Три башенки и бездонная пропасть

Глава 8. Приступы

Вернув обессиленного безуспешной погоней Тифея в любимую корзину, я спустилась вниз, в гостиную. Через несколько минут там же появился мистер Венгре.

Он оказался крепким, представительным мужчиной лет тридцати. У него было суровое лицо с правильными чертами, довольно красивое, хотя и не настолько идеальное, как говорила Анна. Но в общем, его внешность притягивала взгляд - почти брюнет с синими глазами - та холодная красота, которая должна хранить вечное равнодушие, которую тёплая улыбка портит. Он казался крайне недовольным, но это недовольство не имело отношения ко мне. Со мной он разговаривал вежливо и приветствовал моё появление в Дабхис-холле весьма учтиво.

До обеда оставалось чуть меньше часа и мы, не сговариваясь, планировали провести время за знакомством. Мы уселись у столика, где расставили закуски, и попытались найти общие темы для беседы.

- Погода сегодня на редкость солнечная, - заметил Артур после того, как был обсуждён предстоящий обед и наше положительное к нему отношение. - Но думаю, завтра вернутся дожди. Мне всегда в этом не везёт - стоит выбрать сухой тёплый день, чтобы навестить графа и решить насущные вопросы, как обязательно случается дождь, или снег, и его милость снова меня не принимает! Столько времени теряется зря! Уже через два дня приедут гости, нужно успеть привести дела в порядок.

- Гости! Извините, я вас перебила. Здесь будут гости?

Он снисходительно улыбнулся.

- Вижу, вы обрадовались. Понимаю, тут довольно уныло и человек, привыкший к широкому кругу общения, найдёт общество графа скучным. В таком случае я вас обрадую. Да, каждую весну в замке собираются друзья графа. Вернее, его друг, который привозит с собой своих друзей, иначе никого бы тут вовек не было!

- Разве у графа нет друзей?

- Разрешите мне не отвечать на этот вопрос.

Я улыбнулась.

- И кто же будет? Вы знаете, кто приедет?

- Как же не знаю! Будет Патруа Лишьез, они с графом дружны с детства, два друга Патруа со своими тремя сёстрами и, пожалуй, всё. Впрочем, состав гостей может измениться в любой момент, этого предугадать никто не способен.

- И как долго они останутся?

- Этого я не знаю, но обычно гости остаются не меньше чем на две недели.

- Было бы замечательно! Но в любом случае, я рада, что будут гости!

- Да, это я вижу. - Его улыбка стала добродушней, а сам он стал словно добрей и старше. - Думаю, Вам они обязательно понравятся. Патруа имеет свойство приносить веселье везде, где бывает. Не удивляйтесь, что я так по-свойски его называю. Я рос рядом с ним, его братом и Греймом всё детство. И делами графа нынче я занимаюсь не для заработка, а потому что испытываю к нему глубокое дружеское расположение.

- Это очень приятно слышать! Подобная дружба в наше время встречается не так часто, как хотелось бы!

- Можете меня не хвалить, я рад бы отделаться от этих обязанностей, но совесть не позволяет.

Я рассмеялась.

- Вы не любите лести точно так же, как не любит его милость. Не подскажите, мистер Патруа с братом такие же? Ведь должны же быть у выросших вместе молодых людей какие-то общие черты?

- Брат Патруа давно мёртв.

Смех замер где-то в воздухе. Вместо весёлой шутки вышло печальное признание. В замке, кажется, всегда так - стоит твоему настроению чуть повыситься, провидение обязательно напомнит о мирской суете и поставит на место.

- Извините, если своим бестактным замечанием я вызвала тяжёлые воспоминания.

- Вы же не знали, вас не в чем винить.

Очень хотелось узнать подробности печального события, но не расспрашивать же? Зря он упомянул о смерти юноши, потому что сразу стало казаться, будто и это имеет отношение к убийствам в Дабхис-холле. Что бы я ни узнала, во всём подозревала связь и чем дальше, тем сложнее было все эти моменты связать в целое повествование.

