Третье правило семьи Райс

Глава 5

Вот уже который день мой мир состоял преимущественно из серой каменистой пустоши с одной стороны и рыжеющих ближе к горизонту барханов с другой. К тому же этот мир мерно покачивался, словно переваливался с ноги на ногу, хотя я знала, что покачивалась именно я.

Вернее, мой паланкин, в котором я полусидела-полулежала, поджав ноги, закутанная в белые одежды, так как этот цвет якобы помогал легче переносить жару.

Как по мне, одежда нисколько не спасала, и часами напролет я занималась лишь тем, что старалась не умереть от этого пекла и в этом пекле.

Но ведь еще был песок, приносимый пустынными ветрами!

Несмотря на задернутые шторки паланкина, он все равно пробирался внутрь. С каждым вздохом попадал мне в легкие, лез в глаза, норовил забраться под одежды и проникнуть… везде!

Единственная польза от ветра – пусть его порывы нисколько не приносили прохладу, зато на несколько секунд они избавляли меня от горьковато-резкого – овчины, смешанной с навозом, – запаха, шедшего от верблюдов нашего каравана. И от моего собственного верблюда, на котором был установлен паланкин.

И этому не было ни конца, ни края – ни раскаленной под жарким солнцем Остара пустыне, ни пескам, ни нашему путешествию в Магдеш!..

Верблюдов было двенадцать. На горбах у двух стояли наши с Маисой паланкины, остальных нагрузили поклажей. Везли воду и еду для долгого путешествия, а заодно шатры, которые разбивали на привалах.

Вел караван закутанный в серые одежды суровый пустынный воин Мехди, во многом напоминавший мне Шахира. К тому же в дороге нас сопровождала дюжина стражей и три мага.

И все для того, чтобы доставить дочь Рореда Гервальда до Магдеша в целости и сохранности. Отбить любое нападение, если такое произойдет, а заодно не позволить ей – то есть мне – сбежать!

Но я и не пыталась.

Пусть караван двигался только по утрам до обеда, когда жара становилась совсем уж невыносимой, и еще по вечерам, когда над нами раскидывалось бесконечное звездное небо, но мне казалось, что пустыня забирала у меня все соки.

Всю мою жизнь.

…Первые дни пути я почти не запомнила – они прошли для меня в полусне-полубреду. Виновата в этом оказалась якобы настойка от головной боли из-за ушиба, которую вливал в мой рот маг, выдавая себя за заботливого лекаря.

А на деле это был маковый отвар.

– Думаю, они боялись, что вы попытаетесь сбежать, госпожа! – сказала мне Маиса на третий день.

Вернее, это была ночь, мы остались с ней в поставленном на ночь шатре одни, а снаружи нас караулила стража. В тот день я более-менее пришла в себя, потому что никакого отвара мне больше не давали.

– Первые два дня мы шли вдоль реки, и по дороге еще попадались города, – рассказывала мне Маиса. – Но потом все сменилось пустыней. Тогда-то настойку вам стали давать меньше, и вы очнулись, госпожа!

Я прекрасно понимала причину подобных действий. Наш караван покинул провинцию Фисанию, и теперь мы были где-то… в бесконечной неизвестности, а заодно и в непосредственной близости к Великой Пустыне, двигаясь по ее краю.

– В Остаре неспокойно, – продолжала горничная. Мне было строго-настрого запрещено покидать наш шатер, но на Маису это правило не распространялось. – Я слышала, что говорят возле костров. Мехди специально выбрал такой путь для нашего каравана, чтобы избежать любой встречи с разбойниками. Поэтому мы идем вдали от торговых путей.

Мне же казалось, что причина была немного в другом.

Роред хотел, чтобы его «подарок» непременно прибыл в Магдеш, к Пустынному Ястребу, и опасался вовсе не разбойников. Он боялся, что меня попытаются освободить те, кому я дорога.

– Не знаю насчет Кассима, – шептала в ответ на мой вопрос Маиса. – Ничего не слышала о его судьбе. Зато в лагере говорят, что все викинги выжили. Кто-то серьезно пострадал, но шейх вовсе не приказал их казнить. Вместо этого они уплыли из Остара.

– Неужели об этом говорят возле костров?!

Маиса покивала.

– Еще как говорят! С нами шестеро из дворцовой стражи, и они недовольны тем, что Рохар позволил людям из Хъедвига уйти, хотя они прикончили много народа. И флот шейха даже не потопил их смешные корабли с изогнутыми носами!

