Твой нежный взгляд

Глава 14

Брендан с грохотом хлопнул дверью своего номера.

«Нет, так не годится», – сказал он себе. Надо оставаться бесстрастным и не позволять женщине завладеть своим сердцем. Хватит и того, что он полдня пытался выбросить ее из головы. Точнее, вычеркнуть из мыслей. Селия больше не сможет владеть его душой. И да будет так впредь.

Хлопнуть дверью – значит признать, что он беспокоился за супругу, что она способна вывести его из себя, а ведь это не так. У нес нет над ним власти. Ее существование никоим образом не будет влиять на его жизнь, за исключением отдельных моментов, зачатие наследника и Светские приемы, на которых надо будет появляться вместе.

Настало время донести все это до ее сознания – пусть узнает правду. Их совместная (или раздельная) жизнь будет отныне определена раз и навсегда...

Селия, вернувшись в гостиницу, пребывала в глубокой задумчивости. Переодевшись в починенное платье, она читала одну из книг, сваленных грудой на столе. Услышав, как грохнула дверь, она вздрогнула, и на лице ее отразилось забавное изумление. Потом она тепло улыбнулась. Глаза ее засияли нежностью.

– Я читала чудесную книгу, – промолвила она. – Автора ты знаешь – это Брендан О'Нил.

И Селия протянула ему его собственный дневник, в который он записывал свои личные переживания и мысли. Тот самый дневник, каждую страницу которого он разделил на столбцы «То, что я знаю» и «То, чего я не знаю».

– Ах, Брендан, это просто замечательно! Мне кажется, теперь я тебя знаю. И понимаю. Особенно в том, что касается Аманды. – Она покраснела. – И меня. Я, как и ты, смущена и взволнована этим чувством, которое нахлынуло так неожиданно, и куда это нас приведет, я тоже сказать не могу. В моей голове второй столбец тоже почти пустой.

Она нашла его тетрадь! Он никому и никогда не давал читать, что там написано. Зачем он оставил ее на столе? Вот глупец!

– Я думала о Гаррике, – продолжала она. – Где он сейчас? На окраине города есть несколько таверн. Они внешне напоминают английские пабы, которые любил посещать Гаррик.

Селия умолкла, ожидая ответа.

Странно, подумала девушка. Пока они были в разлуке, она скучала по нему и в то же время за последние несколько часов стала к нему еще ближе. Наверное, так происходит со всеми супружескими парами. В детстве она часто замечала, как мать стоит у окна и ждет отца после трудового дня. Тогда она не понимала, что значит ждать кого-то, хотя и радовалась приходу родителей. В ее детском сознании укрепилась мысль, что те, кого любишь, всегда возвращаются домой. Вот только ждать бывает нестерпимо скучно и тревожно.

Теперь все изменилось. После смерти родителей Селия поняла, что люди возвращаются далеко не всегда. А когда любимая тетушка сказала ей эти горькие и обидные слова, которые так больно ранили сердце, Селия узнала, что чувства и мысли другого человека – загадка, нам только кажется, что мы понимаем окружающих.

Сегодня утром, впервые испытав близость со своим мужем, она почувствовала, как перед ней открываются новые горизонты и новые возможности, расширяющие круг ее интересов, ограниченных домом.

Отныне ее дом там, где Брендан, и ей так много надо сказать ему, стольким поделиться.

Брендан – ее дом, и от этой мысли ей стало весело и радостно на душе. В нем вся ее жизнь, ее будущее.

Но он намеренно отвел взгляд и не заметил, что вся она так и лучится счастьем. Незачем обмениваться взглядами, а тем более чувствами.

– Я так рада, что ты вернулся, – сказала Селия, любуясь его мужественной фигурой. Она расскажет ему, что видела Аманду, а потом они вместе отправятся на поиски Гаррика.

Но Брендан молчал.

– Где ты был? – спросила она, гадая про себя, в чем причина его чопорной холодности и ледяного безразличия, отражающегося в темно-карих глазах. На его лоб упала черная прядь, и ей захотелось коснуться ее и смахнуть с его лица выражение отчужденности.

