Ты не чужая

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кэл долго гнал машину, пытаясь утихомирить обуревающих его демонов, потом развернулся и приехал к Роману, чтобы провести у него бессонную ночь. Дождавшись семи утра, он вышел из дома, пересек улицу и позвонил в собственную дверь.

Она тут же открылась. Диана стояла на пороге. Судя по темным кругам под потускневшими зелеными глазами, она тоже не спала ночь. Волосы все еще были собраны в конский хвост, поверх ночной рубашки был накинут халат, к плечу прислонился измученный, беспокойный малыш с раскрасневшимся лицом.

Кэла охватило чувство вины.

— Что случилось?

— Он хнычет с тех пор, как ты ушел.

— Вот оно что. Дай его мне.

Но это не помогло, Тайлер не успокаивался. Кэл заметил, что у него жар.

— Врача вызывала?

— Да. Он сказал, что причин может быть много. Я дала Тайлеру жаропонижающее. Пыталась дать попить, но он не хочет.

— Давай я попробую напоить его соком, а ты иди поспи.

— Не могу. Уитни сказала, что родители приедут за ним утром. Его нельзя перевозить, пока он такой больной!

— Я позвоню ей.

— Я уже звонила. Она не отвечает.

— Ответит.

Не глядя на него, она спросила:

— Ты ночевал у Романа?

Следом за ней он прошел в детскую.

— Да. Я хотел вернуться домой в час ночи, но тогда пришлось бы звонить, а я боялся разбудить вас с Тайлером. Если бы я знал...

— Пожалуйста, не надо ничего объяснять. У Романа ты по крайней мере выспался.

— Хочешь прилечь?

Кэл так и не расслышал, что ответила Диана, потому что, как только она положила извивающегося ребенка на кровать, он стал надрываться от крика.

Не спрашивая разрешения, Кэл взял его на руки и понес в свою спальню.

— Ну-ну, парень, давай дадим маме отдохнуть.

После нескольких безуспешных попыток успокоить Тайлера Кэл лег и положил его лицом вниз поперек своего живота, так, что головка и ножки свесились с обеих сторон, и стал поглаживать ребенка по спинке. Неожиданно воцарилась тишина.

Кэл почувствовал, что жена стоит в дверях. Он повернул голову и уловил нежность в ее взгляде.

— Разве ты не знаешь, что у меня магическое прикосновение?

Ее глаза затуманились.

— Слава богу, что ты пришел. Я... Может, я пойду приму душ и оденусь?

— Ступай.

— Когда Уитни позвонит...

— Я знаю, что ей сказать, — тихим голосом прервал он.

«Бедная моя дорогая женушка. Ты не знаешь, что она и не собирается звонить. В девять часов она появится у нас и с извинениями сообщит, что Джон Уоррен перепутал время и сказал тем людям, что они могут приезжать за Тайлером в девять часов».

Прошло минут пятнадцать. Малыш спал. Кэл осторожно переложил его на кровать, накрыл простыней, потом тоже пошел принять душ.

Когда он, обвязав бедра полотенцем, вышел из ванной, Диана лежала на кровати рядом с Тайлером. На ней были легкие белые брючки и топ с бежево-белым рисунком — наряд, который он очень любил. Она расчесала волосы, и они сияли золотом. Она была так хороша, что дух захватывало.

Услышав, как он выдвигает ящики, она повернула голову.

— Уитни звонила?

Он помотал головой.

По ее лицу скользнуло мучительное выражение, и она снова перевела взгляд на Тайлера. Кэл воспользовался моментом и надел слаксы и спортивную рубашку. После этого взял ее за руку.

— Пошли, — шепнул он.

Они вместе вышли из спальни и направились в гостиную.

— Лучше подождем здесь, в спальне я отключил телефон, чтобы он не мешал малышу.

— Хорошо, что ты это сделал. Бедная крошка, он всю ночь не спал.

— Все будет отлично. Не беспокойся.

Она кивнула, потом подняла на него вопрошающие зеленые глаза, которые были ему дороже всего на свете.

— Почему ты так много знаешь о детях?

— Я не знаю.

— Ты меня обманываешь. Этой ночью, что бы я ни делала, он не успокаивался.

— Наверное, у него болел животик. А когда я его взял, боль уже уменьшилась и он ее всю выплакал.

— Ты думаешь, ничего серьезного?

— Конечно. Врач тоже так считал, иначе отправил бы его в больницу.

— Он так и сказал. — Она беспокойно ходила по комнате. — Не понимаю, почему Уитни не звонит. Пока Тайлеру не станет лучше, его никуда нельзя увозить.

— Диана, с Тайлером все будет в порядке. Люди, которые за ним приедут, знают, как за ним ухаживать. Документы уже подготовлены, не забывай...

