Удивительный дар

1

Медсестра Анна Коллинз энергичным шагом вошла в приемное отделение.

— Привет, — поздоровался с ней фельдшер Стив Поттер. — Надеюсь, ты хорошо выспалась, потому что, похоже, тут скоро начнется настоящий бедлам. Суббота, день теплый и солнечный, банки закрыты, и движение на автостраде будет увеличиваться. Наверняка найдется какой-нибудь псих, который устроит аварию, чтобы нам жизнь малиной не казалась.

— Премного благодарна за напутствие! — шутливо поклонилась Анна.

Широко улыбнувшись в ответ, Стив зашагал к громко трезвонившему телефону, а она направилась в комнату для персонала среднего звена, чтобы переодеться.

Подойдя к зеркалу, чтобы проверить, все ли ее непокорные локоны убраны под шапочку, Анна вгляделась в свое отражение и нахмурилась: темные круги под светлыми, серебристо-серыми глазами резко выделялись на фоне бледной кожи. Она заправила выбившуюся из-под шапочки прядь и добавила к массе шпилек, удерживающих непослушную копну волос, еще одну, а потом вышла из комнаты.

— Ты с кем-нибудь разговаривала за последние два дня? — поинтересовался Стив, когда Анна присоединилась к нему в регистратуре.

— Вчера утром я ходила по магазинам… — начала она.

— Да нет, — перебил ее он, — я имею в виду наших. Ты слышала о новом назначении? Чарли Реймондс уехал на три месяца по обмену в Шотландию. Ему не слишком повезло — он попал в какую-то заштатную больницу, кажется, в Бреймаре.

— А нам взамен прислали новенького? Он будет работать в травматологии или в приемном отделении?

— У нас, — жизнерадостно подтвердил Стив, и в его карих глазах заплясали привычные веселые искорки. — Шеф лично представил его нам вчера после обеда, и весь персонал был в шоке.

Странно, промелькнуло в голове у Анны. Заведующий приемным отделением мало кого из сотрудников удостаивал такой чести.

— Это правда, — послышался за ее спиной женский голос, и к ним подошла процедурная сестра Марта Мюррей. Она смачно облизала губы. — Скоро сама увидишь. Хорош! Угрюмый, непреклонный, величественный…

Стив внезапно побледнел, потом покраснел, и на лице его появилось странное выражение, словно он пытался заставить Марту замолчать.

— В чем дело, Стив? — усмехнулась Анна. — У тебя наконец появился конкурент, и ты заранее ревнуешь нас к нему? Боишься, что мы все влюбимся в новенького с первого взгляда?

— От всей души надеюсь, что нет, — произнес у нее над левым ухом глубокий голос с сильным акцентом.

Она резко развернулась на каблуках и встретила холодный взгляд черных глаз, украшавших точеные черты самого совершенного мужского лица из всех, что ей доводилось видеть.

Какой высокий, невольно подумалось Анне, и она растерянно замигала — взгляд незнакомца вызвал у нее в мозгу что-то вроде короткого замыкания.

Мужчина стоял в дверном проеме, и Анна на глазок определила, что ему не хватает какой-нибудь пары сантиметров до притолоки. Он был гибкий и стройный, но при этом с широченными плечами. Смуглое лицо и гладко зачесанные назад угольно-черные волосы на фоне ослепительной белизны накрахмаленного халата придавали облику нового коллеги дополнительную выразительность.

— Сестра, вы пожаловали сюда с визитом или все же явились на работу? — поинтересовался он, продолжая сверлить Анну пронзительным взглядом. — В холле полно пациентов, которые ждут от нас помощи.

Отступив в коридор, мужчина исчез так же бесшумно, как появился.

— Вот это да! — еле слышно прошептала Марта, делая вид, что вот-вот упадет в обморок.

— Это и есть наш новый ординатор? — Анна с нарочитым спокойствием взглянула на часы, приколотые к кармашку голубой сестринской формы. До начала смены оставалось не меньше пятнадцати минут.

Слава Богу, я не подала виду, какое впечатление произвел на меня этот тип, подумала она. Он разговаривал со мной меньше минуты, но его тень словно продолжает витать где-то рядом.

