Твоё наказание

Глава 38

Соколов всегда получает то, чего хочет. Будь то территория, десять миллионов выручки за месяц или бургер с медвежатиной — ничто и никогда не шло против его воли. Теперь же, оказавшись в больнице, у него другое желание: чтобы жена, которой он так преступно пренебрегал, была с ним рядом. Учитывая тот факт, что в своем положении он её прикатить сюда не может, как и требовать чего-то от врачей, приходится ему поднапрячь Владимира. Тот удивительным образом ситуацию разруливает. На него вообще, по наблюдениям Рената, доктора и сестры смотрят с ужасом и благоговейным страхом. Как миленькие размещают девушку рядом с мужем, и он часами смотрит на её опутанное проводами и трубками тела, на котором нет живого места.

На шее странгуляционная борозда — Нелли душили так старательно, что след чернеет на бледной коже, всегда аккуратные ногти на руках и ногах местами вырваны с корнем, местами раздавлены, лишь мизинцы сохранены — под них «всего лишь» загоняли иглы. Красивая пышная грудь девушки изуродована следами ожогов. «Похоже, от сигарет», — с ужасом подмечает Ренат. — «Что же это за уроды, раз у них рука на беременную поднялась?». Даже себе такого он никогда не позволял, ведь должно быть в жизни хоть что-то святое.

— Хей, мелкая, не вздумай умирать, — просит мужчина у жены, легонько поглаживая её по руке, вкладывая в этот жест как можно больше нежности, — у нас там козявка растет, у тебя в животе. Неужели не хочешь увидеть собственного ребенка? Обещаю, ты будешь принимать участие в воспитании этого ребенка полное участие, я ни одного вопроса не решу, не учтя твоего мнения. Ну чего ещё ты хочешь? Чтобы я не изменял? Даже не посмотрю в чужую сторону. Завязать с криминалом? Согласен, надо это сделать, дабы нынешняя ситуация не повторилась. Денег у меня для отмыва уже столько, что хоть жопой их жуй, — уговаривает Нелли, как только может, — все будет хорошо. Мы выберемся из больницы, выздоровеем, будем жить долго и счастливо, насколько это вообще возможно с нашими темпераментами. Да, без ссор не обойдется, но мы найдём пути примирения. Это и называется семейной жизнью.

Он говорит долго, приводя всё новые и новые аргументы, не смотря на то, как сложно ему держаться в собственном состоянии — травмы никуда не испарились. Единственный момент, когда отвлекается, это в момент собственной перевязки. Сломанные кости по волшебству не срастаются, поэтому Соколов послушно терпит чужие руки на своем теле, иначе бы сам это делал. Когда же дело доходит до обработки ран Нелли, обязательно следит за тем, чтобы все происходило аккуратно и с величайшей осторожностью. Особенно страшно наблюдать за тем, как ей приходится питаться — через очередную капельницу.

— Володя, надеюсь, наши гости получили дружественный прием? — спрашивает у подчиненного Ренат, когда парнишка в очередной раз является ему на глаза с докладом.

Спрашивает конечно же об Алисе и Кариме. Тех притащили в дом Соколова сразу после поимки. Адвокат последнего, поняв, что его клиент пропал, пытался достучаться и дозвониться, но был мягко послан в пешее путешествие на всем известный половой орган. А парочку уродов со всеми «удобствами» устроили в наскоро вырытом погребе — даже подвал ими решили не пятнать. Как и просил босс, посадили этих людей на цепь, словно зверей, коими они и являются. И каждый день теперь у них проходит по расписанию, с армейским распорядком, начинается с побудки в шесть утра и заканчивается легкими пытками за полночь. Палачи меняются каждый день, но каждый из них придумывает что-то новенькое. Когда Ренат слышит о чужих мольбах прекратить, особенно от Баринова, на его сердце разливается горький бальзам удовлетворения. И ведь это только начало.

— Как всегда, ноют без остановки, Баринов ваш хнычет, словно девчонка. Смотреть противно, когда взрослый мужик так себя ведет, — брезгливо отзывается о чужом поведении Владимир, припоминая, как Карим реально плакал от одной-единственной иголки под ногтем. Тогда он ему и припомнил о руках Нелли, которые превратились в месиво, сказав, что на месте жертвы всегда страшнее.

