Торгующая наслаждением

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Эшли Бил

«Торгующая наслаждением»

Оригинальное название: Selling Satisfaction by Ashley Beale

Эшли Бил — «Торгующая наслаждением»

Автор перевода: Elizabeth B, Полина А..

Редактор: Галина Р.

Вычитка: Настя З.

Оформление: Алёна Д.

Обложка: Elizabeth Bennet

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

Аннотация

Проститутка. Развратница. Разлучница.

Это лишь краткое описание того, кем является Бренна Коннерс и чем она зарабатывает на жизнь. Бренна этого и не отрицает, ведь она работает в эскорт-сервисе.

Попав в приют в восьмилетнем возрасте, девушка пыталась найти способ справиться со своей болью и одиночеством. Наркотики и алкоголь никогда ее не привлекали. Вот тогда Бренна нашла силу в сексе. Она знала, что ее пристрастие коренным образом отличается от всех других. О любви речь не шла вообще. Никто и ничто не заставит ее изменить свою жизнь. У нее есть все, о чем можно только мечтать: великолепная квартира, роскошная машина, много денег.

Так она думала, пока привлекательный и настойчивый молодой человек по имени Эверет ни поселился этажом ниже.

Эверет Бурк – детектив с большим опытом. Но он допустил промах и был вынужден переехать в другой штат. Ему дают новое задание – разоблачить элитный эскорт-бизнес.

Эверет быстро влюбляется в свою сексуальную и загадочную соседку Бренну. Он пытается раскрыть ее секреты, просто чтобы лучше узнать ее. Девушка открывается ему, и Эверет хочет ответить взаимностью, но работа детектива не позволяет это сделать. Ему больно врать и скрывать от Бренны, кем он является на самом деле. Но еще больше его ранит другая правда: однажды ночью он застает ее в номере отеля и выясняет, что она работает в бизнесе, который он планирует разоблачить.

Глава 1

Бренна

Бордово-красное шелковое платье скользит по мне вниз, собираясь волнами вокруг каблуков. Мужчина на кровати стонет от предвкушения. Он поглаживает свой возбужденный член, глядя на меня темными глазами. Я переступаю через тонкую ткань, медленно двигаюсь к кровати и останавливаюсь всего в нескольких дюймах от него.

– Не возражаешь, если я буду называть тебе Кэрол? – спрашивает он, пытаясь быть соблазнительным.

Он заплатил за это и получит то, что хочет.

– Я бы не хотела, чтобы ты звал меня как-то иначе, – успокаиваю я его.

Хотя мой голос слишком сексуальный для женщины с именем Кэрол.

Я завожу руки за спину, расстегиваю застежку, и лифчик медленно скользит вниз по рукам, постепенно оголяя меня. Раскручиваю тонкие бретельки на пальцах и бросаю в него. И опять возбужденный стон вырывается из его горла. На самом деле прелюдия мне нравится значительно больше, чем сам секс. Мне платят за время, проведенное с клиентом, а не за секс, поэтому я стараюсь занять время по максимуму.

Мужчина снимает с пальца обручальное кольцо и кладет в тумбочку.

– Иди ко мне, красотка. У меня есть для тебя подарочек.

Я делаю шаг к нему, раздвигаю его ноги. Он обеими руками берет меня за бедра, прижимая ближе к себе. Его язык скользит по моему телу, по коже под грудью, пока не добирается до самой нежной ее части. За три года работы в эскорте я заметила одну вещь: на самом деле у людей довольно странные сексуальные пристрастия. Нет, я не сужу. Ведь я и сама занимаюсь тем, что многие осуждают.

Мужчина шлепает меня по попе, двигая вперед, пока моя разогретая плоть ни прижимается к его возбужденному члену. Пытаясь раздразнить, он медленно двигает меня по кругу, я трусь о презерватив и постепенно становлюсь влажной от смазки. Мужчина входит в меня все глубже, и я притворно стону.

Мужчины такого типа любят все контролировать, поэтому я позволяю ему это делать. Речь не идет об удушении или об анале, поэтому я практически ничего не говорю. А он постоянно выкрикивает имя Кэрол, шлюха, грязная сука и продажная тварь. Та агрессия, которую он проявляет во время секса, подтверждает, что его жена явно отдает предпочтение в сексе кому угодно, только не ему.

Он запускает руку в мои волосы, громко стонет и замедляет резкие толчки. Закончив, он валится на меня, тяжело дыша мне в ухо. Я жду несколько секунд и отталкиваю, чтобы он перекатился на свою сторону кровати. Быстро встаю, беру свое белье и направляюсь в ванную.

Я купаюсь, смывая с себя весь пот и все соки, перед тем как одеться. Расчесав свои спутанные черные волосы и поправив макияж, я возвращаюсь в спальню, где мой клиент всхлипывает, закрывшись руками. Он поглядывает на меня исподлобья, до сих пор сидя в чем мать родила.

– Извини меня, – мямлит он, рыдая.

Конечно же, это не первый раз, когда передо мной извиняются, и определенно не последний. В конце концов, большинство моих клиентов женаты и вынуждены скрывать свои сексуальные похождения. Я улыбаюсь, чтобы убедить его, что все в порядке, даже если на самом деле мне это не нравится. Судить кого-то не входит в мои должностные обязанности.

– Не извиняйся, все хорошо.

– Нет, я – трус, я – слабак.

Мужчина все качает головой, пытаясь дотянутся до тумбочки. Достает золотое обручальное кольцо, надевает его на палец и, уставившись на него, продолжает говорить. Вообще-то я не обязана слушать, но иногда я это делаю, потому что хочу, чтобы и меня однажды кто-то также выслушал.

Надев свой плащ, я сажусь в кресло, пока он продолжает говорить о своей жене Кэрол, о ее изменах и о том, как сильно они любили друг друга в школе. Два года назад он стал практически банкротом. Вот тогда она начала изменять ему. Он не сказал ей, что вернул обратно почти все свое состояние, так как думает, что это единственная причина, по которой она была с ним.

История, конечно, печальная, но меня особо не трогает. Это жизнь. Так уж она устроена. Отношения заканчиваются расставанием, любовь проходит и, по правде говоря, секс – это всего лишь секс.

Как только он заканчивает свои причитания, я встаю и беру свою сумочку. Убедившись, что конверт с деньгами на месте, я направляюсь к двери.

– Спасибо, все было замечательно, – говорю ему.

Может я – бездушная, раз не успокаиваю его?

Дрожащими губами он спрашивает:

– Так что же мне теперь делать?

– Честно? Думаю, тебе стоит взять свои миллионы и чем-то серьезно увлечься.

– Кем-то новым?

– Нет, ни в коем случае кем-то. Может яхта, новая машина или коллекция, о которой давно мечтал. Но ни в коем случае не девушка.

В ответ он кивает головой:

–Да. Ты права. Спасибо.

Мужчина встает и идет в ванную. Я в это время открываю дверь и оставляю его в его жизни.

Я возвращаюсь домой, где меня уже ждет Снагли. Она сидит на кухонном столе и ласково мурлычет, показывая, что проголодалась. Я насыпаю корм и ставлю тарелку на пол. Игнорируя меня, кошка быстро прыгает к кормушке. Что ж, к такому отношению я уже привыкла. Это – часть моей жизни. У меня есть несколько друзей, хотя они скорее знакомые. Я особо ни с кем не сближаюсь, потому что люди обычно суют свой нос в мои дела.

Люди не осознают, что на самом деле такие же, как и я. Разница только в том, что я получаю лучшие «бонусы». Ты идешь на свидание, парень платит за обед, возможно, за кино, потом вы идете домой и трахаетесь. Иногда вспыхивают чувства, иногда нет, но не зависимо от этого, ты делаешь то же, что и я. Так лучше я возьму деньгами, чем он потратит их на вечер со мной, к тому же, я не хочу рисковать, чтобы не влюбиться. Плюс ко всему, за ночь я зарабатываю тысячи, а это гораздо круче, чем дешевое кино и салат из «Olivegarden» (прим.: американская сеть демократических ресторанов).

Единственная причина, по которой секс за деньги еще не узаконили, это то, что правительство никак не придумает какие налоги ввести на этот бизнес.

Но люди не хотят это понимать, наверное, чтобы думать, что они лучше.

Конечно то, чем я занимаюсь, нелегально, но для меня это также невинно, как и любое свидание. Просто я знакомлюсь через своего посредника, а не через сайты знакомств или в каких-то сомнительных барах.

Я набираю полную ванну горячей воды, добавляю пену, и наконец-то сбрасываю с себя свой вечерний наряд: узкое платье и белье, которое купила на прошлой неделе, и которое так не терпелось надеть.

За последние три года я заработала достаточно, чтобы купить квартиру в доме прямо на побережье в Пенсаколе во Флориде, из окон которой открывается шикарный вид на Мексиканский залив.

Я беру с собой бокал и бутылочку «ПиноГриджо», ставлю на край ванны и погружаюсь в обжигающую воду. Потягивая вино, я смотрю в окно, наблюдая, как волны разбиваются о берег. Я часто провожу так вечера. Для меня это способ расслабиться и поразмышлять о своей жизни. Не то чтобы мне это очень нравится, просто так я заполняю пустоту...

***

Музыка в наушниках телефона прерывается звонком. Я закрываю экран от солнечных лучей, чтобы увидеть, кто звонит. Это Кэнди – мой «работодатель». Конечно, это ее вымышленное имя, настоящее она никогда не откроет.

Вынимая один из наушников, я прикладываю трубку к уху:

– Да, я слушаю.

– Брен, дорогуша, – говорит она очень воодушевленно, – срочная встреча сегодня в три у меня. Ты сможешь прийти?

– Конечно, – отвечаю я.

– Отлично. Заранее не наедайся.

Женщина кладет трубку, и в моем наушнике снова включается музыка.

Кэнди начала свою «карьеру» в пятнадцать. Она была на два года младше чем я, когда начинала. Уже двадцать два года в бизнесе, поэтому сейчас она не трахается за деньги, она берет с нас процент за работу. Точнее сказать 15 процентов. Для меня и еще для нескольких девочек Кэнди стала, так сказать, наставницей. Мы – одна большая нестандартная семья, но другой я и не хочу.

Солнце начинает припекать, поэтому я встаю и стряхиваю песок с пляжного полотенца. Собрав свои вещи, я иду к частному заднему входу своего дома. Несколько профессиональных грузчиков помогают кому-то с переездом в один из блоков на первом этаже, поэтому я вынуждена отступить назад, чтобы пропустить мужчин, несущих здоровенный матрас.

Поворачиваясь, они задевают меня углом матраса и, не удержавшись, я больно падаю. Мой телефон катится по мраморному полу. Я стараюсь быстро встать и поднять его, чтобы никому не пришлось мне его подавать. Но широкоплечий мужчина, чей рост сантиметров на тридцать выше моих ста шестидесяти пяти, протягивает мне телефон. Его каштановые волосы в полном беспорядке, но широкая красивая улыбка компенсирует это.

– Извините, пожалуйста, вы в порядке? – вежливо спрашивает он.

Это совсем не его вина, что я упала. Но его дружелюбный тон подсказывает, что переезжает именно он.

Только сейчас я чувствую, как сильно ударилась, и поэтому начинаю растирать ушиб на попе. В ответ я пожимаю плечами:

– Думаю, будет синяк. Но в общем ОК, спасибо.

Я не говорю ему, что мое эго также пострадало.

Я люблю делать все быстро, я не беспомощное женское существо, которое нуждается в чьей-то помощи. Я горжусь собой и тем, что этого никогда не было и не будет в моей жизни. Я не допущу...

Думаю, до этого момента он не обратил внимания, что я в очень открытом, едва прикрывающем меня бикини. Его глаза исследуют мое тело, задерживаясь на несколько секунд на бедрах.

– Ужасно неловко, – говорит он хмуро.

Мужчина не сводит с меня взгляд своих серых глаз, глядя в которые, я вижу легкое возбуждение и понимаю, что он типичный сексуально озабоченный холостяк.

– Как я могу загладить свою вину?

Я выдергиваю у него свой телефон и смотрю, не разбился ли.

– Телефона достаточно, спасибо.

Резко повернувшись, я направляюсь к лифту. Встреча у Кэнди через два часа, а мне еще нужно принять душ и одеться.

– Кстати, меня зовут Эверет, – кричит он мне в след.

Не отвечая, продолжаю идти, поворачиваю за угол и слышу, как мужчина хихикает. Но я только закатываю глаза в ответ на его безнадежные попытки произвести на меня впечатление.

***

Дом Кэнди всего в 10 минутах езды от меня, хоть и находится в другом городе. Но едва ли можно назвать домом столь шикарное место. Она живет в особняке, реально таком же, как у кинозвезд. Честно говоря, я практически уверена, что некоторые из этих звезд не раз бывали в ее доме. Конечно, мы живем не в Голливуде, а во Флориде, но тем не менее многие звезды пользуются ее услугами.

Практически все уже собрались на веранде Кэнди и наслаждались различными сырами, фруктами и винами. Я сажусь рядом с Хани. Хани – это также рабочее имя. Никто из нас не использует настоящие имена в бизнесе. К тому же у нас негласное правило называть друг друга только псевдонимами. Мое рабочее имя не отличается особой оригинальностью. Я выбрала имя «Невинность».

Кэнди выходит к нам в купальнике и шелковой тунике и, конечно же, в туфлях от Джимми Чу. Я думаю, у нее есть пара каждого цвета. Ей около сорока, но, несмотря на это, она шикарно выглядит в любом своем наряде. На улице более тридцати градусов и практически нет ветра, думаю, именно поэтому женщина так одета. Накрученные светлые волосы и идеальный макияж подтверждают, что купаться в этом наряде она не собирается.

– Дамы, добрый день, – говорит она, держа в руках «Маргариту». – Спасибо, что приехали.

Кэнди подвигает себе плетеное кресло с летней террасы и присаживается.

– Не люблю собирать вас вот так, в последний момент, как сегодня. Но есть информация, которую я должна сообщить вам как можно скорее.

Сделав длинный глоток, женщина ставит стакан с зеленым ледяным напитком на столик и делает глубокий вдох.

– Джевел… Она… Она больше не с нами.

Глядя на безразличные лица девочек, я понимаю, что никому до нее нет дела.

Она была совершенно не такая, как все мы. Не тот типаж девочек, которых обычно нанимает Кэнди. Грубая, назойливая, к тому же, постоянно всех осуждала и критиковала. Но она приносила нереальные деньги, и это подкупало. Иногда она зарабатывала вдвое больше всех нас.

