ГЛАВА ВТОРАЯ

Мэтт шагнул к Эмили. Достаточно близко, чтобы уловить легкий цветочный аромат, исходящий от ее кожи. Прошлый раз, когда он находился рядом с ней, они оба пахли дымом костра, который ее отец развел на пляже. У того костра они и остались сидеть, когда Тайлер и родители отправились спать.

Тогда он не мог даже вообразить, что Эмили будет когда-нибудь пахнуть духами. Это казалось слишком женственно для такого сорванца, как она. Теперь же это было совершенно естественно. Да она и была само совершенство. Высокий рост, безукоризненная фигура, выразительные синие глаза, такие глубокие, что в них можно утонуть.

— Хорошо? — повторила Эмили, нетерпеливо постукивая ногой по земле.

— Как хочешь, — только и смог он сказать.

— Прекрасно. — Она достала блокнот. — Какие растения вы хотите? Папоротники? Филодендроны? Живые или из пластика? Может быть, вы придерживаетесь единого подхода к оформлению всех ваших ресторанов?

— У меня есть подборка фотографий.

Мэтт жестом пригласил Эмили к двери, и она пошла, отчетливо чувствуя его присутствие у себя за спиной.

Никакого одеколона. От него исходил запах мужчины, знакомого с физическим трудом. Замечательный запах.

Как только она вышла из помещения, солнце ударило ей в глаза, и Эмили пришлось зажмуриться.

— Эй, босс! — Один из рабочих махал Мэтту рукой. — Инспектор приехал. У нас проблемы.

— Погоди минуту, — ответил Мэтт и повернулся к Эмили: — Все у меня в машине.

Эмили последовала за ним, ожидая увидеть шикарный открытый автомобиль ярко-красного цвета, на переднем сиденье которого Мэтта дожидается не менее ослепительная красотка.

Мэтт подошел к запыленному черному джипу, стоявшему рядом с вагончиком для строителей, и, открыв правую переднюю дверцу, взял с сиденья папку.

— Здесь фотографии моих ресторанов и вся информация, которая может тебе понадобиться. Все растения должны быть живыми. Никакого шелка или пластика. Ваша компания занимается уходом за растениями?

— Нет, но мы сможем порекомендовать кое-кого.

Она просматривала фотографии, удивляясь тому, что видела. Некоторые члены городского совета открыто выступали против строительства ресторана — одни искренне считали постройку уродливой, другие, Эмили была уверена, просто завидовали Мэтту.

Следовало, однако, признать, что рестораны на фотографиях выглядели неплохо. Выдержанные в классическом стиле, они вместе с тем были достаточно уютными, чтобы запросто зайти, выпить пива и перекусить после работы. А когда откроется ее цветочный магазин, то соседство с рестораном может оказаться весьма полезным.

— В озеленении мы стремимся к единообразию, — подчеркнул Мэтт.

Она перелистывала фотографии, и ей стало ясно, что все они сделаны на юге.

— Не хотелось бы разочаровывать тебя, но будет трудно найти пальму, которая сможет расти в Мичигане.

Уголки его губ слегка приподнялись.

— В нашем стремлении к единообразию мы, конечно же, учитываем климат. Теперь извини меня, я отойду на минуту. — Он кивнул в сторону группы людей, которые ожидали его. — Покричи мне, если что-нибудь понадобится.

Эмили делала записи, искоса поглядывая на Мэтта. Он мог быть одет, как другие, мог быть небрит и грязен, как они, но весь его вид вызывал уважение. Его глаза светились умом, и казалось, что он видит людей насквозь.

Когда-то Мэтт и на нее смотрел так же. Иногда Эмили могла даже поклясться, что он читал ее мысли и знал, как страстно она мечтала о поцелуе, о любви. Но он никак не выделял ее из круга своих друзей.