Молча, как будто ее не было в комнате, он стянул перчатки, швырнул на диван шляпу и плащ и подошел к столику с бренди. Повернувшись к супруге спиной, Брендан налил полную рюмку и осушил ее одним глотком.

– Тебе нехорошо? – озабоченно спросила она. – Сегодня холодно. Принести чаю?

О'Нил даже не повернулся. Он налил себе еще бренди. Его широкие плечи были похожи на неприступную стену.

Встав с кресла, Селия подошла к мужу и положила ему руку на плечо. Пальцы ее слегка дрожали и почти касались его шеи. Но пригладить его волосы она не осмелилась. В воздухе витала какая-то напряженность, даже неприязнь. Откуда она появилась, Селии было непонятно. Может, она что-то не так сказала и сделала? Или дело в самом Брендане?

– Брендан?

Медленно, словно каждое движение давалось ему с трудом, он поставил рюмку на столик и взглянул на нежную белую руку, лежавшую у него на плече. В его взгляде было такое отвращение, что Селия тут же убрала руку и отпрянула, словно ее ударили.

– Что случилось, Брендан?

Он стоял неподвижно, не шевелясь, и ее сердце сжалось от тревоги и страха.

Стараясь ничем не выдать своего волнения, Селия сглотнула подступивший к горлу комок. В горле пересохло. Возможно, она просто не вовремя – у него что-то не ладится в делах, может, неприятный разговор с торговцем или капитаном корабля. Но она должна рассказать, что произошло.

Надо его разговорить. И тема не важна – все, что угодно, только не это холодное отчуждение.

– Сегодня я видела Аманду, Брендан. Прямо здесь, в этой комнате. Она указала на окно и сообщила мне, что видит там человека, который виновен в ее смерти. Я выбежала на улицу, чтобы посмотреть, кто это, но не успела – он скрылся.

Нельзя было понять, слышит он ее или нет. У Брендана такой вид, словно он находится за тридевять земель отсюда. Когда же он наконец заговорил, то голос его-звучал холодно и тускло:

– Не стоит ломать комедию, мадам. Селия оторопела.

– Ломать комедию?

– Да, ломать комедию! – со злостью повторил О'Нил. – Это же ваше ремесло, не так ли? Вы хотите уверить меня, что способны вызывать души умерших, что говорили с моей погибшей сестрой. И как же вы с ней говорили?

– Она говорила не так, как мы, – дрогнувшим голосом пояснила Селия. – Я слышала слова, которые она произносила, но они возникали у меня в голове. То есть она передавала мне свои мысли.

Его пальцы стиснули рюмку.

– Значит, она повсюду следует за вами? Моя сестра, которую вы никогда не видели, является вам и у вас в гостиной, и здесь, в меблированных комнатах? И вы хотите, чтобы я вам поверил? Вы что, не понимаете, что мне омерзительно слушать, как вы то и дело треплете дорогое для меня имя? Для вас и вашей алчной тетушки она всего лишь источник заработка, из ее смерти вы устроили жестокий цирк. А для меня она по-прежнему любимая сестра, единственный родной мне человек.

– Но я...

Он не станет ее слушать. Не будет слушать – у него звенит в ушах.

«Спокойно, – твердил он себе. – Не теряй самообладания. Не позволяй ей завладеть твоей душой». Она что-то говорит, голос ее дрожит. Она испугана, встревожена.

В этот миг в его уме сверкнула догадка, она обманом завлекла его в свои сети и заставила на себе жениться.

Это так просто, что он чуть не расхохотался вслух, в то время как ее нежные слова обволакивали, пытаясь лишить воли.

Каким же он был идиотом!

Ну конечно, он с самого начала был уязвимой мишенью – иностранец в чужой стране, потерявший отца, затем сестру и потом зятя. Она опутала его сетями, околдовала, и сделала это на редкость искусно. А причина очевидна любому – деньги. Как он раньше не догадался!

Извечный земной соблазн и извечный женский обман. И ведь всегда либо одно, либо другое. А в его случае – и то, и другое.

Для нее все складывалось как нельзя удачно. Должно быть, они с тетушкой все продумали до мелочей и теперь радуются, что Брендан О'Нил с такой легкостью попался в расставленную ловушку.