Он так и не закончил, потому что раздался звонок.

«Уитни пришла вовремя, как и договорились. Начинается. Если на этот раз инстинкт его не подведет...»

Диана вцепилась ему в руку.

— Кто это может быть в такую рань?

— Понятия не имею, пойдем посмотрим.

Она пошла за ним в прихожую. Он открыл дверь, и Диана воскликнула:

— Уитни! Мы думали, что ты сначала позвонишь...

Уитни стрельнула глазами в Кэла, они мгновенно поняли друг друга.

— Надо бы, но дело в том, что Джон меня неправильно понял и сказал клиентам, что будет ждать их у вас в девять часов. Я решила приехать и предупредить, ведь вам нужно морально подготовиться. Как я вижу, их еще нет.

— Заходи, — буркнул Кэл. Обнимая Уитни, он шепнул: — Молись, чтобы сработало.

Уитни предупреждала его, что Джон договорился с двумя коллегами, чтобы они изображали приемных родителей. Если эта уловка не подействует, ребенка отвезут к семейной паре, имеющей сертификат, и развод пойдет своим чередом.

Уитни крепко пожала ему руку и прошла в гостиную. Она несла портфель, на ней был костюм, который она называла «адвокатский», — строгий темно—синий блейзер с юбкой. Было сделано все, чтобы придать достоверность тому спектаклю, который мог обернуться для Кэла кошмаром.

Ролинз лелеял надежду, что к этому времени Диана передумает разводиться, но все оставалось по- прежнему. Наступал его черный час.

У него выступил пот на лбу, когда Уитни выложила на стол бумаги, которые им предстояло подписать.

Если Диана не откажется разводиться, бумаги будут иметь законную силу.

Он почему-то рассчитывал, что этой ночью случится чудо и дело не зайдет так далеко.

Его жизнь, его любовь ускользали от него. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, как тогда, в больнице, когда она велела ему уходить. Он был в ужасе.

— Тайлер уже привязался к нам, — осторожно сказала Диана.

— Конечно, но он так же привяжется и к другим приемным родителям.

— Кэл, можно с тобой поговорить наедине?

— Конечно.

Следом за Дианой он вышел на кухню. Она обернулась так стремительно, что золотые волосы взлетели и рассыпались по плечам. Агрессивная осанка напомнила Кэлу прежнюю Диану.

— Ты не можешь позволить им забрать Тайлера!

«О Господи! Неужели его молитвы услышаны?»

— Диана... Эта пара ждет возле дома.

— Знаю. Но им нельзя его увозить! — Ее великолепные зеленые глаза наполнились слезами. — Это наш ребенок. Я его нашла. — Ее голос задрожал. — Предполагалось, что он будет жить с нами всю жизнь.

Кэл глубоко вздохнул.

— Но это означает, что тебе тоже придется жить со мной всю жизнь.

Она с трудом проглотила комок в горле. Он видел, что она подыскивает слова.

— Я знаю. Вообще-то я хотела об этом поговорить.

— О чем?

— О разводе.

— Ведь ты именно этого хочешь?

— Я думала, что хочу, но... но я передумала.

У него все внутри оборвалось. Но пока еще рано прыгать от радости, нужно еще немного продержаться.

— Почему?

— Сейчас я не могу на это пойти. Там ждут люди, которые хотят увезти нашего мальчика. Пожалуйста, скажи Уитни, что мы официально усыновляем Тайлера. А что касается мистера Уоррена, ему придется подыскать для них другою ребенка. Скажи им, что мы приносим извинения за причиненное неудобство, но наш мальчик будет жить здесь. Господь Бог направил мать Тайлера к нам. Мы семья. Мы хотим жить вместе.

— Аминь, — прошептал он. — Пойду скажу им, а потом у нас с тобой будет долгий разговор.

— Ладно. — Она фыркнула. — Сейчас я не могу на них смотреть. Пойду проверю Тайлера.

— Поцелуй его за меня.

Она, смеясь и плача, пулей вылетела из кухни.

Не чуя под собой ног, Кэл зашагал через холл в гостиную.

С одного взгляда Уитни поняла, что дело сделано. Она взвизгнула и повисла у него на шее.

— Сработало! У нас получилось! Пойду скажу Джерарду, а он скажет Юрию, тот — Роману, Роман — Аннабелл, а она скажет Рэнду, и целый мир ошалеет от радости!

Кэл сам был вне себя от радости.

— Уитни, я обязан тебе жизнью!

— Ничем ты мне не обязан. Считаю за честь выступить в роли Купидона.

Джон Уоррен стоял, улыбаясь от уха до уха.

— Ну и ну! Ваша жена — это нечто!

— О которой из двух вы говорите?

Джон смутился, а Уитни расхохоталась.

