, голова которого доходила до груди Шеннон.

– Это Красавчик?

– Конечно. Или вы считаете, что его следует считать безобразным?

После секундной паузы Бич запрокинул голову и расхохотался.

Звуки смеха как-то необычно взволновали Шеннон. Смеялся он даже красивей, чем улыбался.

– Да Красавчик просто изумителен! И никакое другое имя ему не подойдет!

На сей раз улыбнулась и Шеннон.

– Куда вам положить продукты? – спросил Бич.

– Это не мои продукты, – твердо сказала Шеннон.

– Мэрфи говорит иначе.

– Да он удавится за мешочек соли!

Бич снова улыбнулся:

– Не спорю. Считайте, что Мэрфи приносит извинения за все те случаи, когда своим грязным пальцем помогал весам.

Шеннон смотрела на продукты с нескрываемой жадностью. Здесь были мешки с бобами и мукой, беконом и сушеными яблоками, солью и специями и другие вкусные вещи, которые она давно не пробовала.

Спохватившись, Шеннон резко отвернулась от подношения. При этом она сделала глотательное движение, потому что при мысли о еде у нее потекли слюнки.

– Я возьму питьевую соду и сало, это то, за что я заплатила… И еще большое спасибо за хлопоты, – твердо сказала Шеннон. – Остальное отвезите обратно.

Бич не успел ответить, ибо в этот момент сверкнула яркая молния. Прогремел гром – теперь уже гораздо ближе. На полянку, где стояла хижина Шеннон, надвигалась гроза, собираясь излить на землю студеные потоки дождя.

– Если вы думаете, что я поеду обратно в Холлер-Крик в такую погоду, то вы сошли с ума, – заявил Бич.

– Куда вам ехать – это ваше дело. А вот что брать с собой – это решу я.

В течение затянувшейся паузы слышны были порывы ветра, шелест пригибающихся к земле деревьев, сдержанный рокот грома и отдаленный шум дождя в горах.

– Вам нужно есть, вы слишком худенькая, – без обиняков сказал Бич.

Шеннон не сочла нужным возражать. Она так похудела за минувшую зиму, что оставшаяся от Молчаливого Джона одежда едва не сваливалась с нее. Если бы не впечатляющая округлость бедер, брюки просто бы падали с нее.

«Но Бич не имеет права замечать подобные деликатные вещи, а тем более брать на себя обязанность подкармливать меня».

И Чероки, и Молчаливый Джон неоднократно предупреждали Шеннон о проблемах, которые могут возникнуть у нее при встрече с мужчиной во время частых отлучек Молчаливого Джона. Шеннон не должна оказаться в зависимости от мужчины. Даже если у мужчины улыбка падшего ангела.

А возможно, тем более от такого мужчины.

Когда Бич увидел появившиеся упрямые складки у рта Шеннон, то еще до того, как она заговорила, он понял, что продукты она взять откажется. Это рассердило его, но больше всего он разозлился из-за того, что не может заставить Шеннон сделать это.

Он не имел права проявлять заботу о Шеннон. Это привилегия мужа, но, похоже, он был чертовски беспомощен в этом отношении.

– Считайте, что берете взаймы, – сквозь стиснутые зубы произнес Бич.

– Нет.

– Черт побери, – рявкнул Бич, – вы так слабы, что едва держите в руках дробовик!

– У меня хватит сил нажать на спусковой крючок.

Словно вторя угрозам Шеннон, Красавчик глухо зарычал.

Бич взял себя в руки. Меньше всего ему хотелось воевать с собакой Шеннон. Если он намерен завоевать расположение девушки, то конфликт с ее псом заранее обрекает его на неудачу.

К тому же этот чертов пес был громадным, как лошадь.

Тем не менее, даже понимая все это, Бич с трудом преодолел в себе желание вырвать из рук Шеннон дробовик, всыпать собаке и заставить Шеннон нормально питаться.

Поняв, что может в любой момент взорваться, Бич испытал своего рода шок. Он всегда считался самым добродушным и покладистым из Моранов и был полной противоположностью младшему брату Рено, отличавшемуся изрядным упрямством. Но, очевидно, несговорчивость Шеннон вывела его из себя.

– Нет ничего страшного в том, что вы один раз согласитесь принять помощь, – проговорил Бич как можно более спокойным тоном.

– Чероки, шаман, рассказывал, что люди приручают мустангов, предлагая им еду, когда те голодны, и воду, когда животные страдают от жажды. А перед этим люди загоняют мустангов почти до смерти, и животные мучаются от голода и жажды. И тогда-то люди предлагают им руку помощи, держа в другой лассо.

