Ты будешь моей! (СИ)

Глава 7. Где мои вещи?

— Ты видел, как она на нас смотрела? — бросает он своему товарищу, а потом тянет меня за волосы так, что я корчусь от боли.

— Мы, че, не люди, по-твоему? — дышит мерзким перегаром прямо мне в лицо.

— Ничего подобного. Я так не смотрела. Отпустите, пожалуйста! — молю я, но мужлан настолько не в себе, что вообще не понимает моих слов. На своей волне. Хватает меня за шкирку и плющит к облупившейся стене с такой силой, что боль пронзает ребра.

— Ты че такая несговорчивая, ципа? — рычит он.

— Пожалуйста, отпустите! — умоляю я, смотрю на второго. Может, хоть у него разум прояснится?

Нет.

В его глазах не больше пугающей похоти, чем у того, что меня держит своими грязными ручищами.

От нездорового огня в их пьяных глазах мне становится еще страшнее. Колени не просто дрожат, а трясутся.

— Ты чего скулишь, как быто мы монстры какие? Мы ж полюбовно договориться хотим, — у него заплетается язык, но он выговаривает предложение до конца.

— Ага, а потом этой самой любовью заняться, — гогочет второй. — Тебе понравится, ципа.

— Нет! — пугаюсь я, хочу вырваться, но этот пьяный бугай припечатывает меня обратно к стене.

— Помогите! — кричу, что есть сил. Толкаю его в грудь, но тут же получаю такую оплеуху, что звенит в ушах.

— Ты че дерзкая такая? Не воспитывали что ли? Щас я воспитаю! — рычит он а затем тянет меня за блузку вверх так, что она трещит по швам и рвется.

Я пытаюсь отползти, теряя туфли. Он хватает меня за волосы, поднимает на ноги, заставляя выть от боли, и приписывает лицом в стены. Напирает всем своим немытым, грязным телом на спину.

— Помог…, — пытаюсь крикнуть я, но рот зажимают грубые пропахшие дешевым табаком и солидолом пальцы.

Из глаз рвутся слёзы, я реву, а они будто не слышат.

— Тащи ее на стройку, — говорит один другому, но его притивный голос заглушает визг тормозов.

Хлопок. Резкий. Это была дверца? А затем один из бандитов тут же отлетает в стену рядом со мной.

— Ты кто так..? — второй едва отстраняется от меня, как и его поганого рта тут же вырывается болезненный стон, а затем и вовсе визг.

Я стремительно оборачиваюсь и вижу, как мой обидчик падает на колени, перед тем, кто выкручивает ему пальцы до характерного хруста.

Сломал?

Кирилл откидывает поверженного на землю и тут же уворачивается от первого. В руках негодяя что-то мелькает. Сталь? Нож!

— Брось зубочистку, по-хорошему прошу, — предупрежает его Кирилл, но враг не слушает, замахивается острием, и я уже хочу закрыть глаза и завизжать, но Кирилл ногой с разворота выбивает оружие, а затем одним ударом в нос отправляет бандита в нокаут.

— Давай руку, — командует он мне, а я словно в шоке. Только и смотрю на него огромными, полными слез глазами, а затем чувствую, как горячие пальцы Кирилла обжигают ладонь. Он тянет к машине, а я даже ног не чувствую, но как-то иду.

— Алло! — сквозь шок слышу голос Кирилла. Отрываю взгляд от негодяев и смотрю на спасителя.

Говорит по телефону. Называет адрес и велит отправить наряд. Кто он такой?

— Пять минут? Давай быстрей, — приказывает он, отключает телефон, открывает дверцу и подталкивает меня внутрь.

Как ведомая сажусь в автомобиль. Меня колошматит так, будто на улице минус двадцать. Во все глаз смотрю, как Кирилл обходит машину спереди, и занимает водительское кресло.

Смотрит на меня и его взбешенный взгляд становится несколько взволнованным.

— Тише, — шепчет он, и я понимаю, что не просто дрожу, а трясусь. Немые слезы топят щеки. Я, наверное, на сумасшедшую сейчас похожа. — Все будет хорошо.

Смотрю в карие глаза и завидую той уверенности, что в них живет. Хочу так же, но после первого шока, накатывает второй, и я с ужасом осознаю вновь и вновь, что эти люди могли со мной сделать, если бы не этот Мустанг….

Всхлип вырывается из горла и я зажимаю рот руками.

— Лера, — зовет он меня по имени, касается ладонью плеча, будто внимательный взрослый успокаивает ребенка с истерикой. Я вздрагиваю, хоть и знаю, что он ничего мне не сделает.