— Да-а, — передразнивая акцент нового коллеги, объявила Марта. — Это наш Горец.

— Ради Бога, Марта, может, ему и подходит это определение, да только звучит уж слишком банально. Поищи какую-нибудь другую кличку. — Анна сунула пару карандашей во внутренний карман куртки и отправилась в приемный покой, но, услышав ответ Марты, резко остановилась.

— Его действительно зовут Патрик Хайлендер, честное слово. Так что он настоящий Горец.

Анна весело расхохоталась.

— Я слышала о них кое-кто, но мне и в голову не приходило, что такие люди до сих пор существуют!

Все еще посмеиваясь, она занялась сортировкой пациентов. Сначала ей пришлось отправить на рентген малыша с огромной яйцеобразной шишкой на голове — последствием попытки самостоятельно слезть с высокого стульчика, потом разобраться с тремя разнообразными повреждениями лодыжек и порезом большого пальца на ноге, и наконец промыть полный опилок глаз не в меру усердного плотника-любителя.

Следующей пациенткой оказалась худенькая старушка, упавшая на улице, и Анна как раз везла ее в кресле-каталке к свободной кабинке, чтобы обработать царапины, как вдруг раздался отчаянный вопль:

— Сестра! Кто-нибудь! — Молодая женщина с вертлявым младенцем на руках, до сих пор терпеливо сидевшая в холле, неожиданно бросилась к стойке регистратуры, лихорадочно прижимая ребенка к груди. — Мой малыш задыхается!

Анна мгновенно подбежала к ней и, схватив багрово-красного малыша, понесла его в смотровую, на ходу расспрашивая мать:

— Почему вы привезли его в больницу? У него было затрудненное дыхание?

Она с беспокойством отметила, что личико ребенка быстро приобретает синюшный оттенок, и поняла, что у него блокированы дыхательные пути.

— Нет! Я вовсе не его привезла… С ним все было в порядке… — бессвязно бормотала женщина. — Я привезла на осмотр подругу, она упала со стремянки, а мне не с кем было оставить Микки… Ох, да помогите же ему! Сделайте что-нибудь!..

Анна уже не слушала ее, полностью сосредоточившись на ребенке. Она проверила, нет ли в его ротике мелкой игрушки или какого-нибудь другого предмета, мешающего дышать, и вдруг ощутила, как участился пульс на тоненьком запястье. Это был опасный симптом, и девушка так глубоко задумалась, пытаясь разгадать, что он означает, что не заметила, как в кабинку вошел высокий мужчина.

Внезапно ее осенила догадка. Быстро перевернув малыша головкой вниз, Анна села в первое попавшееся кресло и ударила его ребром ладони между лопаток, а потом вернула в исходное положение и четыре раза с силой надавила на грудку. Ребенок судорожно закашлялся, и маленькая белая пуговка, вылетев из его рта, звякнула о кафельный пол. Тут же раздался звонкий детский крик.

— Что ж, недурно, — негромко произнес мужской голос с едва уловимым акцентом, и Анна подняла голову.

Подсознательно она уже некоторое время назад почувствовала, что Хайлендер стоит рядом и готов прийти ей на помощь, но почему-то была уверена, что он не станет вмешиваться и позволит ей довести дело до конца.

— Спасибо! Огромное спасибо! — Мать бросилась к своему рыдающему отпрыску, схватила его на руки, и по ее бледному лицу заструились слезы.

— Теперь с Микки все будет хорошо. — Анна погладила малыша по кудрявой головке. — Пройдите в холл, а я попрошу санитарку принести вам стакан воды.

Она вывела женщину из кабинки и вернулась, чтобы поднять злополучную пуговицу, однако та уже лежала на смуглой мужской ладони.

— Как вы узнали, что случилось с ребенком? — Голос Патрика звучал мягко, но пристальный взгляд черных глаз пронизывал Анну насквозь.

