Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти)

Глава 9

В портовой таверне Кохран наслаждался местным напитком — крепким красным подогретым вином со специями. Патрик, считавший, что для горячительного еще слишком рано, потягивал из кружки крепко заваренный чай.

— Повреждения очень большие? — спросил Кохран с симпатией, словно речь шла о здоровье близкого родственника.

Патрик издал тяжкий вздох, шедший прямо из глубины сердца. Он провел бессонную ночь в комнате под спальней Шарлотты в доме Кверидов. мучимый раздиравшими его противоречиями между долгом и желанием. Он был не брит, одет во вчерашний костюм и вымотан до предела. Все это вместе явно не улучшало его настроения.

— Этим утром я торчал у ворот дока еще до открытия, — наконец выдавил он из себя. — «Чародейка» пробудет в сухом доке по меньшей мере месяц.

Кохран шепотом выругался. Ему нравилась жизнь на берегу, как и другим членам команды, но Патрик знал, что старпом всегда чувствовал себя уютнее в море.

— Мне кажется, надо рассчитаться с этими пиратами, — сказал Кохран после минутной паузы. — Есть какие-нибудь сведения насчет того, кто это был?

Патрик мрачно кивнул.

— Это банда корабельных крыс, их главарь — Рахим.

Патрик был уверен, что этот известный бандит Средиземноморья, объявленный вне закона, преследовал две цели, засевшие в его голове: захватить Шарлотту, которую он рассматривал как свою законную добычу, и наказать Патрика, чтобы тот не совался в это дело. Даже сейчас Патрика пробрал мороз по коже при мысли, что Шарлотта могла попасть в руки этих бандитов.

— Рахим, — задумчиво произнес Кохран, потирая небритый подбородок. — Я только слышал о нем, но никогда не встречался с ним. А вы хоть успели разглядеть его во время схватки?

Патрик пожал плечами.

— Не знаю, по правде говоря, я был сильно занят.

Кохран улыбнулся.

— Да, это была настоящая схватка… — Он явно наслаждался воспоминаниями.

В глубине души Патрик сам себе удивлялся. Он всегда получал удовольствие от хорошей стычки, но во время атаки Рахима на «Чародейку» Патрика настолько волновала безопасность Шарлотты, что вряд ли он был способен здраво рассуждать. В самом деле, ему повезло, что его не убили.

— Должно быть, я старею, — признался он. — Все время, пока шло сражение, я не мог думать ни о чем, кроме своей жены, — сумела ли она спрятаться, как я ей велел, или бродит по палубе в гуще боя, рискуя нарваться на бандита.

Собеседник рассмеялся и поднял кружку с подогретым вином в шутливом приветствии. За любовь! — провозгласил он.

Патрик долго смотрел на пего. Он думал о Шарлотте постоянно и постоянно желал ее. Он мог отдать свою жизнь, чтобы защитить ее. Но при чем тут любовь и романтика? Эти слова — для провинциальных школьниц и чувствительных поэтов.

— Не будем сентиментальными, — отрезал он. — Шарлотта и я ведем игру, вот и все. Когда мы устанем, я могу освободить нас обоих при помощи нескольких слов и жестов.

Кохран перестал улыбаться. Он вздохнул и отодвинул свой стул.

— Если это игра, капитан, — сказал он со значением, — то выиграет ее миссис Треваррен. Будьте осторожны и не считайте не важными свои чувства к этой леди.

Патрик тоже поднялся. Он был смущен словами друга и скрытым за ними смыслом и не стал продолжать разговор. Он бросил монету на стол и вышел вместе с Кохраном в жаркое сияние летнего испанского утра.

Десять минут спустя, когда Кохран пошел в мастерские понаблюдать за ремонтом корабля, Патрик направился к усадьбе Кверидов. Он мечтал отоспаться за всю предыдущую бессонную ночь.

Как только Шарлотта проснулась, в комнате появилась служанка — она принесла очень миленькое платье. Может быть, это был не совсем искренний дар красавицы Пилар, но Шарлотта приняла его любезно и с благодарностью. Ведь иначе ей бы пришлось надеть это ненавистное фиолетовое с красным платье.

Когда она умылась и оделась, другая служанка причесала и привела в порядок ее волосы. Затем ей был предложен завтрак из бисквитов, фруктов и кофе, сервированный во дворике, примыкавшем к комнатам. Шарлотта ела с удовольствием и чувствовала себя отдохнувшей, потягивая после еды кофе и наслаждаясь щебетанием птиц и солнечным теплом. В это время во двор широкими шагами вошел Патрик — усталый и весьма подавленный.

