Умираю от любви

Линк задумчиво потирает подбородок.

— Вау, это умно. Учитывая, что популяция диких животных сокращается из-за мертвецов, это даст им небольшое убежище, чтобы восстановить численность. Твои друзья были потрясающими, Келси.

Я улыбаюсь.

— Да, они особенные. Имею в виду, они были особенными, — я заканчиваю, и моя улыбка слегка тускнеет.

Оливер берет меня за свободную руку и переплетает свои пальцы с моими.

— Что в списке дел на сегодня?

Я сжимаю его пальцы.

— Не много, сегодня дождливый день! Мне нужно собрать яйца и покормить девочек, и я хочу взять кое-что со склада, но, кроме этого, делать особо нечего. Вчера вечером я закончила консервировать.

— Мы пойдем с тобой и поможем принести все, что тебе понадобится, — говорит Грейсон. Поэтому я бросаю на него скромный взгляд и хлопаю ресницами.

— Большие и сильные мужчины, которые помогают, заставляют меня чувствовать себя принцессой, которой и называет меня Дэв. — я искоса смотрю на него. — Он все еще Чудовище, но, полагаю, ни одна империя не идеальна.

Он рычит на меня и делает вид, что собирается укусить, щелкая зубами в мою сторону. Это такой игривый поступок с его стороны, и я никогда раньше не видела его таким, поэтому я разражаюсь смехом. Я оглядываю сидящих за столом и вижу ухмылки, обращенные на меня, даже у Оливера. Это мило. Это все, чего я когда-либо хотела. Смотрю в свою чашку, допивая кофе, а затем отодвигаюсь и встаю, потянувшись за тарелками. Я замечаю взгляд Линка и качаю головой.

— Нет, ребята, вы готовили, так что на этот раз я буду мыть посуду. А потом мы можем пойти в землянку. Подумала, что сегодня у вас будет хороший день, чтобы просмотреть инструкции по планированию, если хотите. Из-за дождя сегодня выходной, так что мы могли бы просто потусоваться, почитать и, возможно, посмотреть фильм или еще что-нибудь. Если хотите просмотреть DVD-диски, они лежат под телевизором, а в другом кемпере есть еще.

Я наполняю раковину горячей водой и начинаю мыть посуду. Оливер подходит и берет кухонное полотенце. Упоминание о другом доме на колесах заставляет меня задуматься о Гэвине.

— Ребята, что вы сделали с…?

Иногда он как будто читает мои мысли, потому что обрывает меня.

— Похоронили за внешним забором.

— О, сигнализация не сработала.

— Грейсон уже разобрался с приложением для защиты. Он отключил сигнализацию, чтобы мы могли пройти, не беспокоя тебя.

Я подхожу к нему ближе и на мгновение кладу голову ему на плечо.

— Спасибо, что позаботился о нем. Жаль, что я не могла сделать больше.

Оливер приподнимает мой подбородок и прижимается губами к моим в нежнейшем поцелуе.

— Ты сделала все, что могла. Его смерть не в твоей власти, Келси. — он выпрямляется и берет следующую тарелку, чтобы вытереть, поэтому я киваю и возвращаюсь к мытью.

После того, как я разобралась с курами и собрала все, что мне нужно, мы выбегаем из землянки, промокшими под проливным дождем. Я беру кухонное полотенце и вытираю мультиварку, банки с фасолью и все остальные ингредиенты, которые мы принесли с собой, чтобы приготовить чили на ужин.

Когда оборачиваюсь, на столе так много конфет, что я чувствую, как у меня на зубах образуются кариесы. Все четверо стащили с себя мокрые футболки, и мне приходится ухватиться за край стойки, потому что у меня подкашиваются колени от ТАКОГО КОЛИЧЕСТВА МУЖСКОЙ ГРУДИ. Мой взгляд перескакивает с грудей на пресс и татуировки так быстро, что я чувствую себя как в автомате для игры в пинбол. Я не могу оторваться от просмотра.

Конечно, появляется Тара, и каким-то образом она оказывается во врачебном халате, в очках и с планшетом в руках. Она наклоняется и осматривает каждую грудную клетку и мышцы пресса, как будто проводит какое-то медицинское обследование, делает какие-то пометки в своем блокноте и поворачивается ко мне с серьезным кивком.

— К старту готовы, капитан!

Я сдерживаю сдавленный смешок и просто продолжаю смотреть, пока между моих ног начинает разгораться жар.

— Келлс?

Ни грамма жира ни на одном из них. Только стройные, четко очерченные мышцы.

— Келси?

На самом деле, должен быть закон. Слишком много всего, что может ввергнуть девушку в кому от сексуального голода.

— Земля вызывает Келси!

Звук, наконец, прорывается, и я поднимаю глаза, продолжая свой внутренний монолог. Нет, снова опускаюсь на грудь, черт! Остановись! Хорошо, ты можешь это сделать. Подними глаза, Келси! Посмотри на его лицо. Ебать! Какое красивое лицо. Понимающая улыбка Линка и зеленые глаза, полные жара, смотрят на меня в ответ.

