Требуется мужчина

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мысли Виктории путались. Ее губы дрожали и горели. Она очень многого не знала о мужчинах и не могла понять, почему мужчина, которого она практически не знала, вызвал в ней такие чувства.

— Почему ты такой злой? — сказала она, останавливаясь перед своим домом.

Калеб сжал ее руку и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты ведь не собираешься обсуждать это на улице? — спросил он, нахмурив лоб.

Его серебристо-голубые глаза испытующе смотрели на нее, и она поняла, что не знает, чего хочет. Виктория оглянулась. Вокруг никого не было, но рядом стоял Калеб и смотрел так, будто мог видеть сквозь ее строгий костюм. Виктория почувствовала себя раздетой. Но хуже того, она поняла, что она хочет, чтобы ее раздели. Не дай бог, чтобы кто-нибудь узнал ее мысли, и особенно Калеб, который сказал, что не хочет спать с ней.

Виктория распрямила плечи и высокомерно посмотрела на Калеба.

— Хорошо, я сделаю, как вы хотите, мистер Фремонт, — сказала она, осторожно обходя его и приглашая его войти.

На секунду Виктории показалось, что она услышала какой-то звук, и она тут же поняла — Калеб смеется над ней!

Виктории хотелось убежать. Калеб унизил ее, смутил, из-за него она надела красное платье, и к тому же он услышал ругательство Боба. Он поцеловал ее, от этого поцелуя у нее горели губы, а для него этот поцелуй ничего не значил. А теперь он еще и смеется над ней. Она никогда еще не чувствовала себя так странно. Калеб смотрел на нее оценивающим взглядом — наверное, он сравнивал ее с теми женщинами, с которыми встречался. С настоящими женщинами, которые знали, как носить обтягивающие красные платья и правильно пользоваться косметикой. С женщинами, которые умели заставить мужчину переспать с ними. С женщинами, на которых она не была похожа. Но вообще-то, если не считать того, что она рассматривала Калеба Фремонта, как прекрасного донора спермы, он ровным счетом ничего не значил для нее. Она сделала ошибку, выбрав его, но теперь она все исправит.

— Мистер Фремонт, — сказала она, не давая ему возможности ее отчитывать, — вам не обязательно говорить со мной на эту тему. Уверяю вас, я уже взрослая и все могу решать сама.

Он медленно покачал головой.

— Извините, но вы далеки от истины.

Виктория обиделась на эти слова.

— Я старше вас, — сказала она. — Мне тридцать шесть, а вам — тридцать четыре. — Было неприятно произносить это вслух. Она запала на мужчину моложе себя, и он отказал ей. Но обижаться она не должна. Ведь она предложила ему переспать с ней по чисто деловым соображениям.

Калеб молчал.

Виктория скрестила руки.

В глазах Калеба на долю секунды промелькнула насмешка. Она, наверное, казалась ему ребенком или дурой.

— Два года ничего не значат, Виктория, но я говорю не о том, что вы старше меня, — сказал он, подойдя ближе, — и не о том, как вы выглядите, потому что вы выглядите как совершенно взрослая женщина. В том-то и проблема. — Его голос стал тише. Виктория пыталась не думать, как точно Калеб оценивает женское тело.

— Вы должны знать, что у меня степень магистра, — сказала она, — если вы сомневаетесь в моей образованности.

— Я не сомневаюсь, что вы очень образованная леди, но это совершенно не важно для того, чем вы собираетесь заняться.

— Я очень хорошо обдумала текст объявления.

— Вы предлагаете воспользоваться вашим телом куче незнакомцев. — Он придвинул к ней объявление так, чтобы она смогла прочитать его.

Виктория отвернулась.

— Я знаю, что там написано. Это я написала его. Помните?

— Ах, да, я и забыл, — сказал он, смотря ей прямо в глаза так проникновенно, будто хотел прочитать ее мысли. — Интересно знать, о чем вы думали, когда писали это?