Сердце Шарлотты сжалось, когда она увидела его, даже несмотря на то, что у нее были все основания предполагать, что их брак, такой реальный и священный для нее, для него просто развлечение. Она не спросила ею, где он пропадал, а просто тихо сказал:

— Доброе утро, мистер Треваррен.

Он неохотно остановился недалеко от белого столика, за которым она сидела, сложив руки на груди и наклонив немного набок голову.

— Привет, Шарлотта, — ответил он мрачно. Он пробежал взглядом по ее аккуратно уложенным волосам, лицу, обнаженным плечам. — Ты хорошо спала?

Она лучезарно улыбнулась.

— Как убитая. А ты?

Патрик сердито посмотрел на нее, затем все с тем же вызовом, который он демонстрировал и раньше, пододвинул стул и сел.

— Шарлотта, я…

Шарлотте не суждено было узнать, что он хотел сказать, так как в этот момент к ним присоединилась Пилар. Он вскочил и задвинул стул обратно.

Пилар одарила его завораживающей улыбкой; темные глаза сияли, черные волосы, уложенные в тяжелую косу, оттенялись вплетенными бледно-кремовыми цветами гардении. Как и вчера, девушка была одета в белое платье, но на сей раз из тончайшей кисеи.

Дочь хозяев дома была ошеломляюще красива, ну просто испанский ангелочек, и, пока Пилар и Патрик разговаривали, Шарлотта сделала для себя несколько открытий. Прошлой ночью, в причудливом свете луны и звезд, Пилар показалась немного старше. Теперь, при свете дня, Шарлотта увидела, что она еще юна, почти ребенок — не старше шестнадцати лет, — и безумно увлечена Патриком.

Шарлотта нахмурилась, игнорируя их беседу, и наполнила свою кофейную чашку из белого фарфорового кофейника. Патрик хранил у себя письма Пилар, это так, но теперь Шарлотта подозревала, что он хотел вернуть их в один прекрасный день. Она могла представить себе, как он будет добродушно поддразнивать Пилар в далеком будущем напоминанием о ее нежной любви.

— Мы пробудем здесь месяц или чуть больше. — Слова Патрика вернули Шарлотту к реальности. — Тебе нужна одежда, так что смотри не упирайся, когда придет портной.

С этим Патрик наклонился, поцеловал Шарлотту в щеку, кивнул сразу же надувшейся Пилар и вошел в дом.

— Я не понимаю, почему он должен быть таким слепым и упрямым человеком? — Пилар высказывалась на том казенном английском языке, которому обучают в пансионах.

Шарлотта улыбнулась, почувствовала себя и гораздо спокойнее, и намного более снисходительной — теперь, когда стало ясно, что Пилар не представляла опасности. Она махнула рукой на стул, покинутый Патриком.

— Я думаю, многие мужчины слепы и упрямы, — ответила она.

Пилар присела, взмахнув своими многочисленными юбками. Она едва сдерживала слезы. Страдания юного разбитого сердца явно читались в ее нежных глазах.

— Вы из Америки, — заметила она, и в ее тоне можно было уловить легкое осуждение. — Патрик тоже американец. Он поэтому женился на вас?

Не зная, что ответить, Шарлотта просто пожала плечами.

Пилар вытерла ладонью слезы и посмотрела на Шарлотту, как будто хотела увидеть за мрачной маской лицо истины. Затем последовал душераздирающий вздох.

— Я никогда не выйду замуж, — изрекла она трагическим тоном.

Шарлотта прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Теперь она подозревала, что Пилар потому одевается в белое, что хочет поскорее стать невестой.

— Чепуха, — ответила она, когда ей удалось справиться со сдерживаемым смехом. — Ты молода, красива и из хорошей семьи. Наверняка влюбишься и какого-нибудь невероятно завлекательного повесу, конечно, когда будешь постарше, и вы справите самую грандиозную свадьбу, которую когда-либо видели в Коста-дель-Сьело.

— Что значит «повеса»? Какая-то принадлежность для венчания?

Шарлотта сжала руку Пилар, тронутая ее наивностью, и постаралась как можно лучше объяснить значение слова. За разговором отношение Пилар к Шарлотте постепенно теплело, хотя было видно, что происходит это поневоле.

