Укротить мустанга

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кейси пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не начать воплощать свой план по соблазнению Маккиннона прямо у машины. Слава богу, он не дал этому случиться и, поддерживая ее под локоть, зашел с ней в дом. Между прочим, историю про Перчинку Кейси рассказала с единственной целью – разжечь в Маккинноне страсть, на случай, если бы он вдруг снова по какой-то причине решил дать задний ход.

Пальцы ее дрожали, когда она вставляла ключ в замок. Маккиннон прижался к Кейси и обхватил ее за талию. Она почувствовала его дыхание и в полной мере ощутила силу его желания. Ключ чуть было не выскользнул у нее из рук. Маккиннон успел подхватить его и сам открыл дверь.

Кейси не могла больше ждать. Грудь ее бурно вздымалась. Его взгляд медленно скользил по ее фигуре, соблазнительных очертаний которой не скрывала ни облегающая блузка, ни короткая шифоновая юбка, едва прикрывавшая колени. Кейси протянула руки к Маккиннону, но он отстранился и глухо сказал:

– Подожди! Дай мне поглядеть на тебя.

Она подчинилась. Ни один мужчина еще не смотрел на нее так, как он сейчас – словно она была величайшим и самым желанным сокровищем мира, мечтой, которая вдруг неожиданно сбылась.

Глядя, как бьется жилка у его виска, Кейси поняла, что он и сам сдерживается из последних сил. Сердце ее радостно забилось, и в ту же секунду он накрыл ее рот, заглушив готовый сорваться стон. Маккиннон кусал и посасывал ее губы, словно изголодавшийся зверь, а она только сильнее прижималась к нему.

– Мне очень нравится твоя блузка. А юбка, – мужчина опустил руки на ее бедра, – тебе безумно идет. Однако мне хотелось бы увидеть тебя без них.

Не забывая покрывать ее лицо быстрыми поцелуями, он помог ей снять блузку, а затем, не спуская с нее глаз, опустился на одно колено и расстегнул молнию на юбке. Кейси переступила через упавшую юбку и осталась в полупрозрачных трусиках, лифчике и босоножках на высоком каблуке.

Неотрывно глядя ей в глаза, Маккиннон указательными пальцами коснулся ее лодыжек, затем медленно провел руками по узким щиколоткам, округлым икрам и стройным бедрам, добравшись наконец до узенькой резинки трусиков.

Тонкая огненная струйка поднималась вслед за движением его пальцев, сосредоточившись в треугольнике меж бедер, и Кейси не удержалась от стона.

– Меня не было всего два дня, но я не мог забыть твой вкус, – он коснулся языком шелка трусиков. – Я уже считал тебя своей, хотя еще не знал твоего решения. Когда я вернулся и увидел тебя с Саммерсом, меня охватил гнев, и я был готов доказать ему, что ты уже моя, – хрипло закончил мужчина, освобождая Кейси от нижнего белья.

– Глупенький, – она запустила руку ему в волосы, – никто, кроме тебя, ничего для меня не значит. И как только ты закончишь раздевать меня, я тебе докажу, насколько мне безразличны другие мужчины, – прошептала она, отбрасывая каблуком ставший ненужным предмет своего туалета.

Поднявшись с колен, Маккиннон расстегнул застежку бюстгальтера Кейси. Девушка повела плечами, и ее груди освободились из тесного плена.

– Ты пахнешь умопомрачительно, – шумно втянув носом воздух, пробормотал Маккиннон и, поддев бретельки пальцами, помог Кейси избавиться от последней разделявшей их преграды. – Ты хотела доказать мне, насколько я тебе небезразличен, – напомнил он, отступая на шаг и пожирая взглядом ее обнаженное тело.

В его глазах Кейси прочла восхищение и бесконечную страсть.

– Можешь не сомневаться, от своего слова я не оступлюсь, – пообещала она, берясь за верхнюю пуговицу его темно-голубой рубашки. – Сейчас ты узнаешь, что я замечательная наездница, – сказала она и словно ненароком провела ногтем по его груди.

– Я уже знаю, – задохнувшись от ощущений, которые вызвало ее прикосновение, прохрипел Маккиннон.

– Правда? – закусив губу, Кейси бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. – Ах, да, конечно, – томно протянула она, расстегивая последнюю пуговицу, – ты видел. Но, – она сдернула с его плеч рубашку, – еще не чувствовал.

– Еще нет, – судорожно сглотнул Маккиннон. Его воображение живо нарисовало ему эту картину.

– Тогда, – прошептала Кейси, прижавшись к нему, – разреши мне тебя подготовить. Хотя, – ее взгляд опустился ниже, – кажется, ты уже в полной боевой готовности.