– Что ж, – равнодушно сказала Наоми, глядя на свои ногти, – отдай нам ее клиентов.

– Не в этом дело, – быстро отвечает Кэнди. Заметно, что она начинает нервничать все больше.

– Она была не той, за кого себя выдавала. Она работала агентом под прикрытием. Теперь все стало понятно, и я не перестаю себя винить за это.

– Ого-го, ничего себе? – на мгновение Наоми переводит взгляд со своих ногтей на Кэнди.

На самом деле мы все пристально смотрим на Кэнди. Все наперебой начинают задавать вопросы. Никогда раньше такого с ней не случалось, она достаточно долго работает в этом бизнесе, чтобы допустить подобное.

Кэнди явно смущена, она поправляет тунику и садится ровнее.

– Девочки, потерпите минутку, я все объясню.

Наши голоса затихают, но в воздухе зависает куча вопросов – в основном, кого загребут первой.

– Не знаю, как я могла не заметить этого и прошу у вас прощения. Вы все вне опасности. Они уже приходили ко мне, вы их не интересовали, им нужен был список клиентов. Я вынуждена была сделать выбор и отдала им список Джона.

Женщина сконфуженно качает головой. И мне ужасно жаль ее. Несмотря на все риски этой работы, секс и деньги – все, что она знает и умеет в этой жизни.

– Вы... Вы – моя семья, и я не могу вот так просто бросить вас. Но бизнес придется приостановить практически полностью. Я договорилась со своей знакомой, у нее есть бизнес, правда не в Тампе. И она готова взять вас к себе, если вы согласитесь переезжать. Конечно, вы можете остаться со мной. Постепенно мы все возобновим, но это будет не быстро, и, к сожалению, сейчас я не могу дать никаких гарантий.

Пока мы обдумываем слова Кэнди, она допивает свою «Маргариту». Я смотрю на «сотрудниц» и пытаюсь угадать, о чем они думают. Какое же решение они примут. Я слишком люблю свою работу, Кэнди и город, в котором живу, поэтому встаю первой:

– Я остаюсь с тобой.

Возможно, совершаю ошибку, но я верю в Кэнди. Я верю и люблю ее, как свою настоящую мать, и, к тому же, доверяю своей интуиции.

Еще три девочки встают вместе со мной. Две другие, которые работают с нами не так долго, решают, что лучше ехать в Тампу. Оставшиеся пять решение не озвучивают, говоря, что не о чем волноваться. Я тоже это понимаю, но все же чувствую, что Кэнди в опасности.

Минут через сорок, когда все уже расходятся, Кэнди просит меня остаться.

– У меня есть еще несколько клиентов, о которых я не сообщила ФБР, – говорит она мне.

– Это означает, что..?

Женщина кивает головой, понимая мой вопрос.

– Ты лучшая, Бренна. У тебя будет два постоянных клиента. Ты можешь выбрать, остальных я отдам Моне, Хане и Белле.

Я бросаюсь ей на шею.

– Спасибо! Ты всегда была так добра ко мне.

Глава 2

Эверет

– Бурк, быстро входи!

Черт. Я провалил последнее задание. Шеф надерет мне задницу. Я знаю это, но услышав, как шеф орет мое имя на весь участок, понимаю, что все гораздо хуже, чем я ожидал. Возможно, мне даже придется подать рапорт о переводе. Направляясь к кабинету шефа, я готов понести наказание и стараюсь не терять самообладание. Мужчина смотрит на кипу бумаг в своих руках и трясет головой в недоумении.

– Что это за хрень, объясни мне!

– Шеф, извините. Мы с Парсонсом не смогли договориться о тактике. Я на сто процентов был уверен, что мы заставим Мэнсона расколоться. Теперь я понимаю, что нужно было слушать Парсонса.

– Ты теперь это понимаешь? – он швыряет папку с бумагами на стол и встает, толкая свой стул. – Теперь Мейсон в опасности. Вся банда готова убить нашего единственного тайного агента. Ты не просто налажал, Бурк, ты провалил все расследование.

– Сэр, прошу прощения. Я постараюсь все уладить.

– Слишком поздно.

Он выходит из-за стола. По его лицу я вижу, что мужчина размышляет о том, что можно предпринять с делом, которое я завалил. Я практически уверен, что он хочет меня уволить. Что ж, возможно завтра мне придется искать новую работу. Глубоко вздохнув, он говорит мне:

– Это первый раз, когда ты реально огорчил меня.

– И это не повторится, сэр. Я обещаю.

Он машет рукой:

– Да, я знаю это, потому что это больше не моя головная боль.

– Так... мне собирать свои вещи?

Я не собираюсь оспаривать его решение. Я заслуживаю такое наказание. Я должен был защищать Парсонса, а в итоге, он лежит с простреленным плечом в больнице из-за моей халатности.

Я всегда хотел быть детективом, с самого детства, и эта мечта никогда не угасала…

– Да, но я тебя не увольняю.

– Нет? – я вздыхаю с облегчением, нов то же время не понимаю, чего ожидать.

– Тебя переводят в детективный отдел в Пенсаколу во Флориду. Они хотят накрыть быстрорастущий эскорт-бизнес в городе и им нужно новое лицо. Ты идеально подойдешь.

Флорида? Это ж очень далеко от Ричмонда в Вирджинии.

– Ого, – единственное, что я могу буркнуть, соображая, что придется уехать из родного штата. Мои родители скончались, но у меня есть младшая сестра, которую я совершенно не хочу оставлять. У нее есть муж и ребенок, но последние три года я старался уделять ей внимание, как только получалось.

После нескольких минут колебаний я спрашиваю:

– Почему именно Флорида?

– Сначала я думал отправить тебя к младшему детективу Джонсону, но когда получил этот рапорт, то понял: тебя надо или увольнять, или переводить туда. Если честно, ты один из лучших моих детективов, но такой промах может к черту уничтожить весь отдел, если я оставлю тебя. А я не могу так рисковать. Ну, твой выбор Флорида или талоны на еду?

– Я выбираю перевод, шеф.

– Молодчина. Я займусь документами на перевод. Ты должен быть там к пятнице.

– Но сегодня уже среда.

По взгляду шефа я понимаю, что это не обсуждается. Кивком головы я благодарю его и выхожу, сохраняя достоинство насколько это возможно. Я не представляю, как сказать Эмили. Она будет очень расстроена тем, что я оставляю ее на четвертом месяце беременности.

***

Когда я возвращаюсь домой, то сразу же звоню в компанию по перевозкам, чтобы организовать свой переезд. Перед отъездом шеф Биггинс сообщил мне о моей новой квартире, которую новый департамент будет оплачивать полгода, после чего мне придется найти себе новое жилье или оплачивать его самостоятельно. Возможно, к тому времени я уже освоюсь на новом месте.

Дома у меня всегда чисто и аккуратно, это привычка с работы. Все должно лежать на своих местах. Некоторые вещи я упаковываю сам, чтобы до них не дотрагивались перевозчики. Затем я покидаю свою квартиру и направляюсь к Эмили с сюрпризом-ужином от ресторана «Джалео».

– Что ты здесь делаешь? – открыв дверь, спрашивает она. Видя ее улыбку, мне еще сложнее сказать ей правду.

Улыбаясь, я протягиваю ей бумажный пакет:

– Надеюсь, ты голодна.

Потирая живот, сестра говорит мне, что всегда хочет есть.

Направляясь на кухню, муж Эмили – Себастьян достает пару сковородок, чтобы приготовить ужин.

– Он пришел с готовым ужином, – говорит моя сестра мужу.

– Отлично, спасибо, чувак, – отвечает он и кладет сковородки на место. – Я как выжатый лимон сегодня, совсем нет сил готовить.

Эмили вынимает из пакета контейнеры с едой, а Себастьян тем временем достает тарелки.

– Так о каком сюрпризе ты говорил? – не выдерживает Эмили.

Она знает, я не из тех, кто делает сюрпризы. И я знаю, что она не остановится, пока все не выпытает.

– Ну, я пришел попрощаться, – отвечаю я коротко и по существу. У меня нет времени на длинные и бесполезные беседы.

Она едва не роняет контейнер:

– Стоп, о чем ты?

– У меня неприятности на работе, и теперь особо нет выбора. Поэтому я переезжаю во Флориду.

Когда мы были детьми, Эмили постоянно повторяла, что хотела жить там, где более тепло и солнечно, чем в Вирджинии. Я никогда не понимал ее, ведь жизнь здесь казалась мне идеальной. Тут никогда не жарко и не холодно, и солнца всегда достаточно. Но она все же мечтала о жизни на юге. И сейчас я должен думать о том, как правильно сообщить ей о месте, в которое собираюсь переехать, так как у нее загораются глаза. Я уже могу представить, как она уговаривает Себастьяна переехать туда.

– А куда именно? Тампа, Орландо, Неаполь?

– Ну, Пенсакола. Я, честно сказать, даже не знаю, где это.

– Чувак, я думаю это город пенсионеров, – тараторит Себастьян.

– Да, – грустно добавляет Эмили. Ее яростное воодушевление немного спадает.

Эскорт-бизнес в городе пенсионеров? Да уж, звучит отвратительно. Мысли о девочках, раздвигающих ноги, и об их болезнях напрягают меня.

Я не могу рассказать им о своем задании, даже несмотря на то, что это дело неопасное. Но семью никогда нельзя вовлекать, поэтому я стараюсь и вида не подавать.

– Ну, конечно же, я буду рад вас видеть в любое время, особенно когда родится мой племянник.

Я не могу не попрощаться перед отъездом с ее округлившимся животиком, в котором живет маленький мужчина, которого я жду уже четыре месяца.

– Конечно же, мы приедем, – отвечает сестра.

Мы наслаждаемся ужином, обсуждая, в основном, какого цвета будет детская, и стоит ли красить стены во время беременности, не опасно ли это для здоровья Эмили. Но, к сожалению, примерно через тридцать часов начинался мой первый рабочий день, и все заканчивается быстрее, чем я бы хотел. Прощаться с ней гораздо сложнее, чем я думал.

Сестра уверяет, что мы не прощаемся, а всего лишь расстаемся до следующего раза. Эмили всегда умеет находить положительные моменты в любых ситуациях. Так было, когда скончались наши родители, и я рыдал, как слабый маленький ребенок. Эмили утешала меня, утешала и говорила, что так должно было случиться, что родители должны уходить первыми. Я никогда не понимал, как она могла мне улыбаться в тот день и в другие дни нашей общей с ней жизни, но Эмили – тот еще фрукт.

Моя сестренка на несколько лет моложе меня, но кажется на несколько поколений мудрее и добрее. Мама часто говорила, что у нее старая душа. И чем старше я становлюсь, тем больше понимаю это выражение.

Я не хотел расставаться, но, по крайней мере, у меня был шанс попрощаться.

***

Уже к 7 утра транспортная компания-перевозчик упаковывает все мои вещи. Выпив на ходу чашечку кофе, я направляюсь на юг в свой новый дом. Я делаю всего несколько остановок, чтобы поесть, заправиться и немного отдохнуть, после чего добираюсь до места, примерно, к одиннадцати часам вечера. Я и не думал, что долгая дорога так сильно может утомить и обессилить меня.

Я не хочу распаковывать вещи, поэтому на эту ночь останавливаюсь в отеле. К счастью, у меня есть с собой одежда и все необходимые вещи для завтрашнего первого рабочего дня.

Когда я просыпаюсь в пятницу утром, то направляюсь прямо в полицейский участок. Этот город очень красив: микс современных домов, роскошных пляжных домиков и небольших коттеджей, тянущихся вдоль улиц. Не такой большой как Ричмонд, но и не маленький городишка. Он не выглядит как городок пенсионеров, как говорил Себастьян, но у меня недостаточно времени, чтобы осмотреться. Уверен, что в скором будущем я все выясню.

Мой новый шеф уже ждет меня в своем кабинете. Я не ожидал, что он окажется так молод. А его длинные закручивающиеся усы в сочетании с лысой блестящей головой вообще сильно меня удивляют.

– Доброе утро, входите, – говорит он, когда я стучу в дверь.

Я сажусь на жесткий деревянный стул напротив него. На огромном рабочем столе стоит табличка: «Начальник Полиции: Томас О'Райли».

– Доброе утро, сэр. Я детектив Бурк из Отдела по борьбе с преступностью Ричмонда, – сообщаю я ему, хотя уверен, что он и так в курсе.

– Я в курсе. Я как раз пересматривал твое досье.

Он перелистывает страницы моего досье, но только кивает головой, ничего не говоря вслух. Я изо всех сил стараюсь оставаться спокойным. Обычно мне плевать, что люди думают обо мне или моих профессиональных навыках в работе, но после своего последнего провала я не могу не думать о критике, какой бы она ни была.

Через несколько минут мужчина складывает бумаги обратно в папку и, закрыв, кладёт её на стол.

– Тебя проинформировали насчёт твоего нынешнего дела?

– Только то, что это разоблачение эскорт-сервиса.

– Джинджер Бетфорд, также известная как Кэнди Шорс, владеет и управляет собственным эскорт-сервисом в течение нескольких лет прямо здесь, в Пенсаколе. Она оплатила большую часть изменений в нашем департаменте в обмен на то, что мы не станем совать нос в её дела. Да-да, я знаю и не хочу слышать о том, как мы здесь коррумпированы. Но это был не мой выбор. Во всяком случае, мы имеем информацию о том, что некоторые из её клиентов – городские чиновники. И так как выборы не за горами, то просочилось несколько имен, и нам не осталось ничего другого, как получить перечень её клиентов и предать его огласке.

– Итак… Вы сделали это или вам нужно это сделать?

– Мы сделали это, – отвечает он.

Моё замешательство лишь увеличивается.

– Мы не хотели получить просто перечень, мы заключили сделку с Кэнди. Если она добровольно сдаст нам имена всех своих тайных клиентов, то взамен мы отпустим ее сотрудников. Тем не менее, наше внимание привлек тот факт, что она сдала нам не полный перечень имен, хотя и пополнила его именами новых клиентов. Нам нужен кто-то, кто предстанет в качестве нового клиента, чтобы помочь полностью разоблачить весь спектр услуг, которые предоставляет Кэнди.

– Хорошо. Но вы же не хотите сказать, что мне придется заниматься сексом с проституткой?

Меня возмущает сама мысль об этом.