Когда-нибудь он все поймет, говорила она себе по крайней мере тысячу раз. Но Мэтт встречался с девочками, не похожими на нее. Он предпочитал симпатичных. Однако, она принимала как само собой разумеющееся, что он всю жизнь будет рядом и что когда-нибудь ей выпадет счастливый шанс.

Потом Мэтт заслужил футбольную стипендию, и это означало, что он навсегда будет разлучен с Эмили.

Каждый раз, когда он говорил об отъезде из Мичигана, о том, что в Калифорнии начнет все с нуля и больше не оглянется назад, ее сердце разрывалось на части. Эмили была влюблена в него с третьего класса, когда его семья переехала в Чэпел. И с тех пор он почти постоянно был рядом с ней. Для Эмили Мэтт был всем.

Лето шло, отъезд Мэтта приближался, и что-то начало меняться. Эмили все чаще ловила на себе взгляд Мэтта, и искра, которую она видела в его глазах, заставляла ее вздрагивать от предчувствия. Впервые в жизни она начала чувствовать себя женственной и симпатичной. Ей стало понятно, что, возможно, у него были чувства к ней, но он боялся в этом признаться. У нее в голове не укладывалось, что можно отвергнуть такого парня, как Мэтт, но она знала его слабость, которую он старался скрывать: Мэтт, как и она сама, боялся получить отказ.

Именно тогда девушка решила сказать ему о своих чувствах. Эмили никогда не попросила бы, чтобы ради нее Мэтт отказался от своей мечты, но она надеялась, что он мог бы навещать ее, а со временем и она переехала бы в Калифорнию… Но Эмили так и не смогла заставить себя выговорить заветные слова.

Пока не наступил тот последний уикенд.

Сидя у огня, Эмили наконец собралась с духом, чтобы сказать: «Я люблю тебя». Но прежде, чем она произнесла эти три слова, Мэтт поцеловал ее.

На том берегу Эмили отдала Мэтту все, подарив ему свою невинность. Она пробудилась на следующее утро, чувствуя себя от счастья легче воздуха, и тут Мэтт заявил, что им необходимо поговорить. Его мрачный тон и сожаление в глазах сказали больше, чем слова. Тем не менее она тупо слушала, пока Мэтт объяснял, как сильно беспокоится о ней, но не может начинать отношения ни с кем. У него есть мечты, которые должны осуществиться. Но он хочет, чтобы они остались друзьями. Друзьями навсегда.

Через несколько дней он уехал. Навсегда. Больше она его не видела.

Боль, внезапная и резкая, обожгла Эмили. Ей не следовало приезжать сюда. Слезы навернулись на глаза, и Эмили направила все свое внимание на незаполненные бланки.

Девушка обошла здание, делая заметки, затем вошла внутрь, изучая планировку. Когда она вышла, Мэтт был поглощен беседой с инспектором. Они склонились над чертежами, разложенными на капоте автомобиля.

Глупая девочка Эмили очень хотела бы говорить с Мэттом снова, видеть лицо того Мэтта, которого когда-то любила. Взрослая Эмили очень быстро поняла, что не следует беспокоить себя воспоминаниями.

Рассудительная, практичная Эмили побеждает всегда.


Мэтт смотрел, как Эмили, склонив голову, делает записи, и пытался понять, что у нее на уме. Он пока не знал, что должен сделать, чтобы возобновить отношения с ней. Дорогие подарки были хороши для женщин, с которыми он встречался, но на Эмили блеск драгоценных побрякушек не произведет никакого впечатления. Что же придумать?

— Мистер Конвей?

Мэтт повернулся к Эрику Диксону, инспектору строительства.

— Эрик, я знаю тебя с третьего класса. Пожалуйста, зови меня Мэтт.

Глаза Диксона сузились.

— Как я уже говорил, мистер Конвей, вы нарушили требуемое соотношение между площадью здания и площадью участка.

— На какие-то паршивые два квадратных метра.

— Неважно. Вам следует либо уменьшить здание, либо увеличить место для стоянки.