Она опустилась на колено, как несколькими минутами ранее это сделал он, и поочередно избавила Маккиннона от брюк и плавок. Она выдохнула, когда свидетельство его мужественности оказалось перед ее глазами. В следующий момент мужчина рывком поднял ее на ноги.

– Я больше не могу ждать, – он без усилий подхватил ее на руки и понес в спальню.

Сдернув одной рукой покрывало, Маккиннон положил Кейси на кровать и лег сверху. Она с укором покачала головой. Не отрываясь от нее, он перекатился на спину, позволив девушке оказаться сверху. Она положила ладони на его грудь и приподняла бедра. Едва слышный стон, сорвавшийся с его губ, убедил ее, что она все делает правильно. Его руки обвились вокруг ее талии.

– Я неплохая наездница, – простонала Кейси, чувствуя его толчки внутри себя. – Но на мужчинах мне еще ездить не доводилось.

– Подожди, – сквозь стиснутые зубы выдохнул Маккиннон, но он и сам уже не мог остановиться. – Ты... Почему ты не сказала мне об этом раньше?

– Я говорю сейчас, – она закрыла ему рот поцелуем. – И, – она опустилась ниже, впуская его в себя еще глубже, – не останавливайся, Маккиннон, не останавливайся!

– Ты заплатишь за это, – он перевернул ее на спину и вдавил в матрас.

– О да! – Она завела ноги ему за спину и выгнулась, чтобы быть еще ближе к нему. – Я заплачу! – воскликнула она. – Но, пожалуйста, не сейчас, Мак...

Она осеклась, из ее горла вырвался крик, к которому присоединился стон Маккиннона.

– Ты в порядке? – мужчина погладил ее волосы.

– Да, – она не смогла оторвать голову от его груди, поэтому ее ответ прозвучал невразумительно.

– Ты в порядке? – переспросил он, приподнимая ее подбородок. – Почему ты мне не сказала, что у тебя никого до меня не было?

– Я в порядке, – она потянулась к нему, и их губы снова слились в поцелуе, который становился все жарче и нетерпеливее. – То есть... – Кейси вдруг застыла, дар речи ее покинул.

– То есть? – он внимательно смотрел ей в глаза.

– То есть мы не предохранялись! – Она скатилась с него и закрыла рот рукой, чтобы не закричать.

– Не волнуйся, – помрачнев, сказал Маккиннон и, спохватившись, добавил: – У тебя что... опасный период?

– Не волнуйся? – почти выкрикнула она. Смысл второго вопроса не сразу дошел до ее сознания, но, поняв смысл его слов, она успокоилась. – Нет, – она мысленно подсчитала в уме и облегченно выдохнула: – Кажется, нет.

– Вот и хорошо, – Маккиннон притянул ее к себе и обнял.

Спустя несколько минут ее тело расслабилось, и до него донеслось равномерное дыхание – Кейси уснула. Маккиннон накрыл ее одеялом, а затем, стараясь не потревожить, осторожно перевернулся на бок и застыл, глядя в ее безмятежное лицо.

У него еще не было девственницы. Может, потому что он их и не искал. Но произошедшее сегодня между ним и Кейси поразило Маккиннона не только по этой причине. Он чувствовал: она неспроста разрешила ему то, чего раньше никому не разрешала, – Кейси доверилась ему, и Маккиннон не мог об этом забыть.

Мужчина знал: он сохранит в памяти сегодняшнюю ночь как самую незабываемую в своей жизни. Хотя ее испуг, вызванный осознанием того, что они не предохранялись, болью откликнулся в его сердце. На краткий миг им овладело желание признаться ей, что она боится напрасно, однако в следующую секунду в его мозгу ослепляющей вспышкой возник пустой дом и записка от Линетт. Записка, в которой она объяснила причины своего поступка: ей нужны дети и мужчина, способный стать их отцом.

А Маккиннон отцом стать не мог. В двадцать три года он принял решение, которое будет причинять ему боль, пока он жив. Он любил детей и, видит Бог, всегда хотел их иметь. Но мысль о том, что он может передать свою болезнь детям, занозой сидела в его мозгу. Чтобы исключить любой риск, он сделал вазэктомию.

Поступок Линетт глубоко ранил Маккиннона. Он хорошо спрятал свою боль, хотя иногда она вновь напоминала ему о себе. Внешне это проявлялось разве что в некоторой осторожности, с которой он относился к женщинам, выказывающим к нему интерес. Но с Кейси все было по-другому. И хотя Маккиннон легко мог представить ее с ребенком на руках и ни секунды не сомневался, что она будет чудесной матерью, отказаться от желания видеть ее в своей постели он не мог.

Пусть недолго, но она будет моей, думал Маккиннон, борясь со сном. Через несколько секунд он уже крепко спал.