Шериф О`Райли смеётся над моей озабоченностью, хотя кажется, что смех не подходит человеку с его пропорциями и размерами.

– Честно говоря, было бы лучше, если бы ты этого не делал. После оплаты они должны провести с тобой время, и не обязательно, чтобы дело касалось секса. Это служба эскорта. Они могут сопровождать тебя на свиданиях или деловых встречах, представиться твоей женой, трофеем на вечеринке или фальшивой невестой на Рождественских посиделках. Судя по тому, что я слышал, каждый клиент индивидуален, но, честно говоря, сексуальными услугами Кэнди пользуются гораздо больше, чем заказывают миленькую девушку, которая будет сопровождать их на ужине. В любом случае, для тебя мы выясним подробности. Ну а сейчас твоя первая и единственная задача – назначить встречу с Кэнди. Для каждого потенциального клиента она проводит достаточно тщательную проверку, прежде чем свести с одной из своих девочек. Здесь информация о твоей новой личности, которую ты должен досконально изучить. Постарайся выйти на контакт с Кэнди в течение следующей недели.

– Будет сделано, сэр. Вы можете на меня рассчитывать, – я встаю, чтобы пожать ему руку.

– Великолепно. Зарегистрируешься завтра, здесь ты больше не нужен. Организовать свой рабочее место ты сможешь в понедельник, а пока я уверен, что у тебя еще куча нераспакованных вещей.

Я пожимаю руку шерифу О`Райли, прежде чем выйти из его кабинета, и сразу направляюсь в свою квартиру. По пути звоню транспортной компании и даю им знать, что готов к тому, чтобы они перевезли мои вещи.

***

Квартира оказывается куда больше, чем я предполагал. Ее площадь вдове превышает ту, что была у меня в Ричмонде. Не думаю, что у меня достаточно вещей, чтобы заполнить столько пространства. Я не очень хорош в шопинге, поэтому, скорее всего, оно так и останется пустовать. И это удручает даже при том, что я нахожусь очень близко к пляжу. Выглядывая из большого окна своей новой кухни, я вижу там несколько людей. Кажется, это молодые пары или старики, не так уж много детей. Я думаю, это связано с тем, что сегодня будний день, и большинство из них сейчас в детских садах или в других подобных местах.

Не могу сказать, что так уж часто бываю на пляже. Я был там около пяти раз за всю свою жизнь. Но так как технически он находится у меня во дворе, то будет неплохо время от времени приходить туда и отдыхать. Особенно в те дни, когда у меня будут сложные задания, отнимающие много энергии.

Дойдя до своего пикапа, я беру пару коробок, которые всегда держу на случай того, если вдруг что-то пойдет не так. Когда я возвращаюсь в дом, то вижу, как мужчины передвигают мой матрас и задевают им девушку, заставляя ее оступиться. И это выглядит далеко не как легкое падение. Меня выводит из себя то, что никто даже не извинился или не постарался помочь ей, хотя я не уверен, что они заметили ее или то, что ее телефон крутится спиралью по полу, вероятно, треснув от падения на мрамор.

Я бросаю свои коробки и бегу к ней. Она поднимается раньше, чем я успеваю приблизиться, так что меньшее, что я могу сделать, это поднять ее телефон. Девушка наклоняется, чтобы его забрать, и тогда ее великолепные зеленые глаза сужаются, глядя на меня. Вероятно, думает, что упала из-за моей халатности. И хоть это – не моя вина, я чувствую себя паршиво.

– Извините меня, – говорю я. – Вы в порядке?

Она почти в замешательстве, но невероятно возбуждает меня, когда начинает потирать свою попку.

– Появится немного синяков, а в остальном, уверена, у меня все хорошо.

Черт, я не могу ей помочь, при этом не глядя на ее тело. Оно миниатюрное, но не лишено приятных выпуклостей, особенно заметных в этом крошечном белом бикини. Мое горло сжимается при мысли о том, чтобы увидеть ее в чем-нибудь еще меньшем. И это не первая вещь, о которой я должен думать, встречая кого-то.

Мне приходится прикусить свой язык, чтобы не сказать, что у нее «действительно все хорошо», так как в ее глазах я буду выглядеть слишком заносчивым. Не будь я первый день в этом городе или ее соседом (по крайней мере, я предполагаю, что она здесь живет), то сказал бы ей намного больше о том, о чем действительно думаю. Но единственное, что я произношу:

– Это чертовски неловко. Могу я как-то искупить свою вину?

Со злобным выражением на лице девушка выхватывает свой телефон из моих рук.

– Телефона будет достаточно. Спасибо.

Она разворачивается и быстро идет прочь, покачивая своими бедрами. Я должен убедиться, что смогу поговорить с этой женщиной хотя бы еще раз. Вне всяких сомнений, она зажгла что-то во мне. Вернее, в моих штанах.

– Кстати, меня зовут Эверет, – кричу я.

И когда она не прикладывает никаких усилий, чтобы сказать свое имя, я понимаю, что ее жесткую оболочку будет сложно сломать. Эта свирепость сводит меня с ума, а сладкий южный акцент ее голоса только подливает масла в огонь. Вероятно, мне следует быть осторожным.

Глава 3

Бренна

– «Текилу Санрайз», пожалуйста, – говорю я бармену.

Когда он спрашивает о моем возрасте, я показываю свое липовое удостоверение личности, в котором написано, что мне двадцать два, а не двадцать.

– «Гиннес», – говорит мужчина, присаживаясь на барный стул рядом со мной.

Бармен уходит, и я обращаю все свое внимание на телефон. Я должна встретиться с новым клиентом через пятнадцать минут, этого как раз хватит, чтобы прикончить свой коктейль.

– Часто здесь бываешь?

Я оглядываюсь на парня, который сидит рядом. Он выглядит знакомо.

– Нет, – говорю я ему.

И это правда. Тем не менее, отель, находящийся через дорогу, я посещаю часто. Кэнди уже заключила сделку с владельцем, так что большую часть дел мы улаживаем там. Я почти никогда не пью перед встречей с клиентами, но все те новости, что она рассказала мне на прошлой неделе, вымотали меня. И немного выпить в пять часов – это прекрасный способ избавиться от стресса.

Мужчина склоняет голову набок:

– Ты живешь в моем доме, не так ли?

Вот почему он показался мне знакомым. На этот раз его волосы зачесаны назад, да и одежду он надел получше. Она более подходящая, чем та неряшливая, в которую он был одет вчера.

– Да, один из твоих грузчиков меня сбил, – я оглядываюсь на свой телефон, но мужчина так и не перестает говорить.

– Верно. И как себя чувствует твоя задница?

– Подтянуто.

Он посмеивается:

– Уверен, так и есть. Я имею в виду, тебе еще больно?

– Это немного личное, тебе не кажется? – я смотрю на него с натянутой улыбкой.

– Итак, она улыбается, – говорит мужчина с усмешкой.

– Похоже на то, – я кладу свой телефон как раз в то время, когда приносят мой коктейль.

– У тебя есть имя?

– Да, – мы одновременно потягиваем свои напитки. Надеюсь, что на этом наш разговор и закончится. Не уверена, сколько намеков нужно ему дать, чтобы показать, что я не заинтересована в общении с ним.

Однако, после нескольких моментов молчания, он решает, что еще не закончил:

– И какое?

– Зачем тебе? – я смотрю ему прямо в глаза, желая услышать честный ответ. Я не собираюсь становиться его другом или кем-то еще. Я ненавижу, когда парни спрашивают мое имя или любую другую личную информацию. Я не ищу ни отношений, ни интрижек. Работа занимает все мое время, и, кроме того, я свободна делать то, что хочу.

Явно застигнутый врасплох моим вопросом, мужчина ерзает секунду. И, конечно же, придумывает подходящий ответ:

– Ну, мы же соседи как-никак. Что, если у меня вдруг закончится сахар, а он мне будет нужен? Я постучу в твою дверь и скажу: «Хай, девушка с именем, которого я не знаю, могу я занять у тебя чашечку сахара?» По-моему, звучит немного грубо, – он улыбается блаженной улыбкой, понимая, что заработал парочку очков.

У воспитания в приюте есть свои плюсы – ты можешь достойно ответить на любые колкости.

– Хорошо, если ты знаешь, какая из квартир моя, то наименьшая грубость, которую я могу от тебя ожидать – это незнание моего имени.

Мужчина склоняет голову в наигранном позоре, и я ничем не могу ему помочь. Но улыбка снова появляется на моем лице, на этот раз менее натянутая.

– Судя по твоей скрытности, я мог бы предположить, что ты состояла в отношениях раньше, но не сейчас, так как в пятницу ты сидишь в баре и пьешь в одиночестве. Так я что-то сделал не так, или ты просто не заинтересована?

Прикончив свой напиток, я отодвигаю его и смотрю на телефон. У меня есть три минуты на то, чтобы встретиться с новым клиентом. Кэнди показала мне его профайл, так что я знаю, как он выглядит. Осматриваюсь, но пока не замечаю никого похожего. Когда я оборачиваюсь к настойчивому мужчине (кажется, он сказал, что его зовут Эверет), то улыбаюсь ему плотно сжатыми губами. Большинство бы подумало, что я смотрю немного стервозно. Уверена, так и есть.

– Я не ищу отношений, интрижек или чего бы то ни было. И если моя скрытность так очевидна, то, может, тебе следует понять намек и не быть таким надоедливым?

Он усмехается, одновременно вертя бутылку в своих руках. С минуту мужчина смотрит на меня своими темно-серыми глазами, а потом кивает в знак согласия.

– Хорошо. Честно говоря, я всего лишь ищу новых друзей, так как я новичок в этом городе, вот и все. Я был бы не против интрижки, но это не было моим намерением, – он блуждает взглядом по моему телу, возвращается обратно к лицу и при этом надменно улыбается.

Я с прищуром поглядываю на него, но уважаю его честность. Может быть, я более снисходительна, чем думала о себе?

Издалека замечаю своего нового клиента. Я смотрю на Эверета и говорю:

– Бренна.

Кинув десять долларов на стойку, я выхожу из бара и направляюсь к Уинстону Марселлу – основателю загородного клуба «Дрифтвуд», который является местом отдыха для богатейших людей в трех близлежащих районах. Раньше я видела его в газетах, но с тех пор, как он продал свой клуб, то не появлялся на публике последние пару лет.

Одет он с перчинкой и совершенно не вызывает никакого доверия.

– Уинстон?

– Чесити, я полагаю.

– Да,– отвечаю я с улыбкой. Я обхватываю своей рукой его локоть, и он ведет меня по направлению к выходу.

***

Прежде чем закрыть дверь нашего номера, Уинстон прижимает меня к стене. Губами мужчина скользит по моему подбородку, прижимаясь к нежной коже. Он целует и посасывает ее, потом тянется к моему уху и начинает с силой его покусывать.

– Господи, ты еще прекраснее, чем я себе представлял, – шепчет он мне на ухо.

Руками мужчина обнимает меня за спину, расстегивает мое платье, освобождая от него тело. Платье падает на пол, и через несколько секунд Уинстон делает то же самое с моим нижним бельем. Не теряя времени, он кладет свои пальцы на мою киску, доставляя мне удовольствие.

Когда мое тело готово, он толкает пальцы в меня, скользя внутрь и наружу. Большим пальцем он давит на мой клитор, убеждаясь, что я возбуждена. И продолжает делать это, в то время как мое тело напрягается все больше.

Несколько тихих стонов вырываются у меня из горла, но когда Уинстон продолжает эти сладкие атаки, звуки становятся все громче. Я чувствую, как он загоняет свои пальцы все глубже в меня.

– Бл*ть, я люблю этот звук, – шепчет он, все еще находясь напротив моего уха.

Мое тело расслабляется, но это ненадолго. Через несколько минут Уинстон валит меня на кровать, и я оказываюсь беззащитна перед ним. Он лезет в карман и достает оттуда пару наручников. Я бы никогда не догадалась, что они были там. Бросая их на кровать рядом со мной, раздевается сам. Он стоит в своей неприкрытой наготе, протягивая руки, чтобы снова взять наручники.

– Подвинься вверх, – приказывает мужчина.

Я подчиняюсь, мне заплатили за это. Он фиксирует мои запястья к изголовью кровати. Будучи скованной, я всегда немного нервничаю, в основном, потому что боюсь, что клиент будет слишком грубым, но это часть моей работы, и я надеюсь, что он никогда не пересечет черту. К счастью, Кэнди бронирует номера на свое имя, так что если я не появлюсь через несколько часов, она может прийти и проверить.

Своими руками Уинстон разводит мои ноги, с наслаждением глядя на открывшуюся ему киску.

– Я хочу удовлетворить тебя. Люблю ощущать узкую киску вокруг своих пальцев. Нет ничего лучше, чем все эти соки на моем языке. Не могу дождаться, чтобы заставить тебя кончать снова и снова.

То, как он говорит и отзывается о моем теле, определенно отличается от того, к чему я привыкла. Большинство клиентов заботятся только о себе, я им безразлична. И то, как я сейчас наслаждаюсь им, пугает меня, особенно когда я вижу его седые поредевшие волосы промеж своих раздвинутых ног.

Целый час нашего времени мы проводим, направив все свое внимание между моих ног, что доводит меня до множества оргазмов. Наверное, у меня никогда не было такого за одну ночь. Когда мы почти заканчиваем, мое тело становится вялым, а он держит свою эрекцию прямо перед моими глазами.

Пальцами одной руки он спускается ниже и снова начинает доставлять мне удовольствие, а другой скользит вверх и вниз по своему члену. И когда я достигаю пика, то сжимаю свои бедра вокруг его пальцев, испытывая еще один оргазм, завладевший мной. Через пару секунд он кончает мне на живот, покрывая его своей теплой спермой.

Я в изнеможении падаю обратно на матрас, а веки мгновенно становятся тяжелыми. Уинстон наклоняется и еще раз целует меня в челюсть.

– У тебя восхитительная киска, Чесити.

Я слабо улыбаюсь, неспособная в данный момент ни на что большее. Он протягивает руку и снимает с меня наручники, освобождая от ограничений. Мои руки безвольно падают. Я слишком устала, чтобы делать что-либо. Уинстон заходит в ванную комнату и через минуту возвращается с влажной мочалкой. Сначала он вытирает мою промежность, а затем и свои выделения с моего живота. У меня никогда не было того, кто бы так обо мне заботился. Это заслуживает похвалы.

Я стараюсь не думать о том, что он старше, чем мой отец.