- Может, расскажете о себе, мисс Ильза? - Тем временем поинтересовался мистер Артур. - Я никогда не слышал о том, что у Грейма имеются родственники и был уверен, что он последний в своей родословной линии. Даже в записях королевского двора он указан последним, и, если не оставит наследника, после его смерти Дабхис-холл с землями отойдёт короне.

Последний! Он последний в роду и его имущество в случае бездетной смерти перейдёт короне! Не связаны ли убийства с этим? Но как они могут быть связаны? Граф мстит всему миру за то, что не желает родить потомка, которому придётся передать по наследству свою несчастную судьбу? Не желает передавать неизбежной необходимости наблюдать, как ветшает и рушится былое величие рода, и понимать, что не в силах этого изменить?

- Мисс? Вы в порядке?

Я очнулась.

- Да, простите, вспомнила кое-что важное. Нужно будет написать письмо своей подруге, которой я давно не писала. Что вы спрашивали? Отчего меня нет в официальных летописях королевского двора? Но там же только наследуемые имена, а на имущество графа я не могу рассчитывать ни в коей мере.

- Разве что выйдете за него замуж.

Он так просто и беззастенчиво предложил это, что я ушам своим не поверила.

- Что?

- Признайтесь, мисс Ильза, вы приехали, чтобы выйти за графа замуж?

- Не может быть, чтобы вы действительно так думали! Я не в том отчаянном положении, чтобы начинать охоту на женихов.

- О, извините! - Он вскочил, тем самым не позволив вскочить мне. Его глаза выражали раскаяние, а жесты только подтверждали, что он недоволен своей промашкой. - Простите, мисс Ильза. Я редко бываю в обществе и забыл, что некоторые мои шутки барышни совсем не воспринимают. Тут только моя вина, только моя. Вы приняли мои слова совершенно серьёзно, хотя я пошутил. Выйти замуж за графа, влачащего столь жалкое существование, что даже его гости приезжают и оплачивают своё проживание. в этом и была ирония. Видите? Я рассказываю о вещах, которые можно рассказать только близкому родственнику Грейма. Я просто обязан предупредить вас о текущем положении его дел!

Его корявый намёк я поняла. Он считает, что я всё же могла рассчитывать опутать графа, и предупреждает, что дело не выгорит, потому что граф беден. Интересно, кого он этим предупреждением желает защитить? Меня от неудачного брака или графа от происков расчётливой злодейки?

- Извините, мисс. Давайте забудем мою нелепую попытку пошутить. Я с рождения лишён юмора.

- Хорошо. Не будем ссориться, не хочу, чтобы вы уезжали от нас в дурном расположении духа.

Он тут же сел на прежнее место.

- Боюсь, я нескоро смогу уехать и моё расположение духа ещё не раз изменится. Нужно дождаться, пока Грейм сможет принимать посетителей. Пока он не вышел из своих комнат, ничего не остаётся, как только располагаться удобней для долгого ожидания.

- Так вы ожидаете графа? Разве он в замке? Вчера его не было целый день, я была уверена, что теперь вы проводите время со мной только оттого, что его милости нет дома.

- Уехал? - Мистер Артур остро взглянул на меня. - Нет, сегодня он никуда не уезжал. У него приступ.

- Приступ? Какой?

- Вы что, не знаете?

Рука Артура, лежавшая на колене, вдруг резко сжалась. Его, кажется, затрясло от злости.

- Вас никто не потрудился поставить в известность о припадках графа?

Его сухой голос хлестал как плеть. Когда виновный будет найден, его изобьют до крови.

- Мне очень жаль, нет.

Я услышала в своём голосе испуг.

Он сжал челюсти, и на скулах заходил желваки. Потом его суровый взгляд забегал по углам комнаты, как будто хотел сбежать наружу, за толстые стены.

- Будь на то моя воля, ей-богу, я бы всех слуг тут уволил! Их стыдливое умалчивание однажды доведёт до беды! В попытках оградить репутацию графа, к которому слуги в большинстве своём сильно привязаны, они подвергают вас опасности.

