Ученик бури

ГЛАВА 10

Кто я такая, чтобы он — сам начальник службы безопасности дворца, отвечал на мои вопросы?! С этого момента — всего лишь его ученик! Но кого это, в самом деле, должно волновать? Злоба и обида, подкатившая к горлу, рвались наружу, чтобы вылиться на Кайрина парой колких замечаний, но я усилием воли заставила себя сцепить зубы и продолжить передвигать ногами.

Что-то мне подсказывало — если буду докучать ему своими назойливыми вопросами, уважение к новому ученику стремительно упадет в глазах мастера. Да и существует ли оно в природе — это мифическое уважение?

И пусть интересовавшая информация напрямую касалась моего дальнейшего существования здесь, добывать её с помощью упрямства — не лучший метод в данном случае. Знала я в прошлой жизни людей подобных Карающему. Из них и клещами не вытащить того, чего они по доброй воле говорить не хотят, а если начать давить, в лучшем случае получишь вместо собеседника стену, а в худшем — стену от которой можно ещё и пару оплеух отхватить.

Возможно, он бывает в благодушном состоянии, и я, застав этот момент, смогу выведать для себя что-нибудь полезное? Подумала — и сама усмехнулось абсурдности мысли. Кайрин в хорошем настроении? Ха! Сложно представить.

— Ты можешь прекратить обиженно сопеть мне в спину, Бес? Это раздражает.

Кайрин прервал шаг по безлюдным коридорам и развернулся ко мне лицом с такой стремительностью, что я, споткнувшись на ровном месте, все-таки не выдержала.

— Одно ваше слово, учитель, и я вообще прекращу дышать!

И черт меня дернул отвесить ему шутовской поклон! В следующее мгновение я получила от новоиспеченного наставника звонкую затрещину. Не то, чтобы я в жизни не получала затрещин, но эта оказалась самой обидной и болезненной из них. И надо же было мне минуту назад предугадать подобное развитие событий! Охнув, я чуть не прикусила свой болтливый язык, и тут же поправилась:

— Простите, Карающий. Я просто хотел узнать чуть больше о… Обо всем.

— Ещё раз повторишь что-то подобное, и будет больнее. Не смей кланяться ни перед кем кроме императора. Никогда. — Глухо произнес, Карающий. Его холодные пальцы коснулись моего подбородка. Пришлось невольно оторвать глаза от пола, чтобы посмотреть прямо в бесстрастное бледное лицо, на котором отчетливо отпечаталось пренебрежение. Сглотнув, я медленно кивнула, показывая, что смысл сказанного до меня дошел, и Карающий тут же отвернулся, продолжая свой путь.

— Эллер — не совсем название рода, Бес. Уже давно оно стало чем-то вроде приставки к имени, которое носят незаконно рожденные дети императора.

Карающий сообщил факт, услышать который мне довелось только после затрещины, таким будничным тоном, словно это было чем-то незначительным. Пока у меня практически отнялся язык, от осознания нового факта. А я все додуматься не могла, откуда столько доверия к человеку, который выглядит как белая ворона в стае угольно-черных птиц.

— Получается, — хрипло сообщила догадку я, — вы бастард императора?

— Признанный, — поправил Карающий, — и ты теперь тоже, Бес. Что не делает твою жизнь лучше, но дает некоторые преимущества в работе.

— Это какие? — прокаркала я, едва поспевая за своим спутником. Дыхание действительно перехватило. — Почему император принял такое решение? Я не смогу…

— Сможешь, в этом нет ничего сложного. Главное, — Кайрин сделал многозначительную паузу, а потом произнес, мастерски вложив в голос интонацию искреннего доверия: — не кланяйся перед каждым встречным. Уяснил?

— Да.

— Что касается плюсов. Основная причина, по которой император решил признать тебя своим сыном — свобода действий и передвижения. Ты на законных основаниях сможешь присутствовать на всех приемах, которые будет устраивать знать, и это должно значительно облегчить наши поиски.

