Удивительный дар

6

— Договорились, — тихо произнес он, протягивая руку к кожаному ремешку, стягивавшему темные пряди на затылке.

Угольно-черные волосы рассыпались по его плечам, и он встряхнул головой, расправляя их, а потом вызывающе вскинул голову. Анна молча залюбовалась его мужественным лицом с сильным подбородком, высокими скулами и тонким, с легкой горбинкой носом.

— Твоя очередь, — сурово заявил Патрик, делая шаг вперед.

Не успела она протянуть руку, чтобы вынуть шпильки, с трудом удерживавшие ее непокорную гриву, как он нетерпеливо запустил пальцы в густые шелковистые локоны.

— Они прекрасны, — прошептал он, — и полны жизни. Как ты можешь стягивать их в тугой узел? Такие волосы нужно отпускать на свободу.

От его пристального взгляда у Анны перехватило дыхание, и, когда она ответила, ее голос слегка дрожал.

— Не сомневаюсь, что если я приду в таком виде на работу, на старшую сестру это произведет неизгладимое впечатление. — И она небрежно провела рукой по волосам.

— Да, я понимаю, но все равно жаль, что ты скрываешь такое богатство, — печально заметил Патрик, зарываясь лицом в ее локоны и осторожно гладя их, словно бесценный тонкий шелк. Потом он выпрямился и, сделав глубокий вдох, произнес: — Давай привяжем лошадей и сядем на травку.

Отведя лошадей к опушке, он привязал их.

Анна была рада, что он взял это на себя. Она с трудом удерживалась на ногах и с трудом представляла, как сможет куда-то идти. Когда Патрик махнул ей, она набрала побольше воздуха в легкие и несмело шагнула вперед, с изумлением отмечая, что может передвигаться.

Через минуту девушка уже с наслаждением опустилась на траву и, обхватив руками приподнятые колени, огляделась по сторонам.

— Какая красота! — восхищенно прошептала Анна, пожирая глазами открывающийся перед ними пейзаж — зеленые склоны холмов, светлое золото полей созревающей в долине пшеницы, овец и коров, пасущихся в тени… — Как ты откопал это место? — после долгой паузы спросила она, с трудом отводя взгляд от развернувшейся перед ней сельской идиллии. — Ты бывал здесь раньше?

— Нет, но когда я посмотрел на карту и выяснил, какой тут рельеф, то сразу подумал, что это должно быть здорово. А потом увидел объявление конюшни и принял решение.

— Ты искал живописное местечко? — поинтересовалась заинтригованная Анна.

— Куда бы я ни поехал, всегда найдется что-нибудь в этом роде. — Патрик пристально посмотрел на Анну. — Мне нужно… подзарядиться. — И он махнул рукой, указывая на открывавшийся перед ними пейзаж.

— Ты так всегда делаешь?

— С самого детства. Этому научил меня дед.

— Он тоже друид?

— Да.

— Расскажи мне о друидах, — несмело попросила Анна.

— Это жреческая каста древних кельтов, — тихо ответил Патрик, — которая всегда пользовалась огромным авторитетом у соплеменников. Они верят в существование глубочайшей связи человека и природы. Знания свои передают из уст в уста, из поколения в поколение, и на то, чтобы усвоить их, требуется не меньше двадцати лет… — Казалось, он хотел сказать еще что-то, но передумал.

— А как твой дед отнесся к тому, что ты решил учиться на врача? — поинтересовалась Анна.

— Сказал, что уже научил меня всему, что знает, так что я уже могу взять на себя ответственность за свое будущее.

— Тебе это было неприятно? — осторожно спросила Анна. — У тебя не было ощущения, что тебя бросили?

— Сначала я именно так себя и чувствовал, — кивнул Патрик, — а потом вспомнил, как он учил меня размышлять, анализировать, и понял: старик просто признал, что я стал самостоятельной личностью.

— А сколько ему сейчас лет?

— Восемьдесят шесть. — Патрик улыбнулся. — Но он бы страшно разозлился, если бы я ему об этом напомнил. — Внезапно его улыбка померкла, словно он вспомнил о чем-то грустном.

— В чем дело? — мягко спросила Анна.

— Я навестил его перед отъездом, — вздохнул Патрик, — и он взял с меня клятву вернуться на родину. — В его глазах застыла глубокая печаль. — Мне показалось, что он как-то внезапно одряхлел.

