Требуется соблазнитель

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Теперь ты, Конвей, богат и знаменит, но мы-то помним, среди каких отбросов общества ты вырос. И всегда останешься таким, в какой костюм ни наряжайся.

В трубке раздались гудки, и Мэтт Конвей резко закрыл свой сотовый телефон.

Он недавно вернулся в свой родной город Чэпел, штат Мичиган, но уже успел понять, что его возвращение покоробило многих, и поэтому теплого приема не ожидал. Все же злые слова отозвались болью. Несмотря на все, чего он достиг, в глубине души Мэтт был, как и прежде, уязвимым ребенком.

Он пристегнул телефон к поясу, вытер платком вспотевший лоб и оглядел еще не отделанные внутренние помещения ресторана. Вдыхая аромат сосновых досок, Мэтт ощутил чувство удовлетворения.

В этом здании должен разместиться его новый ресторан, двадцатый по счету. Но этот ресторан имеет для Мэтта особое значение. Это символ.

Детство Мэтта прошло в нищете, а теперь он владеет огромными домами в трех странах. В юности он торговал разбитыми автомобилями, а теперь в его коллекции есть такие, от вида которых у любого знатока потекут слюнки.

Он всю жизнь работал, не покладая рук, и достиг почти всего, чего хотел. Так почему же ему не дает покоя странное чувство неудовлетворенности? Почему где-то глубоко внутри он все еще чувствует себя «отбросом общества», как было сказано по телефону неизвестным человеком? Почему его преследует ощущение, что главного в жизни он еще не достиг?

Мэтт был уверен, что получит ответ, как только откроет этот ресторан — если когда-нибудь стройка завершится. Ресторан планировалось открыть в День труда, до которого оставалось всего два месяца, а работы отставали от графика уже на три недели. Мэтт сильно переживал. Конечно, возможность неудачи существует всегда, но ни один ресторан не давался Мэтту с таким трудом.

Население Чэпела составляло всего-то тысяч десять. Эта часть штата отнюдь не славилась заведениями, где кипит ночная жизнь, и Мэтт надеялся, что сможет привлечь посетителей также и из окрестных городков. Иначе не пройдет и года, как ресторан придется закрыть.

Риск был велик, но Мэтт хотел рискнуть. Должен был рискнуть.

Кто-то окликнул его по имени. Мэтт повернулся на голос и затем расплылся в улыбке, увидев своего лучшего друга Тайлера Дугласа, стоявшего у открытой двери. Всего два шага, и Тайлер заключил Мэтта в медвежье объятие.

— Чертовски рад тебя видеть! Прошло, наверное, полгода, как мы расстались в Калифорнии?

— Да уж не меньше.

— Ну и как тебе у нас? Ведь ты не был дома… дай подумать… одиннадцать лет?

— Перемен много.

Но не так много, чтобы горожане забыли о том, каким обездоленным было детство Мэтта. А в Калифорнии, напротив, люди видели в Мэтте человека, у которого есть все, что только можно пожелать.

— Я должен был бы догадаться, что ты не сможешь наблюдать за стройкой издали, а явишься сам. Тайлер медленно повернулся к строящемуся зданию. — Рабочие уже много сделали.

— Спасибо, что следил за стройкой. И я никогда не смогу отблагодарить тебя и твоих родителей за то, что продали мне этот участок. Ведь он издавна принадлежал вашей семье. Лучшего места, чем это, я и представить себе не могу.

— Шутишь? Ты же почти член нашей семьи. — Тайлер прислонился к столбу, который должен был поддерживать стену, отделяющую обеденный зал от игрового. — Честно сказать, я здесь именно из-за этого. Хочу тебя попросить оказать нам небольшую услугу.

— Всегда рад, — ответил Мэтт без колебаний. — Только скажи.

— Ты должен соблазнить мою сестру.

Сердце Мэтта пропустило удар. А потом еще один. Соблазнять Эмили, сестру Тайлера, Мэтту хотелось меньше всего на свете.

— Ты смеешься надо мной?

Но Тайлер остался невозмутим.

— Я знаю, что ты с ней поссорился и из-за этого уехал в Калифорнию. Но не говори сразу «нет», а сперва выслушай меня.