Значит, император подумал, что покровительства Карающего для меня будет не достаточно. Видимо сроки поджимают настолько, что даже такие решительные меры его не смутили. Где это видано — чтобы правитель признал сыном мальчишку, которого встретил первый раз в жизни? Только в чем причина недовольства Кайрина? Неужели боится конкуренции с моей стороны? Смешно, если вспомнить, что я полностью от него завишу.

— Где подвох?

— Подвох в том, что теперь твоя персона привлечет в два раза больше внимания, а если учесть, что ты пока ничего не умеешь, риск провала тоже увеличивается в два раза. — Огрызнулся Карающий. — Подобные случаи в империи — большая редкость, и они всегда вызывают много шума.

— Я имею право на престолонаследие? — Запоздало дошло до меня, и я озвучила свою догадку дрожащим шепотом.

Кайрин, на моё удивление, тихо усмехнулся, разом став менее напряженным. Похоже, мой глупый вопрос его изрядно позабавил.

— А ты уже видишь, как восседаешь на троне? Расслабься, мальчик, ты не сядешь на него, даже если останешься последним человеком на земле. Ни одному принцу и в голову не придет, что ты сможешь стать преградой в гонке на наследие.

Но моё появление все равно не придется им по вкусу — закончила я мысль. Никто не пощадит пешку, внезапно вмешавшуюся в отлаженную политическую игру, и не важно — сможет ли она дойти до края доски, чтобы стать ферзем или нет.

— Да я даже трона вашего не видел, чтобы о нем мечтать! — я показушно фыркнула, решив немного поломать комедию, но тут же вернулась к серьёзному разговору, — А общество не удивит, что у императора внезапно появился бастард, которого до этого никто не видел?

— Удивит? Нет. Поверь, всех своих бастардов даже он сам не знает. Расстроит? Взбудоражит? Пожалуй. А теперь помолчи, мы почти пришли.

Куда? Осторожно наблюдая за мимикой Карающего, то и дело косясь на его строгое лицо, я практически не обращала внимания на сменяющуюся обстановку.

Не могу сказать, что она разительно изменилась, но в коридорах дворца явно стало более людно, а это значило, что пора прекратить вести в них подобные разговоры. В основном по пути нам попадались спешащие по своим делам слуги, которых можно было узнать по скромному одеянию, и тому, как низко они склоняют голову и отводят глаза при встрече с Карающим. Были и господа, разряженные как павлины, лишь кивавшие при виде моего спутника, который вообще не обращал на них внимания, будто и не видел вовсе. Мне же доставались косые заинтересованные взгляды и брезгливо поджатые губы, которые я тоже вскоре предпочла «не видеть». Я боялась, что иначе, после подобного внимания единственным желанием, которое останется при мне — будет возможность как следует отмыться.

— Карающий! Вы уже вернулись? Так скоро, что мы даже не успели заметить вашего отсутствия. Говорят, что принцесса красива как райская птица. Правда ли?

Поджарый мужчина с узким лицом, на котором красовалась куцая черная бородка, и сухими пальцами, сплошь унизанными драгоценными перстнями, решил не проходить мимо, и засвидетельствовать своё почтение изрядной порцией желчи. И хоть в сказанной этим типом фразе на первый взгляд не было ничего оскорбительного, интонацией с которой он её произнес, можно было отравиться.

— Не нам решать, Сайдамир, красива ли принцесса. Этим займется её муж. — Ровно ответил Карающий, показывая, что не настроен на светские беседы, но мужчина не желал так просто сдаваться.

— Какая досада, что вы не большой ценитель женской красоты. Зато, я смотрю, что решили последовать моим советам и завести себе зверушку. Очень милый мальчик. Он нем? Хорошее решение, верное.