Мэтт обуздал свой гнев. Не собирается он позволять этому ничтожеству стать у него на пути. Ресторан будет построен. Проблемы возникали постоянно, и всегда Мэтту удавалось что-нибудь придумать.

— Так почему же никто не упомянул этого, когда планы были одобрены? И только теперь, когда здание наполовину построено, ты находишь проблему.

Эрик улыбнулся, очень довольный собой.

— Это была прискорбная оплошность.

Ну, хорошо, подумал Мэтт. Если они могут играть жестко, то и он может. Мэтт шагнул к Эрику и удивился тому, как испуганно тот отступил назад.

— Я не думаю, что это имеет отношение к делу, но почему-то вдруг вспомнил, как в школе я забил тебе гол, а потом мне посчастливилось развлечься с твоей девочкой на сиденье моего грузовичка. Кажется, позже ты женился на ней.

Это была только сплетня. Мэтту приписывали удачу со многими девочками, но слова его достигли цели.

Сейчас Эрику всего двадцать восемь лет, но круглое брюшко уже нависает над ремнем, а зубы и пальцы пожелтели от табака. От слов Мэтта его лицо приобрело странный фиолетовый оттенок, вены на висках набухли, и он стал похож на человека, у которого развивается сердечный приступ.

— Я не остановлю строительство, — сказал Мэтт.

— У вас есть неделя, чтобы привести все в норму, иначе строительство остановлю я. — Эрик захлопнул дипломат и повернулся к Мэтту с издевательской улыбкой. — Всего вам наилучшего.

Большинство жителей города благосклонно относились к строительству ресторана. Но было несколько человек, докучавших Мэтту. Это были те же самые люди, которые смотрели на него с пренебрежением, когда он был ребенком. Как бы успешно Мэтт ни учился в школе, как бы ни превосходил других в спорте, все равно считалось, что из-за родителей-алкоголиков он просто не может быть хорошим. Из-за перехода улицы в неположенном месте он не раз попадал в колонку полицейских новостей в местной газете.

Он не позволил им взять верх тогда, не позволит и теперь.

Мэтт услышал, как завелся мотор машины, и повернулся. Эмили уезжала, лишая его шанса восстановить их отношения. Он почувствовал, будто его тянут одновременно в разные стороны.

В одном Мэтт был уверен: имея дело с Эмили, ему придется смирить свою гордость.


— Что это с тобой случилось? — ворчала Эмили. — Если ты не поправишься, то так и останешься здесь. А ведь где-то тебя ждет солнечное окно.

Гибридный канатник стоял в одиночестве на столе в дальнем углу теплицы. Он выглядел больным, его побледневшие листья трогательно поникли.

— Это не тля, и я не вижу грибка. — Она проверила нижние стороны листьев, но не нашла признаков клещей. — Твои братья и сестры здоровы. В чем же дело?

— Они хоть иногда отвечают тебе?

Эмили вскрикнула от неожиданности и повернулась. Еще не увидев Мэтта, стоящего позади нее, она поняла, что это он, и ее сердце вспорхнуло.

Черт бы его побрал за то, что он выглядит таким красивым, за то, что возвращает воспоминания, которым лучше было бы исчезнуть навсегда!

— В некотором смысле, да. Научно доказано, что на голосовые стимулы растения отвечают положительно.

Он глубокомысленно кивнул и указал на больное растение.

— Возможно, этот куст просто оглох.

Ей пришлось подавить улыбку. Мэтт всегда умел развеселить ее. Он вносил свет в ее жизнь, которая стала тусклой с тех пор, как он уехал. Но с течением времени Эмили привыкла к такой жизни.

— Что ты от меня хочешь, Конвей? — спросила она. — Кажется, мы согласились не попадаться на пути друг друга.

— У тебя моя папка с фотографиями ресторанов. Она мне понадобится завтра. Вторую копию взял декоратор, а третьей у меня нет.