Появилась та служанка, что принесла утром Шарлотте платье, и затарахтела о чем-то с Пилар на испанском. Девочка выслушала и отпустила горничную.

Мануэлла сказала, что пришла мамина портниха. Она принесла образцы платьев и рисунки моделей, которые может для вас сшить. Нам нужно пройти на веранду, чтобы встретиться сеньоритой.

Через анфиладу комнат и несколько коридоров Шарлотта последовала за Пилар. Вскоре она с увлечением изучала альбомы с красивыми, выполненными от руки иллюстрациями и оживленно, как старая приятельница, болтала с портнихой.

Шарлотта ограничилась бы заказом полудюжины платьев, но Патрик, судя по всему, дал указание, чтобы она была обеспечена полным гардеробом. Она заказала утренние и дневные туалеты, вечернее платье, костюм для приемов, летнее платье с вышитым лифом, несколько ночных сорочек. С нее сняли мерку для туфель: и на каждый день, и для танцев. Портниха предложила ей также изысканную отделку для панталон, лифчиков и нижних юбок.

Шарлотта была из обеспеченной семьи и всегда красиво одевалась. Но она не задумывалась до сих пор, как сильно ей не хватало столь привычных для нее красивых вещей. В отличие от младшей сестры, которая с детства была сорвиголовой, Шарлотта следила за модой. В Париже, прежде чем пустилась в свои приключения, она заполнила не один альбом зарисовками прелестных французских платьев, намереваясь сшить наиболее понравившиеся ей модели по возвращении домой.

Ее вдруг охватила печаль. Как она уже убедилась, жизнь ее ожидает нестабильная и опасная; может быть, она никогда больше не увидит родных. Она вернулась во дворик и. охваченная нахлынувшими на нее чувствами, ничего не видя вокруг, смотрела на волнующееся море, стараясь справиться с собой. Она не заметила, как к ней подошел Патрик, и не знала, что он рядом, пока он не положил руки на ее плечи.

— Что с тобой? — Его голос был ласковым, как и прикосновение его рук.

Шарлотта повернулась, взглянула в любимое лицо — сколько раз ей хотелось залепить ему пощечину.

— Просто мне стало немного грустно, — ответила она.

Патрик взял ее за подбородок, провел пальцем по ее губам, как он делал иногда перед поцелуем.

— Тогда давай попытаемся поднять твое настроение.

Его голос нашел отклик в душе Шарлотты, словно он затронул струну ее сердечной арфы. Сердце ее учащенно забилось, румянец выступил на щеках, и она почувствовала себя очень глупо. Хотя гордость ее восставала, ее плоть готова была к чудесной неслышной музыке, которую исполнить мог только Патрик.

Он усмехнулся, увидев выражение ее лица, наклонился и легко поцеловал в нос.

— Что вам нужно, миссии Треваррен. так по развлечение. Элегантная вечеринка, много танцев, смеха и хорошая закуска.

Шарлотта проглотила обиду. Она любила вечеринки, но надеялась на другое развлечение. Она взглянула неуверенно, на Патрика, мучаясь старой проблемой сказать прямо о своих чувствах или держать их при себе.

Патрик снова провел пальцем по ее губам.

— Что? — поторопил он ее спокойно. Искренность, будучи неотъемлемой частью натуры, победила.

— Ты не приходил ко мне этой ночью. — Она запиналась, но говорила решительно. Он нахмурился.

— Ты скучала по мне?

Шарлотта хотела сказать, что нет, но это было бы неправдой, на которую она была сейчас неспособна. Она обошла этот вопрос, задав ему встречный:

— У тебя есть любовница в Коста-дель-Сьело?

Патрик поднял одну бровь.

— У меня есть только жена, — ответил он. Выражение его лица было серьезным, хотя Шарлотте показалось, что в глубине его глаз мелькнули веселые искорки. — И жена моя столь же необычна, как и наш брак. Моя дорогая, мы действительно женаты.

Она встретила его взгляд прямо и смело, надеясь, что он не заметит, насколько важное значение имели для лее эти слова.

— И ты можешь расторгнуть наш брак, хлопнув три раза в ладоши и повторяя при этом: «Я с тобой развожусь», — напомнила она ему.

— Ты этого хочешь?

Шарлотта отвела на мгновение взгляд, собираясь с силами.