Назойливый господин повернулся в мою сторону и внимательно осмотрел, пройдясь липким взглядом от взлохмаченной макушки до носочков казенной обуви. Расстройство промелькнуло на вытянутом лице, когда он обнаружил, что мои запястья скрыты широкими рукавами, не позволяющими рассмотреть, есть ли на них татуировки, и я, желая разочаровать его ещё больше, по-деловому небрежно скрестила руки на груди, ненароком оголяя чистую кожу. Дерзить в открытую я не решилась, но нежелание показаться перед неприятелем в образе запуганной мыши, заставило выпрямить спину и ответить на откровенное пренебрежение наглым прищуром. Я припомнила, что знатоки в работорговле могут по узору клейма моментально определить владельца и назначение «товара», и тут же поняла, что мужчина пытался сделать именно это. От подобного внимания больше всего хотелось плюнуть наглецу в его мерзкую рожу, но я молча позволила ему понять, что желаемого он не получит.

Спокойствие обрушилось на меня, стоило руке Кайрина лечь на плечо.

— Мой ученик разговаривает, Сайдамир, но вы не вызываете в нем подобного желания. И только позвольте себе отпустить в отношении Бесмана подобное оскорбление ещё раз, тогда я не поленюсь самолично лишить вас языка. Это будет верным речением, ведь для того, чтобы считать деньги не обязательно уметь говорить. Правда?

— Повелитель не одобрит! — Сайдамир, который только что сиял «дружелюбной улыбкой», тут же преобразился, став похожим на ощерившуюся крысу. Черные глаза его, маленькие, словно бусины, злобно заблестели.

— Но не осудит. За мной, Бес.

Раздувать скандал дальше мужчина не стал, и я смогла расслабиться, только когда он остался далеко позади. И Боже, как же я была рада, что Карающий за меня заступился.

— Сайдамир джан Хани — второй имперский казначей. — Опережая мой вопрос, высказался Кайрин, — не женат. Любитель вина и живого товара. Пока тебе лучше с ним не пересекаться.

Я выслушала краткую характеристику, и поморщилась, когда представила, что придется к нему прикасаться. Ведь «пока не стоит пересекаться», вполне может значить, что в дальнейшем наша встреча не исключена. Да мне придется кучу народа перелапать! Пожимать руку этому типу, или ещё кому-то более мерзкому. Я пока не совсем понимала, как это должно происходить, но перспектива пропускать через себя их грязные мыслишки, опротивела уже сейчас. Сказать себе в очередной раз, что я со всем справлюсь?

Я поняла, что мы пришли, когда носом уперлась в вооруженную охрану в количестве четырёх поджарых воинов, по стройке смирно стоящих у огромных резных дверей. Подчинившись приказу Карающего, один из мужчин взялся за кованую ручку в виде тонких переплетающихся гадюк, и со скрипом отворил проход. Сказать, что я была заинтригована — ничего не сказать, ибо о планах Кайрина не догадывалась даже близко, но место, в котором мы оказались, опровергло все мои предположения.

Заподозрить неладное можно было по звукам музыки и пряному запаху цветов, который мешался с чем-то дурманящим и резким, похожим на благовония или ароматические свечи. Все это напомнило мне атмосферу, которая царила по ночам в борделе, стоило только выбраться из кухни и подняться наверх, где девочки принимали клиентов. Я никогда не выходила к ним, чтобы подать угощение, или убрать со стола, и даже желания сделать это ради интереса у меня не возникало, ибо отлично знала, что от увиденного буду не в восторге.

— Карающий? — Я обернулась на учителя, желая убедиться, что все в порядке.

— Проходи, тебе понравится. — Заверил тот и усмехнулся.

После ответа мужчины я забеспокоилась ещё больше, но отнекиваться не стала. Кайрин пропустил меня вперёд, прошел сам, и следом за ним в дверь просочилась пара бесшумных охранников.

Обстановка перед глазами разительно переменилась, и я едва сдержалась, чтобы не заверещать от восторга. Коридор, в котором мы очутились, был открытым и широкие сводчатые окна во всю стену, разделялись лишь колоннами, по которым ползли растения, увитые мелкими белыми цветами. Нещадно палило солнце, но они ничуть не увядали, а наоборот — будто тянулись поближе к свету. Снаружи, судя по всему, был внутренний двор, но я посчитала ребячеством подбегать к перилам и заглядывать вниз, чтобы разглядеть его как следует, тем более Карающий наверняка бы не стал ждать, пока я утолю своё любопытство, насладившись пейзажами. Он уверенно вел нас в отдельную башню, и стоило нам в ней появиться, как я замерла, не решаясь сделать и шага вперед.