Как Эмили могла подумать, что он просто захотел увидеть ее? С чего бы ему интересоваться такой, как она, если к его услугам тысячи других женщин?

И почему вместо облегчения она почувствовала разочарование?

— Я верну ее тебе, и ты уедешь?

— Честное слово бойскаута.

— Побудь здесь, я быстро вернусь.

Эмили пронеслась мимо него, слишком сильно ощущая энергию, исходящую от его тела. Мэтт несет в себе огромный чувственный заряд и, что еще хуже, знает это.

Войдя в свой миниатюрный офис, Эмили схватила папку со стола, но когда повернулась, чтобы уйти, то уткнулась в грудь Мэтта. Жар, исходящий от его кожи, опалил ее, и она отшатнулась.

— Что ты здесь делаешь?

Мэтт протянул руку назад и закрыл дверь.

— Обеспечиваю нам некоторое уединение.

— Ты сказал, что уедешь. Ты дал слово бойскаута.

Он широко улыбнулся, сверкая зубами, и мгновенно стал выглядеть прежним Мэттом.

— Но я никогда не был бойскаутом.

И ведет он себя в точности, как прежний Мэтт… Нет. Никоим образом она не допустит, чтобы он ей снова понравился. Это может вырасти в большую симпатию. А потом все повторится… Он уедет, и она останется одна.

— Что ты хочешь от меня, Конвей?

— Всего лишь поговорить с тобой. Я… скучал без тебя.

— Ты скучал без меня? Скучал так сильно, что ни разу даже не позвонил?

— Твои родители приезжали навестить меня. Ты могла бы присоединиться к ним.

Ее сердце разрывалось на части, когда она провожала их. Ей тоже ужасно хотелось видеть Мэтта. Но она знала, что это не выход из положения.

— Не помню, чтобы ты меня приглашал.

— Я всегда ждал, что ты приедешь.

— О, ты считаешь, что мы, женщины, способны к телепатии? Я, вероятно, должна была сказать тебе раньше, что это не так.

Мэтт внимательно взглянул на нее.

— Раньше ты не была настолько цинична.

— Я рассудительна и практична.

Телефон у нее на столе зазвонил, и Эмили повернулась, чтобы схватить трубку. Ее настроение стало еще хуже, когда она узнала голос в трубке.

— Эмили, дорогая, — резко сказала мать Алекса. — Мне надо говорить с моим сыном.

— Простите, миссис Марлетт, но Алекса сегодня не будет. — И завтра не будет, и послезавтра…

— На этой неделе я звоню уже третий раз. Разве вы не передали ему мои сообщения?

Эмили ненавидела такие ситуации. Ей было крайне неприятно лгать, снова и снова прикрывая Алекса.

— Он был настолько занят, что, вероятно, просто забыл вам перезвонить.

Занят тем, что мазался толстым слоем масла для загара и попивал экзотические коктейли, вдруг захотелось ей добавить. Уже три дня Алекс не отвечал на звонки. Эмили хорошо понимала, какому давлению он подвергается со стороны своей матери, и не осуждала его. Но ему уже давно пора самому разобраться с мисс Марлетт.

— Скажите моему сыну, что в следующую среду в девять утра бухгалтер прибудет для ежеквартальной ревизии. Присутствие Алекса обязательно. — Тон женщины был таким холодным, что Эмили показалось, будто у нее на ухе появились сосульки.

— Я передам сообщение, миссис…

Щелчок, и все.

— И мне с вами было приятно поговорить, — пробормотала Эмили, опуская трубку. Если бы она не знала эту женщину, то могла бы принять резкое обращение на свой счет. Но мать Алекса относилась ко всем — включая сына — одинаково презрительно.

Повернувшись, Эмили увидела, что Мэтт смотрит на нее, прислонившись к двери и засунув руки в карманы джинсов.

Она взглянула на него так сердито, как только смогла.

— Ты все еще здесь?

