Уголок рая

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– С чего это ты такая счастливая? – спросила тетка, наблюдая за Джиной, которая была занята составлением цветочной композиции. – Ты поешь, мурлычешь себе под нос, улыбка до ушей.

Все объясняется очень просто: она любима человеком, которого любит.

– Я чувствую, жизнь мне улыбается.

– Это как-нибудь связано с Питером Оуэном?

– О, так мама уже посплетничала с тобой?

– Я ведь знаю, что ты сегодня вечером с ним встречаешься. И только что звонил Дэнни, сказал, что выезжает, чтобы забрать Марко.

– Дэнни собрался посмотреть гонки на катамаранах, вот он и подумал, что Марко тоже будет интересно.

– Заодно и тебя освободит…

– Мне будет проще разговаривать с Питером без Марко.

Тетка выразительно округлила глаза.

– Тебе, Джина, давно пора расправлять крылья.

К счастью, в магазин вошел покупатель, и тетка поспешила прервать разговор на личную тему. А Джина нисколько не была рада тому, что в ее семье уже начали циркулировать слухи. Конечно, языки развязались, когда к ней проявила интерес Изабелла Валери Кинг, а потом она выступала на ее вилле в дуэте с Питером Оуэном. Но ничто не могло повлиять на ее настроение… после прошедшей ночи с Алексом.

Неужели пойдут разговоры и об этом ее новом знакомстве?

Хотя предложение Алекса провести вместе воскресный день вполне доказывает, что ее общество приносит ему удовольствие не только в постели, она еще не может знать наверняка, насколько глубоки его чувства к ней. Может быть, все дело только в прелести новизны? Ведь он говорил про фальшь, которая принесла ему разочарование. Относилось ли это слово напрямую к разрыву с Мишель Бэнкс?

Вечер и две ночи вместе – этого еще слишком мало для того, чтобы можно было говорить о серьезных отношениях. Возможно, после воскресенья…

Приехал Дэнни и, как всегда, привез с собой веселую суету. Привычка развлекать туристов наложила отпечаток на все его поведение. Он усадил Марко себе на плечо, и они оба с радостными возгласами отправились навстречу приключению.

Вся первая половина дня ушла на подготовку букетов для родильного отделения местной больницы (Джине всегда нравилось готовить букеты, которые порадуют молодых мам). Но тут случилось непредвиденное: дверь подсобного помещения распахнулась и влетевшая к ней тетка взволнованно сообщила:

– Тебя спрашивает невеста Алекса Кинга.

Джина замерла.

– Мишель Бэнкс, – уточнила тетка.

– Но…

Джина едва не брякнула, что свадьба Мишель и Алекса не состоится.

– Я полагаю, мисс Бэнкс в субботу была на приеме в Кинг-Касле, – продолжала тетка, – и приехала, чтобы обсудить твой репертуар для собственной свадьбы. – Она не скрывала, как ей приятно, что популярность ее племянницы растет. – Джина, теперь твой голос многим будет нужен. Так что лучше поспеши к ней. И не беспокойся насчет заказа. Букеты подождут. – Она взяла Джину за плечи и слегка подтолкнула к двери. – Выступить на семейном торжестве у Кингов! Такой шанс нельзя упускать!

Неужели Алекс солгал?

Джина, растерянная, сбитая с толку терзающими сердце вопросами, буквально заставила себя выйти к женщине, которой отныне не должно быть места в жизни Алекса, которая не имеет права называться его невестой и планировать свою с ним свадьбу.

Мишель Бэнкс лениво разглядывала украшенную цветами витрину, призванную привлекать внимание прохожих. Ее холеная красота еще раз больно поразила Джину. Серо-зеленый шелковый костюм, золотистые волосы, собранные на макушке, лебединая шея, точеные черты лица – все это заставило Джину почувствовать себя маленькой, несмотря на средний рост, и удручающе обыкновенной.