Просторный зал с верхним этажом, на который вела пара крутых лестниц с перилами из молочно-белого камня, был наполнен зеленью. Маленький круглый фонтан, вымощенный голубой плиткой, бил струями чистой искрящейся воды, в которой плавали пурпурные лепестки чайных роз, наполнявших пузатые кадки, которые я не смогла сосчитать при всем своём желании.

И тут были женщины. Много женщин и все красивы, будто собраны коллекционером — тонким ценителем девичьих прелестей. Девушки самой разной наружности от волооких смуглянок с шелковыми черными волосами, до медно-рыжих зеленоглазых красоток — плавных и гибких, как дикие кошки, восседали на мягких пуфиках расположенных вдоль стен, смеялись, заплетали друг другу замысловатые косы, перебирали струны лиры, звенели бубенцами на тонких запястьях и пели.

Несколько девушек, одетых в изумительные лёгкие платья всех мыслимых расцветок, ткань которых летела и переливалась как органза при каждом движении тела, танцевали, и так, что я застыла на месте, наблюдая за этим зрелищем. Пластичные, мягкие движения легких рук, перебирающих воздух, завораживали. Точеные изгибы бедер, двигающихся в такт глухих ударов барабана, должно быть, могли свести с ума любого мужчину.

— Ну как, впечатляет? — Тихо шепнули мне на ухо, и я словно очнулась, почувствовав на волосах дыхание Кайрина. — Гарем императора прекрасен, но только не увлекайся.

И он тут же отстранился, позволив мне следить взглядом за одной из наложниц, которая затмила своим танцем остальных девушек. Слегка раскрасневшаяся, в желтом полупрозрачном наряде, она носочками чертила на полу замысловатые фигуры и выгибалась так, будто была создана из пластилина, а не из плоти. Каштановые кудри, облепившие высокий лоб танцовщицы, ничуть не её смущали, и она продолжала двигаться, будто и не танец это был, а полёт. Будто летать она может вечность.

Музыка оборвалась где-то на середине мелодии, и я мгновенно поняла, что причиной была отнюдь не лопнувшая струна, а внезапное появление мужчин на чисто женской территории. Наш визит, наконец, заметили, и веселье прекратилось, обратившись молчаливой напряженностью.

Наложницы вскочили с мест, склонившись в поклоне, и только танцовщица, упавшая от усталости на пол, так и не поднялась, и робко улыбнувшись, осталась сидеть на мягком ковре, поджав под себя изящные щиколотки.

Карающий обвел взглядом женский цветник, и, сохраняя свое привычное выражение лица, а именно — маску абсолютного равнодушия, взял слово.

— Мне сообщили, что несколько дней назад в одном из коридоров, ведущих в гарем, был обнаружен чужак. В моё отсутствие обыск, который мог бы доказать связь между кем-то из вас и посторонним, никто не проводил. Даю виновной последний шанс на то, чтобы сознаться в причастности к этому преступлению, прежде чем я начну искать правду самостоятельно. У вас три минуты, время пошло.

У меня глаза полезли на лоб, а ошарашенные новостью девушки приобрели сходство с перепуганными птицами. Некоторые просто стояли и переглядывались, не понимая, что происходит, некоторые — находившиеся на втором этаже, вели себя смелее и тихо шептались.

Я ухватила Карающего за руку, потому что меня вдруг посетила догадка, которую мне вовсе не улыбалось воплощать в действительность. Что значит «Искать правду самостоятельно»? Не без моего ли вмешательства он собирается это провернуть?

Мужчина лишь нетерпеливо стряхнул мою руку со своего предплечья, и я тут же опомнилась. Негоже хватать своего начальника как какой-то попрошайка, когда на него смотрят столько заинтересованных глаз. В первую очередь это может повредить моей репутации. Не хватало ещё, чтобы девушки в гареме сочли меня испуганной или того хуже — беспомощной.