И вот еще о чем он подумал. Те трое громил, которые якобы явились за долгом ее дядюшки, на самом деле были подкуплены ею. Она притворилась, что напугана, и он ее спас. Она разыгрывала роль жертвы, а он, сам того не зная, сыграл роль простофили.

«Спокойно, – повторил Брендан. – Она не должна видеть, что я сломлен, унижен. Не стоит подавать повода для злорадства. Потом дашь волю своему отчаянию. Но не сейчас».

Селия умолкла. Ему наплевать, что она говорила, –ее слова больше не имеют никакого значения. Что имеет значение, так это его беспросветная глупость. Женщине и во второй раз удалось его одурачить.

О'Нил взял в себя в руки и произнес – холодно и спокойно:

– Как я уже говорил, для меня остается загадкой, с помощью каких ухищрений вам удаюсь обвести меня вокруг пальца и заставить жениться на себе.

– Ухищрений? – У девушки перехватило дыхание. Да разве он не слушал ее? Она описала ему свои чувства, тревоги, мечты. Нет, он не слушал ее. – Ухищрений? – повторила она. Для него она мошенница – и никто больше.

Он и бровью не повел – будто ее и нет – и продолжал:

– У вас может быть ребенок. В этом случае наш брак сохранится. Иначе события будут развиваться так, как было изложено во вчерашнем письме. Как только я вернусь в Лондон, наш брак будет аннулирован.

– Но как же так? – У Селии все поплыло перед глазами, и она ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

– Очень просто. Я намерен жить так, как жил всегда. До сих пор меня это вполне устраивало. Полагаю, вам следует вернуться домой, к тетушке. Экипаж ждет внизу.

– И это после того, что произошло сегодня утром? Он не показал виду, что его тронули ее слова. Бесстрастным тоном, как будто они говорили о погоде, Брендан произнес:

– Это была ошибка, и я приношу свои извинения. В будущем ничего подобного не повторится, если только мы не захотим завести ребенка.

– Нет.

– Нет? – Его холодность на мгновение сменилась неприкрытым изумлением. Впервые ему посмели возразить.

– Нет. Я с этим не согласна.

Ему потребовалось все самообладание, чтобы не сорваться на крик. Нельзя поддаваться минутным порывам – будь то ярость или любовь.

Он снова стал самим собой. Все в его руках.

– Мадам, у вас нет выбора.

– Нет, есть.

– Не забывайте, что вы моя жена. По британским и американским законам вы являетесь моей собственностью.

Косточки ее пальцев побелели – с такой силой она вцепилась в спинку стула. Его слова не сразу дошли до се сознания.

Господи, да кто же этот человек? Такое впечатление, что существуют два Брендана – один добрый, другой жестокий.

С ее глаз словно упал розовый флер, и наступило прозрение.

Чувства, которые Селия испытывала еще утром, растаяли. Наивные мечты увяли, как цветок, тронутый морозом. Планам, которые она строила с самого утра, не суждено сбыться.

Вместо этого сбылся самый страшный из ее кошмаров. Она превратилась в собственность холодного, бессердечного человека. И уподобилась тем женщинам, которые приходили к ней в надежде освободиться от той власти, которую имели над ними их грубые, жестокие мужья, сохранявшие влияние на своих жен и после собственной смерти.

– Нет! – выкрикнула Селия с яростью, испугавшей их обоих.

Губы Брендана искривила презрительная усмешка – те самые губы, которые совсем недавно покрывали страстными поцелуями ее тело.

Она по ошибке приняла жажду обладания за страстную любовь.

«Господи, только не это! Все, что угодно, только не это!» – мысленно воскликнула Селия, а вслух спокойно и твердо повторила, гордо распрямив плечи и убрав руку со спинки стула:

– Нет. Я не стану вашей собственностью, сэр. И то, что принадлежит мне, вам принадлежать никогда не будет.

Ее глаза гневно сверкнули. Она стояла перед ним, прекрасная даже в гневе, и, несмотря ни на что, О'Нил вновь ощутил прилив желания.