— Я… — Она замялась в поисках объяснения. — Я увидела влажное пятно на блузке матери. Там не хватало пуговицы…

Девушка с усилием отвела взгляд, вдруг испугавшись, что Хайлендер каким-то непостижимым образом поймет, что она говорит неправду. Ее не покидало ощущение, что он с легкостью читает чужие мысли.

— Сестра! — позвал кто-то из коридора.

— Иду! — откликнулась Анна и, с облегчением улыбнувшись собеседнику, поспешно вышла.

Она была рада, что ей удалось избежать расспросов этого странного человека.

— У нас тут девочка, которая, похоже, наглоталась таблеток. Скорее всего, это было мочегонное, которое выписали ее бабушке, — доложила Пат Роули, молоденькая медсестра, подстраиваясь под быстрый шаг Анны. — Женщина нашла дочь с пустым флаконом в руках, но на полу валялись еще несколько таблеток, и она не знает, сколько малышка успела проглотить.

— Она принесла флакон с собой? — спросила Анна и тут же решительно отбросила неясное чувство тревоги, стараясь сосредоточиться на новой проблеме.

— Да.

— Хорошо, вызовите токсиколога. Потом расскажете мне, что он сделал.

Она почувствовала, что Патрик снова стоит у нее за спиной, хотя он не произнес ни звука, и раздраженно отметила, что реагирует на этого человека как-то странно, словно он окружен неким энергетическим полем…

— У нас есть токсикологические центры, специализирующиеся на отравлениях лекарственными препаратами, — сообщил он, и при звуке его глубокого голоса по спине у Анны пробежали мурашки.

Она медленно повернулась к нему лицом.

— А откуда вы родом? — услышала она свой голос, сама толком не зная, что побудило ее задать этот вопрос. Почему-то ей трудно было просто стоять с ним рядом.

Молчание становится опасным. Если оно так и будет висеть в воздухе, я не смогу сохранять самообладание, поняла Анна.

— Я родился в небольшом поселке посреди Грампианских гор, — сообщил Патрик, не сводя горящих глаз с ее лица.

— Да? — запинаясь, произнесла она, изо всех сил стараясь поддерживать этот светский разговор, пока не подвернется более или менее подходящий повод улизнуть.

Он кивнул и вдруг спросил:

— Слушайте, а здесь можно где-нибудь выпить чашку настоящего кофе?

— Маловероятно. — Анна невольно улыбнулась, увидев, как на лице Патрика отразилось разочарование, и бросила взгляд на часы. — Вот что… У меня вот-вот будет десятиминутный перерыв. Я могла бы предложить вам чашку неплохого растворимого… — Она осеклась и в ужасе прикусила язык.

И как только эти слова сорвались у меня с языка? — недоумевала девушка. Она вовсе не хотела проводить в обществе этого мужчины больше времени, чем того требовали служебные обязанности. Он вселял в нее страх.

— Вы допускаете явное противоречие в терминах, — ворвался в ее мысли сердитый голос Патрика. — Нет такого понятия, как «неплохой растворимый». Впрочем, если это единственная альтернатива серой бурде, которую мне пришлось отведать сегодня утром в вашей столовой, то я просто вынужден принять ваше приглашение.

И, словно зная, что Анна ищет любой предлог, чтобы от него отделаться, и твердо решив помешать ей в этом, он повернулся к двери и сделал приглашающий жест рукой, пропуская ее вперед. Она впервые заметила, что его густые угольно-черные пряди не просто гладко зачесаны назад, а стянуты на затылке кожаным ремешком. Девушка точно знала, что при этом открытии не издала ни звука, но тем не менее Патрик резко обернулся и вызывающе приподнял бровь.

— Что-нибудь не так?

— Э-э… нет. — Анна поспешно отвела взгляд и решительно зашагала в комнату персонала.

Открыв дверь и направляясь в крошечную кухоньку, она все еще ощущала, как горят ее щеки.

— Какой вы предпочитаете? — бросила девушка через плечо.

— Черный и покрепче, если можно.

— С сахаром? Или вы и так сладкий?..

Анна осеклась, готовая откусить себе язык, и краска смущения снова залила ее щеки. Надо же такое ляпнуть!

