Убей меня

Глава 27 Уна

Обычно мне нравилось в Майами, но, кажется, я подхватила какую-то заразу, а тут еще жара и влажность, которые тоже не способствуют избавлению от тошноты, не покидавшей меня с момента вчерашнего ухода от Неро. Я останавливаюсь на тихой с виду улице, укрытой тенью от пальм, и выхожу из машины.

Апартаменты Элейн Мэттьюс находятся в небольшом здании рядом с Южным пляжем. Так сразу и не найдешь: несколько железных лестниц и дорожка вдоль всего первого этажа. Стучу в дверь и жду. С той стороны доносится шарканье шагов. Она открывает дверь: спортивный костюм, собранные в небрежный пучок волосы и нахмуренные брови.

— Да?

Наверное, я могла бы придумать тысячу причин для того, чтобы она пригласила меня войти, но голова у меня пульсирует от боли, так что не до тонкостей. Поэтому я просто толкаю ее в плечо, впихивая обратно в квартиру.

— Привет! — захлопнув за собой дверь, я втыкаю иглу маленького шприца ей в шею и надавливаю на поршень. Она тянется рукой к месту укола, но глаза ее начинают закрываться. Смесь кетамина и рогипнола действует быстро и вырубит ее минимум часов на восемь. А когда она проснется, то ничего не вспомнит. Одним слагаемым в нашем примере меньше.

Одергивая подол короткого платья, я выхожу на Оушен-драйв, направляясь от своего автомобиля к отелю «Бикон». Улица переполнена — такое ощущение, что ты оказался в центре карнавала. Повсюду народ: уличные артисты, девушки в бикини, дефилирующие взад-вперед и держащие в руках рекламные плакаты различных баров. Тротуары заставлены столами и стульями уличных кафе. Люди сидят, попивая коктейли: их стаканы, должно быть, размером с мою голову, а содержимое дымится и пузырится, словно колдовское зелье. По самой Оушен-драйв снуют автомобили: хромированные Кадиллаки и спорт-кары с рычащими турбированными движками и грохочущим из колонок хип-хопом. Общая атмосфера уличной вечеринки, так что в своем развратном платье я нисколько не кажусь здесь неуместной.

Толпы людей и громкая музыка, звучащая из каждого бара, — от всего этого я ощущаю сенсорную перегрузку. Повинуясь своей привычке, я прислушиваюсь и внимательно изучаю окружающее пространство на предмет возможных угроз и, готова поклясться, что чувствую на себе чей-то взгляд, но не могу … не могу сосредоточиться из-за всего этого шума. Оглядываюсь через плечо, пытаясь обнаружить слежку. Толпа настолько плотная, что я не смогла бы быть уверенной, даже если нападавший стоял бы прямо за моей спиной.

Ускоряю шаг и, наконец-то, добираюсь до отеля — здания в стиле арт-деко, стоящее этаким бельмом посреди скопления клубов и ресторанов. Честно говоря, будь я торговцем оружием в розыске, точно выбрала бы это место. Если потребуется сбежать, то за считаные секунды можно затеряться в постоянно прибывающей толпе или незаметно проскользнуть в любой из десятков баров, попадающих в поле зрения. Умно. Но я не из ФБР и нахожусь здесь не для того, чтобы надеть на него наручники. Он не станет убивать меня.

Войдя внутрь, я вдыхаю прохладный кондиционированный воздух. Музыка с улицы по-прежнему слышна, но теперь это просто приглушенный гул. Цокая каблуками по выложенному плиткой полу, я изучаю взглядом изогнутую смотровую галерею на втором этаже. Справа от меня бар, и я сразу же замечаю Диего. Фотография, присланная Сашей, была нечеткой, сделанной с камеры наблюдения, но этого было достаточно. Подойдя к нему, я сажусь на барный стул рядом и, даже не взглянув на него, заказываю водку. Бармен отходит, чтобы выполнить мой заказ, и я поворачиваюсь лицом к Диего.