– Разговор окончен, – заявил он. Надо избавиться от нее как можно скорее: с глаз долой – из сердца вон. Стоя от Селии в нескольких шагах, он чувствует ее запах, который завораживает сильнее, чем самые изысканные духи. И тело его предательски откликнулось – в нем еще свежи воспоминания утренней близости. – Внизу вас ждет экипаж. Всего наилучшего, мадам.

Выбора нет – надо подчиниться. Селия вскинула голову, избегая встречаться с Бренданом взглядом, – как и он несколько минут назад, когда вошел в комнату.

С тех пор, кажется, прошла целая вечность.

Внизу она возьмет свой плащ – ей что-то холодно и хочется согреться. Хоть с помощью плаща.

Не говоря ни слова, девушка молча вышла из комнаты, осторожно притворив за собой дверь.

Сердце ее рвалось на куски. Беззвучно, в полной тишине.

Брендан прислушивался к ее шагам на лестнице, но до него не донеслось ни звука. Она исчезла, как бесплотное видение.

Вместо ожидаемого триумфа он почувствовал лишь жуткую усталость и отчаяние. «Это пройдет, – твердил он себе. – Это пройдет».

Сам того не замечая, он оперся о спинку того самого стула, о который опиралась Селия. И косточки его сильных пальцев побелели.

Возвращение Селии в свой дом на площади Вашингтона стало для нее событием и будничным, и горьким.

Все здесь напоминало о прошлом. Ей казалось, что она всего лишь отлучилась ненадолго, чтобы навестить подругу или зайти к цветочнице.

Тетя Пруденс ее ждала.

– Здравствуй, дорогая, – промолвила она, широко распахнув перед ней дверь.

Селия подавила в себе желание с криком броситься прочь.

– Здравствуйте, тетя, – машинально промолвила она. А что еще сказать?

Все от нее отвернулись. У нее никого не осталось. «Ну и хорошо, – подумала она. – Одиночество – это то, что присутствует с тобой всегда. Просто мы часто об этом забываем».

– Ты, должно быть, устала, моя дорогая. Входи. После ужина ляжешь спать. Завтра у нас напряженный день.

Селия взглянула на тетушку усталым, безжизненным взглядом. Вот человек, с которым она прожила много лет и которого, как выяснилось, совершенно не знала.

Старушка почувствовала враждебность.

– Селия. – Она взяла племянницу за руку, и та не нашла в себе мужества возразить. – Я наговорила тебе много такого, чего не должна была говорить. Не знаю, что на меня нашло. Я вовсе так не считаю. Ты должна знать, что я отношусь к тебе как к собственной дочери.

Спорить не было сил. Селия молча кивнула, чтобы покончить с этим.

– Так я прикажу подавать обед? – радостно подхватила тетя Пруденс.

– Да, пожалуйста, – ответила она и стала подниматься по ступенькам.

Наверное, по тем же самым ступенькам ей суждено подниматься всю оставшуюся жизнь – печально и безучастно.

И это все, что ей осталось?

И хотя отчаяние сковало душу девушки, она подумала, что теперь это не имеет никакого значения.

Проснувшись на другое утро, Селия решила гнать от себя любые эмоции. Нельзя все принимать так близко к сердцу. Она страдает потому, что чувствует и переживает.

Целый день она не выходила из комнаты, задернув портьеры и закрыв ставни. Ни книгу, ни шитье не брала в руки. Часы проходили незаметно и однообразно, а Селия сидела, безразлично уставившись в одну точку и словно оцепенев.

Взгляд ее случайно упал на левую руку, и она увидела на пальце обручальное кольцо. Ее охватила внезапная злость, и она попыталась снять его, но оно не поддавалось. Подобно золотым кандалам, оно плотно сидело на пальце.

Тетушка радостно сообщила, что скоро у них будут важные посетители, но Селия слушала вполуха. Как во сне, она оделась и приготовилась играть в уже поднадоевшую игру – просто потому, что сейчас у нее не было другого выхода. По крайней мере пока. «Позже, – успокоила она себя. – Я подумаю об этом потом».

Она готова. Осталось спуститься вниз, в гостиную, где посетительницы будут говорить о своих умерших родственниках, утирать платочками глаза, а она будет их сочувственно выслушивать, после чего тетя Пруденс и Патрик разыграют свой спектакль.