– Спасибо, – могу я наконец-то промямлить, когда мужчина встает с кровати.

Он подмигивает мне, а затем хватает свою одежду:

– Это я должен тебя благодарить.

Я тихо фыркаю:

– Да, за то, что легла под тебя, – закрываю свои глаза и улыбаюсь. Мое тело все еще находится на верху блаженства, которое я получила.

Рядом со мной Уинстон кладет конверт. В первый раз я получаю деньги после секса. Обычно со мной расплачиваются вперед, но я была слишком занята этим неожиданным удовольствием. Открываю конверт и смотрю на пачку стодолларовых купюр. Здесь более четырех тысяч долларов, что почти вдвое превышает согласованную сумму. Будучи новым клиентом, он не должен платить так много.

Я помахиваю конвертом у него перед носом, давая ему знать, что весьма озадачена:

– Что это?

– Ну, – говорит Уинстон, не глядя на меня. – Я надеялся, что этого достаточно, чтобы брать тебя каждую ночь на этой неделе.

Он смотрит на меня с надеждой, что я скажу «Да».

К сожалению для него, у меня есть собственная политика. Не больше одного раза в неделю для каждого клиента. Не потому, что я занята или что-нибудь в этом роде. Обычно у меня более чем достаточно клиентов, поэтому я не хочу рисковать увлечься кем-либо. Не хочу, чтобы чувства любого рода связывали меня и клиентов. Никогда.

И это лишь один из пунктов в моем длинном списке. Кэнди понимает их все. Честно говоря, именно она подсказала мне идею для большинства из них. В первую очередь, она хочет защитить нас, что и доказала в начале этой недели.

Со вздохом я сажусь и качаю головой:

– Извини, но я не свободна до следующего вторника.

Секунду мужчина смотрит на меня с разочарованием, а потом кивает головой:

– Пожалуйста, тогда я хочу забронировать тебя этой ночью. Всего на два часа. Но для начала я хочу пригласить тебя на ужин.

– Я скажу об этом Кэнди, – заверяю я его.

Уинстон наклоняется и прижимает свои губы к моему подбородку. Я понимаю, что ему нравится целовать меня, и к счастью, политика против поцелуев у меня тоже имеется. Это еще одно правило, которое спасает от вспыхнувших чувств.

– Тогда жду этого момента, мисс Чесити.

Уинстон встает с кровати и двигается к двери полностью одетый, в то время как я слишком слаба, чтобы просто стоять.

– Ты хочешь вернуть деньги назад?

– Нет, ты стоила каждого пенни, – он поворачивается, чтобы послать мне одобряющий взгляд.

Понятия не имею, откуда Уинстон взялся, но он, определенно, может стать моим постоянным клиентом.

Глава 4

Эверет

После того, как Бренна уходит с каким-то пижоном, который выглядит достаточно старым, чтобы быть ее отцом (а я надеялся, что это был ее отец), я жду напарника Джеффа, который должен встретиться со мной. Шериф О`Райли недавно позвонил мне и сказал, что я буду работать с одним из старейших детективов. В этом году он уходит на пенсию, так что не понимаю, почему именно его выбрали моим напарником.

– Берк?

Слева от себя я вижу пожилого мужчину с седой головой, которая уже начала лысеть. Он садится на стул, который всего пару минут назад занимала Бренна, и кладет свою ковбойскую шляпу на барную стойку. Он одет в обтягивающие синие джинсы и черную рубашку, застегнутую на все пуговицы. Уж я никак не мог представить, что мой напарник будет походить на ковбоя.

Протянув руку, он представляется:

– Гунтер. Джефф Гунтер.

– Эверет Берк, – говорю я ему. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – мужчина кивает головой в сторону бармена и выставляет два пальца, указывая, что нам нужно два пива.

– Сегодня у нас не так много дел, которые можно было бы обсудить, но если мы собираемся стать партнерами, то должны узнать друг друга поближе. Именно так я настраиваю связь с партнерами.

– Звучит прекрасно, – говорю я ему. – У меня был только один партнер – Парсонс. Он был моим партнером с тех пор, как мы оба начали заниматься этим пять лет назад. По сути, мы стали братьями, но в последнее время не особо ладили.

Конечно, все это заставляет чувствовать себя виноватым, когда я вспоминаю наше последнее общее дело. Ненавижу, что подстрелил его. Я звонил ему десятки раз, но он так и не ответил.

– Ты занимался этим пять лет. Так сколько же тебе сейчас?

– Двадцать шесть.

– Без обид, но не рановато ли?

Я слышу подобное довольно часто, в основном потому, что для того, чтобы стать детективом, после колледжа требуется от года до трех лет. Тогда мне было бы около тридцати, если бы все выстроилось соответствующим образом. Впрочем, это не тот случай.

– Я окончил школу на год раньше, а спустя пять месяцев после окончания колледжа устроился в отдел полиции. Я был самым молодым младшим детективом в отделении полиции Ричмонда.

– Впечатляет. Судя по тому, что рассказал мне шериф О`Райли, в твоей жизни произошел кардинальный поворот. И каков же Ричмонд по сравнению с Пенсаколой?

– Отличается, – говорю я, стараясь не засмеяться. И это слабо сказано. – Хотя я еще не узнал этот город, как полагается.

– Ну, он довольно-таки спокойный. И это облегчает нам работу. Но иногда бывает скучно.

Сравнивая уровень преступности двух городов, я бы сказал, что это просто предположение. Моя работа заключается в том, чтобы искоренять любое неправомерное поведение, несмотря на тяжесть проступка. Когда я ложусь спать, то мысль о том, что я, возможно, спас чью-то жизнь или внес в нее хоть малейшие изменения в лучшую сторону, заставляет мою душу успокоиться. Приятно знать, что со всем тем, что происходит в этом мире: гнев, митинги и беспорядки, я делаю его чуточку лучше. И хотя иногда мне не видна полная картина происходящего, я знаю, что на своем жизненном пути все делаю правильно.

Мы с Джеффом продолжаем говорить о нашей карьере в жизни, пока он не поднимает свой телефон и понимает, что пришло время прощаться.

– Будь я проклят! Если не попаду домой в течение десяти минут, моя старуха меня прибьет. Она весь день готовила тушеное мясо.

Я протягиваю ему руку для прощального рукопожатия:

– Увидимся в понедельник утром. Езжай аккуратнее.

– Само собой, – он открывает свой кошелек и достает оттуда два листка бумаги. – Если у тебя нет других планов на сегодня... Я выиграл это на прошлой неделе. Какая-то местная группа подписала контракт, у них сегодня концерт. Ну а я слишком стар для этих штучек, – он кивает головой, прежде чем снова расположить свою ковбойскую шляпу на голове.

– Спасибо, чувак. Обязательно воспользуюсь, – хоть я и не хочу идти на концерт один, но оставляю свои мысли при себе, не желая показаться грубым.

Джефф бросает две двадцатки, чтобы оплатить большую часть нашего счета, а затем выходит из бара, оставив меня в полном одиночестве.

Не скажу, что чувствую себя одиноко, находясь наедине сам с собой. Да, у меня были друзья, но у нас не так часто совпадали графики, чтобы попить вместе пиво после работы. Иногда мы с Парсонсом могли выбраться, но только не посреди расследования. Нам нельзя было слишком много раз попадаться вместе.

Невысокая худенькая девушка с длинными каштановыми волосами подсаживается ко мне на пустой стул. Перекидывая свои волосы на голое плечо, она осматривает меня сверху вниз. Ее накрашенные кошачьи глаза выглядят соблазнительно, но я не могу не обратить внимания на чрезмерно бронзовую кожу, что, очевидно, связано с частым использованием автозагара.

– Я бы не отказалась от «Манго-Пич Сангрии», – говорит она мне кокетливо.

Почему бы и нет? Киваю головой бармену. Когда он подходит, я заказываю для нее фруктовый напиток, который, вероятно, стоит столько же, сколько пять моих кружек пива.

Девушка протягивает свою руку и кладет пальцы на мое запястье.

– Спасибо, – мурлычет она. – Как тебя зовут?

– Эверет, – отвечаю я.

– Я Джейлин. Раньше я тебя здесь не видела.

– Потому что я только что переехал.

– Ох. И откуда? – она берет напиток, который протягивает ей бармен, и обхватывает своими накрашенными губами соломинку. А я не могу понять, нравится мне ее внимание или нет. Она определенно не относится к тому типу девушек, которые привлекают меня физически, но прошло много времени с тех пор, как я трахался в последний раз. Мое последнее задание отняло слишком много времени.

На самом деле, моя бывшая, Джесс, была последней, с кем я вступал в интимную связь, и это было два месяца назад. Моя работа очень часто становится преградой в отношениях. Может, сейчас самое время для перепихона на одну ночь. Не считая ужасного оттенка ее кожи, девушка красивая.

– Вирджиния, – отвечаю я на ее вопрос.

– Я из Джорджии. Переехала сюда три года назад вместе с родителями.

Я давлюсь своим напитком. Она не может быть совершеннолетней, если жила с родителями три года назад.

– Сколько тебе лет?

Девушка хихикает, будто то, что я купил несовершеннолетней алкогольный напиток – это какая-то удачная шутка. Я могу потерять работу, черт подери, могу потерять все из-за этой глупой ошибки. Могу поклясться, что с таким макияжем на лице она выглядит на двадцать с небольшим.

– Девятнадцать, – говорит она, закатывая глаза. – Возраст – это всего лишь набор цифр. Но я все еще под законом, если ты понимаешь, о чем я, – ее глаза что-то говорят мне, но я не могу понять, что именно.

Я выхватываю выпивку из ее руки и отодвигаю коктейль подальше от нас.

– Было приятно познакомиться с тобой, Джейлин, но думаю, тебе пора идти, – я стараюсь держаться как можно прохладнее, хотя все внутри говорит мне напугать, нахрен, эту девку, чтобы у нее больше не было желания принимать выпивку от незнакомцев. И единственное, что заставляет не сделать подобного – знание того, что у меня могут быть неприятности.

– Воу, – говорит она раздраженным тоном. Потом встает и регулирует длину ручки своей огромной сумки. А когда проходит мимо, толкает меня бедром и без слов покидает бар.

Для одной ночи этого достаточно. Вероятно, мне следует пойти домой и распаковать коробки. Я уже закончил с несколькими, но, определенно, не со всеми. Даже близко не со всеми.

Когда я подхожу к парковке, то вижу Бренну, выходящую через главный вход. Она одна, и я почему-то чувствую облегчение. В конце концов, может быть, это был ее отец. При этой мысли мне становится немного легче, потому что кому-то настолько красивой и молодой не следует путаться с тем, у кого седеют волосы. Может, мое влечение к ней слишком сильное для того, кто ее вообще не знает.

Я трясу головой, желая избавиться от любой мысли о Бренне. Нельзя, чтобы она отвлекала меня от моей новой работы. Мне нужно переключить свое внимание на что-нибудь другое.

***

Я открываю первую коробку и достаю несколько фоторамок. Некоторые из них пустые, так как фотографии с Джесси я порвал и сжег в камине в своей старой квартире. Остальные заполнены фотографиями моей семьи. Одну за другой я ставлю их на полку. Я не мастер в украшении квартир. Мои руки не предназначены для этого, но я не хочу, чтобы стены были совсем голыми. Делаю все возможное, чтобы распаковать каждую коробку.

Проходит меньше часа, когда я успеваю опустошить три коробки. Остальные меня раздражают. У меня нет умения украшать, но есть ОКР (Прим. перев.: обсессивно-компульсивное расстройство), так что я понятия не имею, как все это разместить. Понимая, что в конце концов мой гнев найдет выход наружу, решаю, что с меня на сегодня достаточно.

Когда я снимаю джинсы, мой кошелек падает на пол. Я вспоминаю о билетах, которые дал мне Джефф, поднимаю и рассматриваю их. Не имею представления о том, где находится стадион «Бэйфронт», но концерт еще не начался. Решаю, что могу на него пойти, хотя мне и не с кем.

Снова натягиваю свои джинсы, засовываю кошелек в карман и выхожу из квартиры. Идя по коридору, я останавливаю взгляд на почтовом ящике, вместо того чтобы выйти через парадную дверь. Имя наглой Бренны Коннерс привлекает мое внимание. Уверен, она все еще дома, хотя, возможно, у нее есть личная жизнь в отличие от меня.

Не оставляя ни единого шанса на то, чтобы отговорить самого себя, я направляюсь к лифту и нажимаю на кнопку ее этажа. На шестом этаже есть только две квартиры, а это значит, что ее квартира с двумя спальнями, как и моя. Предполагаю, что она родилась в семье при деньгах, либо пашет день и ночь на работе. Она кажется слишком молодой, чтобы самостоятельно позволить себе такое место.

Я стучу в дверь и жду. Когда никто не отвечает, предпринимаю еще одну попытку. Если в этот раз она не откроет, то, как бы это паршиво не звучало, мне придется идти на концерт в одиночку. Правда, это все же лучше, чем копаться в той горе дерьма.

Тут ручка двери поворачивается, и мне открывается умопомрачительный вид на ее длинные ноги, кожу, покрытую идеальным загаром, и твердые соски, проглядывающие через ткань шелковой ночной сорочки. Чувствую, как мой член дергается при виде открывшейся картины. Зная, что после нашего дурацкого разговора в баре о том, что я хочу быть просто ее другом, стояк – это не самая лучшая идея, я фокусирую все свое внимание на ее прекрасном лице. Она ухмыляется, будто знает, что вид этого белья убивает меня.

– Да? – спрашивает девушка, положив руку на бедро, при этом демонстрируя свою вздорную манеру.

Я с трудом осознаю, какие слова вылетают из моего рта. Заикаясь, я несу всякий бред о том, что выиграл билеты в баре, и мне нужен кто-то, кто смог бы пойти со мной на концерт. Я не могу сказать о том, кем работаю, или что знаю кого-то помимо нее, кто мог бы сходить со мной. К моему удивлению, после недолгих уговоров она соглашается пойти со мной. По крайней мере, мне так кажется. Я все еще ощущаю себя безмозглым из-за того, что сказал ей.

Мне снова и снова нужно повторять себе, что ей нельзя меня отвлекать.