– Вот и вы, – произнесла Мишель так, словно проделала долгий и утомительный путь, и добавила: – В субботу вы так быстро исчезли из танцевального зала, что я не успела поговорить с вами.

Блеск бриллианта на ее обручальном кольце оказал на Джину такое же гипнотическое воздействие, какое оказывает на жертву покачивающаяся голова кобры. И столь же губительное для всех ее надежд. Алекс увел ее тогда из зала, Алекс целовал ее, Алекс дарил ей страстную любовь… А его кольцо по-прежнему на пальце Мишель Бэнкс.

– Ваша хозяйка сказала, что не возражает, если вы пообедаете со мной, – продолжала Мишель, не сомневавшаяся в том, что Джина с готовностью исполнит любое ее желание. – Идемте? По-моему, на этой улице есть симпатичная кофейня.

Мишель открыла дверь и окинула Джину бесцеремонным взглядом. От этого Джине захотелось отказаться от беседы и послать свою нежданную гостью куда подальше. Но нет, прежде нужно прояснить ситуацию. Заметив в глазах соперницы недоброе торжество, она скрипнула зубами.

Не может Алекс любить эту женщину, с яростью подумала она.

Все в ней – фальшь…

Ее разум уцепился за произнесенное им накануне слово. Может быть, он просто позволил Мишель оставить кольцо у себя, когда разрывал помолвку? Но зачем же она все-таки пришла и заговорила о своей свадьбе? Кто из них лжет? И с какой целью?

По дороге к кофейне Мишель что-то болтала о дуэте с Питером Оуэном, но Джина думала о своем.

Когда они сели за столик, Мишель даже не удосужилась заглянуть в меню, а сразу заказала овощной салат и чашку черного кофе.

Джина выбрала капуччино и пиццу с ветчиной и сыром. Едва ли она сейчас будет в состоянии съесть хотя бы кусок, но необходимо избавиться от официантки.

Едва девушка отошла, Мишель отбросила светскую маску с лица и сардонически усмехнулась.

– Насколько я понимаю, у вас с Алексом все еще кружится голова друг от друга?

Джина замерла.

– Старая добрая похоть, – вздохнула ее собеседница. – Никуда от нее не деться. То и дело поднимает голову. Но это продолжается недолго.

– Так вы… Вы знаете про нас с Алексом?

Мишель язвительно рассмеялась.

– Ну конечно, дорогая, знаю. Кто бы мог сомневаться в субботу, что он вас просто так не пропустит. Честно говоря, мне не очень-то хотелось заниматься с ним любовью, когда он думает о другой женщине. Именно поэтому я его прогнала и посоветовала удовлетворить с вами свои потребности. Сами же знаете, что все мужчины – кобели.

Что-то перевернулось у Джины внутри. Значит, они говорили о ней как о сексуальном объекте, потом Алекс вернулся домой, пришел в детскую… Тошнота подступила к горлу. Значит, их близость в ту ночь была запланирована… и даже одобрена Мишель.

– Вы рассчитываете, что он к вам вернется? – выговорила Джина, стараясь сколько-нибудь правдоподобно изобразить хладнокровие.

– Естественно. Другого и быть не может. Мы с ним – хорошие партнеры. – Мишель махнула рукой, как бы говоря, что минутная неверность не имеет никакого значения. – Нас связывают серьезные обязательства. А маленькая измена – ерунда.

– А у вас… тоже бывают… маленькие измены?

Мишель пожала плечами.

– Ну, если рядом окажется кто-нибудь, кто мне придется по вкусу. Между прочим, Алекс отлично знал, что я в ту субботу обратила внимание еще на кое-кого. А он был не в настроении, потому как думал, что обидит меня, если свяжется с вами. Что-то вроде угрызений совести. Ведь его бабушка взяла вас под свое крыло. Я сказала ему, что вы – взрослая женщина, а если оба не прочь выпустить пар, то почему бы не доставить друг другу удовольствие?