– Драккары из Хъедвига, – отозвалась я, мечтая о море, прохладном ветре и брызгах горьковато-соленой воды в лицо.

Но вместо моря и прохлады на следующее утро я снова пыталась не умереть от жары.

Заодно прекрасно понимала, что бежать мне некуда. Даже если я накоплю достаточно магии на одно или два заклинания и нам с Маисой удастся избавиться от стражей и отправиться незамеченными в звездную ночь Остара, долго мы не протянем.

Пустыня убьет нас уже на следующий день.

А если мы украдем верблюдов – это представлялось мне маловозможным, но все-таки, – то, быть может, продержимся пару-тройку дней…

Поэтому я лежала в шатре или сидела в паланкине, мечтая о несбыточном. Щупала и крутила браслеты так долго, пока не стерла запястья в кровь. Маиса пошла жаловаться на мои раны, и маг каравана обработал их пахучей мазью.

– Вижу, вы отыскали место для ключа, – произнес он, потому что я все-таки нашла едва заметную, залитую воском и выкрашенную в темный цвет прорезь.

Выковыряла оттуда воск, раздобыла вилку, отогнула зубец, но… У меня ничего не вышло.

– Сами замок вы не откроете, – добавил маг, – а в караване, спасибо Богам, ключа нет.

– И за что им спасибо? – удивилась я.

– Если то, что я о вас слышал, госпожа, чистая правда, то, освободись вы от браслетов, мы бы с вами не совладали.

– Не совладали, – сказала ему, не став кривить душой.

– Поэтому шейх Рохар отправил ключи в Магдеш с другим караваном, – произнес маг. – Так что советую оставить свои руки в покое. В этом нет никакого смысла – вы только причините себе боль.

Затем добавил:

– Еще четыре дня, и мы будем на месте.

Наконец, дней стало три, а потом и два, после чего я увидела то, что заставило мое сердце забиться быстрее.

Настолько, что я презрела весь этот песок, жару и запах, а еще вид на грязный зад вышагивавшего передо мной верблюда. Вместо этого высунулась из паланкина и уставилась вдаль, не в состоянии поверить собственным глазам!

И не верила им так долго, пока впереди не показалась небольшая деревушка, в которую и вошел наш караван.

С двух сторон потянулись унылые глинобитные дома. По пыльной улице бегали босоногие и оборванные детишки, прогоняя с нашего пути таких же пыльных и худых коз.

Но я смотрела вовсе не на бедные хижины и не на замотанных в светлые одеяния женщин, несущих на головах кувшины от единственного на всю деревню колодца. Я глядела на далекие и высокие горы, на чьих вершинах белели ледники, до боли в глазах сверкавшие на послеобеденном солнце.

И думала я о том… Размышляла, что уже видела эти самые подернутые синеватой дымкой очертания гор. Изо дня в день смотрела на них из окна, валяясь при смерти в караван-сарае, стоявшем…

Во-он там он и стоял, буквально в сотне метров отсюда!

Правда, деревушка тогда выглядела совсем по-другому.

Домов в ней было намного больше, повсюду расхаживали люди, вели за собой нагруженных поклажей верблюдов. Лавки стояли с распахнутыми дверями – много, много лавок, – и в них продавали все сокровища Остара – от специй и чудесных шерстяных ковров до шелковых тканей, украшенных умелой вышивкой местных мастериц.

Потому что через это место, расположенное на торговом пути, постоянно проходили караваны, основной источник дохода и даже богатства местных.

Но все изменилось… Как же все изменилось с тех пор!

С трудом оторвавшись от лицезрения горных вершин – они манили меня так, словно там был запрятан огромный магнит, – я посмотрела в сторону, где раньше стоял караван-сарай.

Но увидела лишь остатки стен, занесенные песком. А ведь рядом была и чайхана, и лавка, в которой продавали ковры…

…Я знала, что за воспоминания меня посетили.

Они не были моими, потому что принадлежали Густаву Тэрису.

Именно здесь, в этой деревушке, путешествуя по Остару со своим учителем, три сотни лет назад Тэрис заболел пустынной лихорадкой, которая уложила его в постель почти на две недели.

Но Джеймс Офин не стал дожидаться выздоровления единственного ученика. Ушел, взяв проводника из племени джицу, в те самые горы, решив самостоятельно отыскать оазис Аль-Убари.