Статная женщина — на вид чуть старше остальных, в полностью закрытом платье темносинего — почти черного цвета, спустившись по лестнице, остановилась на одной из последних ступенек. Я не замечала её до этого момента, но сейчас сразу почувствовала, что слово данной особы в гареме имеет значительный вес. В отличии от прочих женщин она не выглядела встревоженной, совсем напротив, её прямая осанка и гордо развернутые плечи говорили о том, что она готова к самым плохим новостям.

— Что здесь происходит, Кайрин? — Глубокий, но не лишенный певучести голос женщины, разрезал тишину зала, как наточенный нож.

— Ты все прекрасно слышала, Рахиль. Обыск. И если твои девушки не желают признаться самостоятельно, мои парни перевернут здесь все.

Взглянув на девушек, можно было легко понять, что брать на себя вину за обнародованное преступление ни одна из них не желает. Более того, на лицах каждой отражалось такое смятение, будто они впервые слышат, что в чем-то виноваты. Танцовщица в желтом испуганно приложила руку к пухлым губам, не отрывая взгляда от воинов во главе с Карающим. Я же еле удержала облегченный вздох, поняв, что моё участие в планы Кайрина пока не входит. Только какой смысл в обыске, если он проходит не по свежим следам? Если какие-то улики и были, то наверняка виновные давно позаботились об их исчезновении. Логику своего учителя я была ещё не в силах понять.

— Не надо пугать девочек, Кайрин, — Рахиль сдвинула брови, и над головой её будто разверзлась темная туча. Я даже дыхание затаила в ожидании бури, которой, впрочем, не суждено было случиться. — Позволь, мои люди сами обыщут их комнаты. Твои ребята могут проследить, а мы все обсудим…

— Рахиль, Рахиль, — покачал головой Карающий, — ты же не думаешь, что тебе удастся от меня что-то скрыть?

— Не забывай, что найти шпионку в моих интересах. Лучше пройди наверх, мы давно с тобой не общались.

Рахиль хлопнула пару раз в ладоши, но никто из девушек так и не вымолвил слова. Зато в зал из соседней комнаты тут же вошли несколько женщин и мужчин, судя по всему являющихся слугами. Нет, рабами. Парень, прошедший мимо меня, был достаточно молод, но уже имел на запястьях вязь рабских татуировок. К тому же, парень, на службе в гареме? Евнух. Дикое средневековье!

Лицо моё оставалось каменным, но Карающий, склонившись на до мной, опять прошептал: «Держи себя в руках». Неужели связь уже начала действовать? Черт! От осознания этого стало ещё противнее, тем более, что эту каменную глыбу я не чувствовала от слова «вообще»

— Приступайте! — Это было объявлено уже громко, как только Рахиль дала распоряжение своим подчиненным.

Сама женщина, поманила Карающего наверх, и я отправилась следом за ними, чувствуя себя совершенно неловко.

— Принеси гостям сладостей, дорогая, мы посидим на свежем воздухе. — Бросила Рахиль одной из служанок, и повела нас с Кайрином на открытый балкон, которым заканчивался коридор с десятком неприметных дверей по сторонам.

Скорее всего, здесь находились покои любимиц императорской семьи, потому что обыск пока проходил только внизу. Краем уха я успела услышать, что в первую очередь он будет проводиться в общих апартаментах, и сделала вывод, что отдельные нужно ещё заслужить.

Стоило нам оказаться в относительном уединении, как нахмуренное лицо Рахиль тут же расслабилось, и женщина, искоса глянув на меня, прошептала:

— Ты слишком резок, Кайрин. Знаешь ведь ничего не найдешь, но твоя выходка не пойдет незамеченной.

— Не говори так, будто не сама помогла мне это организовать.

О боже, на лице Кайрина заиграла лукавая улыбка, а из голоса пропала вся напускная суровость. Мне осталось только удивляться подобной метаморфозе и тому, что Карающий, прежде чем явиться сюда, успел согласовать свои действия с этой женщиной.