— Мне нравится на это смотреть, будто кино на ночь, разве что поп-корна не хватает, — Соколов кивает на свой ноутбук, на котором и воспроизводит все видео, приносимые парнем. Для него это одно из условий для восстановления психического здоровья, как он себя убедил. — Пожалуй, завтра бы с удовольствием понаблюдал за тем, как его кто-нибудь трахает, желательно шваброй.

Как бы кровожадно не звучало, как бы мерзко не выглядело со стороны, Владимиру тоже нравится такая придумка. Он до сих пор помнит, в каком состоянии привез молодую хозяйку в больницу. Такую хрупкую и беззащитную её посмели обидеть. Ему до сих пор снятся кошмары о том, что она умирает прямо у него на руках, так и не открыв глаза. И Карим, и Алиса заслужили то, что с ними происходит, и парень готов собственными руками мучить их столько, сколько получится.

— С удовольствием, босс.

И уходит, оставляя фрукты и пожелания от ребят о скорейшем выздоровлении. Ренат понимает, что не так-то просто будет выздороветь, слишком сильны повреждения у него, и уж тем более у его жены. Но обещает себе сделать все, чтобы привести жизнь в порядок.

Неделю Нелли пребывает в коме, и врачи боятся делать хоть какие-то прогнозы, бесконечно твердя Соколову: «Надо ждать». Его такое отношение вымораживает до черных кругов перед глазами. Хочется разнести больницу в щепки, не оставив камня на камне, чтобы не смели на уши ему присаживаться. Но в то же время Ренат понимает, что перевезти её в другую клинику, в большой город, например, в Москву, значит разделиться с девушкой, не иметь возможности повлиять на врачей, как-то следить за тем, чтобы было всё лучшее.

— Пора выводить, — говорит лечащий врач во время последнего утреннего обхода. — Организм уже достаточно восстановился, да и раны подзажили, шока не должна испытать.

— А ребенок? — уточняет Ренат о своем малыше, волнуясь о нём не меньше, чем о Нелли. — Для него это не опасно?

— Главной опасностью для него была нестабильная мать. Сейчас, когда ей куда лучше, пусть плавает спокойненько в околоплодных водах, наслаждается безмятежностью, пока может. В качестве профилактики назначим препараты для поддержания плаценты, и все будет замечательно, — терпеливо объясняет врач, называя лекарства по очереди и описывая действие каждого из них. И Соколов послушно запоминает, осознавая, насколько важно это знание. — Однако, есть куда более серьезная проблема.

— Не тяните, — Ренат раздражается быстро.

— Психическое состояние пациентки желает оставлять лучшего. Уверен, как только она очнется, мы заметим проявления травмы, что получила. То, что с ней сделали, не каждый бы мужчина выдержал, что уж говорить о хрупкой девушке, — качает расстроено головой врач, ужасаясь. На своем веку он разное повидал, но такую откровенную чернуху впервые. Уже бы давно позвонил в полицию, да только помнит угрозы того молоденького парня, что регулярно в отделение захаживает, будто к себе домой. Ещё и к медицинским сестрам пристает, словно те дешевые шлюхи из борделя. Но оставляет эти мысли, чтобы продолжить, — я совершенно уверен, что ей понадобится помощь психотерапевта, антидепрессанты — длительное лечение. Душу всегда исцелить куда сложнее, чем тело.

Ренат это и сам отлично знает. Его сердце ноет каждый раз, когда он бросает взгляд на жену, что пострадала из-за его амбиций. Да, она глупенькая в своих стремлениях, но это из-за молодости, ещё ничего не видела, вот и смотрит наивно на мир. А теперь этой наивности не станет. Мужчина уверен, что, как только она откроет глаза, в них уже не будет того огонька, что ему нравился. Возможно, со временем Нелли вернётся к полноценной жизни, но кошмары о произошедшем будут мучить её долго, если не всегда. И она вряд ли забудет, по чьей вине все это случилось. По его, Рената. Только он виноват.

«Если понадобится, всю свою жизнь посвящу искуплению грехов», — клянется себе Соколов.