Когда Бренна поворачивается, чтобы пройти в свою спальню, я ничего не могу с собой поделать и пялюсь на ее попку, прикрытую ночной сорочкой. Моему члену нужно подумать о чем-то другом помимо заигрывания с ней, так что я прохожу в ее гостиную, желая осмотреться. Я всегда пытаюсь узнать что-то личное о человеке, с кем собираюсь подружиться или пойти потусоваться. К моему удивлению, у нее нет фотографий семьи или друзей, кроме одной, но и та выглядит довольно старой. Там изображена она и, возможно, мама или тетя. Никого похожего на ее отца, или кем там был этот чувак, которого я увидел с ней раньше.

Слыша скрип пола, я поднимаю глаза. Бренна выходит из спальни в белой облегающей футболке с надписью «Aerosmith», показывающей небольшой кусочек оголенной кожи ее живота над джинсами. Неважно, во что она, бл*ть, одета: в купальный костюм, ночную рубашку или в эту гребаную футболку. Она всегда выглядит соблазнительно.

– Это твоя мама? – спрашиваю я, показывая ей фотографию в моих руках. Уверен, девушка и так знает, о каком фото я говорю, ведь изображение этой женщины – единственное в ее квартире.

Бренна поворачивается лицом к кухне, явно не желая об этом разговаривать. Здесь есть какая-то история, и я чувствую, что должен ее узнать. Это часть меня – желание знать детали обо всем и обо всех. У каждого есть история, которую он скрывает, в большинстве случаев, для благих намерений. А у меня не всегда хватает терпения, чтобы не обращать на это внимания.

Моя любовь к секретам и тайнам началась давно. Будучи еще мальчишкой, я заставил своих родителей и сестру возненавидеть эту страсть. Ну а когда я вырос, став настоящим детективом, их раздражение обратилось в гордость.

Открывая холодильник, она, наконец, отвечает:

– Эм… Да. Ты готов?

Я понимаю, что это намек поставить фотографию на место и забыть о ней до лучших времен.

Глава 5

Бренна

Когда я возвращаюсь домой с работы, мы со Снагли смотрим фильм, уютно устроившись на кровати в моей спальне. Сейчас вечер пятницы, и я не делаю ничего интересного. Я уже выпила бокал вина и приняла ванну с пеной, и на ужин у меня была паста, приготовленная в микроволновке. Даже с деньгами, позволяющими мне делать все, что захочу, я сижу здесь, лаская свою кошку, и пускаю слюни по новому фильму с Райаном Рейнольдсом.

Снагли шипит, когда кто-то стучит в мою дверь, а потом и вовсе спрыгивает с кровати, чтобы спрятаться. Она не сторожевой питомец, да мне и не хотелось завести такого. Все в этой квартире нуждается в кодовых замках, не говоря уже о газовых баллончиках, которые я держу при себе все время. С моей работой и тем фактом, что я – белая женщина, которая живет одна, мне никогда не быть в безопасности.

Я встаю с постели, чтобы добраться до двери. В то время, когда я приближаюсь к ней, снова стучат. Смотрю в глазок и вижу своего соседа. Он догадался, которая из квартир моя, и это немного жутко даже при том, что я знаю о наших именах, написанных на почтовых ящиках у входа в дом. Мне следовало солгать ему о своем имени, но тогда в баре я почувствовала себя обязанной, ведь он просто пытался быть дружелюбным и честным.

Совершенно не заботясь о том, что я в тонкой шелковой рубашке, едва прикрывающей мои прелести, открываю дверь. Кладу руку на бедро, приподнимаю бровь и посылаю ему вопросительный взгляд:

– Да?

Его челюсть дрожит, прежде чем мужчина начинает говорить. Его глаза слишком сосредоточены на моем лице. Я практически чувствую его желание увидеть мое тело. Так же, как в прошлый раз. Видимо, наш разговор в баре заставил его относиться ко мне с уважением и как к другу, ведь это все, по его заверениям, что он от меня хочет. Хотя он явно солгал. Будет очень весело дразнить его, пока я могу это делать.

– Я просто... Я, м... Ты занята? – Эверет прочищает горло, стараясь говорить увереннее. Его плечи распрямляются и становятся шире, когда он делает глубокий вздох. Такое ощущение, что мы участвуем в каком-то старинном поединке, где он должен показать все свое мужество, а не пригласить меня потусоваться с ним.

То, с каким раздражением он смотрит на мою одежду, почти заставляет меня рассмеяться. Думаю, надень я бюстгальтер, все было бы немного иначе, хотя не скажу, что у меня большие сиськи, которыми можно похвастаться. Мне едва ли подходит размер B. Думаю, они смотрятся больше из-за того, что у меня плоский живот.

– Да, – отвечаю ему. – Это все?

Между его бровей пролегает морщинка.

– Ты занята? – он заглядывает в квартиру, но свет почти везде выключен. И только из моей спальни светит достаточно ярко. Эверет кивает, прежде чем снова посмотреть на меня.

– Тот парень из бара? Понятно.

Мне следует заставить его поверить в то, что я не одна, но почему-то сейчас не могу ему соврать.

– Нет, мы всего лишь старые друзья. Я и Снагли просто смотрим фильм. А что? Ты чего-то хотел?

Я должна молчать, потому что, теоретически, намекаю ему на то, чтобы он пригласил меня куда-нибудь или что-то в этом роде. Мой рот, как правило, всегда открывается прежде, чем мозг успевает сказать ему заткнуться.

Лицо Эверета озаряет улыбка. Он не сдерживает своего волнения. Я действительно надеюсь, что он понимает – это все. Это всего лишь дружба. Ничего больше. Никогда. Я не могу рисковать и неважно, нравится мне этот человек или нет.

– Я понимаю, что делаю все в последний момент, но я выиграл билеты на концерт на стадионе «Бейфронт». И сейчас ты – мой единственный друг. Может, ты захочешь присоединиться ко мне?

– Я и не знала, что они проводят там концерты.

– Думаю, это какая-то местная группа, недавно подписавшая контракт. Я выиграл билеты в баре. Все это выглядит многообещающе и начнется менее чем через сорок минут.

Со вздохом я раздумаю над этим. Мне не помешает выбраться отсюда на одну ночь, даже если и с мужчиной, которого я не знаю. Это лучше, чем ужинать одной где-нибудь, да и стадион находится всего в трех милях отсюда, так что я смогу уйти в любой момент. Я открываю шире дверь и приглашаю Эверета войти.

– Хорошо, только позволь мне одеться для начала.

Мужчина прочищает горло и говорит:

– Без проблем.

Я могу только вообразить, как он наблюдает за мной, идущей в сторону спальни, но я не доставлю ему удовольствия тем, что обернусь.

Часы показывают десять. По крайней мере, погода все еще теплая. Концерт должен начаться в одиннадцать, и это не самое подходящее время для того, чтобы проводить его вне дома, но я молода и должна ценить то, что могу тусоваться всю ночь, не пожалев об этом на следующий день.

Эверет держит в руках единственную фотографию, которая есть у меня в квартире – старое изображение моей матери и меня в возрасте шести лет. И то, что он почувствовал необходимость взять ее с законного места, чтобы рассмотреть, мне совершенно не нравится.

Пока кошмары не начали съедать меня заживо, эта фотография стояла в моей комнате. Ну а сейчас она находится в гостиной – месте, где, как я предполагала, ее никто не будет трогать. Это единственное, что осталось у меня от мамы и моего прошлого до удочерения.

– Это твоя мама? – спрашивает Эверет, показывая мне фотографию.

Поворачиваюсь в сторону кухни и направляюсь к холодильнику, чтобы взять бутылку воды.

– Да, – отвечаю я. – Ты готов?

– Конечно...м... пошли.

Эверет ездит на белой GMC Sierra (прим.: полноразмерный пикап). Что совершенно не вяжется со здешним обществом и, конечно же, это точно не то, к чему я привыкла. Комбинировать платья и огромные грузовики не в моих правилах. Понимаю, что надеть сандалии и джинсы было хорошей идеей. Когда он заводит машину, из радио доносится кантри-музыка, и я гневно поворачиваюсь в его сторону:

– Мы что, идем на концерт блюграсс?

Он усмехается и выключает радио:

– Честно говоря, понятия не имею, что это. Если кому-то из нас не понравится, мы всегда можем уйти. Как я понимаю, ты не деревенская девушка, так ведь?

– По-твоему, я на нее похожа?

Его взгляд снова начинает блуждать по моему телу, в этот раз без возбуждения, но, определенно, оценивая.

– Нет. Совсем нет.

– Прекрасно, – говорю я откровенно.

Когда я была маленькой, (но уже достаточно взрослой, чтобы запомнить это, хоть и смутно), мой папа брал меня на ферму бабушки и дедушки. И делал это до тех пор, пока они не умерли. Я любила высокие травы полей, обожала кормить животных. Как ни странно, мне даже нравился запах коровьего навоза, распространявшийся по всему акру земли. А когда и мои родители умерли, я решила, что не хочу иметь ничего общего с прошлым. А это значит, что мое проживание в деревне, в том числе и деревенская музыка, полностью забыто. Я не позволяю этим воспоминаниям возродиться, даже если какие-то из них хорошие.

После этого вся поездка на концерт проходит в непринужденной тишине. Место нашего назначения всего в нескольких минутах езды, так что неважно, играет музыка или нет. Стоянка для автомобилей возле стадиона не заполнена даже наполовину, и большинство их владельцев, должно быть, младше меня.

Я бросаю на Эверета сомневающийся взгляд. В ответ он усмехается, скорее всего, надеясь, что вечер закончится лучше, чем начался.

– Готова?

– Можешь не сомневаться.

Я открываю дверь и понимаю, что для того, чтобы выбраться отсюда, мне придется прыгать. С ворчанием шлепаюсь на гравий. Когда Эверет обходит грузовик, то хихикает. Он подходит с моей стороны, чтобы закрыть дверь.

– Извини за это.

– Я в порядке, – отвечаю поспешно.

Поскольку мы приближаемся к воротам, то можно услышать саундчек. Он не такой громкий, как я ожидала, но опять же, это – никому не известная группа. Эверет протягивает билетерше наши билеты, а та в свою очередь желает нам хорошего дня.

Будучи в фан-зоне, мы не имеем мест для сидения. Вместо этого нам приходится стоять возле сцены с пятьюдесятью другими людьми.

– Хочешь выпить? – кричит Эверет мне на ухо.

– Конечно, – отвечаю я.

Он уходит, не спросив, что я хочу, и оставляет меня одну в этой толпе незнакомцев. На мгновение музыка затихает, и свет на сцене гаснет. Но как только громкий взрыв эхом раздается в одной из колонок, начинают вспыхивать красные лучи прожекторов. Над сценой разгораются сотни разных огней, двигаясь в ритм музыке. Двое мужчин начинают двигаться по сцене, накинув ремешки гитар на свои голые плечи, в то время как третий усаживается за барабанную установку.

Гитаристы подходят к микрофонам, расположенным у передней части сцены, и смотрят на толпу:

– Кто тут готов к охрененной вечеринке?

Зал вопит. Толпа сходит с ума. Я хлопаю, потому что, честно говоря, не знаю, что еще делать. Быть так близко к сцене оказывается очень возбуждающим. Я никогда еще не была на концертах.

В меня врезается локоть, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Эверета, который с улыбкой смотрит на меня, хлопающую в ладоши. Здесь становится слишком громко, чтобы мы могли общаться друг с другом, так что я беру предложенное им пиво и улыбаюсь. Возвращая свое внимание к сцене, понимаю, что музыканты стараются выдать себя за рок-группу. Я не против их музыки, пусть меня и начинает окружать запах скунса... А значит, мы окружены людьми, открыто курящими марихуану.

Я не курю, но пыталась. Во время пребывания в приюте было легко отказаться от курения и распития спиртных напитков. Это случилось тогда, когда я нашла свое удовольствие в сексе и поняла, что наркотики – не для меня, а вот трахаться стало моим призванием. В конце концов, все мы зависим от чего-то, что снимает нашу боль.

Вообще-то, я рада, что Эверет не присоединяется к этим людям. Он даже не достает обычную сигарету. На самом деле в глубине души мне откровенно наплевать на то, что этот парень делает, а что нет. Но раз уж он захотел быть моим другом, приятно знать, что от него не будет вонять этой дрянью. По-моему, курение разрушает людей.

К завершению концерта я ощущаю, что мои ноги дико устали, а организм полностью истощен. Хоть я действительно наслаждалась музыкой, которую исполняли артисты, но рада, что все закончилось. Когда толпа рассеивается, Эверет хватает меня за руку. Словно на автомате стараюсь выдернуть свою ладонь, но он наклоняется и громко шепчет:

– Не хочу, чтобы мы потерялись.

Здесь только один выход, и я знаю, где его грузовик. Это – знак внимания с его стороны. Я позволяю ему держать мою ладонь, но это стоит больших усилий. Секс – одно, но когда вы пересекаете условную линию, чтобы целоваться и держаться за руки, то подобные вещи начинают нервировать.

Не могу вспомнить последний раз, когда я держала кого-то за руку, даже просто по-дружески. Кажется, это было перед тем, как я бросила школу. Могу предположить, что это был мой последний парень. Тогда мне было пятнадцать.

Когда грузовик Эверета появляется в поле моего зрения, я не могу ничего поделать с собой и вытягиваю свою ладонь из его руки. Он ничего не говорит, но лезет в карман, чтобы достать ключи. Я удивляюсь, когда он открывает передо мной дверь. Наверное, Эверет делает это потому, что ему открывается прекрасный вид на мою задницу, пока я забираюсь на сиденье.

Он ждет, пока я сяду на место, а затем закрывает дверь и идет на свою сторону. Когда мужчина включает зажигание, то бросает взгляд в мою сторону. Из-за того что все автомобили выстроились у входа, нам понадобится несколько минут, чтобы покинуть стоянку. Почему-то мне кажется, что ему нравится это.

– Итак... каково твое мнение? – спрашивает он.

– Мне действительно понравилось. Спасибо за то, что пригласил.

– Да, было неплохо, – он выкручивает руль и устраивается позади остальных автомобилей. – Так какая же музыка тебе нравится?

– Это зависит от настроения. Не думаю, что могла бы выбрать только один жанр.

– Я тоже люблю перемены.

– Поэтому ты сюда переехал?

Эверет сразу же впадает в ступор, хоть и старается не показывать этого. Расслабившись в кресле, он смотрит куда угодно, но не на меня. Поднимается красный флаг, и я напоминаю себе, что нужно держаться от него подальше. Очевидно, что у нас обоих есть темные секреты, которые мы не хотели бы рассказывать, так что чем меньше мы проводим времени друг с другом, тем лучше.

Через несколько секунд он отвечает:

– Из-за работы.