— Я лишь намекнула в послании, сказав жены повелителя решили устроить принцессе прогулку по дворцу, и понятия не имела, что ты воспользуешься их отсутствием, чтобы перевернуть вверх дном весь гарем! — Возмутилась женщина и тут же замолчала, опасаясь своей несдержанности.

Должно быть, её волновала моя персона, которая слушала разговор с вытянутым от удивления лицом. А может она просто знала, что даже у стен есть свои уши и глаза. Кайрин же, не удостоив меня лишним вниманием, видимо вспомнил, что забыл нас представить, и поспешил исправить ситуацию.

— Можешь не волноваться по поводу Беса, Рахиль. Наш новый видящий должен быть в курсе происходящего.

— Бесман Эллер. Рад знакомству, Рахиль-эдэ. — Отчеканила я, решив, что если и дальше буду затягивать молчание, меня опять могут счесть бессловесным. Тем более, Карающий, не обременяющий себя лишними формальностями, моё полное имя сказать не удосужился.

— О, Рахшар, он сошел с ума… Как это произошло, Кайрин? — Прошептала женщина.

Оказавшись на балконе, увитом снаружи уже знакомыми мне растениями, она опустилась на мягкое кресло у низкого столика, и устало прикрыла глаза. Воин присел напротив и кивнул на место рядом с собой. Вскоре вернулась служанка с подносом, переполненным едой и напитками, но никто не спешил к ним притронуться, провожая девушку тяжелыми взглядами.

— Он Шиа. Нашел его вчера вечером, — не стал просвещать в подробности нашего знакомства Карающий, — его чуть не убили. Как я понял, до этого он пару дней побирался на улице.

— Я не побирался! Я работал на кухне, но потом меня уволили, потому что им не нужны были проблемы.

Меня удивило, как тепло вела себя с нами Рахиль, и возможно, поэтому начала вести себя более раскованно. Кайрин посмотрел на меня волком.

— Где ты работал? И кто ещё знает о твоей особенности? — Он подозрительно сузил глаза, голос понизился.

Я похолодела.

— В «Оазисе Иршада». Только кухарка, она не стала поднимать шум…

— Ты доложен был сказать раньше! — Угрожающе прошипел Кайрин. И рука его, которая лежала на подлокотнике стула, сжалась в кулак.

— Когда? Меня никто не спрашивал!

Кайрин тяжело вздохнул, размышляя, наверное, за что ему досталось такое наказание. А мне стало страшно за добродушную кухарку, которая хоть и на время, но дала мне кров, не задавая при этом лишних вопросов. Ей было важно лишь насколько ловки мои руки, и остаются ли разводы на серебристой глади подноса, после того как я пройдусь по нему жесткой щеткой. По этим критериям она ровняла всех своих работников, и я отказывалась верить, что теперь по какой-то причине женщина могла кому-то обо мне проболтаться.

И хоть у Кайрина тоже была весомая причина на меня злиться, я чувствовала вину за то, что позволила своему языку впутать в это дело бывшую начальницу. Вспомнилось недавнее высказывание Карающего о убийстве лекаря, которое если и было шуткой, то только на половину.

— Я все расскажу, но пожалуйста, не трогайте Нариян-эде, она не имеет к этому никакого отношения! — Я взмолилась, хотя знала, что вряд ли это произведет на Кайрина должное впечатление, а потом вспомнила вещь, которая могла отвлечь на себя его внимание, — Но среди посетителей «Оазиса» точно есть те, кто знают о нападениях Шиа, и я мог бы опознать их, если потребуется.

Наверное…

— Могу в это поверить, потому что в отличии от тебя знаю, что представляет из себя это заведение. И как ты получил столь важную информацию, позволь спросить?

Под ироничным взглядом Карающего я сжалась, и неопределенно качнула головой.

— Подсмотрел…

— Через кого? — Сразу понял мой прозрачный намек учитель.