— Нет. Но мне кажется, мистер Треваррен, что все преимущества этого брака на вашей стороне. У меня нет уверенности в том, что вы не заведете себе другую женщину или не отправитесь в плавание, оставив меня на берегу…

— Такие вещи возможны, даже если бы мы поженились в церкви Гавани Куад и вся твоя семья присутствовала при этом, — вполне резонно заметил Патрик. — Кроме того, Шарлотта, не только мужья бывают грешными и оставляют жен. Ты можешь уйти от меня так же, как я от тебя.

Она открыла рот, но, поняв, что у нее нет разумного ответа, закрыла его.

Патрик рассмеялся и нагнулся, чтобы поцеловать се, подвергнув танталовым мукам.

— Я буду очень занят завтра, послезавтра и много дней после этого, — сказал он, в то время как она пыталась справиться со своим дыханием, но не собираюсь пренебрегать супружескими обязанностями.

Шарлотта одновременно очень смутилась и очень обрадовалась.

— До сегодняшнего утра, когда я увидела ее при свете дня, — призналась она, — я считала Пилар твоей любовницей.

Ее муж издал протяжный вздох.

— Пилар еще ребенок, — ответил он.

— Но достаточно взрослая, чтобы посылать надушенные любовные письма, — возразила Шарлотта.

Патрик явно пытался выглядеть суровым, но смешинки в глазах выдавали его.

— Ты рылась в моем письменном столе? — упрекнул он.

Она рассердилась.

— Это получилось случайно.

— Хм-хм, — произнес Патрик задумчиво, хмурясь по мере размышлений. Его руки оставались за спиной Шарлотты, прижимая ее с мягкой настойчивостью. — Ты прочитала письма?

Лицо Шарлотты просветлело.

— Нет.

— Потому что они написаны по-испански?

Она осознавала восхитительную близость Патрика, и не только телесную, но и душевную.

— Мне не было нужды читать их. — Ей хотелось выдержать вызывающий тон, но в словах ее прозвучала обида. — Запах духов сказал мне все.

Медленным движением Патрик переместил руки и стал поглаживать ее грудь.

— Пилар уверила тебя, что обожает меня, но в один прекрасный момент она придет в себя, и тогда я верну ей эти письма.

Блаженное ощущение от ласки Патрика разлилось по всему телу Шарлотты. Она с трудом удерживала нить разговора.

— Ты можешь просто уничтожить их, не так ли?

Патрик покачал головой, вздохнул и ловко расстегнул ее платье и муслиновый лифчик, обнажив грудь.

— Нет, — ответил он, — она всегда будет думать, уничтожил ли я их, или позднее она из-за них может попасть в неловкое положение. Настоящая леди не должна иметь повода к беспокойству в таких вопросах.

Дрожь пробежала по телу Шарлотты, когда он дотронулся до соска, лаская и как бы подготавливая его к поцелую. Доводы испарились на ходу, она судорожно цеплялась за какие-то остатки рассудка. В таком случае, почему ты не отдашь письма сейчас?

Он снова вздохнул, сосредоточенно глядя на грудь, по которой так тосковал прошлой ночью.

— Это было бы жестоко, — ответил он медленно-сонным голосом, — ведь чувство Пилар носит невинный характер. Она вырастет, и все пройдет.

Шарлотта словно горела на медленном огне от eгo взгляда и ласки, и хотя дворик, по ее мнению, не являлся подходящим местом для интимных игр мужа и жены, но когда Патрик наклонился к ее груди для поцелуя, она безвольно откинулась назад, сдаваясь.

Он целовал ее грудь страстно и с удовольствием, не беспокоясь о том, что их могут увидеть. Потом, застегнув на Шарлотте платье, нежно шлепнул ее.

Шарлотта желала его с немыслимой силой.

— Патрик, — жалобно протянула она, ненавидя свою слабость, оглушенная тем, как легко он мог вызвать в ней такую бурю страсти. Бурю, которую только он один мог усмирить.

Он прикоснулся пальцами к ее губам.

— Я приду сегодня ночью. — Он в несколько шагов пересек двор и исчез в воротах.

Шарлотта села на каменную скамью, не в силах справиться со своими чувствами. Она любила Патрика, она ненавидела его. Она хотела и подчиняться ему, и восстать против него.

Потребовалось довольно много времени, пока наконец Шарлотта взяла ручку, пузырек с чернилами и бумагу и села за столик во дворе сочинять второе длинное письмо родным.