«Поссорился» — очень мягкое слово для описания того, что произошло между Эмили и Мэттом. Точнее было бы сказать, что он разбил сердце девушки и покинул ее. Но дать ей надежду на восстановление отношений было бы нечестно. Эмили заслуживала большего, чем он был готов дать. Они поклялись оставаться друзьями, но их отношения уже не могли быть прежними после того, как они провели вдвоем ночь — одну-единственную ночь, которую невозможно забыть.

Да и сам он уже не может стать прежним.

Разумеется, вполне можно выслушать Тайлера, а потом сказать «нет». Скрестив руки на груди, Мэтт сел на доски.

— Говори.

— Нас беспокоит друг Эмили.

Ощущение, слишком похожее на ревность, скрутило Мэтту живот. Конечно, у Эмили должен быть друг. Она давно стала взрослой. Нельзя же надеяться, что она провела, все эти годы в неопределенности, не любя никого, кроме Мэтта?

Нет. Нельзя. Он и не надеялся.

— И что же вас беспокоит?

— Я знаю, она хочет выйти замуж и создать семью, но этот парень что-то не спешит делать ей предложение. Такие отношения ведут в тупик. Думаю, на самом деле и она несчастна, но еще не готова признаться себе в этом. Ее нужно лишь слегка встряхнуть, и она поймет ошибку, которую совершает. Вот ты и встряхнешь ее.

— Что я должен делать?

— Проводить время с Эмили. Доказать ей, насколько счастливее она могла бы быть без того типа. Мои родители и я пробовали говорить с ней об этом, но ты и сам знаешь, какой она может быть упрямой. Она останется с парнем просто из принципа — чтобы доказать нам, что мы ошибаемся.

— Тайлер, я не готов обзаводиться женой и детьми. Если она ищет это, то со мной не найдет, а лгать ей я не хочу.

— Я и не прошу тебя лгать. Во что бы то ни стало будь честен с нею.

— Но все равно не совсем ясно, как я буду ее соблазнять. Как далеко я могу зайти?

— Как потребуется.

Мэтт едва мог поверить, что Тайлер предлагает ему это сделать.

— Мы говорим об одной и той же Эмили? О твоей сестре-близняшке? О той, которую парни не приглашали погулять, так как боялись, что ты переломаешь им ноги?

— Ну, ты мог бы попробовать быть ей только другом.

А если дружбы не будет достаточно, как не было достаточно тогда? В тот год болезненный разрыв был неизбежен, но Мэтт не хотел снова наносить Эмили душевную рану. Он не мог смириться с мыслью, что она несчастна, но знал, что он не тот, кто может помочь.

В голосе Тайлера зазвучала тревога.

— Я еще не все сказал. У нас есть причины полагать, что этот парень замешан в чем-то незаконном. Они с Эмили работают вместе. Если его поймают, то ее могут обвинить в соучастии.

От дурного предчувствия у Мэтта на затылке зашевелились волосы.

— Замешан в чем-то незаконном?

— Он владеет питомником, где выращивают и продают рассаду и саженцы. Алекс постоянно разъезжает по всему миру, и грузы прибывают отовсюду.

У Мэтта похолодело в животе.

— Наркотики?

— Это первое, о чем мы подумали.

— Так скажи Эмили о ваших подозрениях.

— Ты забыл, какая она? Сестра не поверит и лишь рассмеется мне в лицо. Это же Эмили. Она считает, что всегда права.

Мэтт выругался.

— Так давай изобьем парня до полусмерти и заставим его порвать с нею.

— Ну, ты же знаешь сам, что она тогда сделает.

Конечно, это он знал. Эмили была так чертовски упряма, что могла бы остаться с парнем из одного только духа противоречия.

В голосе Тайлера зазвучала мольба:

— Если ты не хочешь согласиться ради меня, сделай это ради моих родителей.

В детстве и юности Мэтт был буквально членом семьи Дугласов. Не счесть, сколько раз он обедал с ними, спал в их доме, даже проводил с ними семейные праздники. А сколько раз его собственные родители не могли выйти из пьяного оцепенения и купить Мэтту что-нибудь столь необходимое, как, например, кроссовки! В таких случаях родители Тайлера и Эмили находили кроссовки дома и, конечно, лишь по чистой случайности совсем новые и подходящего размера.

Мэтт был в огромном долгу перед Дугласами. И в еще большем долгу он был перед Эмили.