От улыбки у него появилась ямочка на левой щеке, и он стал выглядеть совершенно неотразимо.

— Я еще не пригласил тебя поужинать.

— Поужинать? Ты смеешься надо мной.

— Вот уж этого я никогда себе не позволю.

Она вручила Мэтту папку.

— До свидания, Конвей.

Мэтт взял папку, и от теплоты в его глазах дрожь прошла у нее по спине.

— Когда я могу ожидать результат?

— Дай мне неделю.

Возможно, к тому времени ей удастся стряхнуть с себя его чары.

— У меня есть еще один вопрос, — сказал он.

— Ужинать с тобой я не буду.

Он усмехнулся, и внутри у нее что-то перевернулось.

— Я могу быть уверен, что «Марлетт Лэндскейп» справится с работой, если приму ваш проект?

Его вопрос на мгновение поставил ее в тупик, но она быстро сообразила, что Мэтт навел справки. Финансовые трудности «Марлетт Лэндскейп» были хорошо известны. Почему-то всегда находилась компания, которая перехватывала их контракты. Эмили даже начала подозревать, что кто-то из служащих продает информацию конкурентам.

— Твой контракт весьма важен для нас. Если мы получим его, то, безусловно, выполним. Даю слово.

Честность Эмили не вызывала сомнений. Правда, Мэтт не упомянул, что «Марлетт Лэндскейп» была единственной компанией, предложившей свои услуги. Он не часто позволял чувствам вмешиваться в деловые отношения, но этот случай был особым. А главное, заключение этого контракта было единственной возможностью приближаться к Эмили ближе, чем на километр.

— Я собираюсь подписать контракт с вами.

Он протянул ей руку. Долю секунды Эмили колебалась, затем твердо пожала его руку.

Всего лишь деловое рукопожатие, и длилось оно краткое мгновение, но Мэтт успел ощутить сладость прикосновения к мягкой ладони Эмили.

Телефон зазвонил снова. Она повернулась и подняла трубку.

— Где тебя черти носят, Алекс? Я пытаюсь дозвониться до тебя уже несколько дней. Милдред сидит у меня в печенках.

Тот самый таинственный друг, без сомнения.

Она слушала в течение минуты, и Мэтт мог бы поклясться, что слышит в телефоне музыку — что-то кубинское.

— Погоди, Алекс. — Она прикрыла трубку рукой и повернулась к Мэтту: — Мне надо поговорить.

— Можно дать тебе совет? — предложил Мэтт. Эмили сердито вздохнула и кивнула.

— Ты не добьешься успеха в бизнесе, если будешь решать чужие проблемы.

Лицо Эмили стояло у Мэтта перед глазами, пока он шел к своей машине.

Как бы девушка ни старалась казаться раздраженной, Мэтт чувствовал, что она начала смягчаться, но еще боялась доверять ему. Значит, он сделает то, о чем попросил Тайлер. Кроме того, впервые за много лет у Мэтта появилась иная цель, чем строительство еще одного ресторана. Он даже начал подумывать о том, что на денек-другой может оставить стройку без присмотра, чтобы посвятить это время Эмили.

Мэтт вспомнил озеро и дом, где они провели так много времени вместе. Интересно, Эмили все еще любит ловить рыбу? Можно еще пойти в Метро-Парк, взять напрокат велосипеды и кататься по дорожкам. Да что там, можно просто сидеть на крыше его автомобиля и болтать друг с другом целый день. И, если все пойдет как задумано, он мог бы пригласить ее к себе в номер…

Он был поражен ходом своих мыслей. Привести Эмили в гостиницу, чтобы… Торопить ее нельзя, иначе отношения с ней прервутся. Мэтту пришлось напомнить себе, что он ввязался в эту историю только ради Тайлера и его родителей. Если этот Алекс действительно в чем-то замешан, то Мэтт должен быть осторожен.

И он решил пока ограничиться дружбой с Эмили.

Загрузка...