Назад он уже не вернулся.

Поборов лихорадку, Густав Тэрис хотел отправиться следом, но был слишком слаб. К тому же у него заканчивались деньги – оставшихся остарских дукаров не хватало на то, чтобы взять толкового проводника и снарядить поисковую экспедицию.

Поэтому Тэрис отправился на запад. Решил вернуться в Хастор, найти верных людей, которые помогут разыскать его учителя и артефакт.

Но в Остар Тэрис уже больше не попал. Его жизнь оборвалась в графстве Триронга, где подлый удар в спину ему нанесли предатели из рода Кеттеров.

***

– Мне хочется поговорить с кем-нибудь из местных, – заявила я главе каравана.

До этого я выбралась из паланкина, затем, не удержавшись, украдкой погладила своего верблюда. После чего подозвала Маису и отправилась на поиски Мехди.

Наш караван остановился на краю деревушки, и мужчины принялись разбивать лагерь: ставили шатры и разводили костер, на котором собирались приготовить ужин. Несколько человек отправились к колодцу, чтобы набирать в бурдюки подходившую к концу воду.

Вскоре Маиса указала мне на командира.

Я подошла к Мехди и обратилась к нему на остарском. Причем вежливо обратилась, но в ответ тотчас же поймала тяжелый взгляд исподлобья, хотя просьба у меня была довольно невинной.

– Но это невозможно, госпожа! – выплюнул он из себя. – Вам стоит немедленно вернуться в паланкин и дожидаться, пока мы не поставим для вас шатер. Эй, Андар!.. – уверена, он звал того, кто должен будет проводить меня к верблюду и проследить, чтобы я спряталась за светлыми шторками паланкина. И сидела бы там не высовываясь.

Но я покачала головой.

– Сейчас же приведите мне старца из деревни! – сказала ему. Немного подумав, еще и топнула ногой. – Я хочу послушать местные легенды – пусть этим вечером меня развлекают историями!

В черных глазах Мехди промелькнуло сомнение, и я решила, что нахожусь на верном пути.

– В последние дни я не видела ничего, кроме пустыни и зада идущего передо мной верблюда. Вы не посмеете отказать мне в столь пустяковой просьбе, потому что я – дочь шейха Рохара, а он поручил вам заботиться и исполнять все мои пожелания.

– Госпожа!.. – начал Мехди таким тоном, словно он собирался посметь.

Но я его перебила:

– К тому же Надир аль-Амман обратил на меня внимание еще в Фисе, и как только я прибуду в Магдеш, то сразу же стану его икбал. – Я вспомнила все те слова, которые, словно бисер, сыпались изо рта мерзкого предателя Рореда Гервальда. – Потом я рожу ему сыновей, и один из них, вполне возможно, однажды сядет на трон Остара. Вам это прекрасно известно, как и то, что я вполне могу стать валиде-султан. И вот тогда-то… О, обещаю, я припомню всех, кто посмел отказать мне в невинном развлечении – послушать сказки из уст старика!

И он сдался.

Через пару часов в наш шатер – с распахнутыми полотнищами входа, за одной из которых караулил сам Мехди, а внутри горели масляные лампы и курились благовония, и я, завернутая в две вуали, отдыхала от безделья на разложенных мягких подушках, тогда как Маиса сидела позади меня, готовая переводить…

Тогда-то в наш шатер вошел старец в светлых одеждах.

Сложно сказать, сколько ему было лет – на миг мне показалось, будто бы он возрастом с эти горы.

Поклонился несколько раз, всячески демонстрируя свое почтение, затем пригладил седую бороду, спускавшуюся почти до пояса. Сказал, что он – старейшина этой деревни…

– Джазан, – пробормотала я на центинском. – Так она называлась!

– Вы правы, госпожа! – перешел на мой язык старик, и я не удержалась от удивленного возгласа:

– Откуда вы знаете центинский?!

Тут уже встрепенулся Мехди, карауливший за полотняной стенкой. Заглянул в шатер и приказал, чтобы мы говорили только на остарском.

– Я много путешествовал по миру, господин! – поклонился ему старик. – Побывал во всех концах обитаемого мира и знаю более десяти языков. И если госпоже удобно…

– Если ты заставишь говорить его по-остарски, то будешь сам мне переводить на центинский, – заявила я Мехди. – Или же отыщи в караване того, кто знает мой родной язык!