Правда, с ней происходит что-то странное – кончики пальцев покалывает, будто в них вонзились тысячи иголочек. Она заметила это, спускаясь по лестнице. Селия остановилась и посмотрела на свои руки. Внешне ничего особенного, а ощущение такое, будто покатывает уже и ладони. Потом запястья, руки.

«Может, я приболела?» – подумала она. Впрочем, все теперь безразлично.

Тетушка встретила племянницу у подножия лестницы.

– Ах, Селия! Тебя ждут леди и джентльмены – и все такие знатные господа! – Понизив голос, она добавила: – К нам хотели бы прийти многие, но честь посетить тебя первыми выпала этим десяти. – Она оглянулась через плечо. – Сам мистер Фредерик Дуглас прислал своего человека, чтобы тот потом все ему подробно описал! Как войдешь в гостиную, он сидит справа у стола. Слышала, что он работает в аболиционистской газете «Северная звезда».

Селия смотрела на тетушку, не совсем понимая, что та ей говорит. Покалывание в руках не проходило. Пруденс продолжала перечислять всех знатных и уважаемых персон, собравшихся в гостиной, чтобы удостовериться, является ли Селия настоящим медиумом. Их имена ей знакомы. Но вот удивительно, у нее такое чувство, словно она здесь только телом, а душой – непонятно где и вот-вот воспарит к потолку и даже выше.

Пруденс ободряюще похлопала ее по щеке, и Селия медленно вошла в гостиную. Глаза ее не сразу привыкли к полумраку. В гостиной потушены почти все свечи, как всегда перед сеансом.

И снова все начинается сначала.

Она окинула взглядом комнату. Мистер Роберт Суини, репортер из «Дейли телеграф», миссис Люсинда Кун из «Женского общества суфражисток» и представитель духовенства, священник из церкви в Бруклине.

Человек, которого прислал Фредерик Дуглас, сидел рядом с миссис Кун – скуластое лицо и густая шевелюра бросались в глаза. Он кивнул ей.

У Селии закружилась голова, но она храбро расправила плечи.

– Приветствую всех вас, господа. – Девушка улыбнулась, сжав руки на уровне талии, чтобы никто не заметил, как они дрожат.

Селия была одета в простое и скромное зеленое шерстяное платье, отделанное кремовыми кружевами, а волосы сколола в пучок на затылке.

В комнате находились десять человек, не считая Патрика, ожидавшего в укрытии своей очереди, и тети Пруденс, стоявшей рядом.

И тут она увидела его. В углу, в стороне от стола, сидел Брендан в кресле-качалке.

– Добро пожаловать, господа, – пролепетала она, забыв, что только что поздоровалась со всеми.

Зачем он здесь?

Чтобы стать свидетелем ее унижения и позора. Чтобы поглумиться над ней всласть. И сделать ее еще несчастнее.

Ну нет, этому не бывать. Она не позволит ему выбить ее из седла.

Внезапно Селия ощутила прилив сил, при том, что покалывание в руках не прекращалось ни на секунду. Этот сеанс станет самым впечатляющим и убедительным.

А может, и самым настоящим из того, что она делала до сих пор.

Аманда являлась ей уже несколько раз, придет и сегодня.

Почувствовав себя увереннее, она любезно промолвила:

– Прошу всех к столу. Всех, кроме мистера О'Нила, – добавила она.

Брендан, который было поднялся с кресла, замер. Полумрак не скрыл от нее, как напряглись его скулы. Он снова сел на свое место.

Присутствующие стали спорить, стоит ли проводить сеанс вечером и не лучше ли сделать это днем. В конце концов джентльмен из конторы Сэмюела Морзе (он прибыл, чтобы посмотреть, достойна ли Селия получить в подарок модель аппарата для общения с душами умерших) категорично заявил, что эксперимент будет проводиться прямо сейчас.

Наступила тишина. Казалось, замерли даже стены – их тоже будут проверять строгие судьи.

– Добрый день, – в который уже раз повторила Селия. Теперь она могла видеть лица присутствующих – гости собрались за круглым столом для спиритических сеансов. Тетушка стояла в сторонке. Лицо ее выражало волнение, а в глазах появился знакомый блеск – так бывало всегда, когда перед ней маячили деньги.

