Улыбнитесь, вы уволены

23

Когда я прихожу домой, на папином автоответчике меня ждет сообщение; услышав французский акцент, я на мгновение холодею. К счастью, это не Хозяин Боб, который в своем розовом халате все еще то и дело посещает мои сны.

Нет, это Пьер Ламон, художественный директор, и он зовет меня на собеседование сегодня во второй половине дня.

При встрече с Пьером Ламоном я сразу отмечаю две вещи: его трехдневную щетину и окурок в зубах. Он тут же предлагает мне сигарету без фильтра, прямо в кабинете, и мне кажется, что я нашла босса своей мечты.

— У вас получается графика, — бормочет он. — Женщина, которая ладит с графикой, — это мне нравится.

Акцент у него гораздо мягче, чем у Хозяина Боба, и я с облегчением обнаруживаю, что не все французы кричат.

— Значит, ви ищете работу, да? — спрашивает он. — Мы тут делаем много обложек для дисков, а еще афиши для концертов и приглашения — всего понемножку. Надеюсь, ви любите творчество. Нам здесь нужно творчество.

Я киваю. Пока все хорошо. Работать там, где требуется творчество, где можно заниматься чем-то более интересным, чем дизайн листочков для записей, — это мне подходит.

— Вот. Условия такие. Я беру вас на три месяца. Да? Я вам плачу, а потом, если ви мне подходите, — ви остаетесь, да?

Совершенно не заботясь о противопожарной безопасности, Пьер гасит сигарету о кучу смятых бумажек и немедленно зажигает другую.

— Я работаю по французскому графику, то есть тридцать часов в неделю, не больше, — продолжает он. — Сверхурочние — это в Америке, да? Ми, французи, работаем ловко, а не тяжело.

Он нравится мне все больше и больше.

— Если ми возьмем вас на постоянную работу, это будет страховка, пенсия и шесть недель отпуска в год.

Пьер выдыхает дым, давая мне возможность переварить информацию. Видимо, мое потрясение отражается на лице, потому что Пьер быстро добавляет:

— Знаю, отпуск короткий, но со временем его можно увеличить до восьми недель.

Короткий? Шесть недель — короткий? От волнения у меня трясутся руки.

— И я не люблю работать в августе, да? В августе я езжу домой, во Францию.

— В августе я с удовольствием вас подменю, — говорю я.

— Подмените? — Пьер закашливается. Из носа у него идет дым. — Не надо подменять. На август офис закривается. Неудобно то, что вам придется съездить на пару недель в Париж, чтоби познакомиться с моим партнером.

— Подождите, я правильно понимаю? Если я буду у вас работать, я поеду в Париж, у меня будет отпуск в августе плюс еще шесть недель в течение года?

Пьер кивает:

— Но, может, через какое-то время даже восемь.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не перепрыгнуть через стол и не поцеловать его в губы.

— Когда можно приступать? — Вероятно, это прозвучало слишком восторженно, ну и пусть.

— Э-э, когда угодно. Две недели? Три? Я вам позвоню, да?

— Вы не пожалеете, — с энтузиазмом уверяю я, словно первокурсница, и пожимаю ему руку.

Через две недели я переезжаю из родительского дома в новую квартиру — не такую большую, как прежняя, соответственно моим доходам. Там нет ни стиральной машины, ни сушилки. Фактически в ней всего одна комната, без кухни. Впрочем, на данном этапе у меня все равно нет мебели.

Но меня это не огорчает. За последние полгода я кое-чему научилась. Все контролировать невозможно, так что потеря работы или квартиры — еще не конец света. Жизнь продолжается, и это хорошо.

А еще я учусь быть не такой придирчивой. В конце концов, ненавидеть намного проще, чем признать, что тебе что-то нравится. А придираться ко всему миру — значит, в большинстве случаев, изводить себя. Я решила дать себе и миру передышку. И что бы ни случилось, я больше не буду принимать работу так близко к сердцу. Я полностью усвоила урок.

И потом, нельзя вечно отгораживаться от людей. Как ни старайся, один-два могут пробраться внутрь и обидеть тебя, но и это не страшно, потому что лучше выглянуть наружу и обжечься, чем лишить себя всяких шансов.

Кайл пообещал взять напрокат грузовик и свозить меня «за покупками» в Уиннетку на ежегодную Неделю уборки, когда все богатые выставляют мебель на обочину, а остальные ее забирают. Это как блошиный рынок, только бесплатный, и там можно найти что угодно для дома и ремонта.

Кайл фактически заменил Рона, прочно обосновавшись на моей новой территории, но я не возражаю, поскольку Кайл кормит меня. Рестораны в мой новый бюджет не вписываются, так же как кабельное телевидение, новая одежда, туфли и сумочки. И так до тех пор, пока мне не стукнет шестьдесят пять лет. Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Развлекает меня Кайл, а без кабельного ТВ у меня остается больше времени на любимое рисование. Мой главный сюжет теперь — тоже Кайл, он звезда новой серии портретов, которой я сейчас занимаюсь. Я даже хочу попробовать устроить собственную выставку в галерее. Выходит, увольнение и нелады с законом могут вдохновить человека, дать ему цель.

Через два месяца я еду в Париж, и Кайл грозится поехать со мной, чтобы смотреть, как я рисую. Требование одно: за работой на мне должны быть те самые очки, как у Элвиса Костелло. И ничего больше.