– Удовлетворить потребности, – пробормотала Джина.

– Вот именно. Надо же перебеситься перед свадьбой. Мы пока что немного отдыхаем друг от друга.

– Для чего вы мне все это говорите?

Мишель устало взглянула на нее.

– Видите ли, возможно, я вначале повела себя легкомысленно. Когда вдова хочет немного развлечься на стороне – ничего страшного. Но Алекс – это для любой женщины ценный приз. А вы могли решить, что сумели подцепить его на крючок. Тогда это могло бы принять нежелательный для всех нас оборот.

– Значит, вы хотите убедить меня, что это только интрижка, которая быстро испарится? Ваша воля так думать.

– А вы-то сами как полагаете? Мне не хотелось бы вас обижать, но… Джина, неужели вы можете воспринимать его приставания к вам всерьез? Вы же люди разных социальных кругов.

Вот он, главный вопрос.

А кольцо на пальце Мишель Бэнкс – невыносимая реальность.

Питер Оуэн потягивал виски в баре «Кораллового рифа» и поджидал Джину Терлицци. При других обстоятельствах он порадовался бы, что Алекс Кинг развлекается не с Мишель Бэнкс, а с другой женщиной. Да так этой Мишель и надо, она двуличная сучка. Но вот Джина Терлицци?

Питер тряхнул головой. С другими женщинами он может быть сколь угодно беспринципным. Но Джина Терлицци – иное дело. Милое, простодушное создание, привязанное к своему ребенку. Она не из тех, с кем позволительно играть; это должен признать даже он. Да где же глаза Алекса Кинга? Он что, ослеп? Питер никогда бы не подумал, что за безукоризненной сдержанностью Алекса Кинга скрывается банальный развратник.

Но как можно сомневаться в интерпретации последних событий, которую предлагает Мишель? Ведь он собственными глазами видел, как Алекс в воскресенье выходил из дома Джины. И весь подобрался, когда Питер тоже появился на сцене. А вчера Мишель явилась к Питеру в неподдельной ярости из-за того, что обнаружила машину Алекса перед домом певицы.

– Он заходит слишком далеко! – бушевала она. – Я ему кое-что оторву в отместку! А ей выложу все начистоту, пусть знает, что он всего лишь мстил мне за мои минутки с тобой, Питер.

И он ответил с откровенной угрозой:

– Нет уж, Мишель, ты мое имя лучше не впутывай. И ему ничего не отрывай, тебе же самой пригодится.

Для него Джина Терлицци – серьезный проект, и он не упустит ее ради связи, которая не стоит выеденного яйца. Он сделал очередной глоток виски. Эта Мишель здорово поплатится, если попытается сорвать ему договоренность с Джиной. У него далеко идущие планы. Эта девушка даст новый импульс его карьере. Ну а если он станет постановщиком музыкальных программ в театре «Галактика» в Брисбене и поспособствует появлению новой звезды…

Заметив входящую в фойе Джину, он поднялся и приветливо улыбнулся, давая ей понять, что она может чувствовать себя непринужденно. Но та не улыбнулась в ответ и подошла к нему, словно сомнамбула: безжизненные движения, пустое лицо, потухшие глаза.

Понятно? Мишель все-таки ее обработала. Впервые в жизни Питеру стало стыдно за то, что он задумывал такое мерзкое дело, как совращение невинного создания. Но главное – вовремя остановиться!

Он заботливо усадил Джину в кресло.

– Я принесу что-нибудь выпить. Джина, чего бы вам хотелось? – Услышав свое имя, Джина подняла голову, но по ее взгляду Питер понял, что ей трудно отвечать. – Джин с тоником подойдет? – предложил он, решив, что Джина нуждается в солидной порции алкоголя.

Она облегченно кивнула и поблагодарила хриплым шепотом.

Когда Питер направился к стойке бара, Джина постаралась взять себя в руки. Возможно, этот человек предложит ей реальный план будущей работы. Ей представится возможность добиться чего-то самостоятельно. Поэтому следует его выслушать.