У него типичный для Майами прикид: льняные брюки и белая рубашка, три верхние пуговицы на которой расстегнуты. В вороте рубашки видны черные волосы на груди и массивная золотая цепь на шее. Голова почти полностью обрита. Полагаю, он обычный парень.

— Джулиан?

Он переводит взгляд на меня. В одной руке у него стакан, в другой — сигарета. Вдохнув идущий от нее дым, я сразу вспоминаю Неро и его запах: сигаретный дым, смешанный с дорогим одеколоном.

Диего улыбается и делает затяжку. В его руках сигарета — это просто атрибут вредной привычки (чем она, собственно, и является), в то время как у Неро обычный процесс курения выглядит настоящим искусством.

— Ты кто? — спрашивает он. Его акцент — это странная смесь американского, кубинского и испанского.

— Изабель. Меня прислало агентство, — я протягиваю ему руку и ослепительно улыбаюсь.

— А где Элейн? — спрашивает он, и в его голосе слышны нотки подозрения. Дерьмо.

— Она не смогла. В агентстве решили, что я тебе понравлюсь, — я стараюсь, чтобы голос звучал как можно соблазнительнее, и выражение лица Диего смягчается. Его взгляд снова скользит по моему телу и останавливается на бедрах: как раз в том месте, где заканчивается платье. Поднеся стакан к губам, он кивает и делает глоток. Господи, неужели нет способа получше поднять девушке самооценку? Бармен двигает по стойке мой заказ, и я, взяв в руку стакан, делаю большой глоток дерьмовой водки. — Ты из Майами?

Он залпом допивает содержимое своего стакана и с грохотом опускает его на барную стойку.

— Я пришел сюда не для того, чтобы вести с тобой разговоры.

Я ухмыляюсь: убийство этого парня доставит мне удовольствие.

— Конечно, — и, запрокинув голову, допиваю водку. — Пойдем?

Он слезает с барного стула и на удивление протягивает мне руку. Я принимаю ее и, коснувшись пальцами его ладони, чувствую на ней грубые мозоли. Это хорошо — значит, он не почувствует, что мои руки такие же мозолистые. Я могу нацепить любую маску и стать тем, кем захочу, но боец всегда остается бойцом, и некоторые доказательства просто невозможно скрыть. Костяшки моих пальцев шершавые, а кожа покрыта серебристыми полосками шрамов. Пару раз я на этом спалилась.

Мы выходим из бара, и я позволяю ему обнять меня за талию, стараясь сдерживать свои далекие от правил этикета инстинкты. Скоро мы убьем его. Уже скоро, — уговариваю я злого маленького демона, живущего во мне.

Едва мы заходим в лифт, как я оказываюсь прижатой спиной к зеркальной стенке. Его губы на моей шее, а руки — на моих обнаженных бедрах. Я даже толком не слышу, как открываются двери, а он уже вытаскивает меня из лифта. Подыгрываю ему, позволяя подталкивать меня спиной вперед по коридору. Господи, когда этот парень в последний раз трахался? Моя спина ударяется о дверь, и он, практически забравшись мне в трусы одной рукой, второй пытается открыть номер магнитной картой. Я стискиваю зубы, сдерживая подступающую к горлу желчь. Еще несколько секунд. Его губы приближаются к моим, и я пытаюсь отстраниться, когда дверь за моей спиной щелкает и, наконец-то, открывается. Его рука обнимает меня за талию, уберегая от падения назад. Сопротивляясь его попыткам протолкнуть язык мне в рот, я сжимаю губы. Он смеется и довольно сильно толкает меня, отчего я чуть не падаю на спину.

Дверь захлопывается, погружая нас в полную темноту, и в эту самую секунду во мне начинает шевелиться червячок беспокойства. Что-то здесь не так.

— Дерьмово ты изображаешь шлюху, — мурлычет он.

Я не успеваю вникнуть в смысл этих слов, как его рука сжимается на моем горле, и, почти приподняв над полом, он швыряет меня на прикроватную тумбочку. У меня вырывается стон, и я моргаю, пытаясь приспособить зрение к тусклому свету, проникающему в окно. Дотягиваюсь до упавшего рядом со мной светильника и, когда этот урод снова приближается ко мне, щелкаю выключателем. Тут же вскочив на ноги, бью его светильником по лицу. Лампочка разбивается, и осколки вонзаются ему в кожу. Он кричит что-то по-испански. Кровь течет по его щеке. Я наношу ему резкий удар в почку, но он в ответ бьет меня с такой силой, что я снова падаю на пол. Господи, кто этот парень?