Улыбка смягчила суровое выражение лица Бича.

– Это один из способов, – согласился он.

«Но Вулф Лоунтри учил меня другому способу, – вспомнил Бич. – Ты постоянно находишься на виду у мустанга, не дергаешься и не суетишься, и постепенно мустанг привыкает к твоему присутствию. Затем ты приближаешься к нему. Мустанг нервничает, и ты останавливаешься, чтобы он научился принимать тебя на этом расстоянии.

Постепенно ты подходишь еще ближе и выжидаешь, затем еще ближе и снова выжидаешь, пока в конце концов этот красавец не начнет принимать пищу из твоих рук.

Конечно, таких, на которых стоит тратить столько времени, чертовски мало».

Налетел порыв ветра, и одежда облепила фигуру Шеннон.

Бич затаил дыхание. Может быть, на первый взгляд Шеннон выглядела худой, но под одеждой скрывались такие формы, которые способны бросить мужчину в дрожь и породить в нем страстное желание.

«Черт побери! Если бы она была моей, я ни за что на свете не оставил бы ее одну ради охоты за золотом или зверем. Я постоянно был бы рядом, и мы могли бы доставить массу удовольствия друг другу. Я бы не отпустил ее до тех пор, пока мы не устали так, что не могли бы даже облизать губы».

– Шеннон… – В этот момент яркая молния раскроила небо пополам. По горам прокатился гром такой силы, что задрожала земля. В воцарившейся после этого тишине послышался нарастающий шум дождя, серебряная стена которого приближалась к хижине.

Бич был очарован красотой надвигающейся стихии, хотя не был этой красотой обманут. Он хорошо знал коварство высокогорья. Хотя уже начиналось лето, после захода солнца наверняка резко похолодает, и с восходом луны жди мороза. К утру глубина снежного покрова может быть по грудь лошади. А сойдет снег на следующий день.

Впрочем, он может лежать и целый месяц, поскольку весна в этом году поздняя.

Тех продуктов, которыми располагала Шеннон, едва ли хватит ей на пару недель.

– Где носит вашего мужа? – в сердцах воскликнул Бич. – Ему бы следовало быть здесь!

Шеннон надеялась, что уже достаточно стемнело и Бич не сможет прочитать тревогу в ее глазах. Чероки была права. Что бы ни случилось с Молчаливым Джоном, люди должны верить, что он жив, может в любой момент появиться без предупреждения, поразить оленя или человека с трех тысяч ярдов.

– Молчаливый Джон там, где он находится, – сурово ответила она.

– В Холлер-Крике ходят слухи, что вы вдова, – возразил Бич. – Говорят, что Молчаливый Джон погиб и что вы голодаете в своей забытой Богом хижине.

Красавчик зарычал.

Бичу захотелось также зарычать.

Шеннон не ответила. Она продолжала стоять, расставив для устойчивости ноги и сжимая дробовик в занемевших руках.

Внезапно начавшийся ливень обрушился на поляну, погасив последние краски заката. Время от времени потоки воды стекали с широкополой шляпы Бича на плотную шерстяную куртку.

От дождя Шеннон защищал козырек крыши, но от пронизывающего ветра защиты не было. Временами ее окатывало брызгами, и видно было, что она дрожит мелкой дрожью.

– Будьте же наконец благоразумной, – как можно более спокойно проговорил Бич.

– Я веду себя вполне благоразумно…

– Мэрфи обманывал вас много лет, – продолжал Бич, не обращая внимания на реплику Шеннон. – Когда я указал ему на это, он решил выдать разницу, вот и все. И никаких обязательств с вашей стороны не требуется.

Шеннон открыла рот, собираясь что-то сказать, но Бич не дал ей такой возможности:

– И не думайте, что вы обязаны мне чем-то за доставленные продукты. Я ехал в сторону золотых залежей выше Аваланш-Крика, так что никак не мог объехать вашу хижину.

– Очень милая сказочка, – перебила Бича Шеннон, хотя в душе ей очень хотелось бы в это поверить. – Я ее уже слышала и раньше. Я не принимаю помощи от изголодавшихся по женщине мужчин.

Холодная струя хлестнула Бича по одной щеке, высказанная правда – по другой, словно испытывая его терпение.

– Я не такой, как другие, – процедил он сквозь зубы.

– Ну да, рассказывайте, – не согласилась Шеннон. – Вы намерены сказать, что не хотите меня?