Если же Тайлер прав, говоря об ее друге, то у Мэтта появлялся шанс вернуть долг. Никаких подозрительных личностей не будет рядом с Эмили, пока на земле живет Мэтт.

— Я сделаю это, — сказал он Тайлеру. — Только скажи, где и когда.

Эмили Дуглас поставила на стоянку принадлежащий питомнику грузовичок, выключила двигатель и поглядела через ветровое стекло на строительную площадку, удивляясь, почему все в городе только и говорят, что о будущем ресторане. Вот и она приехала сюда, несмотря на данную себе когда-то клятву никогда даже близко не подходить к тому месту, где будет находиться Мэтт.

Чудеса, да и только!

Предстоящее ей дело она с радостью перевалила бы на своего босса, Алекса, но тот уехал из города. Поэтому на плечи Эмили легла обязанность сообщить его королевскому высочеству Мэтту, этому миллионеру-выскочке, в какую сумму обойдется ему озеленение участка вокруг ресторана. К несчастью, питомник «Марлетт Лэндскейп» попал в тяжелое финансовое положение, и этот заказ был бы очень кстати. Если бы она упустила его, то никогда не простила бы себе. А своенравный босс еще и обвинил бы ее в том, что она довела фирму до банкротства. На самом деле он умел только строить планы, а деловой хватки у него не было ни на грош. Эмили только и делала, что исправляла его ошибки, и уже начала уставать от этого.

Через шесть месяцев она уже могла бы не беспокоиться о фирме Алекса. У нее появилось бы достаточно денег, чтобы купить у отца участок земли. Потом она получила бы ссуду для постройки здания, и ее мечта о собственном цветочном магазине стала бы явью.

Вот так и получилось, что этот заказ оказался крайне необходим и ей самой — комиссионные должны приблизить ее к заветной цели. Ради этого она готова пожертвовать даже своей гордостью.

Интересно, удивится ли Мэтт, увидев ее? Одиннадцать лет она изо всех сил старалась избегать его. Впрочем, это было не слишком трудно, так как он, по слухам, проводил время с манекенщицами, не приезжая в Мичиган. Очевидно, просьба «Я хотел бы, чтобы мы оставались друзьями» сорвалась с его губ так же случайно, как и нежные слова, которые он шептал ей той ночью на берегу.

Но сейчас Эмили предстоит деловая встреча. Ей следует на время забыть о том, что случилось так давно, и вести себя вежливо, как и подобает опытному менеджеру, оформляющему заказ.

Но когда она взялась за ручку дверцы, у нее похолодело в животе.

Каким он стал? Подростком Мэтт был дерзок и высокомерен. По крайней мере, он хотел, чтобы люди так думали. Хоть он никогда не говорил ей, но она знала, что Мэтт стыдился своей семьи и, вероятно, чувствовал свою беззащитность. Эмили тоже была беззащитна. Видимо, это чувство и удерживало их вместе. Но теперь он больше не беден. Она могла с уверенностью сказать, что того уязвимого ребенка, который прикрывался бравадой, того Мэтта, с которым она дружила, давно уже нет. Странно, что на душе от этой мысли стало как-то грустно…

Раскаленное добела солнце висело в небе, и пот стекал по щекам Эмили. Нет смысла мучиться, сидя в жаркой машине. Чем скорее она поговорит с Мэттом, тем скорее сможет уехать.

Эмили решительно приподняла подбородок, распахнула дверцу кабины и спрыгнула на землю. При виде работающих строителей, потных и не слишком обремененных одеждой, Эмили показалось, что воздух на стройплощадке наэлектризован. Зная, что взгляды двух десятков мужчин теперь устремлены в ее направлении, она высоко подняла голову и, больше всего боясь споткнуться о собственные ноги, вошла через открытую дверь будущего ресторана. Внутри свет был не таким ярким, как снаружи, и Эмили потребовалась минута, чтобы освоиться. Она оглядела помещение и… И никого не увидела.

Тревога от предчувствия встречи с Мэттом мгновенно сменилось раздражением. Понятно, что ее время не столь дорого, как его, но он мог бы по крайней мере проявить любезность и выйти к ней, раз сам же и назначил ей встречу.

— Эмили, — раздалось у нее за спиной. — Эмили Дуглас, это ты?