По лицам остальных трудно было что-либо прочесть. Впрочем, мистер Суини разглядывал ее явно скептически, слегка поглаживая усики и пряча ухмылку. А миссис Кун, которую можно было бы назвать хорошенькой, сидела прямо, чопорно поджав губы и всем своим видом показывая, что не допустит никакого мошенничества. На ее груди висели очки в золотой оправе. Итак, публика собралась недоверчивая. Каждый из них – скептик.

И первый – Брендан О'Нил.

– Возьмемтесь за руки, господа, – начала Селия. – Прошу вас, не разжимайте руки, что бы вы ни увидели, что бы ни услышали. Не разрывайте наш круг. И думайте о тех, кто ушел от нас, с кем бы вы хотели поговорить.

Мистер Суини вскинул бровь.

– А как же мистер О'Нил? Он к нам не присоединится? Селия не удостоила взглядом предмет обсуждения.

– Мистер О'Нил здесь по собственной воле. Зачем он сюда явился – мне непонятно. К подобным мероприятиям он относится с крайним скептицизмом. Боюсь, его присутствие в нашем кругу может помешать сеансу.

– Я протестую, – вежливо, но твердо возразил мистер Суини. В голосе мужчины ясно прозвучало недоверие, смешанное с иронией. Вся эта истерия, связанная со спиритическими сеансами, вызывала у него презрительную усмешку, и он с удовольствием представлял себе, как в газетах появятся статьи, разоблачающие доморощенного, хотя и прелестного, медиума. Девица талантливая актриса – вот и все. – Насколько мне известно, мистер О'Нил – ваш муж.

Меньше всего Селии сейчас хотелось, чтобы ей об этом напоминали. Тем не менее она скрыла досаду и спокойно ответила:

– Да. – Ничего более разумного в голову не пришло. Зачем сообщать посторонним, что их брак – ошибка, что ее супруг – жестокий, неприятный человек, и она искренне сожалеет, что пока он находится в мире живых, а не в потустороннем мире несчастных душ, с которыми она собирается беседовать.

Селия скорее почувствовала, чем увидела во мраке его нахальную усмешку. И повторила:

– Да.

– Итак, мадам. – Мистер Суини кивнул в сторону Брендана. – Не хотелось бы брать на себя такую ответственность, но мне кажется, я выражу мнение всех присутствующих, если скажу, что у мистера О’Нилла есть все основания присутствовать на сегодняшнем сеансе. В противном случае это вызовет у нас подозрения. Вы согласны со мной, господа?

Присутствующие переглянулись, и миссис Кун авторитетно заявила:

– Мистер Суини, вы прочитали мои мысли. Я полностью с вами согласна. Мистер О'Нил, вы не имеете ничего против?

Прежде чем он успел ответить, Селия снова вмешалась:

– Может быть, мистер О'Нил окажет нам любезность и избавит нас от своего общества? Ему, наверное, доставит гораздо большее удовольствие прогулка по улице или посещение вместе с зятем какого-нибудь питейного заведения.

Брендан уставился на супругу во все глаза – она, по сути дела, выставляет его за дверь!

– Благодарю, радость моя, – ответил он таким приторно-сладким тоном, что Селии захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. – Но я предпочитаю присоединиться к вашему магическому кружку. – Повернувшись к остальным, он одарил их обворожительной улыбкой. – Видите ли, моя прелестная женушка недавно вызвала дух моей покойной сестры. – Он помолчал. – И сестра, и недавний сеанс упокоились с миром.

Мистер Суини ухмыльнулся – неплохой заголовок для статьи.

– И все же, моя дорогая, – продолжал Брендан, обращаясь к Селии, – я бы хотел кое-что спросить у Аманды.

С этими словами он демонстративно пододвинул стул и втиснулся между Пруденс и человеком из офиса мистера Морзе. Усевшись, он подмигнул Селии с преувеличенным дружелюбием.

Она не станет на него смотреть – пусть не радуется, что он действует ей на нервы. Подумав так, Селия переключила свое внимание на сидящих вокруг стола.