Рашид уверял, что отправил почтой первое послание, написанное ею в гареме Халифа, но Шарлотта не очень верила этому. Родные могли до сих пор ничего не знать о ней.

Она провела время после полудня над письмом, сделав перерыв на полдник, состоявший из фруктов, сыра и черного хлеба, принесенных служанкой. Всю самую жаркую часть дня, когда большая часть жителей Коста-дель-Сьело наслаждалась отдыхом, Шарлотта заполняла страницы, комкала их, сочиняла новые. Очень важно было, чтобы отец и Лидия поняли, что она любит Патрика и искренне хочет быть с ним, несмотря на странную церемонию их бракосочетания.

Шарлотта приврала в первом письме, так как тогда она была пленницей и не имела шансов на побег. Сейчас она хотела оградить родных от боли, которую могла причинить правда. Исключая интимные подробности отношений с Патриком, она подробно излагала свои приключения. В итоге у нее получилась такая кипа страниц, что они не помещались в просторный конверт. Наверное, для отправки такого послания ей потребуется специальный пакет.

Тем же вечером состоялся ужин с семьей Кверидов. Шарлотта, уже в приличном платье — кремового цвета, с отделкой из старинных кружев на лифе и рукавах, — вполне оценила вкусную еду, но разговор не клеился из-за трудностей с языком. К тому же Патрика не было рядом.

После ужина слушали музыку в комнате, которая соответствовала бы гостиной в Англии или Америке. Сеньора Кверида играла на клавикордах, тогда как сеньор с притворной серьезностью предложил руку дочери и повел ее танцевать.

Шарлотта с удовольствием наблюдала за танцем, но сердце ее защемило. Часто, когда Лидия играла на фортепиано, Шарлотта и Милли по очереди танцевали с отцом таким же образом. Снова она почувствовала грусть и тоску по родным.

Она уже хотела извиниться и уйти в свою комнату, как появился Патрик. Он поменял брюки, высокие сапоги и свободную рубашку на великолепный вечерний костюм с галстуком в черно-серую полоску и элегантной булавкой.

Шарлотта думала, что привыкла к его красоте, он был умопомрачительно хорош собой в любом обличье. Однако в эту волшебную ночь пират превратился в принца. Когда он обнял Шарлотту и начал изящно кружиться с ней в такт музыке, она забыла обо всем, что тревожило ее раньше. Это их первый танец. И по неизъяснимо хорошо. Не сказано ни единого слова, все приличия соблюдены, но их переживания более глубоки, чем прежде.

Шарлотта с трепетом и надеждой вдруг осознала, что ее сердце уже навеки принадлежит этому человеку и только от него зависит, остаться ли им вместе навсегда в этой смертной жизни или вместе и навсегда — в вечности.

Испытывал ли Патрик такие же глубокие чувства? Во всяком случае, он не подал вида. Он протанцевал еще два раза с Шарлоттой, а потом с Пилар, которая явно была очарована им. Сеньора поднялась со своей скамеечки у клавикордов, а ее муж наклонился к камину, с нежностью наблюдая за дочерью.

Шарлотта не испытала ни малейшей зависти, по переживания переполняли ее — она нуждалась в одиночестве, чтобы разобраться в них. Уверенная до этого вечера, что невозможно больше любить Патрика, чем она его уже любила, теперь она поняла, что поток нахлынувших на нее чувств — это даже не безмерный океан, а, скорее, бесконечность Вселенной.

Она выскользнула из богато обставленной гостиной, надеясь, что никто этого не заметил, и поспешила по коридорам в свою комнату.

Там, в потоке лунного света, льющегося из окна, она стала нервно мерить шагами комнату, не находя покоя. Как ей теперь жить с этими новыми чувствами? Обхватив себя руками, она молча слонялась из угла в угол. В душе ее все перевернулось. Шарлотта чувствовала себя ранимой и уязвимой.

— Шарлотта!

Она обернулась и увидела Патрика, стоявшего на пороге комнаты. Она не могла видеть его лица в темноте, но она услышала в его голосе заботу и понимание. Она разрыдалась и сквозь всхлипывания прошептала:

— Я не знаю, что со мной… Что со мной происходит?

Патрик легко поднял ее на руки.

— Я не могу объяснить тебе, моя богиня, — признался он хриплым шепотом. — Я сам ошеломлен.

Он поцеловал ее, и вновь Вселенная развернулась и закружилась перед ней во все убыстряющемся ритме.