Я сплевываю кровь изо рта и, с хрустом дернув шеей из стороны в сторону, снова набрасываюсь на него. На каждый мой удар он отвечает ударом вдвое сильнее. Такого боя у меня не было со времен обучения, ведь деремся мы не на жизнь, а на смерть, и оба это понимаем.

Швырнув меня на кровать, он наваливается сверху и сжимает руками мое горло. Подонок и не думает ослаблять хватку, нет, он давит так сильно, что вполне может сломать мне шею, не говоря уже о том, чтобы задушить. Я наношу ему удар в висок, но это ничего не дает. Собравшись с мыслями, я заставляю себя не паниковать, а начать думать. Или принять смерть. Моя правая рука зажата между нашими телами. Если бы у меня получилось… Мне удается повернуть запястье настолько, чтобы высвободить лезвие, спрятанное в браслете, после чего я дважды втыкаю его в промежность ублюдка. Он с ревом скатывается с меня. Я втягиваю в легкие драгоценный воздух и, кашляя, переворачиваюсь на живот. Он хватает меня сзади за шею и швыряет через всю комнату, а потом, силком подняв на ноги и прижав локоть к и без того травмированному горлу, придавливает к стене.

— Ты станешь неплохим призом, Ангел Смерти, — шипит он мне в лицо.

Ангел Смерти. Так меня называют только мексиканцы. Что, черт возьми, я такого сделала, что они разозлились на меня?

Всем своим весом он давит мне на горло, и я впиваюсь ногтями в его лицо, а потом надавливаю большими пальцами на глаза. Он рычит, и вдруг … БАХ! Боль пронзает мое предплечье, а ублюдок падает на пол. Мертвый. Я поворачиваюсь лицом к темной фигуре, поднявшейся со стула в углу комнаты.

— Теряешь хватку, Morte, — произносит тихий голос.

Неро. Какого черта? Упираясь растопыренными пальцами в колени, я наклоняюсь вперед, пытаясь заставить свою травмированную гортань принять участие в дыхании. Взглянув на предплечье, вижу ярко-красную полосу — след от пули. Сволочь.

— Один-один. И какого черта ты здесь делаешь? — я выпрямляюсь, когда Неро начинает приближаться ко мне. Он обводит взглядом мое едва прикрытое тело и приподнимает бровь.

— Такая, значит, у нас работа?

Сверкнув на него глазами, я одергиваю задранный подол платья, из-под которого видны трусики.

— Почему. Ты. Здесь? — с хрипом спрашиваю я.

Его рука тянется вперед, пальцы ложатся на мой подбородок и больно сжимают его. Гневные молнии вспыхивают в глазах Неро, словно предвестники надвигающейся бури, и он раздраженно сжимает челюсти.

— Ты собиралась трахаться с ним? — тихо рычит он.

Нахмурив брови, я впиваюсь в него взглядом.

— ЧТО?

— Ты собиралась трахаться с киллером? — повторяет Неро, и его голос звучит тихо, даже спокойно. А это всегда вселяет тревогу. Жаркие волны агрессивного напряжения, исходящие от него, предвещают нечто гораздо более сильное.

— Я собиралась убить его. Или это небольшое шоу показалось тебе романтичным? — Естественно, для Неро такое в порядке вещей. — На самом деле можешь не отвечать, — Потому что именно так выглядит идеальная прелюдия для Неро.

— А если бы он попытался тебя убить? — Неро вздернул бровь.

— В действительности я думаю, ты упускаешь один важный момент: он и собирался, мать твою, меня убить!

Резким движением руки Неро поворачивает мою голову в сторону и приближает свои губы к моему уху.