Пока он не выехал на главную дорогу, я спрашиваю:

– И чем же ты занимаешься?

Это самый худший вопрос, который я только могла задать. Потому что, как правило, для меня это плохо заканчивается. Хотя из меня вышла прекрасная лгунья, я знаю, что испытывала бы чувство вины, если бы сказала Эверету, чем на самом деле занимаюсь.

– Я директор по маркетингу.

Смотрю на него, понимая, что нет ни единого доказательства правдивости его слов. Судя по его одежде и пикапу, он явно из какой-то сельской местности. Даже если у него и есть деньги на квартиру в моем доме и новую модель автомобиля, то, что Эверет может являться директором по маркетингу, кажется маловероятным.

Не говорю того, о чем действительно думаю. Это – не допрос. Если ему нравится то, что он на самом деле делает, то это не мое дело.

– Звучит... весело.

Эверет смеется над отсутствием восторга в моем голосе.

– Ага, конечно. Это всего лишь работа. Помогает платить по счетам. Чем ты занимаешься?

К счастью, он спрашивает это тогда, когда уже паркует пикап у нашего дома. Не желая отвечать на его вопрос, я достаю свой телефон. На дисплее отображается одно сообщение от Кэнди. «Уинстон предлагает двойную цену за завтрашнюю ночь».

Покалывание внизу живота заставляет мое лицо покраснеть. Нечасто я встречаю клиента, встреча с которым кажется такой волнующей. Не то, чтобы я начинаю испытывать к нему что-то... Это чисто из-за удовольствия. Но как бы эта пульсация между ног и не требовала разрядки, мне придется ответить Кэнди, что я не стану встречаться с ним. Это против моих правил. Я уже говорила это Уинстону.

«Я бы с радостью, но не могу. Извини».

Грузовик гремит, когда Эверет открывает свою дверь. Я кладу телефон обратно в сумочку и вылезаю из автомобиля.

Когда мы входим в дом, я снова благодарю Эверета за вечер и направляюсь в сторону лифта. Надеюсь, парень не думает, что это было свидание, потому что я не позволю ему поцеловать себя на ночь.

Ожидая, пока дверь лифта откроется, Эверет облокачивается о стену и пристально смотрит на меня:

– Означает ли это то, что мы бы снова выберемся куда-нибудь вместе?

– Друзья это делают, – отвечаю я, напоминая, что мы лишь приятели. – Так что, да. Думаю, мы могли бы.

Несмотря на это, я говорю себе, что очень глупо позволять ему так много. Даже если все останется так же, как сейчас, это не скажется хорошо на нас обоих.

– Хорошо, – отвечает мужчина с многообещающей улыбкой.

Должна признать, когда он сверкает своими белыми зубами, я вижу в нем что-то харизматичное.

– Доброй ночи, Бренна.

– Да... эм... и тебе, Эверет.

Дверь раскрывается, и я проскальзываю внутрь прежде, чем он успевает сказать что-нибудь еще. Чувствую облегчение только тогда, когда лифт закрывается. Не знаю, совершаю ли я ошибку, но внутри меня зарождается какое-то тревожное ощущение. Если я не буду внимательна, все это окончательно запутается.

Глава 6

Эверет

Я вхожу в офис Кэнди, в котором анималистического принта больше, чем в помещении для таксидермии. Он украшен яркими оттенками розового, фиолетового и других неоновых цветов. Стараясь не вглядываться в это варварское великолепие, я наблюдаю, как Кэнди копается в своем компьютере.

Сама женщина тоже смотрится дико. Она выглядит моложе, чем я предполагаю, но одета явно не в соответствии с возрастом. Волосы собраны на макушке, а ее платье скорее напоминает наряд подростка. Так же как тетради, ручки, да и все остальные предметы в этой комнате, ее очки – в черно-белую полоску.

– Майкл Ренсон, – читает она вслух.

Это имя, которое я получил для дела.

– Правильно.

– Пожалуйста, назовите дату своего рождения.

Мы проходимся по случайным деталям, которые, как я предполагаю, она уже знает; это для подтверждения. Так как у нее забрали весь список клиентов, уверен, что отныне во всем она будет соблюдать меры предосторожности. Именно поэтому я досконально изучил папку, которую вручил мне начальник полиции О’Райли с информацией о моей новой вымышленной личности. Не хочу испортить еще одно расследование, особенно зная, что мне нужно показать себя перед шерифом.

Женщина кажется довольной, когда спускает очки на переносицу и смотрит на меня поверх оправы.

– Идеально, – заявляет она с кокетливой улыбкой. – У меня есть анкета, которую вы должны заполнить. Когда допишите, я подберу для вас одну из своих потрясающих девочек, которая, уверена, удовлетворит вас, как никакая другая, – Кэнди говорит тягучим голосом в попытке быть соблазнительной. Эта женщина знает цену своим работницам.

Просматривая анкету, я должен стараться сохранить равнодушный вид. Нравится ли мне анальные игры? Связывание? Есть ли игрушки, которые можно использовать на мне? Какие у меня сексуальные предпочтения? Здесь так много вопросов, ставящих в тупик. Если бы они действительно были для меня, то я бы ушел отсюда прямо сейчас. Стараюсь отвечать на них так, как сделал бы это в реальной жизни, ищи я любовницу.

Когда заканчиваю отвечать, то передаю анкету обратно Кэнди. Она радостно улыбается, глядя на мои ответы, и рядом с каждым из них делает пометки. Мое лицо горит при мысли о том, что она осуждает меня. Это же абсурд. Я довольно простой парень, люблю эксцентричность в постели, но ничего похожего на эти крайности. Мне известно, что люди приходят сюда и ставят галочки напротив большинства из этих вопросов, так что я не должен стыдиться. Тем более что формально я арендую не шлюху.

– Думаю, у меня есть девушка, созданная для вас, – ее энтузиазм меня раздражает. Это похоже на службу знакомств, исключая обеды и веселое времяпровождение. Прямо как отель для перепихона.

– Ее зовут Чесити. Ей двадцать, но не обманывайтесь ее возрастом. Она достаточно давно в этом деле, а ее предпочтения почти идеально совпадают с вашими. В то же время она является одной из лучших, а значит и стоит дороже. На проверку ваших данных и всего остального уйдет три недели. Тогда я бы могла вас познакомить. Как вы это находите?

– Есть ли кто-нибудь, кого я могу получить пораньше? – ненавижу говорить с такой жалостью, но это нужно для дела.

Я должен сделать все быстро. В моем деле сказано, что у меня нет отношений девять лет, и я очень одинок. Что мне хочется кого-то для общения и что во время разговора я бы перешел к сексу. Нелегко говорить о таком, но думаю, это сыграло в мою пользу. Похоже, Кэнди не сомневается в моих мотивах и внимательно слушает меня и даже не старается скрыть свое разочарование от моей просьбы.

– Да, конечно. Также есть Мона. Она не такой любитель ванили, как вы, но для моих дам ваше удовольствие всегда на первом месте... Каламбур, – Кэнди подмигивает, находя веселье в игре слов.– Судя по графику, вы могли бы встретиться с ней в конце следующей недели.

– Мне это подходит, – говорю я.

Она отмечает что-то на листке бумаги, потом снова смотрит на календарь рядом с собой, который весь в зашифрованных словах. Судя по тому, что я вижу, Кэнди – умная женщина. Стараюсь не анализировать вещи, которые она проделывает, так как знаю, что это займет время, но делаю мысленные заметки на том, что легче уловить.

– Определенные предпочтения обойдутся вам дороже. На первом свидании за один час с Моной, так же как и за последующий, мы возьмем с вас три тысячи долларов. Но если вы решите, что готовы для следующего шага на третьем свидании, то это будет стоить вам четыре тысячи шестьсот, – Кэнди по-прежнему говорит о правилах и разных условиях, которые ожидают меня как клиента, и о возможностях связаться с ней. Я слушаю ее и соглашаюсь со всем, а потом подписываю все необходимые документы.

После часа, проведенного в ее кабинете, я необычайно рад жаре на улице. Я направляюсь в офис, на всякий случай двигаясь совершенно рандомно (прим.: беспорядочно, бессистемно), и немедленно передаю шерифу О’Райли информацию, полученную от Кэнди.

Глава 7

Бренна

Вторую субботу каждого месяца я провожу одинаково: обедаю с другом, не имеющим ничего общего с тем, кем я работаю. Хиллари – официантка в маленьком местном ресторанчике «У Фриззли». Бывало, я приходила туда почти каждый день, чтобы пообедать, и она ждала меня. Когда-то я сказала ей, что ищу место, где мне было бы комфортно, и Хиллари помогла мне найти квартиру. Мы общались и наслаждались обществом друг друга вне ее работы. После восьми месяцев нашей дружбы она переехала в Клируотер. Ее мама заболела и нуждалась в помощи. Было сложно признать, что мне больно оттого, что Хиллари оставила меня, но мы не потеряли нашу связь.

Она помогает мне до сих пор. За последние два года я была в Клируотере, чтобы навестить подругу, лишь один раз. На самом деле, она хочет сама приезжать сюда. Чтобы навещать старых друзей и все такое.

Девушка знает, чем я зарабатываю себе на жизнь, и никогда не осуждает за это. Она говорит, что завидует моей смелости. Это слова Хиллари, не мои. По-моему, это не имеет ничего общего со смелостью, скорее, наоборот. Ее я обрела позднее, но не она стала настоящей причиной того, почему я начала заниматься тем, чем занимаюсь.

Это намного больше, чем мое желание скрасить одиночество, отчаяние и потребности. Контроль. Это – мой способ заполнить пустоту и уйти как можно дальше от мира, в котором я была вынуждена расти.

Я заезжаю на парковку «Эпплби» и останавливаюсь рядом с голубым «Ниссаном» Хиллари. В больших солнечных очках и со светлыми кудряшками на голове она стоит возле него. Я вылезаю из машины и машу ей. Подруга тут же срывается с места и подбегает ко мне на своих каблуках.

– Брен! – кричит она, обнимая меня. – Господи, как же я по тебе соскучилась!

– Прошел всего месяц, – напоминаю ей, посмеиваясь. – Но я тоже по тебе соскучилась.

Девушка протягивает мне свою руку, шевеля пальцами вверх и вниз. Я тут же замечаю великолепный серебряный обруч, на котором расположен квадратный бриллиант, красиво переливающийся на свету.

– Что? – восклицаю, задыхаясь. Я тяну на себя руку Хиллари и внимательно вглядываюсь в ее великолепное обручальное кольцо. – Когда это случилось?

– На прошлой неделе. Было очень сложно держать это в тайне от тебя, но я хотела сделать сюрприз, – слезы стоят у нее в глазах, когда она вытягивает свою ладонь из моей и смотрит на кольцо. – Оно идеально, прямо как он.

– Как кто? Я не знала, что ты встречалась с кем-то, – мы достаточно часто обсуждаем с ней подобные вещи, чтобы я могла такое упустить. Пусть и немного, но меня пугает, что она открылась кому-то настолько быстро ради красивых наручников, замаскированных под кольцо с бриллиантом.

Вместе с ней мы начинаем двигаться в сторону выхода, и Хиллари рассказывает, что ее жениха зовут Трэвис.

– Мы встретились два месяца назад, – говорит она, немного покраснев. Не уверена, смущена она из-за того, что ей понадобилось два месяца, чтобы рассказать мне о женихе, или из-за того, что она решила прожить остаток своей жизни с кем-то.

Стараюсь не перебивать ее, когда она говорит о том, как они встретились.

–... и у него есть огромная яхта, где мы и провели наше первое свидание. Мы наблюдали за китами в море, я даже увидела акулу. Солнце уже садилось, когда он поцеловал меня. Это было так романтично. Я могла бы часами рассказывать о нашем свидании, но думаю, что от описаний нашего проявления любви тебя стошнит, – Хиллари пытается пролить свет на ситуацию, тем самым стараясь искупить свою вину. Я лишь улыбаюсь ей в ответ.

Когда мы садимся за стол, я спрашиваю:

– Вы подумали над датой?

Девушка прикусывает губу – предательская привычка Хиллари, которая с головой выдает, что ей стыдно чем-то хвастаться.

– Весной.

Я хочу накричать на нее: «Еще слишком рано! Не делай этого, пожалуйста! Дай ему время, Хиллари. Проведи с ним вместе хотя бы три года, чтобы узнать, для тебя ли этот парень». Но я не говорю ни слова. Вместо этого лишь тихонько киваю, пытаясь заставить себя улыбнуться.

– Это... прекрасно, – говорю я ей.

Не думаю, что она заметила мои колебания, ну или ей откровенно наплевать, потому что подруга кивает головой с излишним энтузиазмом.

– Знаю, все это выглядит нереальным. Я встретила своего принца. Не могу дождаться, чтобы познакомить вас. Он тебе понравится. Обещаю.

Ее речь обрывает официантка, которая приходит, чтобы принять наш заказ на напитки. Когда мы встречаемся с Хиллари, я каждый раз заказываю клубничный «Дайкири» и не одну порцию. Никогда не чувствую вину за то, что напиваюсь, потому что моя подруга делает то же самое, и мы просто наслаждаемся остатком дня. А утро воскресенья станет тем моментом, когда нам обеим придется вернуться в реальность – в моей жизни снова никого не будет, а Хиллари придется вернуться в Клируотер.

– А что насчет тебя? – спрашивает она, когда нам подают напитки.

– Насчет меня?

– Есть ли кто-нибудь на личном? – она глотает свой «Космополитен» и ждет моего ответа.

Конечно же, никого нет, потому что мы обе знаем о том, что я никогда не пересекаю эту черту любви и отношений.

– Деньги, – отвечаю я.

Хиллари пытается не закатить глаза. Несмотря на то, что она никогда не осуждает мою работу, девушка всегда старается поспособствовать появлению у меня парня. Ни один мужчина на свете не примет мой выбор, а я в свою очередь не собираюсь меняться ради кого-то. Мне известно, что мужчины – обманчивые, лживые, напыщенные говнюки. Все они. Просто нужно дать время, и они покажут свое истинное лицо. Меня нельзя купить красивыми словами, надеждами на прекрасное будущее и кольцами с бриллиантом. Я сама смогу создать свое счастье... и продолжать при этом трахаться.

Скрестив свои руки, подруга опирается о стол.

– Ты же знаешь, что я люблю и уважаю тебя, Бренна. Но я также хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я и так счастлива.