— Хм? — говорю я красноречиво.

Он подходит ко мне и указывает на то, что я держу в руках.

— Мне нужно это открыть?

Сегодня я не разбираюсь в словах, поэтому поднимаю и говорю: «Банка».

Теперь он улыбается так широко, что я думаю, его лицо вот-вот треснет, когда он выхватывает банку у меня из рук и напрягает бицепс, чтобы открыть простую банку тушеных помидоров, приправленных перцем чили, а затем держит ее в руке возвращая мне. Я с трудом сглатываю и продолжаю свой остроумный разговор.

— Ты очень сильный, — говорю я, принимая у него из рук банку. Когда вижу, что Тара, стоящая рядом с ним, покатывается со смеху, я быстро качаю головой. — Нет, спасибо… большое спасибо. Я, э-э-э, я просто собираюсь… — говорю я ему и отворачиваюсь, иду к противоположной стойке, отскакиваю, снова поворачиваюсь и ухитряюсь заставить свои ноги идти в нужном направлении. Когда вхожу в свою спальню, я осознаю, что все еще держу в руках банку с помидорами, и мой мозг снова начинает соображать.

— Черт возьми, Келси! — говорю я своему отражению в зеркалах шкафа напротив, и когда из гостиной доносится смех, я пинком закрываю дверь, чтобы заглушить его. Блядь!

Грейсон

Когда начинается фильм, она усаживается на диван между мной и Линком. Келси снимает резинку с волос и растирает голову, чтобы ослабить натяжение. Она такая чертовски красивая и милая, а в распущенные волосы мне хочется запустить пальцы, обхватить ее голову и просто уничтожить ее своим ртом. Я весь день гулял наполовину твердый с тех пор, как она поймала меня, когда я выходил из душа, и воспламенила вожделением, которое я видел в ее глазах. Я единственный, кто еще не прикасался к ней руками или ртом, и я планирую изменить это, как можно скорее. Оливер все еще сидит за столом и рассказывает о планах Томми и Райана, а Дэв откинулся на спинку кресла рядом со мной. Пока что это был действительно приятный, расслабляющий день. Мы так долго шли, бегали и сражались, что я почти забыл, каково это — просто взять выходной. Каждый раз, когда мы находили место, где можно обосноваться и пополнить запасы или попытаться вырастить немного еды, что-то шло не так. Либо мертвых становилось слишком много, либо появлялись другие выжившие и все портили. Это место — настоящее чудо для нас, но лучшей частью его всегда будет Келси. Я не могу найти в ней ни единого изъяна, и я так сильно хочу, чтобы она была моей, что у меня ломит все кости.

Мы уже делали это однажды. Все мы были с одной и той же женщиной, но это было совсем не похоже на то, что происходит с Келси. Миа появилась в нашей жизни примерно через год после того, как все пошло прахом.

Мы нашли ее запертой на крыше транспортного трейлера, окруженную мертвецами. Было приятно спасти кого-то после стольких потерь. Она выразила свою благодарность, предложив нам свое тело. Мы не придурки, поэтому дали ей понять, что этого не требуется, но она измотала нас после нескольких недель, когда набрасывалась на каждого. Наверное, нам следовало быть осторожнее. Миа всегда была жесткой и хрупкой, но я не буду врать, было приятно немного утешиться и расслабиться в этом дерьмовом мире. С ней было так легко раствориться в том, что она предлагала, и она ясно дала понять, что больше всего ей нравилось, когда мы собирались все вместе, чтобы доставить удовольствие ее телу и поклоняться ему. Несмотря на то, что секс был великолепным, ни у кого из нас не возникло к ней глубоких чувств. Она всегда воздвигала между нами стену, которая препятствовала возникновению чего-либо еще.

Думаю, ей стало скучно. Это единственное объяснение, которое я могу придумать, чтобы объяснить то, что она сделала с нами в конце концов. Она начала говорить всякую чушь и выдумывать ложь за нашими спинами, пытаясь разжечь драму. Когда она, наконец, поняла, что мы не станем из-за нее ссориться и что с нас хватит этого дерьма, она украла большую часть еды, которая у нас оставалась, и сбежала посреди ночи, оставив ворота и створки настежь открытыми для мертвецов. В ту ночь мы чуть не потеряли Оливера. После этого мы пообещали никогда больше не позволять женщине подвергать опасности наши жизни или нашу дружбу.

Келси совсем не похожа на Мию, и наши чувства к ней тоже не те, что прежде. Она такая милая и добрая. Она открыла для нас свой дом и дала нам полную свободу действий во всем, что у нее есть. В ней нет острых углов, но есть трещины. Трещины, которые мы все хотим заполнить заботой, чтобы она снова стала цельной. А еще она чертовски привлекательна. Даже несмотря на то, что она так долго была одна и потеряла друзей, глубоко внутри у нее есть источник силы. То, как она обращается с оружием, и ее движения достаточно сложны, чтобы изучать их по боевикам. Добавьте это к огромному количеству работы, которую она выполняет каждый день, и вы увидите, что она просто великолепна. Я отчаянно хочу показать Келси, как сильно я ее хочу.