— Не бери в голову, приятель, — она взяла его под руку. — Я объясню тебе по дороге к машине.

Диана не сводила глаз с Тайлера, а он не пикнул с тех пор, как Кэл его убаюкал. Она думала, что пора бы мужу уже прийти к ним, но, видимо, там идет трудный разговор.

Ей было стыдно, что она так поступила, но стоило ей взглянуть на малыша, лежащего рядом с ней на кровати, как она в который раз убеждалась, что поступила правильно.

Хорошо, что жар прошел. Теперь Тайлер проспит несколько часов.

Она вдруг почувствовала голод и осторожно соскользнула с кровати. Вряд ли Кэл завтракал у Романа. Он, наверное, тоже голоден.

Диана доставала из холодильника бекон и яйца, когда ей на плечи легли две сильных руки.

— Ты читаешь мои мысли. Помочь?

Руки жгли, возбуждая ее. Совершенно невозможно сосредоточиться.

— Если хочешь, сделай кофе. Ты же знаешь, как я его люблю.

— Знаю. Только сначала скажи мне одну вещь.

Она знала, о чем он спросит. На этот раз он прочел ее мысли.

— Если боишься сказать, я помогу.

— Кэл... — Ее голос оборвался.

— Ты меня полюбила.

Прошла целая вечность, прежде чем она невнятно пробормотала:

— Ты и сам знаешь.

— Скажи.

— По-моему, я давно хотела это сказать.

— Диана...

Он повернул ее лицом к себе. У нее не было защиты от той любви, что светилась в его бархатных карих глазах.

— Я люблю тебя! — беспомощно всхлипнула она. — Безумно люблю! — Она обняла его за шею. — Не знаю, как это сказать.

— Я знаю, любимая.

Он наклонился, и их губы сомкнулись. Ее тело пронзило острое, ни с чем не сравнимое ощущение. Не верилось, что это происходит с ней в действительности.

Она громко застонала от неистового желания. Они обнимали друг друга в отчаянном стремлении слиться воедино.

Его поцелуй прошлой ночью был только прелюдией к этому единению души и тела. Диана и вообразить себе не могла, что двое людей могут достичь такой степени восторга, который сжигал ее заживо. Подумать только — она могла отказаться от этой страсти!

— Дорогая моя, — прерывисто дыша, не переставая осыпать ее поцелуями, проговорил Кэл. — Ты должна мне сказать, что доктор Браун говорил о занятии любовью. Ты спрашивала?

Она бессвязно отвечала:

— Да, любимый. Он сказал, что следует воздерживаться в конце беременности два месяца. А в остальное время...

«Храни его Господь!»

Кэл подхватил ее на руки и отнес в спальню. Положив Диану на кровать, лег рядом.

— Пока наш сын спит, ты — только моя!

— А ты не боишься переутомиться? Ведь ты будешь заниматься любовью сразу с двумя женами? — засмеялась она и уткнулась ему в шею.

— Очень боюсь. — Он улыбнулся. — Я чувствую себя как в первую брачную ночь: ноги трясутся, сердце стучит. Я так возбужден, что могу умереть в твоих объятиях.

— Значит, понимаешь, как я себя чувствую.

— Боюсь, что нет, дорогая. Боюсь, ты не имеешь представления о том, как это у нас происходило, но сейчас узнаешь. Только не выпускай меня из рук.

— Как будто я могла бы! Я люблю тебя, Кэл. Я буду любить тебя вечно.

— Знаешь, ты сказала эти слова в нашу первую ночь. Как вижу, мне предстоит узнать, что обе мои жены более чем сексуальны. Вот бы всем так везло!

— О-о... Хорошо бы Вероника сейчас меня видела!

— Вероника... Кто это?

— Ты ее знаешь. Сексуально озабоченная брюнетка с наших вечерних курсов для родителей, которая только что на голову не становилась, чтобы привлечь твое внимание.

Он усмехнулся.

— Честно говоря, не знаю.

— Вот и хорошо.

Кэл расхохотался во все горло.

— Кажется, моя вторая жена ревнива! Ей не о чем беспокоиться. Я кое-что припас для блондинки с зелеными глазами и длинными стройными ногами.

«Вечно он заставляет меня краснеть».

— Что-то говорит мне, что твоя жена номер один имела тот же порок. Это неизбежно, если ей довелось быть замужем за таким мужчиной, как ты.

— И что же это за мужчина?

— Ты такой замечательный, — дрожащим голосом серьезно сказала она, — что мне не хватит жизни об этом рассказать.

У него загорелись глаза.

— Мне нравится, как ты это говоришь. Еще больше мне нравятся твои духи. Ты не представляешь, как я жажду свою обожаемую жену. Иди ко мне, любовь моя.