— Ох, Патрик! — Анна в порыве сочувствия положила руку ему на локоть и тут же вздрогнула: его ощущения ударили ее, словно молния.

Несколько секунд они сидели неподвижно. Она не убирала руки; глаза их были прикованы друг к другу.

— Мне надо… — хрипло начал Патрик и умолк.

Он закрыл глаза, наконец освобождая Анну от своих чар, и она поспешно отдернула руку.

Когда Патрик снова заговорил, у нее почему-то возникла твердая уверенность, что он произнес вовсе не то, что собирался:

— Извини, мне надо ненадолго отключиться.

Он прилег на траву и сделал глубокий вдох. При этом его широкая грудь приподнялась, натянув мягкую ткань футболки. Зрелище было впечатляющее.

— Этому тебя тоже научил дед? — тихо спросила Анна, которую тут же охватило удивительное ощущение покоя.

— Еще в раннем детстве, — отозвался Патрик. Его низкий голос словно шел откуда-то издалека, гипнотизируя девушку. — Я делаю это, чтобы контролировать себя, когда не могу повлиять на происходящее, и таким образом снова обретаю душевное равновесие…

С красивого лица Патрика исчезли последние признаки напряжения, и он полностью расслабился.

Анна решила последовать его примеру. Она тоже откинулась назад, раскинув руки в стороны, закрыла глаза и отпустила свои мысли на свободу.

Постепенно сквозь привычный калейдоскоп образов в ее мозгу стала вырисовываться картина высокого холма, вздымавшегося над долиной. Сосредоточившись, Анна поняла, что это какое-то особое место, обладающее таинственной силой, очень важной для Патрика.

Сначала ей показалось, что эта картинка напоминает фотографию, но потом заметила какое-то движение и пригляделась внимательнее. Прошло несколько секунд, прежде чем она рассмотрела животное — крупного кабана, острый взгляд маленьких глаз которого был прикован к ней. Зачарованная видением, Анна не сразу заметила тень, полускрытую мощной фигурой зверя, но потом ей стало интересно, что это такое. Почему-то она была убеждена, что для нее это очень важно. В конце концов тень сдвинулась и встала рядом с огромным зверем. Анна увидела, что это тоже кабан, но поменьше, и у нее возникла твердая уверенность, что это подруга кабана.

Всю дорогу домой девушка гадала, что могло означать посетившее ее видение.

Очнувшись от медитации, Патрик с ней почти не разговаривал. Он ушел в себя, и Анна не стала рассказывать ему о том, что видела, а тем более просить объяснений. Но тем не менее девушка явственно ощущала, что за время, проведенное вместе на холме, между ними возникла какая-то связь, — причем даже более тесная, чем с таинственным незнакомцем, посещавшим ее мысли по ночам.

Дома Анна долго не могла уснуть, размышляя о том, не ошибалась ли, считая, что не в состоянии обрести контроль над своим даром и жить, как все нормальные люди. Ведь теперь она знала уже двоих, с кем ей было как никогда спокойно, — Патрика и таинственного незнакомца из ночных видений. Девушка почему-то была уверена, что человек, с которым она мысленно общалась по ночам, тоже мужчина, и оба они — Патрик и он — ищут ее общества: один мысленно, другой физически. А значит, возможно, есть и другие люди, способные принимать ее такой, какая она есть, без отвращения и страха.

Может быть, это не у меня, а у Алекса были проблемы, вдруг пришло в голову Анне, и вовсе не я, а он был ущербным, раз не смог примириться с мыслью о том, что я более чутко воспринимаю чужие эмоции, чем все остальные люди.

Чем больше она об этом размышляла, тем отчетливее понимала, что ни разу за все время, пока они с Алексом встречались, он не попытался хоть что-то разузнать про ее дар — просто не принимал его, и все.

Уютно свернувшись под легким покрывалом, Анна подумала, что, если бы Патрик не был сегодня в таком странном настроении, возможно, она и набралась бы храбрости, чтобы открыть ему свою тайну. Девушку непреодолимо тянуло к нему, но и почему-то она искренне верила, что он ее поймет.

В любом случае, подсказал Анне тихий внутренний голос, даже если ты ошиблась и Патрик отреагирует на это так же, как в свое время Алекс, он все равно скоро уедет, а значит, не успеет причинить тебе боль.

