Ты будешь моей! (СИ)

Глава 2. Я не мошенница!

— В рубашке родилась, — незнакомый голос доносится почти чётко.

Спешно открываю глаза.

— Пара ссадин, переломов нет, — продолжает голос за белоснежной занавеской.

Я оглядываю помещение, в котором оказалась. Окно с вертикальными жалюзи кремового цвета. Светлые, окрашенные матовой краской бежевые стены. Тумбочка на колесиках. Капельница. Кровать, на которой я и лежу. Трудно с чем-то спутать антураж больничной палаты.

— Вы точно все проверили? — раздается другой голос за шторкой.

Такой низкий, обволакивающий, проникающий прямо под кожу и отчего вызывающий целый табун мурашек. Этот голос я уже слышала.

В памяти моментом всплывают выразительные миндалевидные глаза цвета горького шоколада, обрамленные густыми, черными ресницами.

— Мы провели все исследования. Ничего не упустили. Будьте уверены, — заверяет первый голос, и я уже не выдерживаю и выглядываю из-за шторки.

Как и ожидалось, отчитывался врач. По крайней мере, этот седовласый мужчина одет в медицинскую форму.

Вот только со мной и мамой медики так не любезничают, как с этим… кто он?

На вид лет двадцать пять. Каштановые волосы немного взлохмачены, отливают бронзой. Белая рубашка расстегнута на несколько верхних пуговиц, приоткрывая рельефную грудь. Рукава закатаны по локоть, обнажая сльные, исписанные жгутами вен, руки. Да и весь он в целом, будто полжизни в фитнес-центре проводит. Может, тренер?

С дорогущими, судя по виду, часами на руке. Помню Колька на подобные слюни пускал, будучи при этом из обеспеченной семьи.

А этот экстремал-водитель не только телом хорош, но и лицом. Высокий ровный лоб, выразительные скулы, ровный нос и острый подбородок. Не люблю мужчин с щетиной, но этому типу она очень идёт. Очень.

А еще от взгляда на него внутри зарождается какое-то странное чувство. С одной стороны хочется спрятаться, будто хищника увидела, а с другой залипнуть на него еще минутку другую. И внутри все странно тянет. Даже в жар бросает.

Вот дает же природа кому-то все и сразу. И улыбается он чертовски сексуально, левым уголком рта.

Ой! Я же пялюсь на него, а он спалил! Мамочки, как это неловко.

Спешу опустить взгляд, но опять цепляюсь за приоткрытые пуговицы белоснежной рубашки и рельефную грудь и зависаю на секунду.

Я так сильно головой стукнулась? О чем я только думаю?

— Очнулась, камикадзе, — выдает незнакомец с легкой нагловатой ухмылкой.

— Я не камикадзе! — возражаю и тут же теряюсь под его пристальным взглядом. Вот не зря он мне хищником показался. Невольно начинаю чувствовать себя каким-то глупым кроликом при нем.

Ну а чего это он на меня так смотрит, будто съесть хочет? Не завтракал, что ли?

— А кто тогда? Ты ведь под машину мне бросилась, — утверждает он.

— Я бросилась? Это вы на меня наехали, когда я шла на "зеленый"! — возражаю я, и незнакомцу это, явно, не нравится.

— Я вас оставлю, — тихо мямлит врач и сбегает за долю секунды.

Стой! Куда?!

Дверь за халатом закрывается, и теперь мы с незнакомцем одни. Не нравится мне его взгляд. Вот совсем. Так и хочется прикрыться.

Чего он злится-то? Это ведь он меня сбил, а не я его!

Я должна злится!

— На "зеленый"? — переспрашивает незнакомец, и что-то внутри подсказывает, что с ним лучше не ругаться. — Ты сейчас серьезно или выкрутиться пытаешься?

Вновь пробегаю взглядом по его белоснежной рубашке, по темным приталенным, немного испачканным дорожной пылью на коленях, брюками…. Вспоминаю тот самый капот с лошадью. В марках автомобилей я не сильна, но значок "Мустанга" любой дурак знает.

Во что же я вляпалась?

— Слушайте, ээ… — хочу оправдаться, но понимаю, что не знаю, как к нему обратиться.

