Твоя измена. Право на отцовство

Глава 27

Смотрю на дату отправки и становится немного стыдно, что я так долго не отвечала. Тем более, сообщения такие теплые, полные искреннего интереса. Я мгновенно набираю ответ, но стираю его, заменят ли банальные текстовые изменения звук голоса? Не думаю…

Но вдруг Тимофей занят, а время для звонка не самое подходящее? Он же бизнесмен.

Я пишу ему:

«Привет, были сложности. Можно тебе позвонить?»

Отправляю, откладываю телефон.

Мне кажется, будто мое сообщение отправлено в пустоту и останется без ответа. Но спустя минуту телефон коротко вибрирует. Я не сразу беру смартфон в руки, вдруг это какая-то рекламная рассылка или что-то в этом же духе? Так глупо… Я волнуюсь, словно мне пятнадцать, а этот мужчина — первый, с кем у меня будут отношения.

Все-таки это ответ от Тимофея.

Сердце подскакивает радостно, по щекам разливается румянец.

«Я сам перезвоню тебе через пару минут, как только закончу встречу…»

Перечитываю этот ответ два или даже целых три раза подряд.

Зачем-то засекаю минуты.

Он перезванивает ровно как и сказал.

Интересно, это совпадение? Или у него так хорошо развито чувство времени?

— Алло, — я немного занижаю голос, чувствуя себя едва ли не преступницей, отвечаю другому мужчине, будучи при этом замужем.

Я намерена развестись, Слава намерен упрямо держать меня в статусе жены — зачем?

Все так сложно…

Беременность, разваленный брак…

Добавить сверху еще и флирт с другим мужчиной? Только этого не хватает для полного счастья.

— Привет, пропажа, — с чувством отвечает Тимофей.

Его голос вибрирует от эмоций. Слышу, что он затягивается. Курит?

— Я уже начал думать, что ты снова решила сойтись с мужем и начал подумывать, где тебя искать, когда вернусь в столицу.

— Прости за долгое ожидание. У меня все по-прежнему. Я еще здесь… То есть, если ты еще не улетел обратно.

— Не улетел. Пока не улетел. То есть ты… просто пряталась от меня, трусишка?

— Не совсем так, Тимофей. Были сложности со здоровьем мамы. Ей стало плохо, пришлось экстренно соглашаться на операцию. Эти дни я с отцом бегала по больницам, договаривалась, дежурила в коридоре в ожидании результата.

— Сочувствую. Как дела?

— Все обошлось, слава богу, операция прошла успешно. Но нервов мне это вымотало значительно. Чувствую себя выжатой.

— Ясно. Я не вовремя?

— Нет-нет, напротив. Я была бы рада вырваться и немного развеяться. Столько всего навалилось…

— У тебя грустный голос. Давай увидимся? Может быть, мне удастся тебя немного развеселить?

— Вечером?

— Вечером. Я заеду за тобой, если ты не сменила адрес.

— Не сменила. Буду ждать.

— Я тоже.

Мы замираем, слушая дыхание друг друга, словно не в силах проститься сразу же.

— Тимофей….

— Да?

— Я очень буду ждать этой встречи…

Черт, сколько я уже варюсь в негативных эмоциях?! Я хочу позитива, легкости, приятных впечатлений. Вместо того, чтобы наслаждаться беременностью, я только и делаю, что варюсь в семейных дрязгах и разборках. Надоело, черт дери…

Готовясь к встрече с Тимофеем, я вдруг поняла, что не спросила, куда мы пойдем и как мне одеться. Хотелось бы не выглядеть глупо. Спустя минуту я поняла, что и вещей взяла с собой не так уж много, чтобы был роскошный выбор. Поэтому я остановила свой выбор на песочных брюках свободного покроя и легкой бирюзовой блузке, выбрала ботильоны на удобном каблучке. Можно было бы обновить гардероб.

Я именно так и планировала сделать, но, к сожалению, обстоятельства решили иначе.

Волнение.

Предвкушение.

Сладкий трепет в груди, немного страха…

Такие сумасшедшие эмоции, что я поспала совсем немного и почти ничего ела из домашней еды. Приготовила обед для папы, он снова собрался в больницу. Взял приготовленное для мамы.