— Я думала о том, что хочу ребенка и что есть другие способы добиться этого, помимо усыновления.

— Мы уже обсудили некоторые из этих возможностей. Вы отказались от них. Полагаю, что вы до сих пор хотите забеременеть проверенным способом.

Он говорил почти шепотом. Виктории было трудно дышать.

— Конечно, — наконец выдавила она.

— Конечно. А что подумают те мужчины, которые прочтут ваше послание? — спросил он, смотря на листок, который держал в руках. — Вы об этом думали?

Она знала, на что он намекал.

— Я постаралась, чтобы объявление было чисто деловым. По крайней мере я на это рассчитывала.

Он медленно покачал головой.

— Мужчины так не подумают.

— Разве они не заключают деловых сделок?

— Да, они заключают сделки, но это не совсем бизнес, когда мужчина залезает к женщине в постель.

Виктория хотела что-то сказать, но Калеб опередил ее:

— Виктория, это может быть опасно. Это на самом деле опасно. Не делай этого.

— Я настояла на рекомендациях.

— Люди могут подделать рекомендации. Они могут их купить. Ты толкаешь их на это.

— Это не стоит таких денег.

— Это стоит и денег, и секса, и отсутствия обязательств. Многие мужчины отнесутся к этому объявлению, как к лотерейному билету. Я хочу сказать, мужчины без принципов. Ты не можешь настаивать на этом.

Но Виктория не хотела больше слушать.

— Ты не можешь знать, что я чувствую. И ты не понимаешь, как я хочу ребенка. Я все решила. Я хочу ребенка, и, Калеб, я сделаю это. И не надо меня отчитывать, как несмышленыша. Я живу одна уже два года и доказала свою самостоятельность. Тебе не нужно волноваться за меня, потому что я не собираюсь совершать глупость. Во всяком случае, не собираюсь пускать к себе в постель первого встречного.

Калеб шумно выдохнул.

— Но меня ты же хотела впустить к себе в постель. Многие люди сказали бы, что это не самый умный поступок.

— Значит, люди ошибаются. Я постаралась кое-что выяснить, прежде чем обратилась к тебе.

— Очень трудно узнать главное о мужчине, просто покопавшись в публикациях. — Он пытался дать ей понять, что говорит о физической близости.

Виктория тяжело сглотнула.

— Мне не нужно знать многое. Только то, что касается моего здоровья и здоровья моего ребенка.

— Но этого недостаточно.

— Достаточно. — Виктория посмотрела ему в глаза и поняла, что он полностью уверен в своих словах. Калеб — хороший парень. Это сразу видно. Поэтому она и выбрала его. Как бы он ни волочился за женщинами, он не хотел делать им больно. Он много писал о женщинах, и женщин тянуло к нему, они любили его.

Но Калеб не хотел стать частью ее жизни, это она втянула его. Он уже стал чувствовать себя ответственным за нее. Его нужно успокоить.

Она улыбнулась Калебу и на секунду пожалела, что не он даст ей ребенка. Она пыталась не думать о том, что не будет близка с ним. Это не должно волновать такую женщину, как она.

Виктория постаралась успокоиться и подошла к нему ближе.

— Я ценю твою заботу, Калеб. Но тебе не стоит беспокоиться. Я уверена, все будет хорошо. Обещаю тебе, что буду вести себя осторожно. Я отберу подходящих кандидатов и не пойду на этот шаг, пока не буду абсолютно уверена, что выбрала правильно.

— И каким же образом ты будешь в этом уверена? — спросил Калеб, неожиданно уперевшись одной рукой о стену за ее спиной и пододвигаясь к ней ближе. Самоуверенность Виктории сразу куда-то пропала, сердце начало бешено колотиться. Желание, которое накопилось у нее после долгих лет одиночества, готово было выплеснуться наружу. И это желание вызвал мужчина, которого она не интересовала.

— Так каким же образом? — повторил он.