– Госпожа хочет слушать сказки и легенды, – вступилась еще и Маиса. – И если почтенный старейшина деревни может говорить на ее языке…

В общем, еще через несколько минут препирательств старику было разрешено разговаривать на центинском, после чего я принялась слушать его рассказ.

Сперва о горах, заснеженные вершины которых пронизывали небо – настолько они были высокими! Заодно они давали приятную прохладу, потому что лед с ледников собирался в ручьи, которые стекали в долину, где находился оазис…

– Аль-Убари, не так ли? – затаив дыхание, спросила у него.

Старик пожал плечами, хотя мне показалось… Возможно, мне всего лишь показалось!

– Сейчас доподлинно никто не знает, что находится в тех горах. Они прокляты Богами, и никто туда не приближается, потому что…

– Потому что оттуда никто не возвращается?

– Вы правы, госпожа! Вот уже много столетий – так гласят наши предания – мы не смеем подходить к тем горам. Только народ из племени…

– Джицу, не так ли?

Быстрый взгляд в мою сторону.

– Я поражаюсь вашей осведомленности, госпожа! Да, лишь племя джицу знало тайные пути и могло пасти свой скот на склонах тех гор. Но никого из них давно уже нет в живых, а мы…

– Неужели вы ни разу там не побывали? Вы ведь столько путешествовали – судя по вашим словам, посетили все уголки мира. И с вашей-то страстью к приключениям разве вы не пожелали проверить, что находится у вашего собственного порога?!

Тут снова не выдержал Мехди:

– Я не понимаю этого языка, но мне кажется, что сказки рассказывает уже сама госпожа!

– О нет, госпожа лишь озвучивала то, какую сказку она бы хотела от меня услышать, – отозвался старик на остарском. – Но сейчас пришел мой черед.

После чего вновь заговорил – на этот раз я с замиранием сердца слушала о том, что он знал об Аль-Убари – прекрасном городе, который когда-то был выстроен в тех самых горах. Он находился в долине, через которую шли караваны, не забывая перед этим останавливаться и в Джазане.

Рядом с Аль-Убари, в том самом оазисе, был построен еще один город. Там жили красные драконы – вернее, люди, способные менять свои ипостаси.

Оба города мирно сосуществовали до тех пор, пока со звезд не упал огонь.

– Артефакт, – произнесла я. – Камень, прилетевший с неба!

Старик кивнул.

– Ходили слухи, что Аль-Убари был уничтожен в вызванном упавшим артефактом огне. Но это не так, моя госпожа, хотя город серьезно пострадал. Драконы отстроили его заново, но потом… После этого к ним стали постоянно наведываться те, кто хотел заполучить артефакт, – пытались его выкрасть, убивали людей и драконов, устраивали бесчинства… И однажды терпение драконов закончилось. Они заявили, что больше никто не явится ни в их город, ни в те горы. Это их территория, и они убьют любого, кто посмеет к ним приблизиться.

– Ах вот как!

– С тех пор все изменилось. Шли годы, складывавшиеся в десятилетия, а потом и в столетия… Постепенно об Аль-Убари стали забывать, и его следы были утеряны навсегда. Караваны перестали ходить через ту долину, да и у нас они появлялись все реже и реже…

– А те драконы, которые из города рядом с Аль-Убари… Они все еще живы?

– Кто же это знает, госпожа! Ни один из местных не рискует приближаться к горам – потому что в песках перед их склонами поселились джинны, и теперь это их территория.

– Джинны? – растерялась я.

Старик кивнул.

– Всех, кто ступает на их земли, ждет страшная смерть. Джинны превращают несчастных в столбы песка, после чего забирают с собой, в подземное царство, и уже на веки вечные!

Маиса позади меня издала испуганный всхлип. Затем забормотала молитвы, прося Богов сберечь ее и госпожу от столь ужасной участи.

– Сам Аль-Убари давно стерт со всех остарских карт. Лишь народ джицу знал ходы через земли джиннов и долгое время поддерживал с ними связь. Но теперь и от джицу не осталось и следа.

– Но те драконы… – не сдавалась я. – Они ведь все еще там?

– Иногда, если смотреть на горы долго-долго, – произнес старик, – то можно увидеть, как над вершинами кружат огромные птицы. Но птицы ли это?