В ответ раздался громкий смех, и, обернувшись, она с удивлением увидела в черных глазах Патрика лукавый блеск, а на губах — веселую улыбку. Его ровные зубы на фоне смуглой кожи казались особенно ослепительно белыми.

— И так сладкий, — подтвердил он, продолжая улыбаться, и суровые черты его лица смягчились.

— Извините, что кофе растворимый. — Анна протянула ему керамическую кружку ручной работы. — Зато это один из лучших сортов, а в таких кружках вкус у него почти как у настоящего. — Отвернувшись, она плеснула в свой кофе молока, оперлась о кухонный столик и сделала глоток.

— Главный принцип врача — при первой возможности давать отдых ногам, — негромко произнес Патрик.

Опустившись в потертое кресло из искусственной кожи, он вытянул длинные ноги и скрестил их, а потом пристроил кружку на пряжке широкого кожаного ремня, видневшегося из-под распахнутого халата.

Анна осторожно присела на подлокотник другого кресла. Она не могла расслабиться. Что-то в этом крупном молчаливом мужчине ее постоянно настораживало. От него веяло первобытной силой, и она невольно чувствовала себя рядом с ним маленькой и слабой.

Девушка опустила глаза в свою серую с голубыми крапинками кружку, но взгляд ее тут же снова невольно вернулся к мужчине, сидящему напротив. Анна поймала себя на том, что исподтишка рассматривает его длинные мускулистые ноги в обтягивающих черных брюках, широкую грудь под свободной белой рубашкой, мощные плечи. Когда ее взгляд наконец достиг загорелой длинной шеи и тонкого лица с правильными чертами, она выяснила, что Патрик тоже наблюдает за ней.

— Не одобряете?

Это было сказано очень тихо, однако девушка прекрасно расслышала не только сами слова, но и прозвучавший в них вызов, причем ощущение было такое, что они проникли в ее сознание прежде, чем достигли слуха.

— Не одобряю? — эхом отозвалась она, пытаясь держать себя в руках, но не смогла справиться с дрожью в голосе.

Что это со мной творится? — удивилась Анна. Может, это последствия ночного кошмара?

Неприятные воспоминания о прошедшей ночи тут же нахлынули на нее.

— Нет! — Девушка резко села на кровати среди скомканных простыней. Сердце ее бешено колотилось, грудь прерывисто вздымалась. — Опять! Нет, только не это! — простонала она, прижимая руки к вискам, словно в попытке физически отогнать теснившиеся в мозгу видения. — Я ведь так отчаянно боролась, чтобы это прекратить, и за два года почти уверовала, что мне удалось победить природу. И вот теперь…

От холодного пота по телу Анны пробежала дрожь, и она зябко поежилась, ощущая неприятное прикосновение к телу влажной ночной рубашки.

Пульс медленно успокаивался, а яркие образы кошмара таяли, пока от них не остались лишь мучительные отголоски.

Анна всегда сравнивала это ощущение с тем, какое бывает после того, как долго-долго смотришь на что-нибудь яркое и образ словно отпечатывается на сетчатке глаза. Только у нее он откладывался в памяти.

Кто-то оттуда, снаружи, ухитрился прорваться сквозь защитные редуты, воздвигнутые Анной между собой и внешним миром. Кто-то установил с ней телепатическую связь, и первое, что она испытала, была надрывающая чье-то сердце тоска.

Кто это был? Чью боль она сейчас разделяла?..

— Нет! Я не желаю это знать, — выдохнула девушка. Эта страница моей жизни перевернута и закрыта навсегда.

Она снова вздрогнула и перевела взгляд на будильник. До его звонка оставался еще час, но пытаться заснуть уже не было смысла. Анна закрыла глаза, решив просто поваляться в постели, но ее тут же снова охватила тоска, и она отчаянно затрясла головой.

Я больше такого не вынесу, думала девушка. Ее напугало то, что на этот раз видение было как никогда ярким. Ради Бога, взмолилась она, пусть это будет просто случайный прохожий. Может, он унесет с собой свои жуткие переживания.