- Что вы имеете в виду? Пожалуйста, не скрывайте, расскажите мне про приступы!

- Конечно, мисс, я не могу вас не предупредить. Как я уже говорил, моя совесть часто лишает меня покоя, и я не смогу спокойно спать, зная, что ваша невольная неосведомлённость может стать причиной несчастного случая.

- Говорите, прошу!

Впервые после приезда я испугалась. Даже ночью, после вопля было не так страшно, там страх стирался и смешивался с ночным сновидением, растворялся в ночи, выцветая на фоне дня, а тут имел реальные причины.

Мистер Венгре взглянул на меня крайне серьёзно.

- Слушайте, мисс Ильза, и слушайте внимательно. Иногда у Грейма случаются приступы. Он совершенно выходит из себя, очень злится, кричит и становится крайне агрессивен. Не хочу вас пугать, но в это время как вам, так и никому другому ни в коем случае нельзя к нему приближаться. Скорее всего, мой совет не пригодится, когда начинается приступ, Донер запирает хозяина в комнатах. Но бывало, Грейм умудрялся выбраться и убежать в горы. Надеюсь, вы таким его никогда не увидите, всё человеческое покидает его черты. Вечером он может быть совершенно адекватен, а к утру уже теряет последние капли разума и походит на дикаря.

- И сейчас тот самый случай?

- Именно. Говорят, вчера он был полностью в себе. Верно?

- Да, мы ужинали вместе. Но я не знаю, насколько он был в себе, потому что до ужина видела его только однажды.

- Вот как?

Я глубоко вздохнула, закрывая глаза и ругая себя последними словами. Нельзя так теряться, с испугу взяла и выболтала лишнее! Так, глядишь, и что-нибудь непоправимое от растерянности с языка слетит - проблем не оберёшься.

- Вчера он был нормальным, как сообщили мне слуги. А к утру его пришлось запирать.

- Отчего же это происходит? Вы пытались выяснить?

- Конечно же! Никто толком не знает, по какой причине случаются приступы, но, по моим наблюдениям, они с годами приходят всё чаще. Доктора, которых мы приглашали, ничего необычного не нашли. Физически Грейм здоров. Они предполагают, что его нервная система расшаталась по каким-то причинам, о которых граф отказывается сообщать, и постоянно подвергается испытанию. Когда его нервы совсем истощаются, случается приступ. У женщин бывают похожие приступы, но они ограничиваются истерикой и слезами, а граф становится опасен для окружающих.

- Насколько опасен?

Он задумчиво наблюдал за моим лицом.

- Очень, мисс. Придумайте самое страшное - и не ошибётесь.

Ну нет, теперь я настороже и не стану вскрикивать: «Он что,

кого-нибудь убил»? Наоборот, самое время вспомнить, в чьём доме и под чьей опекой я нахожусь.

- Я не верю, будто граф очень опасен, ведь он на свободе. Его посещаете вы и его друзья. Гости проводят в Дабхис-холле по две недели. Если бы он был очень буйным и представлял угрозу себе и другим, вы бы давно о нём позаботились и поместили в более безопасное место. Это, конечно, очень печально, но думаю, вы бы не бросили милорда в замке вместе со слугами и гостями, которые могут пострадать от его болезни.

Мистер Венгре тут же потерял ко мне интерес. Кажется, я его разочаровала.

- Возможно, так и следовало поступить. - Буркнул он себе под нос. - Однако мы пока не решились. Вероятно вы, мисс, никогда не видели сумасшедшего дома изнутри. Не видели его пациентов, остриженных наголо, истощённых болезнью до синевы, крепко спеленатых смирительными рубашками. Никто из близких моих друзей не переступит его порог, пока ситуация не станет критической. Никто!

Он, кажется, разволновался, хотя я не смогла прочесть по его лицу точно, и сидел молча, думая о чём-то неприятном. Может, представлял графа в сумасшедшем доме? Серые грязные стены, узкая комната с единственным крошечным окошком под потолком и железная кровать.

Должно быть, реальность куда страшнее моей фантазии. Не хочу больше представлять себе это место!