Алексу он не нравится.

Но какое значение имеет теперь мнение Алекса?

Какое бы решение она ни приняла, на жизнь Алекса – его настоящую жизнь – это не повлияет. Она не ляжет с ним в постель, как бы ей этого ни хотелось, так как с его стороны их связь – это всего лишь чувственный флирт. А для нее – унижение, позор.

Алекс говорил, что Питер использует женщин. А что тогда сказать о нем самом? Конечно, он не моргнув глазом заявит, что все происходило по обоюдному желанию, так в чем здесь вред? Никакого вреда – если не считать, что она теперь ничем не отличается от Мишель.

А если Питер Оуэн и вправду использует женщин, что с того? Полученный урок пойдет ей на пользу. Ей теперь хватит ума понять, что Питеру нужно кое-что еще, помимо ее вокальных данных. И даже Алекс признавал, что Питер может помочь ей начать профессиональную карьеру.

И она попробует вступить на этот путь, если только профессиональная деятельность не помешает ей быть хорошей матерью.

Не советую недооценивать себя, сказал Алекс.

Но как можно недооценить себя, если ты ровным счетом ничего не стоишь?

Питер вернулся к столу с бокалами. Что бы он ей ни предложил, это лучше, чем долгие дни, недели, годы пустоты, которые ожидают ее. И она согласится на что угодно, лишь бы это не пошло вразрез с интересами Марко.

А будут ли условия честными? Разве может она об этом судить? Придется положиться на Питера. Материально, она в любом случае выиграет. Так что нужно соглашаться.

Мечта о том, что Алекс Кинг захочет разделить с ней ее жизнь, станет ее мужем, отцом ее детей, лопнула.

Пришло время воплощать другую мечту.

Питер поставил бокалы на стол и уселся напротив Джины. В этот раз никакой игривости в его глазах. Только участие и сочувствие. Неужели ее подавленное состояние настолько бросается в глаза?

– Питер, прежде всего я хотела бы договориться об одном. – (Он кивнул.) – Мы говорим о сделке. – (Он снова кивнул.) – У вас… манеры светского льва. А я не хочу, чтобы вы имели на меня какие-нибудь виды. Нас связывает музыкальная деятельность. И ничего больше.

Питер вздохнул и изобразил комическое разочарование.

– Если так – а мне кажется, это действительно так, – я складываю оружие. Мой опыт подсказывает, что в части личных отношений я не слишком завидный партнер, но и монашеская жизнь не по мне. Только речь не о вас, Джина. Каким бы я ни был женолюбцем, мне очень дорог ваш голос, и я не намерен рисковать своими планами. Можно ли ему верить?

– В нашей индустрии светские манеры весьма полезны. Они помогают создавать близкий контакт с аудиторией. Я не хочу этого отрицать. Но если мы придем к соглашению, что, по моему мнению, вполне возможно, то за пределами эстрады я обещаю смотреть на вас как на младшую сестру. Какие-либо трения между нами помешают нам добиться лучшего, на что мы способны. Вы согласны?

– Как на младшую сестру, – повторила Джина.

Едва ли она когда-нибудь сможет увидеть в Питере Оуэне своего старшего брата.

Губы Питера скривились в иронической усмешке.

– Я никогда не знал, что такое семья. Вам придется учить меня, как себя вести.

– У вас никогда не было семьи?

– Я сирота. Мне приходилось самому пробиваться в этой жизни. – Его усмешка исчезла; теперь он пристально смотрел Джине в глаза. – Я научился защищать собственные интересы и не сделаю вам ничего плохого. Я первым встану между вами и любыми обстоятельствами, которые могли бы помешать нашей работе.

Значит, для него она – в первую очередь профессионал. И на него можно положиться, если для него важен исключительно успех совместной программы.

– Мне это подходит. Так что же вы задумали?

Питер принялся объяснять.