– Нет. По-настоящему счастлива. Не хочу, чтобы ты сложила руки, ненавижу смотреть, как ты лжешь сама себе. Я твой единственный друг. Ты никогда не покидаешь квартиру, если не идешь на работу или в магазин. Не думаю, что это нормально.

– Я в порядке, – отвечаю холодно.

Я думала, что Хиллари – последний человек, который будет пытаться оторвать меня от моего образа жизни. Я доверила ей свою историю. Хорошо еще, что не сказала о своих родителях. А она просила… часто, но я никогда не подпускала ее настолько близко. Боялась, что однажды она просто перестанет верить в меня. И это случилось раньше, чем я предполагала.

Взяв свой «Космо», Хиллари откидывается на мягкую спинку стула.

– Извини, – говорит подруга, прежде чем делает глоток.

– Да все в порядке. Я в порядке, – видимо, это единственные слова, которые я сейчас могу произнести.

Нам подают еду, но я не голодна. Капаю немного кетчупа на картофель и время от времени ем по одному ломтику, стараясь убить время. Самый любимый день месяца испорчен, и я не могу дождаться, чтобы поскорее уйти отсюда.

Поставив напиток на стол, Хиллари приступает к салату с курицей. Она явно не так расстроилась, как я, но у нее и нет причин на это. Девушка расправляется с салатом прежде, чем я успеваю съесть хотя бы половину своей порции картофеля. К куриной грудке я так и не приступила. Хиллари протягивает руки к чеку, когда нам его приносят.

– Я и сама могу заплатить, – напоминаю ей.

– Знаю, – Хиллари помещает свою карточку в черную папку для счетов, – но я чувствую себя просто ужасно. Я не хотела вести себя так, Брен. Ты сестра, которой у меня никогда не было, и я люблю видеться с тобой. Мне не нужно было говорить ничего подобного. Просто я беспокоюсь о тебе. Забочусь о тебе. Надеюсь, вскоре ты поймешь, что это – не образ жизни, а хобби, которое ты должна будешь бросить.

– Лучше не беспокоиться обо мне, когда у тебя есть собственные проблемы, – я беру телефон и кладу его в сумочку, а затем набрасываю ремешок на плечо. Встав со стула, оборачиваюсь, чтобы узнать, скажет ли еще Хиллари что-нибудь. И когда она ничего не произносит, говорю:

– Удачи тебе с этим... браком. Спасибо за ужин.

Когда я выхожу из-за стола, Хиллари кричит мое имя, но я не оборачиваюсь и продолжаю идти вперед. Не удивляюсь, что она не пошла за мной к машине. Я не жду от нее понимания того, куда двигаюсь по жизни или кто я на самом деле. Мне просто хочется, чтобы она приняла меня. А вместо этого Хиллари лишь напоминает мне, почему я не подпускаю к себе людей.

Возможно, я слишком бурно реагирую, но ведь мне пришлось закрыть рот, когда речь пошла о пути достижения ее счастья, и она могла бы сделать то же самое. Зачем мне мужчина, чтобы стать счастливой? Что такого он может дать, чего у меня нет? Работу, которую я буду презирать, детей, которых не захочу, семью, которая рано или поздно распадется. Будет секс, который у меня уже есть, но не будет загулов по магазинам или отпуска тогда, когда я захочу. Мне будут изменять и лгать. Это не для меня. Не предназначено для меня. И если Хиллари хочет выйти замуж за случайного человека, потому что у него есть деньги, а потом попасть под его контроль на оставшуюся часть жизни и быть обремененной детьми, то это ее дело. Я не собираюсь с ней спорить или даже высказывать свое мнение, поэтому она должна уважать меня и не делать подобного со мной.

***

Остаток дня я провожу на пляже, слушая музыку в наушниках. Погода на этой неделе просто удивительная, поэтому я решаю в полной мере этим насладиться, прежде чем станет слишком жарко и влажно, как и в каждое лето во Флориде.

Когда тень загораживает мне солнце, я опускаю на глаза солнечные очки и смотрю. Эверет с любопытством смотрит на меня. Я вынимаю наушники и с подозрением оглядываю его.

– Знаешь, ты здесь уже достаточно долго, – говорит он мне.

– Знаю, и что?

– Как ты только не сгорела?

Я сажусь, чтобы достать бутылочку воды из мини-холодильника, который притащила с собой. У Эверета хватает наглости пристроить свою задницу на песке рядом со мной.

– Это называется «солнцезащитный крем», – делаю длинный глоток и тянусь к своему крендельку. Кроме парочки картофелин-фри несколько часов назад я сегодня ничего не ела.

– Не боишься, что у тебя будет рак кожи?

Ничего не могу поделать и улыбаюсь в ответ на его заботу.

– Не особо. Я регулярно прохожу медицинские осмотры и все такое. Плюс в этом мире еще столько вещей, о которых стоит волноваться, и ни одна из них не может остановить меня делать то, что я люблю. Особенно принимать солнечные ванны. Именно поэтому я живу рядом с пляжем.

– В этом есть смысл, – он проводит рукой по волосам, глядя на воду.

Горизонт теряется где-то между солнцем и морской гладью, умоляя меня окунуться. Я не большой любитель поплавать, тем более в океане.

Потом меня осеняет:

– Погоди. Откуда ты знаешь, что я здесь уже долгое время?

Рука Эверета соскальзывает вниз, закрывая лицо. Думаю, для того, чтобы спрятать улыбку. Кажется, он не замечает мой намек на то, что у него есть привычка следить за людьми.

– Я пришел с работы час назад, и ты была здесь. Ну а когда я заглянул в окно и увидел, что ты лежишь в той же позе, то решил удостовериться, что ты все еще дышишь.

– Дышу, как видишь.

Мужчина поворачивается, чтобы еще раз посмотреть мне в глаза, как делает всегда, когда я одета подобным образом. Думаю, что заставляю его чувствовать себя неудобно, но сейчас мне любопытно, хорошо это или нет. Может, он вообще не по девушкам, и в этом было бы даже больше смысла, несмотря на этот трахающий взгляд. Большинство парней уже бы попытались залезть ко мне в трусики, но не Эверет. Я уважаю это, хоть и немного взволнована.

Без разрешения он лезет в мой пакетик с крендельками.

– Эй, – я бью его по руке и смеюсь, когда все крендельки, кроме двух, падают в песок, – что за манеры?

– Они хорошо выглядят, – отвечает он, пожимая плечами.

Я также замечаю его самодовольную улыбку. Вот урод! Смотрю на него с прищуром.

– Мог бы и попросить.

Его единственный ответ – улыбка, достойная красной ковровой дорожки. В нем слишком много всего, что меня отвлекает. Когда я с ним, то забываю, что это опасно для нас – быть друзьями. Он сбежит, когда узнает мои секреты.

– Ну… – начинает Эверет издалека, и я понимаю, что парень нервничает, – не хочешь настоящей еды?

Я кладу в рот еще один крендель.

– Не особо, – я знаю, куда все это ведет, поэтому не хочу обедать с ним. Это слишком рискованно.

– Не прямо сейчас, но... не хотела ли бы ты поужинать со мной сегодня? Скажем, в шесть?

– Не думаю, что это хорошая идея, – я беру пакет с крендельками и засовываю его в мини-холодильник вместе с водой и солнцезащитным кремом.

– Почему?

– Потому что мы всего лишь друзья, – отвечаю я.

– А это просто ужин... для друзей. Ничего особенного. Я сделаю нам бутерброды с тунцом, если это заставит чувствовать тебя комфортнее.

Как только я собираю все свои вещи, смотрю на него. Ничего не могу с собой поделать и огрызаюсь на его предложение:

– Бутерброды с тунцом?

– Лучше, чем стейк с рисом, да?

– Нет, – говорю я ему, немного усмехаясь. – В этом мире нет ничего лучше стейка.

Когда я встаю, Эверет тянется к моему мини-холодильнику.

– Так что, поужинаешь со мной сегодня? Мне просто нужна компания, ничего больше, – он вытягивает руку перед собой почти в предупреждающем жесте, показывая, что не собирается пересекать черту. Либо он настоящий хитрец, либо действительно хочет дружить.

– Ты гей? – спрашиваю я поспешно.

Когда он встает в оборонительную позицию, все быстрее качая головой, понимаю, что обижаю его. Это не должно быть оскорблением, я хочу, чтобы он был геем. Тогда бы я точно знала, что мы не пересечем границы.

– Что? Нет. Нихрена. Я люблю женщин. Люблю сиськи и красивые задницы, и заниматься сексом. В смысле, я не думаю только об этом, но мне это нравится. Очень, на самом деле. Секс – это прекрасно. С женщиной. Только с женщиной.

Он принимает это на свой счет, начиная копаться в себе. У меня есть идея.

– Погоди, – говорю я, прежде чем мое веселье превратиться в досаду, – я понимаю. Ты обычный парень, который любить потрахаться.

– Я не шлюха, – объявляет он. Его щеки и шея окрашиваются в бледно-розовый, что веселит меня еще больше. Но я стараюсь не подать виду. Не хочу, чтобы он подумал, что привлекает меня. Черт, я даже не хочу, чтобы он привлекал меня. Но это не может быть так просто.

– Извини, – бормочу я, – я просто пытаюсь тебя понять.

Эверет направляется ко входу в комплекс. Я медленно иду вместе с ним и вижу, как он кривит свое лицо.

– Почему ты так обо мне подумала? В смысле, что я – гей.

Я останавливаюсь и осматриваю свое тело. Не скажу, что в нем есть что-то особенное, но оно же едва прикрыто.

– Просто я почти голая, а ты даже не пытаешься затащить меня в постель. Разговариваешь со мной без притворства. Уважаешь меня. Почему бы мне не предположить что-то подобное? – я не упоминаю, что у него яркая, белоснежная улыбка, идеально загорелое выбритое лицо. Плюс его волосы всегда зачесаны назад, кроме первого раза, когда я его видела. Вот тогда его волосы были просто ужасны, и я рада, что снова не оказалась свидетелем чего-то подобного. Геи заботятся о своей внешности, гетеросексуалы же больше озабочены противоположным полом.

– По-твоему, мужчина должен быть невежливым, высокомерным мудаком, который использует женщин исключительно для того, чтобы потрахаться?

Я киваю, исходя из своего мнения о парнях, которых знаю. Он сводит брови на переносице. Видимо, мой ответ его удивил. Может быть, там, откуда он родом, это происходит по-другому, но на юге дела обстоят именно так. Всех подобных парней (я не говорю мужчин, потому что они, определенно, к таковым не относятся), с которыми вы ошиваетесь, нужно посылать куда подальше. Никому нельзя позволять унижать себя.

Я кусаю свою нижнюю губу, стараясь спрятать улыбку, но не думаю, что это работает. Он благоразумный человек. Может, у него и нет никаких скрытых мотивов, может быть, он прав. Я не знаю наверняка, но тяжело удержаться и не выяснить это.

– Ну, я не тусуюсь с парнями. Кроме тебя, видимо.

– А как насчет того седого чувака?

Живот скручивает. Черт! Я об этом не подумала. Я не хотела, чтобы он увидел меня с Уинстоном. Пожимаю плечами, стараясь играть в невинность.

– Это был мой дядя.

– Хорошо, – клянусь, я вижу облегчение на его лице, когда мы добираемся до двери. Мужчина останавливается, прежде чем открыть ее.

– Я имею в виду, мне не важно, кто это был. Но я бы не хотел, чтобы ты тусовалась с кем-то его возраста, зная, что ты веришь в то, что мужчины хотят только секса. Кто-то его возраста не должен бегать за такой молоденькой девушкой. Это неправильно.

– Почему же это неправильно? – я стараюсь особо не сопротивляться, но не думаю, что возраст имеет значение. По крайней мере, не столько, сколько все считают. Конечно, я не считаю, что старики должны трахаться с подростками, тем более против их воли, но мне двадцать лет, и я совершенно осознанно и охотно занимаюсь сексом, так что для меня не имеет значения, с человеком какого возраста я это делаю. Я не говорю про это, но мне просто любопытно покопаться в его мыслях. Может, я просто стараюсь защитить себя, но пытаюсь не показывать этого.

Эверет смотрит на меня, не отвечая. Наверное, прокручивает в голове верный ответ.

– Потому что это отвратительно. Ты молода, а он стар. Неважно, он же просто твой дядя.

– Правильно, – говорю я, с усилием пытаясь улыбнуться.

Я стираю весь этот разговор из головы. Он не стоит моего стресса. Эверет открывает дверь, позволяя мне войти перед ним.

– Итак, – говорит он, когда мы останавливаемся в холле, – что насчет ужина?

Мне приходится какое-то время подумать, прежде чем ответить. Господи, я возненавижу себя за то, что собираюсь сделать.

– Только если будет что-то получше бутербродов с тунцом.

– Договорились.

– А теперь отдай мне мой холодильник.

Мужчинан мгновение смотрит на меня, прежде чем передать его мне.

– Тогда увидимся в шесть.

Попав в квартиру, я снимаю свою одежду и направляюсь в ванную комнату, чтобы принять душ. Я чувствую соль на своем теле. Она липкая, но после того, как я ее смываю, кожа ощущается гладкой. Как только я выливаю шампунь на волосы, в голове начинают вертеться разные мысли. И главная – почему я согласилась на ужин с Эверетом?

Знаю, что пообещала быть его другом. Честно говоря, я могла бы и отказаться, но исходя из того, как легко он меня отвлекает, не думаю, что смогла бы сделать это. Я едва ли могу ясно мыслить, когда он рядом, но когда его нет, то придумываю сотни умных слов, которыми могла бы ответить вместо согласия. И самое простое из этих слов – это просто «нет».

Смывая пену со своего тела, я ругаю себя последними словами и спорю сама с собой. Может, отменить все? Было бы легко сказать, что у меня появились непредвиденные семейные обстоятельства, а потом самой уехать в Бельвью и посмотреть фильм. Не думаю, что он бывал в соседних городах, чтобы понять, что я вру. К сожалению, не могу найти в себе сил, чтобы сделать это.

Оборачивая вокруг тела полотенце, подхожу к зеркалу и протираю его, чтобы взглянуть на свое отражение. Мои ярко-зеленые глаза смотрят на меня, и я, сделав глубокий вздох, говорю себе:

– Ты сделаешь это, Бренна. Не позволяй кому-либо изменить себя.