— Мистер Мартинес! Это сестра Коллинз… — окликнула сестра Браун мужчину, который, обхватив руками затылок, скорчился на стуле в холле приемного покоя.

Он осторожно выпрямился и попытался встать.

— Если вы пройдете с ней в…

— Держите его! — крикнула Анна, ибо мужчина внезапно стал валиться набок.

Аманда Браун обернулась как раз вовремя, чтобы подхватить его под локоть. Анна помогла ей, и совместными усилиями им удалось дотащить мужчину до каталки.

— Врача, быстро! — скомандовала старшая сестра.

Анна бросилась выполнять поручение, по пути призвав на помощь Стива. Через несколько секунд пациента уже везли в отделение.

Вскоре появился Патрик Хайлендер, и Аманда стала докладывать ему о состоянии больного:

— Мистер Мартинес пришел к нам сам с жалобами на внезапную головную боль. Он сказал, что его тошнит, свет режет глаза и кружится голова, а также немного болит спина. Кроме этого, никаких особых симптомов не было.

Анна взялась за руку пациента, чтобы посчитать ему пульс, и тут же ощутила страшный удар.

— Патрик! — громко позвала она, забыв о формальностях. — Я… — Она запнулась. — Ты… тебе не кажется, что у него кровоизлияние в мозг?

Анна почувствовала, как Патрик напрягся.

— С чего ты это взяла? — резко спросил он, быстро осматривая пациента, и сосредоточенно нахмурился. — Есть готовый набор, чтобы взять спинномозговую пункцию? — бросил он через плечо. — Если там окажется кровь…

— Но мы ведь не можем произвести эту процедуру, если у больного повышено внутричерепное давление? — осторожно напомнила Анна.

Патрик наградил ее пристальным взглядом, в котором сквозила подозрительность.

— Так, давайте разберемся. — От волнения его акцент стал сильнее обычного. — Пункция из нижней части позвоночника при повышенном внутричерепном давлении опасна для жизни. — Он повернулся к Анне, буквально прожигая ее взглядом. — Если ты знаешь способ сохранить мистеру Мартинесу жизнь, говори быстрее.

Она стиснула руки с такой силой, что ногти вонзились в ладони.

— У него мозговое кровотечение, — уверенно сообщила девушка. — Аневризма вот-вот прорвется.

— Спасибо. — Рука Патрика уже тянулась к телефону, чтобы дать команду бригаде хирургов подготовиться.

Анна стояла рядом с пациентом, держа его за запястье.

— Не знаю, успеют ли они начать операцию, — тихо сказала она дрожащим от волнения голосом. — Небольшое кровотечение может остановиться само собой, но это такое сильное…

И почему именно Патрику надо было оказаться здесь в это время? — думала тем временем девушка. Остальные сотрудники и не удивились бы, зная мое умение ставить диагнозы, но он…

— Насколько сильное? — понизив голос, спросил Патрик, когда они шли за каталкой по направлению к лифту.

— С каждой минутой все хуже, — еле слышно отозвалась Анна, и в это время двери лифта распахнулись.

— Ты права, — пробормотал Патрик и подложил руку под голову пациента.

Анна с изумлением увидела, как он закрыл глаза и застыл. На его лице была написана полная сосредоточенность.

В кончиках ее пальцев, по-прежнему сжимавших запястье мистера Мартинеса, появилось странное покалывание, и девушка чуть не отдернула руку.

— Не отпускай. — Голос Патрика казался странно далеким и гортанным. — Помоги мне… — И он снова умолк.

Анна закрыла глаза и сосредоточилась на пронизывающих ее ощущениях, тщательно анализируя их, пока внезапно не поняла, что Патрик пытается контролировать давление пациента какой-то необычной формой внушения. Она прекрасно знала, что, если бы ему это удалось, они выиграли бы время, чтобы хирурги успели подготовиться к операции. В этом случае, возможно, пациенту удалось бы спасти жизнь. Однако с чего Патрик взял, что способен контролировать давление другого человека одной только силой воли?

И все же, видимо, его усилия не пропали даром, потому что она чувствовала, что кровотечение уменьшается.

Где-то в глубине ее души шевельнулся страх. Что за человек Патрик Хайлендер? Откуда у него такая сила внушения?

Тут двери лифта открылись, и к каталке с готовностью протянулись руки санитаров из операционной.