Бич открыл было рот, но тут же закрыл его. Ложь была не в его характере.

– Я хочу вас, – признался он.

Невольная дрожь прошла по телу Шеннон, когда она услышала столь откровенные слова Бича.

– Но я никогда не стану принуждать вас, Шеннон, – тихо добавил он. – Обещаю.

– Чтобы вам было легче сдержать свое обещание, садитесь на лошадь и уезжайте.

– Послушайте, – начал Бич.

– Нет, это вы послушайте, – решительно перебила его Шеннон. – Вы точно такой же, как и все другие. Вы хотите моего тела и больше ничего. Вы не собираетесь жениться, не мечтаете о детях и о том, чтобы делить горести и радости всю жизнь. Все, что вам хочется, сводится к тому, чтобы провести несколько минут во тьме с «симпатичной малышкой», которая может быть вдовой, а может и не быть ею.

– Все обстоит совсем не так, – сердито возразил Бич.

– Разве? Вы хотите сказать, что предлагаете не только постель, но и руку и сердце?

Выражение лица Бича сказало Шеннон больше, чем ей хотелось узнать. Ее короткий смешок был холоднее свирепствующего в этот момент дождя.

– Я так и думала, – подытожила она. – Спасибо, но мне ничего не надо. У меня имеется все необходимое до возвращения Молчаливого Джона.

– А если он не вернется? Проклятие, если он погиб?! Что тогда?

Лежащий на спусковом крючке палец Шеннон напрягся. Слова Бича, его горячность усилили ее собственные страхи.

«Не спорь с ним, – приказала себе Шеннон. – Ты проиграешь. И уподобишься тем двум несчастным шлюхам… и тогда все мужчины на территории Колорадо будут знать цвет твоих сосков».

– Вы заслужили свое прозвище, – хрипло сказала Шеннон, – но даже вы не сможете упредить выстрел из дробовика. Так что забирайте свои продукты и увозите с собой свой голодный взгляд.

Шеннон показалось, что прошла целая вечность до того момента, когда Бич после ее слов повернулся и стал снова грузить мешки на тощую черную вьючную лошадь.

Молния на мгновение расколола сумеречную мглу. Удар грома последовал почти без задержки, поглотив все другие шумы и звуки. Дождь превратился в ливень, который, казалось, был способен погасить само адское пекло.

Хотя Бич находился всего в двенадцати футах от нее, Шеннон с огромным напряжением различала контуры его фигуры. Она отчаянно моргала глазами, понимая, что должна держать его под наблюдением, как бы ей ни мешали слезы и дождь.

Когда опять сверкнула молния, Шеннон увидела, что поляна безлюдна.

Бич исчез.

Шеннон закусила губу, чтобы не выкрикнуть его имя, не позвать его обратно и не предложить все, что он хочет, в обмен на пищу и безопасность.

А чего он хочет, она знала совершенно точно.

Калпепперы ей недвусмысленно объяснили, чего постоянно хотят мужчины. Они хотят поставить ее лицом к стулу, нагнуть и…

При мысли об этом она ощутила спазм в желудке, ей стало не по себе.

«Но может быть, Бич не станет просить меня об этом. Может быть, он просто хочет помочь мне, его удовлетворят моя благодарность и приготовленная мной домашняя пища».

Но затем Шеннон вспомнила его признание, горячий взгляд его серых глаз и решила, что не стоит себя обманывать.

«Бич хочет меня, это ясно. Точно так же, как Калпепперы».

Шеннон зябко поежилась, чувствуя, что насквозь продрогла. Ее личного опыта пока не хватало, чтобы прийти к выводу, что женщина терпит домогательства и грубые ласки мужчин в обмен на кров, пищу и безопасность.

И еще за детей. Этих милых малышей, которых можно пеленать, ласкать и любить, петь им колыбельные.

Красавчик заскулил и мягко обхватил руку Шеннон зубами, напоминая о своем присутствии. Это напомнило ей также о том, что она стоит под ледяным вечерним дождем и душа ее столь же пуста, как и поляна после ухода Бича.

«Перестань предаваться мечтам, – сердито приказала себе Шеннон. – Мать тоже мечтала – и что в результате? Явился никчемный заезжий мужчина, а затем навсегда бросил ее.

У нее появилась я. Я любила ее, а она любила только опий.

Чероки права. Любовь – это сказка, придуманная для, того, чтобы женщины не оставались одинокими и о них заботились мужчины».

Шеннон медленно повернулась и вошла в хижину, в которой было не намного теплее, чем под дождем.