Он поднял се на руки и отнес на кровать. Сердце Шарлотты бешено колотилось, и в такт ему гулко бухало сердце в груди Патрика.

— Я так сильно хочу тебя, — сказал он, проводя пальцами по ее волосам, — что боюсь того, что будет, если это когда-нибудь кончится.

Она лихорадочно начала стаскивать с него прекрасно сшитый костюм, вытащила булавку из галстука и расстегнула пуговицы на рубашке. Так же неистово Патрик раздел ее донага почти в одно мгновение. В эту ночь не было никаких прелюдий, никаких предварительных ласк. Жажда обладания друг другом была столь велика, что все утонуло в первозданном желании, обрушившемся на них подобно землетрясению.

Он погрузился в нее, и она отдалась ему со страстью, возраст которой старше возраста звезд.

Их любовь в эту ночь похожа на веселую борьбу, думал Патрик, глядя в потолок, в то время как спящая Шарлотта прикорнула сбоку. С первой встречи она, как дикая кошка из джунглей, с яростной непринужденностью усваивала все, чему он ее обучал, и все-таки что-то новое появилось между ними сегодня, и случилось это еще до того, как они легли. В то время как они танцевали так невинно, что-то внутри его, давно отделенное, вдруг вернулось и стало на место.

Патрик радовался темноте и тому, что Шарлотта спит, потому что внезапно в его глазах появились слезы — слезы глубокого поэтического изумления. После изумления пришел самый настоящий страх, так как, любя эту женщину, по крайней мере в данный момент, он открыл для себя не только счастье, но и непонятную боль.

Придвигая теплое, податливое тело Шарлотты поближе к себе, он в то же время хотел, чтобы он никогда не встречал ее, чтобы никогда она не покидала свою Гавань Куад, никогда бы не была на базаре, где ее похитили. Его прежняя жизнь была в какой-то мере одинокой, но он не был несчастным. Несмотря на многочисленные приключения, когда он подвергал свое тело бесспорному риску, его душа всегда была в сохранности. Теперь все кончено, мрачно думал он. Если он потеряет Шарлотту, произойдет ли это в результате смерти, безразличия или любви к другому, он никогда уже не будет прежним. Он будет вынужден доживать свои дни с искалеченной душой.

Она зашевелилась радом с ним, эта женщина, одновременно бывшая ею ангелом-спасителем и его завоевателем. Проснувшаяся Шарлотта обхватила рукой его главную мужскую принадлежность. Реакция Патрика была мгновенной, жгучей и острой. Неспособный сопротивляться, он оказался на ней. Поддерживая верхнюю часть тела на локтях, он устроился между ее теплых бедер.

— Ты могла бы немного меня пощадить, — заметил он.

— Не сегодня, — поддразнила Шарлотта и прильнула к нему бедрами, лихо принимая его глубоко в себя. — Пожалуй, если ты будешь хорошо вести себя, завтра я разрешу тебе поспать.

Еще с того раза, когда он в тринадцать лет познал женщину, Патрик всегда был атакующей стороной. Сейчас же, как это ни казалось невероятным, атаковали его, и он не мог понять, какие чувства это в нем вызывало. Он двигался в такт Шарлотте; следуя за ней, неспособный остановиться. Его вели инстинкт и бездонное, как море, желание.

Она нашептывала бессмысленные слова поощрения, и он со страстью ей повиновался. Когда она судорожно вздрогнула под ним, затем напряглась и закричала в экстазе, в душе Патрика все перевернулось. Он вонзался в нее яростно все глубже и глубже, упираясь в мягкую женскую плоть.

Он закричал, испуская семя, испытывав невыразимое удовольствие, а Шарлотта, обхватив руками его упругие ягодицы, подхлестывала его, ублажая его и командуя им. Наконец она разрешила ему забыться, но стоило ему восстановить дыхание, как она захотела его снова.

Она достала таз с водой, полотенце и медленно и нежно вымыла его.

— Садись, — сказала она, и он подчинился ей, хотя у него не было сил.

Шарлотта. — пожаловался он, откинув голову назад, чувствуя себя беспомощным.

Он не мог протестовав, так как по мере того, как она целовала и ласкала его, его орудие снова выпрямилось, подобно молодому упрямому дубку.

— Тихо! — с притворной строгостью бросила Шарлотта, затем взяла его в рот и с такой страстью стала трудиться над ним, что не прошло и минуты, как Патрик от удовольствия был на грани безумия.