Пока все толпились вокруг мистера Мартинеса, Анне удалось незаметно ускользнуть и вернуться в свое отделение. Она нарочито медленно спустилась по лестнице, чтобы дать себе время подумать, однако все мысли, похоже, улетучились из ее головы.

Уж не сон ли это? Может, через минуту зазвонит будильник, и она только посмеется над тем, какие невероятные вещи ей приснились?

Анна открыла дверь приемного покоя и увидела за окном мигающую огнями и верещащую сиреной карету «скорой помощи».

Нет, это не сон. Девушка вздрогнула, возвращаясь к реальности, и приказала себе переключиться на работу. Потом, дома, в тишине своей квартиры она поразмыслит над тем, что это было, а сейчас, когда в больницу доставили юного мотоциклиста с многочисленными ранениями, нужно сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях.

Прибытие этого пациента стало началом суматохи. Пострадавшие хлынули, как прилив, и персонал приемного отделения едва успевал с ними справляться. Анна была рада обилию работы: это означало, что у нее не будет времени на то, чтобы поговорить с Патриком. А он явно хотел этого, потому что, вернувшись из хирургического отделения, то и дело бросал на нее красноречивые взгляды.

Сейчас девушку ждали пациентка с сильнейшей аллергией на арахис, дама, которую укусила собственная собака, малыш, засунувший что-то себе в нос, и девочка-подросток, у которой нагноилась мочка уха после неудачной попытки самостоятельно проколоть его.

— Мы ввели ей антигистамин внутривенно и дали подышать кислород, — закончил свой доклад о пациентке с аллергией фельдшер «скорой». — Судя по всему, ее стошнило еще дома, и она избавилась от большей части аллергена до нашего приезда. Мы поставили ей капельницу, кардиограф фиксирует небольшую тахикардию. С дыханием тоже не все в порядке.

— Анна. — позвал Стив из противоположной комнаты. — Займись, пожалуйста, вот этим.

Девушка бросила взгляд сквозь открытую дверь, увидела, во что превратилась ладонь хозяйки собаки, и кивнула. В считанные минуты они с Стивом поменялись местами, и он занялся больной с аллергией.

— Миссис Хотборн, я сестра Коллинз. — Анна надела свежие перчатки и проверила, все ли готово к работе.

— А почему молодой человек передал вас мне? — поинтересовалась пациентка.

— Если бы вы хоть раз увидели, как он пришивает пуговицу к рубашке, то не спрашивали бы, — улыбнулась Анна. — Стив отличный фельдшер, но сам признает, что накладывать швы — не самое его любимое занятие.

— А вы хорошо шьете? — Ответная улыбка женщины получилась довольно бледной, но она определенно была уже не так напряжена, как до появления Анны.

— Довольно прилично, — отозвалась та. — Вот только надо обезболить рану, и тогда все будет хорошо.

— Что ж, по крайней мере, в этот раз мне не понадобится противостолбнячный укол. — Миссис Хотборн отвела взгляд, когда Анна приготовилась обколоть рану по краям новокаином. — В прошлый раз я оступилась в саду и сильно поранила голень. Могу поклясться, что противостолбнячный укол был гораздо более болезненным, чем сами швы.

— Надо подождать пару минут, пока анестезия подействует, — предупредила Анна. — А я пока обработаю края раны, чтобы аккуратно их соединить, — пояснила она, промывая дезинфицирующим раствором поверхность кожи, и спросила, чтобы отвлечь пациентку: — Как это вас угораздило?

— Я играла с собакой, и мы обе одновременно бросились за мячом. К сожалению, я успела только схватить мяч первой, а вот отдернуть руку…

— У вас такая непоседливая собака?

— Да нет, Хани уже стареет. Это прекрасная сторожевая овчарка, очень ласковая к своим. Она так расстроилась, когда я вскрикнула, что тут же убежала в свою конуру, как провинившийся ребенок. Пришлось объяснить, что я на нее не сержусь. — Женщина набралась мужества, чтобы взглянуть на свою ладонь. — Ой, как у вас здорово получилось! Швы такие маленькие и аккуратные, и вы даже соединили вместе две половинки моей родинки!

Анна засмеялась и стала накладывать повязку.

— Постарайтесь как можно дольше не мочить руку, чтобы рана поскорее затянулась и в нее не попала инфекция, — посоветовала она. — Когда перестанет действовать местная анестезия, вам лучше подержать руку вверх, поддерживая другой, до тех пор, пока кровь не перестанет пульсировать.