Надо что-то сказать, что-то необычное, поскольку сеанс этот тоже не совсем обычный. Каждый из присутствующих хотел бы убедиться в том, что до сих пор считалось невозможным.

– Я понимаю, что для всех вас это странный и даже пугающий эксперимент. Вы наверняка слышали о науке, изучающей спиритизм. Но история этого явления стара, как мир. Во все времена людям хотелось верить, что они могут общаться с теми, кого они любили здесь, на земле, и кто покинул наш мир. В нас живет надежда, что любовь вечна и может победить смерть. Сегодня я вряд ли смогу это вам доказать – может быть, это вообще невозможно доказать. Но я прошу вас открыть ваши сердца и разум.

Никто не ответил, но все слушали ее вежливо и внимательно.

– Можете считать, что все мы являемся участниками эксперимента. Насколько мне известно, многие из вас пытались изучать то, что происходило с сестрами Фокс. И сюда вы явились, чтобы проверить, действительно ли нечто подобное происходит и здесь. Будьте уверены, что бы вы ни написали и ни высказали в мой адр«?лосле сеанса, я не стану оспаривать. Не собираюсь я и докучать вам своими визитами и упоминать ваши имена на афишах, которые расклеивают на заборах.

Собравшиеся слегка улыбнулись.

Брендан сидел чуть боком к Селии. Наверное, чтобы она не видела выражение его лица. И все же она знала, чувствовала, что сейчас он вскинул бровь.

– Ну, хорошо, – продолжала Селия, чувствуя себя гораздо увереннее, несмотря на присутствие О'Нила, или, быть может, благодаря ему.

Она бросила взгляд на потайную дверь, за которой притаился Патрик. Актеры расставлены по местам, и ее слова служат Патрику сигналом.

Сеанс начался.

Покалывание в руках не прекращается, к тому же теперь каждая клеточка ее тела словно замерла в ожидании чего-то неведомого. Правда, у нее не было времени анализировать свои ощущения. Она попросила собравшихся закрыть глаза и забыть о будничных невзгодах и заботах.

Они должны думать о тех, кого любили и кто теперь покинул мир живых.

Произнося привычные фразы, Селия невольно вкладывала в них больше чувства, делая их более убедительными.

– Сейчас они с нами, – говорила она без своих обычных мелодраматических пауз. – И хотя они перешли в мир иной, их любовь вечна. Но эта любовь теперь свободна от несовершенств нашего мира. Их любовь нетленна и чиста. Исчезли былые обиды и недовольства, осталась только божественная любовь, над которой не властна смерть.

Губы мистера Суини искривились в усмешке, глаза же оставались закрытыми.

– Ну, хорошо, – промолвила Селия достаточно громко, чтобы ее мог слышать Патрик. Привычка, что поделать. Фокусы, обман и притворство.

Притворство, мошенничество. Так и Брендан говорил. И он прав.

Селия взглянула на собравшихся за столом. Ей известно о них совсем немного, если не считать Брендана и тетушки, но что-то ведь привело их сюда, к ней?

Надежда. Какими бы скептиками и циниками они ни хотели казаться, каждый в глубине души надеялся, что сеанс будет настоящим. Она может только догадываться, какие горькие утраты пришлось пережить этим людям, как тяжело страдали они от разлуки с любимыми. Возможно, они не успели сказать друг другу самые важные и искренние слова.

Даже мистер Суини, бравирующий своим неверием в загробную жизнь, тайно задает себе вопрос: а что, если это правда и мы можем общаться с умершими?

«И Брендан, – вдруг подумала Селия. – Он ведь тоже задумывается об этом – иначе зачем бы ему приводить ко мне Гаррика?»

Под внешней холодностью и грубоватой оболочкой прячется ирландский мальчик, которому в детстве рассказывали сказки про фей и гоблинов. Мать у него умерла рано, и ему так хотелось ее увидеть хотя бы еще один раз.

Все эти мысли промелькнули у нее в голове, подобно комете.

И тетя Пру тоже верит в чудо. Бедная Пруденс Купер, судьба была к ней не совсем благосклонна.