Тем временем, к счастью, и обед подоспел.

Мистер Пак Блихсен обедать не пришёл. Мистер Венгре ел быстро, и было видно, что необходимость поддерживать дружелюбную беседу сейчас для него весьма обременительна.

Я же сидела как на иголках. Возможно, для кого-то припадки графа стали настолько обыденными, что можно скучать, пока милорд заперт в своих комнатах, как зверь в четырёх стенах, но у меня внутри всё кипело. Я так радовалась благожелательному отношению слуг и тому, как тепло меня приняли. А оказывается, они от меня столько скрывали!

Солнечная погода потеряла свою прелесть, я провела весь день в комнате, пытаясь решить, как поступить с новостями. Смотрела в окно, где кроме ведущей к обрыву долины виднелся край парка, где я ещё не бывала. Мы с тётушкой очень любили прогулки по живописной местности вокруг нашего городка, гулять же одной - словно негласное предательство привычки, принадлежащей двоим. Конечно, я понимаю, что настоящего предательства в этом нет, но не могу себя заставить выйти на свежий воздух, только чтобы наслаждаться прелестным видом цветущей зелени.

Однако времени себя жалеть не было, поэтому следующим утром я намеревалась попытаться найти союзника, который смог бы пролить свет на некоторые события, о которых слуги молчат. Найду ли я союзника в замке? Или придётся выбраться за его пределы? Тут только слуги и странный дядюшка, не высовывавший носа из своей лаборатории, и скучающий мистер Венгре, мимоходом напугавший меня и спустя минуту после этого замкнувшийся в своих мыслях так, что почти обо мне позабыл.

Одевшись, я снова подошла к окну, где попыталась рассмотреть парк и понять, как за ним ухаживают. И сама себе удивилась. Неужели это важно? Кажется, я зациклилась на денежной оценке состояния Дабхис-холла, как будто точно собралась прибрать его к рукам вместе с хозяином. Так сосредоточилась, подсчитывая чужие доходы и суммы, пущенные на содержание, что упустила главное. Граф безумен, первое впечатление меня не обмануло. Почему же я закрыла на него глаза, не поверила своему собственному суждению?

Так жаль. Такой молодой и кажется, несчастный. Больной. Но если он причиняет вред окружающим, то его нужно остановить!

Видимо, друзья и прислуга стараются скрыть проблему, может, даже жалеют его, но в данном случае жалость неуместна. Да, сумасшедшие дома ужасны, но не менее ужасны безнаказанные убийства невинных, которые можно предотвратить.

Возможно, пора связаться с судьёй и сообщить о выполнении задания? Хотя, если подумать, какой информацией я располагаю? Слухами? Известием о припадках, которого, думаю, никто из местных жителей не подтвердит. Наоборот, все поклянутся, будто ничего такого с графом не происходит! Значит, доказательств, кроме слов мистера Венгре, нет. Хватит ли его слов, которых при встрече с судьёй, я уверена, он ни за что не повторит? Нет, будь всё так просто, я бы здесь не оказалась. Я должна видеть графа и убедиться, что он способен причинить кому-нибудь зло. Я должна стать свидетелем, который в силу жалости или любой другой привязанности не побоится рассказать о происходящем правосудию.

Интересно, как это сделать, не подвергая никого опасности? Судья предпочёл бы, чтобы я стала свидетелем убийства, его бы это весьма устроило, только вот я этого вовсе не желаю!

Или судья. он ведь намекнул, что в ближайшее время произойдёт что-то плохое, а я должна быть начеку. Возможно, простое предположение, ведь не мог же человек его положения спокойно говорить о возможной жертве, не пытаясь её спасти?

Анна сегодня то и дело пыталась меня растормошить, заглядывала в глаза, беззвучно извиняясь и краснела, но обида на слуг не давала мне её простить. Удивительно, я ведь сама их обманывала, приехала под чужой личиной, чтобы навредить их хозяину, но всё равно обижалась, что они не поставили меня в известность, не предупредили о припадках.

Как иногда странно играет нами жизнь. Как странно!