— Меня не нужно бояться. Я на твоей стороне. Хорошо? — говорит мне Кирилл не отводя от меня внимательного пронзающего взгляда. Эти глаза… они словно гипнотизируют. Но я и рада подчиниться, потому что страх медленно, но верно угасает.

Кирилл крепче сжимает плечо, словно делясь со мной своей уверенность, и теперь мне хочется плакать не от страха, а от счастья, что я в безопасности.

— С-спасибо, — шепчу ему едва слышно, и слова прерывают слезы.

— Плачь, — разрешает он, наклоняется ко мне и прижимает к себе, словно пряча от всего мира в момент слабости. И я плачу, пока не слышу звука знакомых серен.

Стыдливо отстраняюсь от него и вытираю слезы.

— Дальше без нас разберутся, — говорит Кирилл, наблюдая, как на повороте появляется машина наряда ППС. Заводит мотор и переключает скорость.

— Разве нам не нужно остаться? — тихо спрашиваю я. Не то, чтобы мне хочется. Совсем наоборот.

Я хочу быть за тысячу километров отсюда. Но ведь, я свидетель, точнее жертва. Так это называется у правоохранителей?

— Я улажу, — обещает Кирилл, и Мустанг срывается с места.

Чем дальше мы отъезжаем, тем легче мне становится. Уже не реву, просто хлюпаю. И в полной тишине эти звуки смущаю меня все сильнее.

— В бардачке фляжка. Выпей, станет лучше, — подсказывает Кирилл, затем наживает на панель, и бардачок открывается. Только сейчас примечаю, как чисто в него в машине. Ни пылинки, и в бардачке полный порядок. Матовая папка с документами, планшет и… фляжка.

Послушно тянусь к ней, открываю, и в нос бьет резкий запах.

— Что это? — хмурюсь я, хотя прекрасно знаю. Я подаю такое клиентам в клубе.

— Виски, — отвечает Кирилл. — Или ты не пьешь?

Вообще-то, не пью. Но сейчас мне эта идея не кажется такой уж плохой. Может, хоть успокоюсь. Делаю пару глотков, и горло начинает гореть.

Ух! Это я, кажется, зря.

Тут же закрываю фляжку и корчусь. Гадость какая!

— Понятно, нужно было предложить тебе воды, — говорит Кирилл, и я замечаю на его лице усмешку. Не злую. Напротив, смотрит так, будто у него на переднем сиденье не я сижу, скривившись, а котенок безобразничает.

— Вода, кстати, тоже есть, — продолжает он, пока я справляюсь с жжением во рту. — На заднем сидении.

Бросаю взгляд и невольно удивляюсь. Не думала, что в этом автомобиле вообще есть задний ряд. Но он тут. И вода тут. Вот только как дотянуться?

Ой. Стоп! О чем я думаю? И вообще, куда мы едем?

— Слушай, — зову я его, и в голову тут же бьет адская боль. Зажмуриваюсь.

— Что? — раздается ожидаемый вопрос после моей неожиданной паузы.

— Куда мы едем? — выдавливаю из себя слова, и чувствую, как в голове мутнеет все сильнее. Это коньяк так дал по мозгам?

— В больницу, — преспокойно заявляет он. — Обработают раны, отвезу тебя домой. Адрес какой?

— Не надо в больницу, — “сразу домой” — хочу сказать я, но на меня накатывает такая волна усталости, что я не могу договорить предложение до конца. Тьма окутывает зрение, и я последнее, что я чувствую, как тело растекается по спинке кресла, становясь все тяжелее и тяжелее.

Нет! Только не это!

Больно.

Голова раскалывается так, будто ее в колокол засунули и били по нему добрый час. Все тело ноет. Хочу открыть глаза, но свинцовые веки не подчиняются с первого раза.

Переворачиваюсь на бок, ощущая под собой пружинистый непривычно мягкий матрас вместо бугристого старого дивана. Еще этот запах цитрусов и древесины…. Что?!

Испуг током пробивает тело, и я распахиваю те самые глаза, которые упорно не подчинялись, вскакиваю с постели, и тут же зажимаю рот, чтобы не вырвало. Втягиваю воздух, успокаиваюсь и во все глаза таращусь на совершенно незнакомую комнату.

Серые стены, черная гитара, отполированный темный паркет, громадная кровать в мягкой обивке, на которой я сейчас и сижу.

Боже! Почему на мне чужая футболка?! Где мои вещи?

Что произошло?! Где я?!

Воспаленный слух улавливает приближающиеся шаги, и я тут же кидаю взгляд к белой двери. Черная матовая ручка тянется вниз, и я вздрагиваю. В комнату входит Он!