Виктория прислонилась к стене и попыталась успокоить учащенное дыхание.

— Хм... когда пойму, что это безопасно, — прошептала она.

Калеб рявкнул:

— Это невозможно! Виктория, ты предлагаешь мне деньги за то, чтобы я занялся с тобой любовью. Предлагаешь их мужчине, у которого нет предрассудков.

— При чем тут предрассудки? Мне нужен здоровый и умный мужчина. Ты понимаешь это, Калеб? Мне нужно только это.

— Я не смогу отговорить тебя? — спросил он.

Она прикусила нижнюю губу.

— Мог бы, — выговорила она, — но ты сказал, что не можешь мне помочь.

Это замечание явно обидело его.

— Это не в моем характере, Виктория, — сказал он.

Виктория кивнула.

— Хорошо. Нет проблем. Но я все сделаю по-своему. Тебе не стоит беспокоиться. Со мной все будет в порядке.

Калеб помолчал и пошел к двери. Он потянулся к ручке и уже на пороге сказал:

— Я не могу напечатать это объявление.

Виктория уставилась на него.

— Есть газеты в других городах.

— Я заметил, что ты просила писать в почтовое отделение Дэлловея. Почему?

— Я не хочу, чтобы здесь все знали.

Она чувствовала, что он не успокоится.

— Я сделала ошибку, обратившись к тебе, — сказала она, подумав. — Не надо было втягивать тебя в эту историю.

— Но ты уже втянула меня, — ответил он, — и теперь ничего нельзя изменить.

Калеб вышел. А Виктория так и не поняла, что он имел в виду.

Калеб опубликовал объявление Виктории, ничего не изменив в нем. В конце концов, он не имел права вмешиваться. Прошла неделя. Он постоянно думал о Виктории. Получила ли она какие-нибудь письма? Наверняка получила. Что за люди написали ей? И что за письма?

При этой мысли он побледнел. Мужчины есть мужчины. Он мог только предположить, на какие гнусности они способны.

Его раздражало и то, что Виктория предлагала за это деньги.

Но больше всего его раздражало собственное поведение. Она хотела от него поддержки, а он не смог помочь. Это случалось с ним не впервые, но неужели он так и не сделал выводов? И почему сидит здесь и ничего не делает?

Калеб поднялся из-за стола и направился к двери.

— Ты куда? — закричала Дэниз. — Обедать рано, и ты сам сказал мне, что нужно готовить следующий выпуск.

Дэниз была права.

— У меня дело. Я быстро, — сказал Калеб, не обращая внимания на ее подозрительные взгляды. Конечно, Дэниз проследит, как он идет вниз по улице и сообщит всем о его уходе. Калеб пожалел Викторию.

Он направился в ее магазин. Прошел мимо двух горшков, в которых росли растения из Новой Гвинеи. Эти цветы тоже были символом того, что Виктория меняет свою жизнь.

В магазине опять было полно женщин, но он сразу увидел Викторию, напоминавшую алебастровую розу среди огненных маков.

Она разговаривала с четырехлетней Элли Макалистер. Родители Элли еле сводили концы с концами и некоторые местные торговцы давали им в долг, чтобы хоть как-то помочь. Книги не были первой необходимостью, но, похоже, Виктория считала иначе. Взгляд Виктории был мягким, и в ответ на какие-то слова девочки она согласилась с ней.

— Мне тоже нравятся туфельки Спящей Красавицы, но твои красивее, потому что на них классные пряжки.

Элли хихикнула, ее лицо посветлело, когда она посмотрела на свои поношенные туфельки. Улыбнувшись Виктории, девочка сжала книжку с картинками в руках и побежала к матери. Калеб перевел взгляд с ребенка на посетителей и увидел, что все обернулись и смотрят на него. Многие помнили, что в прошлый приход он выглядел мрачнее тучи и буквально выволок Викторию из магазина. В таком маленьком городке как Ринваль, эти вещи замечались и запоминались. Плохо.