Надежда живет в них. И никакие трюки Патрика не смогут их одурачить. И она сама не хочет их обманывать. С этим покончено.

– Вспомните тех, о ком тоскуют ваши сердца, – тихо продолжала Селия. Они еле расслышали ее слова. – Их души здесь. И тоже хотят с вами встретиться. Правда, им лучше, чем нам: они обрели покой и теперь знают, что любовь вечна...

Покалывание в ладонях усилилось, как будто сквозь ее тело протекали невидимые токи.

Значит, не все здесь обман. Между слепой верой и откровенным надувательством находится истина.

– Явитесь нам, – заклинала Селия, закрыв глаза. Она думала об отце и матери, о дяде Джеймсе, о друзьях детства, которых забрала смерть. Ей несказанно повезло, что она до сих пор жива. На все воля Божья, и случай всему господин.

Тот самый случай, который оказался роковым для сестры Брендана.

В комнате было холодно, как и всегда: ведь огонь в камине не разжигали. Странное оцепенение окутало присутствующих в ожидании ответа.

И вот в воздухе поплыл знакомый аромат – духи Аманды.

Глаза Селии были по-прежнему закрыты. Брендана она не видела. И едва уловила аромат Аманды. Она была слишком поглощена тем, что происходило вокруг. А по комнате кружились воздушные потоки, невесть откуда взявшиеся, и ей казалось, что она плывет по воздуху, растворившись в этом странном вихре.

С ней больше никого – она одна, и с этим миром ее почти ничего не связывает.

Откуда-то появился другой запах и окружил собравшихся за столом. Это запах лошадей, сена, конюшни и кожаных седел.

Запах ей незнаком, но это не важно. Неведомые потоки кружатся все быстрее, в комнате потеплело, как будто чей-то добрый дух решил согреть собравшихся за столом.

Селия продолжала сидеть с закрытыми глазами, как и все остальные. К запахам добавился непонятный шум – что-то огромное нависло над ними и вибрировало. Никто не произнес ни слова и не пошевелился.

Селия затаила дыхание. Сейчас произойдет нечто очень важное, она это чувствовала.

В тишине раздался изумленный женский вздох, и Селия решила, что это сорвалось с ее губ, но нет, это вздохнул кто-то другой.

Вот-вот произойдет то, ради чего все они здесь собрались.

– Дэвид! – воскликнула женщина. Это была миссис Кун, Селия ее узнала. – Дэвид, дорогой мой, – всхлипывала женщина.

– Селия, – прошептал у нее над ухом чей-то голос, но она не ощутила человеческого тепла – только слабое кружение воздушных струй. – Скажи ему, прошу тебя.

Приятный мелодичный акцент. Это нежный голос Аманды.

– Кому сказать? – громко спросила Селия. – Аманда, где ты? И с кем я должна говорить – с Гарриком?

– Аманда? – Это был Брендан. Голос его изменился до неузнаваемости.

– Нет-нет, – шептал призрачный голос. – Скажи Брендану. Скажи ему.

– Что сказать? – воскликнула Селия, снова разорвав тишину.

– Скажи, что я на него не сержусь. Когда мы были детьми, я упала и поцарапала лицо, и все эти годы он обвинял в случившемся себя. Но он не виноват – виновата я сама. Споткнулась о каменный круг, заколдованный, волшебный круг...

Громовой стук потряс стены дома. Дверь в гостиную распахнулась, послышался звон разбитого стекла. В комнату хлынул свет, и в дверном проеме показался силуэт мужчины.

Кто-то вскрикнул – женщина или мужчина, нельзя было определить: неприкрытый животный ужас сделал голос неузнаваемым.

Наступила зловещая тишина, и фигура заговорила:

– Извините. Я искал...

– Гаррик? – воскликнул Брендан, вскочив на ноги. Селия и остальные переглянулись.

– Брендан? Я искал миссис Томасон. – Он был явно смущен. – Я постучал, но никто не ответил. Надеюсь, я вам не помешал?

И снова воцарилась тишина. Глаза их постепенно привыкали к полуденному солнцу, заливавшему холл. Брендан встал, остальные бросали друг на друга тревожные взгляды.

Сеанс был окончен.