— Через одну из подавальщиц. Она ничего не поняла, клянусь!

Рахиль смотрела на нашу перебранку с едва сдерживаемой улыбкой. В тонких пальцах она вертела фужер с фруктовым вином, и на его хрустальных гранях от этого играли гранатовые блики. Особенное удовольствие женщине видимо доставляло то, как Кайрин с трудом подавляет в себе желание отвесить мне очередную оплеуху.

— Я отправлю туда своего человека, — справившись с раздражением, сказал он, — а пока мы здесь для того, чтобы разобраться со вторым. Рахиль, ты единственная кто его видел, и можешь рассказать правду, а не то, что успела наплести моему непутевому родственничку.

— Вторым? — Переспросила я, не совсем понимая тему разговора.

— Шиа, — мягко ответила женщина, — вторым Шиа, дорогой. Вовсе не нарушитель побывал на территории гарема несколько назад, а такой же как ты. Но Дисмаль от чего-то решил скрыть этот факт даже от отца, выдав парня за обычного преступника.

— Один из принцев? Зачем ему это нужно? И что вы должны были сказать, чтобы он не заподозрил в вас угрозы? — Засыпала я женщину вопросами.

— Я умею лгать, маленький Бес, — Рахиль наклонила голову, ответив лишь на один из них, — только лож всегда влечет за собой неприятные последствия…

Женщина замялась, и Кайрин посмотрел на неё так, что она быстро вырвалась из своей задумчивости, снова став серьёзной и собранной. А я уже невольно была ею очарована. И дело было не во внешности, которую с легкой руки можно назвать строгой совершенностью, причина крылась в её поведении. Она вела себя как великодушная королева, вне зависимости от своего положения. И да, я не сомневалась, что Рахиль является отличной лгуньей.

— Могу все показать, ты же для этого привел мальчика, верно, Кайрин?

— Ему нужно тренироваться, — пожал плечами тот, — и твоя помощь станет неплохой разминкой.

Рахиль поставила фужер с вином на столик и протянула мне свою руку ладонью вверх.

Я поморщилась, не спеша к ней прикасаться. Сомнения боролись с интересом, и ни одна из сторон пока не желала проигрывать.

— Но я пока вижу только урывками, — пробормотала я, — это может быть нечто личное для вас…

— Поэтому тебе будет проще, если она сама желает отдать воспоминания, — заметил Карающий, почему-то оглядываясь назад, — мы теряем время.

В гареме случилось что-то неладное. Уединенное спокойствие, которое царило до этого на балконе, разбавили крики и отборная брань, доносившаяся снизу. Если перевести все на цензурный язык, получалось, что одна из наложниц, ласково называя стражей безмозглыми шакалами, вопила, что их покои не имеют права осматривать, а посему все мужчины немедленно должны уйти. Охранники при этом упорно доказывали, что подчиняются исключительно приказам своего начальства и пора бы уже прекратить лезть им под руки.

Рахиль переглянулась с Карающим.

— Я разберусь, — ответил он на немой вопрос и поднялся, — у вас пара минут.

Стоило его фигуре отдалиться, как на меня навалилось непрошеное волнение. Температура воздуха будто подскочила на несколько градусов вверх, и на висках тут же проступил липкий пот. Я все продолжала смотреть на чуткие пальцы Рахиль.

— Не бойся, — подбодрила женщина, — я разомкну прикосновение, как только почувствую, что тебе плохо.

Её слова меня слегка задели. Признаваться в том, что не я способна на быстрое решение, было неприятно даже себе.

— Я не боюсь! — В этот раз чувство противоречие сыграло мне на пользу.

Ладонь женщины оказалась сухой и теплой на ощупь, но через секунду я совсем перестала её чувствовать. Я больше вообще ничего не ощущала кроме боли.

Стоя в безлюдном коридоре восточной башни, одетая в платье из тяжелой парчи, с золотым ожерельем на шее, которое сжимало её не хуже чем удавка висельника, сквозь призму чужого мировосприятия, я видела перед собой знакомого незнакомца, которого всем сердцем любила.