А если нет? Об этом было страшно даже подумать. После того, как видения посетили Анну в последний раз, она слишком долго и упорно трудилась над тем, чтобы избавиться от них, и теперь не могла допустить, чтобы все началось снова.

И вот теперь, сидя напротив Патрика Хайлендера, Анна никак не могла понять, почему чувствует себя так странно в его присутствии.

Будем надеяться, что все не так ужасно, и я просто переволновалась, помогая задыхающемуся малышу, попыталась успокоить себя она.

— Значит, вы не одобряете мужчин с длинными волосами, — спокойно сказал Патрик.

— Нет! — поспешно воскликнула она, чуть не добавив, что ему очень идет такая прическа, но, к счастью, вовремя остановилась. — У нас в больнице работает множество людей разных национальностей и вероисповеданий… — Она понимала, что несет чушь, но почему-то никак не могла заставить себя замолчать. — Наверное, когда-то это могло вызывать у начальства неудовольствие, но теперь…

В глазах Патрика плескался смех.

— Теперь мы подчиняемся только одному правилу — убирать волосы на время работы, — негромко протянул он.

Анна мысленно представила его с распущенными волосами. Интересно, какие они? Мягкие и шелковистые или тяжелые, густые? Вряд ли они рассыпаются непокорными волнами, как мои, когда я вынимаю шпильки. Нет, скорее всего, они обрамляют его лицо гладкими длинными прядями…

— Ой! — тихонько ахнула Анна, внезапно сообразив, кого напоминает ей этот человек. Перед ней тут же встал кадр из исторического фильма о кельтах.

— Да, — кивнул Патрик, продолжая пристально следить за ее лицом. — Я из тех, кого называют горцами.

— А как вы сами себя называете? — с некоторым вызовом спросила она, чувствуя, что его обуревают противоречивые чувства.

— Друидом, — с нескрываемой гордостью отозвался Патрик.

Девушка уже открыла рот, чтобы расспросить, что это такое, но тут дверь приоткрылась.

— Анна! — окликнула ее Пат Роули. — Извините, что беспокою вас во время перерыва, но вы просили доложить, когда я переговорю с токсикологом…

— Да, да. — Анна заставила себя настроиться на рабочий лад. — И что он сделал?

— Осмотрел девочку, посчитал таблетки, которые остались во флаконе, и сказал матери, что если у малышки не будет учащенного мочеиспускания или головокружения, то все обойдется.

— И даже не сделал промывания желудка? — удивилась Анна.

— Нет. — Пат улыбнулась и стрельнула глазами в сторону молчаливо сидевшего в кресле Патрика. — Мамаша была просто счастлива. Она даже растерялась, не зная, что ей делать: то ли обнять малышку, то ли отшлепать за то, что та доставила всем столько переживаний. — И девушка скрылась за дверью.

— Вы верите в то, что это начало?

Глубокий голос Патрика заставил Анну, лихорадочно соображавшую, как бы улизнуть, чтобы это не было похоже на бегство, снова поднять на него глаза.

— В каком смысле?

Она допила последние капли быстро остывающего кофе, стараясь не поднимать глаз от узора на кружке, чтобы не поддаться соблазну посмотреть ему в лицо.

— Я имею в виду новое поколение медсестер, — пояснил он. — Высококвалифицированных профессионалов, отлично знающих свое дело и способных справиться со сложной ситуацией без подсказки врача.

— Иногда опытные медсестры и вправду действуют более квалифицированно, чем врачи, под началом которых они официально работают, — согласилась Анна. — Вы находите, что ситуация в нашей больнице сильно отличается от той, что была у вас…

— Анна! — В дверь просунулась голова Марты Мюррей. — Старшая сестра Браун говорит, ей пришлось отпустить Хитер Лоренс домой, потому что у той разыгралась мигрень.

— Ясно, — улыбнулась Анна посланнице и встала. — Черт, — негромко пробормотала она. — Похоже, сегодня нам здорово достанется.

— Проблема? — Патрик выпрямился во весь рост и вложил пустую кружку в ее протянутую руку.