Замолчал, задумался. Вот и я не спускала с него глаз.

Размышляла о том, что не отказалась бы посмотреть на горы и на летающих над их вершинами птиц, но пока все, что мне было видно, – это лишь то, как ложились отблески костра на морщинистое лицо старейшины деревни.

– А что, если я захочу попасть в Аль-Убари? – спросила у него. – Вы сможете меня туда проводить?

– Это невозможно, госпожа! – ответил он. – На ваших запястьях браслеты, лишающие магии. Заодно вас везут в Магдеш, к Надиру аль-Амману, и я уверен, ваша охрана сделает все, чтобы вас дотуда довезти. К тому же в этой деревне нет никого, кто бы знал проход через земли джиннов в Аль-Убари.

– Так уж и никого? – склонила я голову, на что получила недовольное замечание от Мехди.

Поморщилась – вот же привязался на мою голову!

– Я много путешествовал, – немного помедлив, заговорил старик. – Родился с толикой драконьей крови – слишком малой, чтобы обрести собственного дракона, но подарившей мне слабый магический дар. Заодно эта кровь не давала мне покоя. Не позволяла усидеть на одном месте, влекла за собой, и я побывал почти во всех уголках этого мира. Но моя семья… У меня были жена и сын, здесь, в Джазане, которые не разделяли моей страсти к путешествиям. Да и я, признаться, был не лучшим мужем и отцом.

– И что же с ними случилось?

– Они умерли от голода, пока я плавал в северных морях. Но у меня был внук…

– Надеюсь, он жив?

– Нет, он тоже погиб, на этот раз от болезни. Осталась правнучка… Моя радость, последняя из моей семьи… Ее зовут Лулу, но, пока я был в очередном путешествии, она лишилась родителей, и ее отдали в услужение Надиру аль-Амману.

– Ах вот как!

– Ей только девять, поэтому Лулу пока еще не может привлечь интерес Пустынного Ястреба. Но если госпожа будет в его гареме…

– Как ты понимаешь, в его гареме я все же буду. – Вряд ли мне удастся улизнуть по пути к Магдешу, я прекрасно это осознавала. – Но недолго.

Старик кивнул.

– Если вы вернете мне Лулу, госпожа, то я расскажу вам заключительную часть своей истории. О тех из племени джицу, кто до сих пор ступает по этой земле, потому что пару сотен лет назад все племя переселилось в Аль-Убари. Но иногда кто-то из джицу отправляется в большой мир, неспособный усидеть на одном месте. Заодно он заводит семью… по эту сторону от гор!

Замолчал.

Вот и я размышляла над его словами.

– Передайте Лулу, что ее прадед Хаким ждет ее дома и будет ждать всегда, – добавил старик. – А когда она вернется, мы с ней отправимся в прекрасное место. В город Аль-Убари, охраняемый красными драконами.

Молчание вскоре затянулось, и Мехди решил, что старик исчерпал свои истории.

– Пора, – заявил он, просунувшись в шатер. – Уже поздно, и госпожа желает спать!

Поднявшись на ноги, Хаким поклонился.

– Вам стоит поспешить, – обратился он уже к Мехди, – и не ложиться спать этой ночью. До Магдеша осталось два дня пути, но вам нужно проделать его за полтора, иначе вас настигнет песчаная буря.

– Ты сошел с ума, старик! – недовольным голосом произнес Мехди. – Наши маги умеют предсказывать погоду, и они говорят, что бури не будет. И вот еще – я не собираюсь платить за бредни сумасшедшего! Даже не вздумай попросить у меня за свои россказни деньги. Пошел прочь, убирайся!

Хаким поклонился – на этот раз уже мне, – после чего исчез в темноте. Мехди же, недовольно бормоча под нос, запахнул створки нашего с Маисой шатра, перед этим заявив, что мы, как обычно, выезжаем на рассвете.

***

Караван тронулся с места, покидая Джазан. Я снова тряслась в паланкине, раз за разом вспоминая разговор со стариком, пытаясь придумать…

Да что там придумывать! Этим утром мне стало все предельно ясно.

Из-под охраны Мехди мне не сбежать, но я передумала даже пытаться. Вместо этого собиралась добраться до места, а там уже отыскать лазейку на свободу.

Для себя, Маисы и маленькой Лулу.