— Слушай очень внимательно, Morte. Ты можешь сбегать, можешь умотать на край земли, если хочешь — мне все равно. Но ты — моя. И эта киска моя. И эти чертовы губы тоже мои, — говорит он, отстраняясь и проводя большим пальцем по моей нижней губе. — Попробуй еще раз поцеловать другого мужчину, и последствия тебе совсем не понравятся,

В ответ на его хватку низ живота у меня сжимается. Его пальцы впиваются в мои щеки так сильно, что причиняют боль. Так вот почему он позволил меня избить — мексиканец поцеловал меня, и это его задело. Но ведь это работа! Я никогда не смогу понять ревность.

— Ты следил за мной? — он не отвечает, и я качаю головой. — Ты чертов псих.

Его губы кривятся в злобной усмешке, и я обхватываю пальцами его запястье, впиваясь ногтями в кожу. Он прижимается своим лбом к моему и тяжело вздыхает.

— Это была подстава. Кто-то хочет твоей смерти. Этот парень … — он кивком указывает на нашего мертвого друга, — он один из лучших киллеров в арсенале Лос Зетас, — голос Неро абсолютно серьезен, и я слышу в нем напряженность.

— Неро, всегда кто-то хочет моей смерти, — хотя … с Лос Зетас у меня никогда не было разногласий. По крайней мере, сейчас им не удалось надрать мне задницу. Уже легче.

Неро убирает руку от моего лица, и вид у него становится очень серьезным.

— Настолько, что готов заплатить за твою смерть пять миллионов долларов?

Мои глаза расширяются, и я смотрю на лежащий рядом труп.

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть связи, — каждый раз, когда я думаю, что уже познала масштаб власти Неро, он снова удивляет меня. — Это Николай отправил тебя на этот заказ?

Я поднимаю на него глаза и встречаюсь с его мрачным взглядом из-под нахмуренных бровей.

— Николай никогда не сдаст меня, — я трясу головой.

Глубоко вздохнув, он проводит руками по волосам.

— Ты для него просто движимое имущество. Средство достижения целей, которое в данный момент дискредитировало себя. Если это не он хочет твоей смерти, значит, кто-то другой, а он просто продал тебя, сплавив на это задание.

— Нет, — я трясу головой и прикусываю зубами разбитую кровоточащую губу. — Он не мог! Я знаю, он не мог. Он заботится обо мне. Он относится ко мне как к дочери.

Неро смеется.

— Потому что это его устраивает. Не будь наивной. Ты не можешь доверять ему.

Нет. Николай — единственный, кому я не безразлична. Кроме Алекса. Алекс … Мальчик, которого я застрелила. Мальчик, которого он заставил застрелить. Я прижимаю крепко сжатый кулак ко лбу и закрываю глаза. Если усомнюсь в Николае, то подвергну сомнению все: каждый миг, который привел мою жизнь именно к этой точке.

— Он использует тебя.

Я перевожу взгляд на Неро.

— Так же как и ты? И почему я должна верить тебе? — привычный мир начинает рушиться. А что если все это фарс, включая Неро?

Склонив голову набок, он прищуривает глаза.

— Потому что ты моя.

Вот и все. Три слова, в которых ничего и все одновременно.

— Ты используешь меня, Неро.

Он улыбается.

— Да, и ты поступила бы точно также, Morte.

Он прав. Я помню, как подумала о том же в тот первый вечер, когда он произнес имя Анны. Первое правило успешных переговоров — найти то, что нужно твоему оппоненту, и использовать это для достижения своей цели. Мы оба аморальны и одинаково порочны, как и многие в нашем окружении. Оба — порождение кровавых убийств и борьбы, и реальность такова, что мы испытываем в этом постоянную потребность.

Подушечкой большого пальца Неро очерчивает линию моего подбородка, и мой пульс учащается.

— Ты и я … мы одинаковые, и оба считаем, что для победы все средства хороши. Так пусть приходят. Мы уничтожим их всех, — губы Неро изгибаются в улыбке, и я, вцепившись пальцами в густые волосы, притягиваю его лицо к своему.

Я целую его, и он отвечает на поцелуй, потому что я — его королева, а он — мой кровавый король.