— Поедешь? — уточнил он у меня.

— Нет, — я покачала головой. — Не получится. Хочу немного побыть дома, а потом у меня планы на вечер.

Отец удивился, но пытался не подавать виду, кивнул:

— Правильно, тебе стоит развеяться.

— Спасибо.

— Славик больше не звонил?

— Нет, не звонил. Он сделал свой ход и теперь ждет, наверное, что я прилечу обратно, — пожала плечами. — Конечно, я прилечу. Но только не к нему, как он считает.

— Доча, я тут подумал… Может быть, тебе возвращаться пока не стоит? Поживешь тут у нас, сил наберешься, отдохнешь.

— Хорошо звучит, па, но у меня есть работа и обязательства.

Про беременность я пока не сказала. Не знаю даже, стоит ли говорить об этом сейчас? Боюсь, мама снова разохается, будет настаивать на сохранении отношений со Славиком или снова искать крохи моей вины в случившемся. Не хочу ничего слышать об этом!

Последний час перед назначенной встречей с Тимофеем я провела, будто на иголках.

Сердце сжималось от предвкушения, взмывало вверх и замирало, билось ускоренно, снова замедлялось. Я чувствовала себя на невероятном подъеме.

Тимофей позвонил:

— Буду у тебя через пять минут.

— Жду…

Мне не сиделось дома, я вышла, полная предвкушения. Не могла находиться последние минуты на месте, хотелось на свежий воздух.

Когда на улицу завернул автомобиль Тимофея, всего на миг, я испытала желание убежать, сделать вид, будто ничего не было. Но я осталась, хоть это стоило мне больших усилий и внутренних сил.

Он вылез из авто и взял с переднего сиденья букет тюльпанов, двинулся в мою сторону.

На моих губах расцвела улыбка. Я внезапно поняла, кто был автором букета тюльпанов, который прислали мне на работу.

Это был Тимофей.

Я сама не поняла, как ноги быстро-быстро понесли меня к нему. Замерев в метре от него, я не могла перестать улыбаться и смотрела то на цветы, то на широкое, улыбающееся лицо Тимофея.

— Ты прислал мне в офис тюльпаны?

Он озорно улыбнулся, кивнул.

— Сразу же. Но подписываться не стал. Это выглядело бы так, будто я навязываюсь замужней девушке.

— Спасибо за букет. Он был очень хорош, и этот — тоже.

Я взяла цветы, с удовольствием вдохнула их аромат.

— До весны еще далеко.

— Не так далеко, как тебе кажется. С того момента, как я тебя увидел, я чувствую, что меня касается весна, стоит только подумать о тебе.

Мужчина сделал шаг вперед.

— Можно?

Он одновременно задал вопрос и сделал еще один шаг вперед. Его руки легли на талию, оплели стан, а губы коснулись виска. Прикосновение вышло трепетным и обжигающим одновременно. Я чувствовала, ему хотелось гораздо большего, но он себя сдерживал, не желая меня спугнуть.

Тогда я поступила неожиданно смело для себя: сама подняла лицо и потянулась к нему навстречу. Губы Тимофея охотно накрыли.

— Сладкая, нежная моя… Как я тебе много думал, ты бы только знала, — выдохнул он, прежде, чем начать меня целовать.

Поцелуй сразу вышел глубокий и взрослый, оценивающие прикосновения оказались отброшенными. Теперь можно было упиваться вкусом его языка, откровенными, глубокими касаниями, от которых подкашивались ноги и звенело в голове. Она вдруг стала пустой-пустой, а тело, напротив, наполнилось приятной, горячей, тяжестью. Бедро свело импульсом желания, оно забилось пульсацией между ног, сводя с ума. Я хотела его, как мужчину. Так остро… Давно не испытывала такого сильного прилива.

Мой муж был красивым мужчиной, близость с ним всегда была приятной. Он меня возбуждал, нам нравилось быть в постели.

Но с Тимофеем по моему телу пронесся буквально ураган вожделения, и если бы мы были в доме, то вероятно уже переместились бы в спальню, срывая друг с друга одежду.