— Старая как мир — работы невпроворот, и вечно кто-нибудь заболевает…

Она сполоснула кружки и, поставив их в сушилку, направилась к выходу. Длинная рука протянулась над ее плечом и, распахнув дверь, придержала. Анна робко улыбнулась и чуть посторонилась, чтобы случайно не коснуться Патрика. За многие годы это движение для нее стало автоматическим. Еще ребенком она поняла, что только так может оградить себя от наплыва чужих ощущений, которые мгновенно подхватывала от любого человека при малейшем физическом контакте.

И вдруг ее затопила безудержная волна холодного гнева. Она явственно ощутила, как тело стоявшего позади мужчины напряглось, а в комнате, казалось, повеяло ледяным ветром.

— Не бойтесь, это не заразно, — ядовито бросил Патрик, сверкнув глазами.

— Что именно? — Анна, которая уже вышла в коридор, в полном недоумении уставилась на него.

— Друидизм.

Выражение его лица стало жестким и холодным. Он резко отвернулся и зашагал прочь.

— Подождите! — воскликнула Анна, но Патрик сделал вид, что не слышит ее оклика.

Когда она вышла в холл, то убедилась, что он полон пациентов. Черт, выругалась про себя девушка, прикусив губу, в ближайшее время мне будет не до этого, но при первой же возможности нужно объяснить Патрику, что моя реакция вызвана вовсе не отвращением — во всяком случае, по отношению к нему лично. А это будет нелегко сделать, не раскрывая истинной причины…

В течение рабочего дня Анна несколько раз пыталась поговорить с Патриком, но, как только она приближалась, он ухитрялся сразу же исчезнуть. Наконец девушка сообразила, что он просто избегает ее.

Собираясь домой, она чувствовала себя разбитой. Эта пятница выдалась не более тяжелой, чем другие, особенно учитывая, что больница находилась недалеко от крупной автострады и принимала всех, кто пострадал в дорожных авариях. Но, кроме обычной усталости, Анну преследовало неприятное ощущение, что она случайно уничтожила нежные ростки зарождающейся дружбы с Патриком Хайлендером.

Ей показалось, что этот человек так же одинок, как и она сама, и ее потянуло к нему, словно магнитом, несмотря на уже ставшую привычкой осторожность.

А теперь Патрик считал, что она отвернулась от него, потому что он друид. Анне было непонятно, что означает это слово, но с первой же минуты, как она увидела этого мужчину, он показался ей весьма привлекательным.

И не просто привлекательным, смущенно призналась себе Анна. Такой тяги к мужчине я не испытывала уже много лет, и это влечение не просто физическое.

Впервые ей встретился человек, которому удалось смести неприступный барьер, который она возвела в душе после того, как два года назад рассталась с Алексом.

Весь вечер девушка вела молчаливую борьбу с самой собой, гадая, что лучше — оставить все, как есть, или сделать попытку исправить ситуацию.

— В конце концов, Патрик приехал сюда всего на три месяца, — бормотала Анна, гладя белье. — Нет смысла с ним связываться. К тому времени, как мы узнаем друг друга лучше, ему уже нужно будет возвращаться на родину… — При этой мысли сердце у нее почему-то дрогнуло, и она поморщилась. — Если он вообще позволит мне хоть что-то объяснить. — И девушка печально вздохнула, вспоминая свой последний разговор с Алексом. Или все же стоит попытаться? — размышляла она, укладываясь спать. Только где гарантия, что Патрик мне поверит? Скорее всего, он поведет себя так же, как все другие мужчины.

Она горько усмехнулась, представив себе, как отреагировали бы коллеги, выяснив, что творилось у них под носом с тех пор, как Анна пришла работать в эту больницу. Ей пришлось уехать из Хартфорда и сменить место службы именно из-за своего необычного дара.

Неужели мне снова придется искать вакансию? — обреченно подумала девушка. Эти мучительные размышления долго не давали Анне уснуть, а попытки блокировать всплеск эмоций оказались бесполезными. Черт, утром я опять встану разбитой, раздраженно подумала девушка и решила прекратить бороться с собой. Она расслабилась, закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Может быть, это даст мне возможность хоть как-то контролировать происходящее, со слабой надеждой сказала себе она.