Она замерла, и ее сердце устроило сумасшедший танец в груди. Глубокий баритон отдавался у нее в ушах, вызывая давно забытое волнение. Ты давно порвала с ним, напомнила она себе.

Вынудив себя повернуться, она оказалась с ним лицом к лицу и на секунду растерялась — на Мэтте не оказалось костюма ценой в тысячу долларов, который она ожидала увидеть. Он был одет в вылинявшие рабочие джинсы и промокшую от пота распахнутую рубашку, которая прилипала к его загорелой мускулистой груди. Эмили подумала, что руки его, наверное, грубые и мозолистые. По покрытому пылью лицу Мэтта стекали крупные капли пота, оставляя на коже светлые полосы. Красная повязка охватывала его волосы, и темные очки скрывали глаза. Миллионера Мэтта легко можно было принять за простого рабочего.

А вот его улыбка оставалась в точности такой же радостной и немного насмешливой, как и много лет назад.

Он сорвал с себя очки, и Эмили увидела карие глаза самого глубокого, самого богатого оттенка.

Вдруг оказалось, что за столько лет разлуки она так и не смогла забыть ни его улыбку, ни то, как нежно он смотрел на нее в ту ночь. Но она также не забыла и сожаление, которое наутро прочитала у него в глазах.

— Эмили Дуглас. Я с трудом узнал тебя.

Теперь она видела, что юноша, которого она помнила, повзрослел и превратился в мужчину. На фотографиях в газетах и на экране телевизора Мэтт выглядел выше и крупнее, чем в жизни. Но все равно в человеке, стоявшем здесь перед нею, она узнавала прежнего Мэтта.

Унылая боль обернулась канатом вокруг ее сердца, и дышать стало трудно.

Это всего лишь деловая встреча, напомнила себе Эмили.

— Я приехала, чтобы оценить стоимость работ, — сказала она.

Мэтт молчал, будто ничего не услышал. Он, казалось, лишился голоса, зачарованный зрелищем Эмили, стоящей перед ним. Когда она еще только вылезала из кабины грузовичка, он увидел стройные ноги и грациозный изгиб ее тела — и забыл собственное имя. Ну почему Тайлер не предупредил его, что бесшабашная юная девчонка успела стать прекрасной женщиной, от одного вида которой у мужчины захватывает дух!

Стоя с открытым ртом, Мэтт не мог насмотреться на белокурые волосы, в которые он любил запускать пальцы. Потом взгляд его передвинулся вниз на ее шею, затем перешел на мягкие округлые груди, которые когда-то давно так чудесно помещались в его ладонях, и еще ниже, на ее живот, который он столько раз целовал, на ноги… Черт возьми! Какие они длинные, как шелковиста ее кожа! Он все еще отчетливо помнил, как она обхватила его ногами…

Когда он заметил вылезающую из грузовичка женщину в шортах и футболке, держащую в руках папку с бумагами, то был уверен, что прислали совсем не ту, кого он хотел увидеть. Тайлер предложил обратиться в фирму, где работает Эмили, представившись клиентом, которому нужно озеленить, участок. Это было чистой правдой — ни при каких обстоятельствах друзья не собирались лгать Эмили или вводить ее в заблуждение.

Эмили с подозрением глянула на Мэтта.

— Меня вызвали, чтобы я составила смету.

— Составила смету… — повторил Мэтт, но мыслями находился неведомо где. Он едва смог связать пару слов. Все сразу пошло не так, как было запланировано. Ему нельзя давать волю своим чувствам. Но при виде Эмили он всегда был не властен над собой. — Прости. Я так удивлен, что снова вижу тебя. Ты стала… другой.

Ее бровь слегка приподнялась.

— Другой? Черт возьми, Конвей. Я… польщена.

— Я имел в виду не это…

— Слушай. Я понимаю, что мы оба попали в неудобное положение, но мне надо работать. Давай попробуем поскорее закончить. Хорошо? Я составлю смету и исчезну из твоей жизни.

Проклятье. Все оказалось сложнее, чем он ожидал. Но он никогда не отступал перед трудностями. Особенно, когда ставки так высоки. Очевидно, ему придется найти к Эмили особый подход.

Каждая женщина обязательно питает к чему-нибудь слабость. Одна любит драгоценности, другая — меха, третья — дорогую одежду. Как только он узнает заветное желание Эмили, то легко сможет ее приручить.