Эта картинка так ясно пронеслась в моей голове: он и я, обнажены. Я верхом на его бедрах, двигаюсь без остановки, он целует меня, ласкает откровенно, позволяет быть сверху, а потом меняет позу…

Боже…

Я как дикая, сумасшедшая какая-то.

Задрожала.

Тимофей обнял меня крепче. С губ сорвался приглушенный стон. Мы замерли, нехотя отпустили губы.

— Цветы, — спохватилась я.

Но с ними ничего не случилось. Я крепко держала букет в левой руке, а правой обнимала Тимофея за плечи.

— Поехали?

— Да, поехали.

Мне стало немного стыдно. Щеки окрасились румянцем. Хорошее же я представление устроила перед домом родителей! И пусть отец уехал в больницу к маме и еще не вернулся, я все равно чувствовала себя иначе, чем всегда.

Мы сели в машину.

— У тебя светятся глаза, — заметил Тимофей. — Такие яркие, будто звездочки. Ты очень красивая девушка, Милана.

— Брось. У меня не модельная внешность. Твоя жена намного красивее.

— Она холеная и эталонная красотка, не спорю. Но ее красота холодная, а внутри — совершенная пустота. Но ты — другая. От тебя идут такие неподдельные чувства и переживания. Ты не только на личико красивая, — заметил Тимофей.

— Ты вгоняешь меня в краску.

— Поехали поужинаем для начала? Я жутко голоден.

— Пожалуй, я тоже. Толком в эти дни ничего не ела.

— Это не очень хорошо. С твоим положением, — коротко заметил Тимофей.

— Знаю. Просто навалилось слишком много всего.

Машина поехала по знакомым улицам, потом свернула на более оживленную часть трассы, мы поехали в ресторан, болтая друг с другом так, словно были знакомы тысячу лет.

С Тимофеем было легко говорить. Мне без труда удалось рассказать ему о том, что произошло, в общих чертах. Казалось, повтори я эту историю еще хотя бы один раз, смогу говорить о своих проблемах так, будто они совсем чужие и меня не касаются.

Тимофей в ответ поделился своими новостями. О претензиях бывшей и ее чудовищных судебных исках, выставленных в его адрес, рассказывал с улыбкой. Так же как и о притеснениях бизнеса, предпринятых влиятельной семьей его жены.

— О черт, а мне казалось, ты говорил, что мои проблемы — серьезнее! — ужаснулась я.

— Так и есть. Твои проблемы затрагивают личное, а мои — только бизнес. Все личное и дорогое, что жена могла задеть, уже уничтожено, — усмехнулся Тимофей.

— Мы оба несвободные. Развод может затянуться, — добавила я.

— Брак — это лишь штамп. Развод — дело времени. Главное, как ты чувствуешь себя — свободной от отношений, которые уже не дают тебе ничего хорошего или все еще тянешься к ним.

— Все кончено, — сказала я и, как только произнесла эти слова вслух, то поняла, что для меня это действительно так.

История со Славой завершена. Любви больше нет. Как бы он ни бесился, это ничего не изменит.

Между нами все кончено…

Мы поужинали с Тимофеем, потом отправились гулять по вечернему городу. Так здорово… Мы много шутили, смеялись, кокетничали.

Я чувствовала себя такой счастливой! Даже не могла вспомнить, когда в последний раз мне было так хорошо и легко.

Тимофей постоянно меня касался, обнимал, его флирт давно перестал быть невинным, а шутки и поцелуи будоражили. Когда у меня уже заныли ноги от прогулки, в чем я призналась, он посмотрел на часы и решительно меня обняла, поцеловал горячо-горячо, еще горячее, чем целовал до этого. Его губы скользнули вверх по скуле, к моему уху:

— Я хочу тебя… Не хотел говорить, но у меня ранним утром рейс обратно. Поменять билеты уже не выйдет. Поехали ко мне? — предложил он, снова целуя меня, как сумасшедший.

Может быть, стоило отказать ему?

Но я ответила на его поцелуй, и тем самым дала согласие.

Уже добравшись до номера отеля, переступив его порог, Тимофей начал меня раздевать и вдруг словно очнулся.

— Извини, я не уточнил. У тебя нет запрета?

— Все хорошо, — я сама притянула его к себе ближе. — Мне можно.