И пусть всю дорогу до Джазана я пыталась не думать о том, что меня ждет в гареме Пустынного Ястреба, потому что от подобных мыслей скатывалась в отчаяние… Но сейчас у меня появился план.

Раньше я собиралась бежать туда, где море, после чего отыскать корабль и попытаться уплыть на нем в Хастор или в Центин. Теперь же я понимала, что бежать мне нужно совсем в другую сторону.

Но сперва раздобыть ключи от браслетов, отправленные Роредом в Магдеш с другим караваном, перед этим отыскав во дворце Пустынного Ястреба правнучку Хакима из племени джицу.

Следующий шаг – наш побег и возвращение в Джазан. Затем дорога в Аль-Убари, а там уже…

Я еще не знала, что именно, но в том оазисе находился артефакт пропавшего Джеймса Офина, который – как я надеялась! – до сих пор ищет Джей Виллар. Быть может, нам суждено встретиться еще раз, и он поможет мне вырваться из Остара на свободу?

Но это было не самое важное. Признаться, я мало о таком думала, потому что имелось кое-что еще.

Я распахнула шторку, затем выбралась из паланкина – спрыгнула на песок рядом со своим верблюдом. И пусть тотчас же прибежал Мехди, да и остальные из охраны не отставали, но я сказала им, что пойду сама.

Ногами.

И пусть только попробуют заставить меня вернуться в паланкин! Тогда я пожалуюсь на них всему свету – и шейху Рохару, и Надиру аль-Амману! А в будущем придумаю самую ужасную казнь для моих врагов, и они будут первыми в списке!

– В паланкин я вернусь тогда, когда захочу, – заявила я Мехди. – Вот, я уже закуталась в ваши проклятые платки с головы до ног, и со стороны никто не разглядит во мне женщину. – Только пугало огородное. – Но если у меня отвалятся ноги из-за того, что я неделю просидела в паланкине, то виноваты в этом будете вы все вместе взятые!

И мне снова разрешили – конечно же, под охраной – идти рядом с верблюдом. Возможно, причиной был страх перед Роредом, но куда вероятнее, они боялись недовольства Пустынного Ястреба.

Дорогу до дневного привала я проделала пешком – шла, повернув голову, разглядывая далекие горы. И уже скоро я высмотрела…

В раскаленном воздухе, в котором белые шапки ледников казались лишь далеким миражом, мне чудились движущиеся по небу темные точки. Я хотела верить в то, что это драконы, хотя отдавала себе отчет, что могла выдавать желаемое за действительное и это всего лишь обман зрения.

– Госпожа, вам нужно много пить, – произнес маг, бывший в нашем караване за лекаря, когда мы остановились на дневной привал. – Вряд ли вам стоит испытывать такие нагрузки! Вам понадобятся все силы, когда вы будете рожать сыновей господину аль-Амману.

На это мне захотелось запустить в него кружкой, но вместо этого я выдавила из себя улыбку и допила воду.

Мне понадобятся все силы, чтобы сбежать из гарема и вернуться в эти места, потому что я внезапно ощутила то, о чем так долго толковала мне магесса Авира.

Связь. Зов.

Едва уловимые, но со мной произошли перемены.

Уверена, мой собственный дракон – вернее, драконица – была где-то здесь, в Остаре. Очень близко – настолько, что я ее чувствовала!

Она обитала в запретных горах, дорогу к которым охраняли страшные джинны, превращавшие незадачливых путников в песчаные столбы.

…Я снова шла до тех пор, пока не выбилась из сил, а потом тряслась в своем паланкине до темноты, когда мы разбили лагерь. И все это время я сидела, лелея нашу связь, наслаждаясь возникшим притяжением.

Заодно мысленно призывала свою драконицу, надеясь, что она все-таки откликнется и прилетит, а заодно и раскидает всю эту свору, которая везет меня в гарем.

Но мне никто не ответил.

На рассвете мы снова поехали дальше. Вскоре встало солнце, залило светом бесконечные барханы. Затем пришла удручающая жара, а вожделенные горы потерялись в дневном мареве.

Еще через пару часов небо постепенно начало темнеть. Я снова шла рядом со своим верблюдом, привыкая к жаре и преодолению длинных расстояний пешком, поэтому слышала, о чем переговаривались мужчины.

В их голосах отчетливо звучала тревога.

Ну что же, старый Хаким не ошибся. На нас шла буря, и мы не успевали добраться до Магдеша, когда она нас накроет!