— Всем привет, — здороваясь, обратился он к толпе и направился к стеллажам. Ему хотелось поговорить с Викторией, но он дал себе слово сделать это тактично и незаметно. Вообще-то надо было поймать ее по пути домой. Удивительно, что не смог подождать.

Потому что ты ответствен за нее, подумал он. А положение, в котором она оказалась, было не из лучших. Она ни одной душе не скажет, если случится какая-нибудь неприятность с потенциальным папашей. Виктория считала, что со всем справится сама. А он чувствовал себя так, будто позволял какому-то парню пользоваться ею.

Может, неизбежное уже случилось? Может, поэтому она была такой бледной и нервной. Ему определенно стоит ее подождать.

Калеб посмотрел на часы. Элли и ее мать ушли. Ушли и некоторые другие посетители. Оставшиеся женщины с интересом смотрели, как он подходит к Виктории.

Виктория явно нервничала. Но почему?

— Хочешь пообедать со мной, Виктория? — спросил он тихо.

Она моргнула. Нельзя же просто закрыть магазин.

Он посмотрел, как называется книга дня. Черт, «Как заставить мужчину благоговеть перед собой».

— Я возьму пятьдесят штук, — сказал Калеб, указывая головой на анонс. — Эти книги пополнят мою коллекцию.

Женщины зашептались. Кое-кто был здесь в прошлый раз, когда он упрашивал Викторию выйти с ним. Это явно самая несговорчивая женщина из всех, с кем он встречался за последнее время.

Калеба бросило в жар, когда он вспомнил ее в красном платье, открывавшем белоснежные плечи и прекрасные колени.

— Зачем тебе столько? — спросила Калеба какая-то женщина. — Ты что, собираешься открыть собственный магазин и составить Виктории конкуренцию?

Калеб не собирался ловчить как в прошлый раз.

— Мне кажется, Виктория голодна, — сказал он. — Я тоже хочу есть. Пятьдесят книг.

Виктория посмотрела на него, будто он предложил что-то неприличное.

Она не взяла его руку и не подошла ближе.

— Хорошо, сто экземпляров.

Виктория собиралась запротестовать. О, она очень хорошо умела протестовать.

— Ладно, сто пятьдесят копий, — упорствовал он, поднимая ставку.

— Теряешь сноровку, Калеб, — сказал кто-то. — Интересно, сколько ты еще предложишь? Хорошо, что ты богатый человек.

Эти слова вывели Викторию из ступора.

— Никаких книг, — сказала она. — Честно говоря, я сама хотела пригласить тебя на обед.

Калеб приподнял брови. Потрясающе. Она была никудышной лгуньей, но сейчас надо было отдать ей должное. Отважная Виктория Холбрук!

— Я вернусь через полчаса, — сказала она покупателям.

И подала Калебу руку.

— Сто пятьдесят копий, — повторил он и посмотрел на Джули Эштон, которая иногда помогала Виктории. — Иди, Джули, и сделай заказ. Я заберу книги, когда они придут. И не ждите Викторию раньше, чем через час. Мы едем в Дэлловей.

Виктория бросила на него быстрый взгляд. Калеб подумал, что сейчас она возмутится. Ему начинало нравиться спорить с Викторией. Было что-то возбуждающее в препирательствах с ней. Сейчас она поставит его на место.

Вместо этого девушка взглянула на него и улыбнулась.

— Хорошо, Калеб. Я уже неделю хочу поехать в Дэлловей.

Значит, она еще не проверяла свой почтовый ящик. Что ж, поможем ей разобрать почту.

Он разозлился, хотя и не мог понять почему. Может оттого, что только что купил никому не нужные сто пятьдесят книг, которые придется пожертвовать библиотекам всего штата.

Ведь Виктории не нужен ни один экземпляр книги «Как заставить мужчину благоговеть перед собой». Скоро вокруг нее будет крутиться столько мужчин!

А его там не будет.