— Это значит, что стиркой будет заниматься мой муж, — обрадовалась миссис Хотборн, которая с каждой минутой явно чувствовала себя лучше. — В прошлый раз мне пришлось прийти сюда через неделю, чтобы снять швы.

— Если вы хотите подольше не стирать, так и поступите, — улыбнулась Анна. — Но вообще-то швы можно будет снять через пять дней.

Пациентка ушла домой, пообещав обязательно прийти, если ей вдруг покажется, что в рану попала инфекция, а Анна подошла к регистратору.

— Как там малыш с инородным телом в носу? — поинтересовалась она.

— Его уже отправили домой, — отозвалась Марта Мюррей. — Это была застежка от серьги. Он извивался как угорь, и нам пришлось позвать Стива, чтобы удержать его.

— А девочка с нагноением?

— Она все еще ждет своей очереди. Можешь взять, если хочешь.

Тут послышался знакомый голос Патрика, и Анна сразу же согласилась. Она знала, что ведет себя как последняя трусиха, но прежде, чем встретиться с ним, хотела привести свои мысли в порядок.

Ее пугало даже не то, что придется отвечать на неизбежные вопросы Патрика, потому что она приняла решение открыть свою тайну. Но вот открытие, что сам он обладает не менее странным даром, потрясло девушку. Анна давно привыкла к мысли о том, что некоторые люди могут ловить ощущения других, словно разные радиостанции, но ей еще не доводилось встречаться с человеком, способным лечить одной только силой воли.

— Привет, — поздоровалась она с девочкой, у которой нагноилось ухо.

— А мне тут у вас ничего не отрежут? — испуганно спросила та.

— Нет, — коротко ответила Анна, надевая перчатки. — Но для начала я должна тебя осмотреть. — Она жестом указала пациентке на кресло рядом с раковиной и вручила ей лоток из нержавеющей стали. — Держи на плече прижатым к шее. Давно ты это сделала?

— Дней десять назад. Ай! — вскрикнула девочка. — Вам что, нравится причинять людям боль?

— Ну, разумеется. Потому мы и становимся медсестрами. — Полностью сосредоточившись на работе, Анна произнесла эту откровенную глупость нарочито спокойным тоном и получила некоторое удовлетворение, увидев, как щеку пациентки заливает краска, медленно поднимаясь к волосам. — Чем ты пыталась продырявить ухо? — строго спросила она, осторожно прощупывая распухшую мочку.

— Обычной иглой.

— А ты простерилизовала ее?

— Не-а, — растерянно пробормотала та.

— Ясно. — Теперь Анна поняла, что у нее под пальцами подкожный нарыв. — Ты занесла в ранку инфекцию? — выпрямившись, объявила она, — и началось заражение. Мочка начала распухать, потому что там внутри скопился гной.

— И что теперь будет? — побледнела девочка.

— Нужно вскрыть нарыв и дать отток гною, иначе инфекцию не остановишь.

— Это очень больно?

— Я сделаю тебе укол, чтобы ты ничего не чувствовала, а потом позову врача.

— А вы останетесь со мной?

— Ни за что не пропущу такое зрелище, — жизнерадостно объявила Анна. — Ведь мы, медсестры, любим делать людям больно.

Глаза девочки широко распахнулись от страха, а Анна широко улыбнулась и, подмигнув ей, вышла из смотровой.

К счастью, Патрик был занят, и вскрывать нарыв пришел другой врач.

Когда Анна закончила смену, он все еще был занят, и она с чувством облегчения отправилась домой.

Девушка заперла дверь, плюхнулась на свой старенький диван, сбросила туфли и вынула из волос шпильки, надеясь избавиться от головной боли, которая началась, когда ее осенило прозрение о диагнозе мистера Мартинеса.

Анна была рада узнать, что этот пациент выжил после операции. Теперь оставалось лишь выяснить, каковы будут последствия кровоизлияния в мозг.

Видимо, несмотря на неудобную позу, Анна все же задремала, ибо, когда она проснулась, словно от толчка, по комнате в вечерних сумерках уже ползли причудливые тени.

— Кто тут? — прошептала девушка, настороженно оглядываясь по сторонам.

Неужели в квартиру забрался вор? Но как ему это удалось? — гадала она, ведь я хорошо помню, как поворачивала ключ в замке.