Я иду в свою комнату, чтобы одеться, уже в более приподнятом настроении. Натянув белые капри, я нахожу идеальную желтую майку и делаю небольшой акцент с помощью ювелирных украшений. Не считая прогулок по пляжу или в спортзал, я редко выхожу из дома. Я жила слишком долго без чего-то подобного, так что возможность блеснуть кажется мне притягательной.

И хотя моей матери нет со мной уже давно, я прекрасно помню, как она сказала: «Быть южной красавицей просто прекрасно. Красивых женщин, которые прилично одеваются, уважают намного больше других. Ты не заслужишь уважения, если выглядишь так, будто сама себя не уважаешь. Красивая одежда и парочка украшений – вот все, что тебе нужно, чтобы стать значимой».

К тому времени, как я заканчиваю, у меня есть еще двадцать минут. Пользуясь случаем, открываю бутылку вина и наливаю себе бокал. Я не должна этого делать, но вино определенно поможет избавиться от нервозности. Это всего лишь ужин с другом... Ничего больше.

Растягиваю свое драгоценное время, попивая вино из наполовину наполненного бокала. У двери Эверета я оказываюсь почти на пятнадцать минут позже того времени, на которое мы договорились. Он открывает мне с широкой улыбкой на лице.

– Не думал, что ты появишься.

– Потеряла счет времени.

– Конечно, – говорит он, намеренно растягивая слово.

Я никогда не умела хорошо врать, но в этот раз даже и не пытаюсь. Эверет поглядывает за мое плечо вместо того, чтобы позволить мне войти, а затем смотрит на меня настороженно.

– Я не очень хороший повар.

– О, прекрасно, – говорю я с сарказмом, – все таки бутерброды с тунцом?

Мужчина тихо посмеивается, потирая рукой голову. Я заметила, что это его нервная привычка.

– Надо было сделать, но нет. Я пытался пожарить стейк и, честно говоря, думаю, что нам нужно выбраться куда-то. Но мы можем остаться, если тебе нравится вкус жженой резины.

Скрестив руки, я поднимаю одну бровь вверх, давая знать, что слежу за ним.

– Прекрасно, но ты платишь.

– По рукам, – Эверет кажется слишком счастливым, и я надеюсь, что это не какая-то жалкая попытка пригласить меня на свидание.

Он быстро выключает плиту и свет, пока я стою в прихожей его квартиры, а потом хватает кошелек и ключи. Когда мы забираемся в его пикап, он с недоумением оглядывается по сторонам.

– Где здесь хорошее место для того, чтобы поужинать?

– Мы все еще хотим стейк?

– Конечно, – пожимает мужчина плечами.

Поскольку он использует эту жалкую попытку, чтобы затащить меня на свидание, я показываю ему дорогу в самый дорогой стейк-хаус в городе – «Виски Гриль». Когда Эверет открывает меню и изучает блюда разных стран вместе с ценами, то поглядывает на меня с недоверием.

– Надеюсь, это стоит того.

– О, само собой, – говорю я.

Моя улыбка не сходит с лица и становится еще больше, когда официантка принимает наш заказ, и я беру бифштекс с гарниром из креветок на гриле. Удивительно, что Эверет не скандалит. Но в больший шок меня вгоняет то, что он сам заказывает лосося за тридцать долларов. Я отпиваю из бесплатного бокала с вином, который нам приносит официантка. Эверет протягивает ей меню и, подняв свой бокал, смотрит на меня.

– Ты победила.

– Победила? Не думала, что это была игра.

– Не была. Я и в правду не умею готовить, но уверен, ты подумала, что это был какой-то сложный трюк.

Когда я не отвечаю, он добавляет:

– Я бы пригласил тебя на свидание. Если бы захотел.

– И почему же не захотел?

Он ставит свой бокал и наклоняется ко мне:

– То есть ты хочешь, чтобы я пригласил тебя на свидание?

Ненавижу это соблазнение в его голосе. Также далеко не горжусь собой, что заставляю его думать о том, что хочу этого.

– Нет, – отвечаю ему быстро, – это не то, что я имела в виду. Просто почему ты всегда стараешься выбраться со мной куда-то, хотя прекрасно знаешь, что я не хочу идти с тобой на свидание. Почему бы тебе не пригласить кого-то, кому это действительно может быть интересно?

Эверет откидывается на спинку стула, немного ошалев от моей честности.

– Я не ищу отношений, – говорит он сухо, – только дружбу. Но если ты не хочешь, я могу отступить.

Ну вот, теперь чувствую себя виноватой за то, что я такая ханжа.

– Не в этом смысле... Я не привыкла к этому.

– К дружбе?

– Именно, у меня нет друзей.

– Почему нет?

Официантка находит просто идеальное время, чтобы подать нам закуски – салат и теплый хлеб. Я благодарна за эту передышку, так как уверена, что этот разговор направляется не в нужное русло.

Как только мы начинаем есть, наш разговор строится в основном на том, насколько вкусна еда, какие наши любимые блюда и прочие вещи, которые не пересекают проведенных мною границ. Ну а к концу подаются наши основные блюда, так что разговор вообще сходит на нет.

Прикончив половину блюда, Эверет кладет свои серебряные приборы рядом с тарелкой, потирает свой живот, показывая, как наполнился он от ужина, и говорит:

– Ну почему этот ресторан настолько шикарен. Здесь я не могу попросить пакет, чтобы взять остатки с собой.

– Так попроси контейнер на вынос, – не могу удержаться и хихикаю, – выглядит немного приличнее, ты так не думаешь?

Уголки его губ ползут вверх:

– Да, я спрошу официантку... Мэм, нет ли у вас миленького контейнера из пенопласта, желательно черного матового цвета, чтобы я мог взять с собой остатки своего блюда? Это звучит достаточно элегантно?

– Сделай это или слабо?

– Хрена с два, – почти кричит он.

Эверет мгновенно оборачивается, чтобы удостовериться, что его никто не слышит, и это заставляет меня смеяться. Ох, и люди на него определенно оборачиваются. Одна пожилая пара недовольно таращится на нас.

– Упс, – бормочет он, – видишь, что ты заставила меня сделать?

Я показываю на себя, изображая тревогу.

– Я? Да я бы никогда! – использую свой лучший южный акцент, – как ты смеешь винить меня?

Эверет смотрит на меня с восторгом.

– Ты не из Флориды, – констатирует он.

Думаю, что были еще более очевидные вещи. Я знаю, что мой акцент звучит по-деревенски. Я ведь из Алабамы, жила в разных его частях несколько лет назад.

– Я знаю, – это мой простой ответ.

Я не против того, чтобы назвать штат, откуда я родом. Но вот город или что-либо другое из моего прошлого остается под запретом. Мне не хочется ворошить все это.

– Мило. Мне нравится. Алабама, Луизиана или...?

– Алабама.

Его лицо смягчается, когда он видит, что мне неловко говорить на эту тему. Приложив немного усилий, Эверет улыбается:

– Готова вернуться домой?

– Да, я объелась.

– Аналогично.

Когда официантка подходит к нам и подает счет, он непринужденно спрашивает:

– Не дадите нам парочку контейнеров на вынос?

– Конечно, – говорит она, глядя на наши объедки, прежде чем уйти.

Эверет пытается как-то разрядить атмосферу:

– Не верю, что у меня хватило смелости. А она не показалась особо удивленной.

– Ибо кто забирает домой рыбу? – я зажимаю нос от отвращения.

– Тебе не нравится рыба?

Я пожимаю плечами.

– Никогда раньше не пробовала.

– Ты живешь на пляже. Как так случилось, что ты не пробовала рыбу?

– Она плохо пахнет, и она скользкая. Ее вылавливают в дурной воде. А еще вся эта чешуя, плавники и прочее. Просто отвратительно. Нет уж, спасибо.

Мужчина смеется, явно забавляясь моим отвращением к рыбе.

– Ты когда-нибудь ходила на рыбалку?

Размышляю над этим, потому что мне кажется, что я ходила с отцом на рыбалку, когда была маленькой, но не помню точно.

– Я не знаю. Может быть.

Он наклоняет голову набок, должно быть, смутившись моим ответом.

– Я люблю рыбалку. Правда, не был на ней пару лет. Но как только я узнал, что переезжаю на пляж, то сразу подумал о глубоководной рыбалке. Хочешь со мной?

Прищуриваюсь и говорю ему:

– Ты не сделаешь этого снова.

– Что?

– Снова заставишь обманом пойти на свидание.

– Кто еще кого обманывает?

Я ведь и правда обманула его, притащив в этот дорогой ресторан.

– Да, упс... Но серьезно, никаких свиданий.

– Значит, это не будет свиданием.

– Может, тогда нам следует установить правила?

– Правила? – улыбается Эверет, – для чего?

Я чувствую себя нелепо, когда упоминаю правила, но думаю, что это хорошая идея. В нашем случае это умная мысль. Сейчас у нас есть границы, которые можно пересечь. Но если мы продолжим так же беззаботно болтать и наслаждаться обществом друг друга, то нам вместе станет слишком комфортно, и эта линия окажется размытой. Это нужно для нашей защиты. Он даже не представляет, кто я, откуда пришла и кем стала. Он не смирится с тем, как я зарабатываю себе на жизнь. Что еще более важно – я не хочу с ним ничего подобного. Только дружба. Нам хорошо там, где мы сейчас.

– Для этого. Для совместных тусовок, – поясняю я, – что-то вроде... не гулять вместе больше одного раза в неделю. Не обмениваться телефонными номерами, не писать смс. Не преследовать друг друга в социальных сетях. Просто видеться. И при встречах не задавать слишком много вопросов. Мы просто... знакомые, которые тусуются вместе не больше одного раза в неделю. По рукам?

Официантка приносит квитанцию для Эверета вместе с контейнером, прерывая наш разговор. Эверет берет квитанцию из черной папки, быстро подписывает и оставляет больше чаевых, чем я ожидала. Плюс он платит за нашу еду, цена за которую составила семьдесят долларов.

– Может, пополам? – спрашиваю я, интересуясь, не хочет ли он, чтобы я заплатила хотя бы часть от своей доли.

Мужчина смотрит на меня, не слишком довольный тем, что я предложила.

– Друг или нет, я не позволю женщине платить за ужин, тем более, когда я сам ее пригласил. Можешь называть меня старомодным, но я никогда не позволю тебе платить за еду, когда мы будем гулять.

Это почти заставляет меня бросить в него деньги и умолять позволить мне заплатить за свою долю, но я лишь принимаю его щедрость.

– Ну, тогда, спасибо. За ужин.

– Спасибо, что согласилась прийти, – добавляет он, – а теперь о правилах...

Мы сгребаем содержимое тарелок в коробки, которые нам дали, и он продолжает:

– Меня нет на «Facebook» или «Tinder» (прим.: сайт знакомств), также я не люблю писать смс, так что это подходит. Что касается времяпровождения. Что если наши графики не совпадут, и нам придется тусоваться вместе два раза в неделю. Каковым будет наказание?

Я слышу насмешку в его голосе, что заставляет меня закатить глаза.

– Твое наказание – не видеть меня в течение месяца.

– А каким будет твое наказание?

Я думаю над этим с минуту.

– В течение месяца у меня не будет друга, с которым я могла бы тусоваться.

Эверет хихикает, а потом кивает, закрепляя наш договор.

– По рукам. Наша дружба будет распространяться на один день в неделю, не более. Что-то новенькое для меня. Дружба с правилами и ограничениями.

– Это безопасно, – говорю я ему и сразу же ненавижу свой рот в тот момент, когда он открывается.

Его улыбка становится шире. Эверет знает, что для меня это сложнее, чем должно быть. Черт его побери!

Когда мы подъезжаем к дому, я не хочу вылезать из пикапа. Уверена, что в жизни не ела столько, как в этот вечер.

– Еще раз спасибо за ужин, – говорю я ему, открывая дверь.

Вместе мы идем в направлении дома. У входа Эверет пропускает меня вперед.

– Без проблем, – отвечает он, когда я прохожу мимо, – надеюсь, тебе все понравилось.

– Все было чудесно.

Я улыбаюсь ему, а он, в свою очередь, демонстрирует одну из своих обворожительных улыбок, показывая ямочку, которую я раньше не замечала. Не знаю, кто он, но этот парень определенно отличается от всех остальных, с которыми я знакома. Он такой надежный, заботливый, дружелюбный... и у меня определенно не должно быть подобных мыслей в голове.

– Бренна?

– М… да? – я даже не замечаю, что он говорит мне. Я полностью теряюсь в его очаровании, что наталкивает меня на мысль о том, чтобы ужесточить наши правила. Мне нужно пойти наверх и избавиться от этого ощущения. Может, следует попросить у Кэнди парочку лишних клиентов, чтобы вернуться в реальность. Пройтись по магазинам или отправиться в небольшую поездку. Любая вещь, которая сотрет всякую мысль об Эверете и его привлекательности.

Улыбаясь, он повторяет:

– Я спросил... какой день на следующей неделе ты сможешь освободить, чтобы порыбачить со мной.

– Погоди, ты все еще хочешь пойти на рыбалку?

Я вижу, как Эверет задает этот вопрос самому себе, но все равно пытается ответить с уверенностью:

– Ну... да.

Я раздражительно фыркаю:

– Мне же не придется дотрагиваться до рыбы или есть ее, верно?

– Нет, – веселье в его голосе заставляет трепетать ту часть моего тела, которой не следовало бы это делать, – я бы не решился заставить тебя совершить что-то подобное.

Игнорирую сарказм в его голосе и понимаю, что смогу это сделать. Все будет хорошо! Я прекрасно провела вечер. Он не был настойчивым, не задавал вопросы, на которые я не могла дать ответ, и мы не пересекли проведенную линию. Я киваю в ответ:

– Тогда, да. Было бы неплохо.

Глава 8

Эверет

Я знаком со многими девушками, но ни одна из них не похожа на Бренну. Она загадочная, дерзкая, веселая и независимая. Все в ней привлекает меня, и я понимаю, что хочу гораздо большего, чем дружба с ней. И хотя этого, скорее всего, никогда не случится, я, честно, не встречал еще такого человека, которого бы окружали настолько толстые бетонные стены, как ее.

Как человек своей профессии я знаю, что это неизменно является отпечатком чего-то плохого в ее прошлом. Чего-то более ужасного, чем простой разрыв. Возможно, ее прошлые отношения строились на насилии. Это бы объяснило, почему она не назвала свою фамилию и не захотела, чтобы я нашел ее в интернете, также ей стало некомфортно, когда я угадал ее штат – Бренна не захотела говорить название ее города. И это было только каплей в океане ее противоречий.