— Кирилл, — подсказывает мне незнакомец.

— Кирил… эээ….

— Александрович.

Хочу продолжить, как вновь замечаю насмешку в глазах.

Он что издевается надо мной? Смеется, пока я тут места себе не нахожу? И это вместо "извини, что чуть по асфальту не раскатал"?

— Кирилл Александрович, — все-таки с трудом выдавливаю из себя. — Для пешеходов точно горел "зелёный"! Я своими глазами видела.

— Я бы проверил, в то, что ты перепутала цвет светофора, но дальтониками могут быть только мужчины, — заявляет он мне. — К тому же, там еще и человечки нарисованы. Не катит твоя отмазка. Давай лучше обсудим, как ты за царапину "извиняться" будешь?

Щурится и смотрит так, что становится не по себе. Будто меня как рыбку на крючок поймали. И еще эта его нездоровая хищная улыбочка.

— Какую еще царапину?

— Отбойник зацепил, когда пытался сохранить одной дурехе жизнь. "Мустанг" может и согласится на пласть на морде, а вот я нет, — усмехается он.

Не пойму, он сейчас подшучивает надо мной или, в самом деле, сейчас денег потребует? Да за что? Он ведь сам виноват!

— Знаете что, я на вас в полицию заявлю! И эту самую компенсацию потребую сама с вас потребую! Посмотрим, кто прав! — хмурюсь я, надеясь, что выбрала правильный курс, и тактика нападения окажется лучшей защитой.

Ой! Нет….

Игривый огонь в темных глаза вдруг гаснет, и взгляд становится подозрительным и холодным.

— Компенсацию? — хмурится он. — Не выйдет. Я уже оплатил твои больничные счета. Проверил от макушки до пят. Ты везучая.

Была бы везучей, нарвалась бы на типа по приятней! Внешность от бога, характер от дьявола!

— Или хитрая, — добавляет он, опасно прищурившись. На что это он намекает? — Тебе ведь это не впервой?

— Что?

— Под капоты прыгать и компенсацию просить.

Едва ли не роняю челюсть.

Что, блин, простите! Он думает, что я мошенница?

Судя по тому, как подозрительно по мне скользит его опасный взгляд, так оно и есть.

Обида подскакивает к горлу. Вот же узколобый!

— Значит, у меня теперь целых два повода тебя наказать. — выдает он.

— Наказать? Не слишком ли вы много на себя берете? И платить вас никто не просил! У меня полис ОМС имеется, как и у любого гражданина этой страны, если что! — заявляю я, опасаясь, что мне с меня сейчас еще и деньги за мое лечение потребует.

Солидный с виду человек, а такой скупердяй!

— Это для меня. Чтобы ты ничего потом мне не предъявила по липовой справке, — отрезает он, а я задыхаюсь от обиды и возмущения.

Боже, а ведь пару минут назад я почти поверила, что мужчина мечты существует!

— Тело вы моё не повредили, не волнуйтесь! А вот планы…, — я вздрагиваю, вспоминая звонок мамы.

О боже! Варя!

Как я могла забыть о самом важном в этой суматохе? Надо бежать! Где же моя сумка? Вот!

Хватаю её, наспех натягиваю вязаную балетку на ногу. А где вторая? Нет? На дороге, что ли, осталась?

Бог с ней! Нужно спешить.

Кидаюсь к двери, но Кирилл перехватывает меня, обжигая предплечье своим прикосновением и в прямом смысле прижимает к стене.

От этой неожиданной близости я вся вздрагиваю. В нос бьет дерзкий аромат парфюма с нотками цитруса и древесины.

— Что вы…? — осекаюсь, глядя в темные, хищные глаза.

От его взгляда все внутри замирает, а затем вспыхивает, словно по щелчку. Как же он близко. Недопустимо близко для незнакомца.

Такого опасного, наглого и вто же время, как бы не хотелось этого признавать, дьявольски притягательного незнакомца.

Нервно закусываю губу и замираю, когда его взгляд опускается к моему рту.

— Нет, девочка. Так просто я тебя не отпущу. — склоняется, вновь заставляя меня изводиться от напряжения. — Непослушных девочек надо наказывать.