В кемпере тепло и пахнет чили, которое готовится в мультиварке. Дождь, барабанящий по брезенту над палаткой, издает успокаивающий низкий барабанный бой, который едва слышен за звуками фильма, который мы смотрим. Вскоре я вижу, как голова Келси начинает опускаться, и ее клонит в сон. Когда ее голова опускается в третий раз, я не могу удержаться от того, чтобы подхватить ее, закинуть ногу ей за спину и прижать к своей груди, откидываясь назад. Она несколько раз сонно моргает, глядя на меня, поэтому я просто убираю волосы с ее лица и осторожно притягиваю ее к себе, пока ее щека снова не оказывается у меня на груди. Она устраивается у меня между ног, потираясь во всех нужных местах, и я закрываю глаза и просто наслаждаюсь тем, как чертовски приятно вот так держать ее в своих объятиях.

Линк наклоняется и поднимает ее ноги, так что ее ступни оказываются у него на коленях, и она растягивается на диване над нами обоими. Он удовлетворенно вздыхает, и я думаю: «Я тоже, брат». Мы смотрим фильм, но я замечаю, что мы с Дэвом и Линком больше смотрим на спящую женщину в моих объятиях, чем на экран. Когда Оливер встает из-за стола, его глаза устремляются прямо на нее, и я вижу, как на его обычно бесстрастном лице появляется редкая улыбка удовольствия.

Келси пошевелилась во сне, и ее рука опустилась на мое бедро. Все мысли о просмотре фильма улетучиваются, когда я вижу, как близко ее маленькие пальчики к моему уже твердеющему члену. Линк начинает водить рукой вверх и вниз по ее ноге, и она издает тихий довольный звук, когда ее рука сжимается на моем бедре, а затем начинает слегка поглаживать его. Когда Линк проводит рукой вверх по ее ноге и переходит к внутренней стороне бедра, она слегка сдвигается, чтобы раздвинуть ноги чуть шире. Сейчас никто не смотрит этот гребаный фильм. Линк, испытывая удачу, поднимает руку еще выше и начинает выводить маленькие круги на ее коже через тонкую ткань леггинсов. Она слегка потягивается с тихим стоном, отчего ее рука скользит вверх по моей ноге, а большой палец оказывается рядом с моим ноющим членом.

Я чувствую тот самый момент, когда она просыпается и напрягается, прижимаясь ко мне, а ее пальцы поднимаются и разжимаются, замирая на месте в дюйме от моей ноги. Я не двигаю ни единым мускулом, кроме глаз, и вижу, как ее глаза медленно открываются. Они расширяются, когда она смотрит на свои пальцы, а затем встречается взглядом с Дэвом, стоящему рядом с нами. Он слегка ухмыляется, а затем бросает ей вызывающий взгляд. Несколько мгновений они смотрят друг на друга, а затем она медленно опускает руку обратно на мою ногу и оставляет ее там на мгновение, прежде чем воспользоваться ею, чтобы подняться с дивана.

— Кукурузный хлеб! — выдыхает она. — Я собиралась приготовить кукурузный хлеб к чили.

Келси почти ныряет на кухню, торопясь уйти от нас, и Оливер кивает ей.

— Звучит неплохо, — говорит он в своей спокойной, невозмутимой манере, как будто у этого ублюдка нет серьезной проблемы, как у остальных. Почти одновременно, Дэв, Линк и я поворачиваем головы, чтобы досмотреть конец фильма, за которым никто из нас не следил, пока Келси хлопочет на кухне.

Келси

У меня плохое настроение. Вроде бы я обиделась, вроде немного зла. Прошло четыре дня с тех пор, как шёл дождь, и ни один из этих ублюдков не пытался поцеловать меня или спровоцировать на что-то большее. О, было много случайных прикосновений и соблазнительных взглядов, но с тех пор, как Дэв сказал мне, что мне не обязательно выбирать одного из них и что они не против делиться… ничего. Теперь наступила жара, и с тех пор мужчины проводят дни в одних шортах. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, перед моим носом оказывается мужская грудь или рельефный пресс. Это, блядь, нечестно… совсем нечестно! Поэтому сегодня я решила отплатить им тем же и вышла из комнаты в коротких шортиках и крошечном бандо. Черт возьми, я практически голая и… ничего. Если этого недостаточно, то теперь по ночам, когда я просыпаюсь от очередного кошмара, у меня даже нет возможности выйти на улицу. Один из них забирается ко мне в постель и обнимает, пока я не засыпаю. Не знаю, может они играют в "камень-ножницы-бумага", чтобы узнать кто присоединится ко мне, но каждую ночь все меняются. Они не прикасаются ко мне и не целуют, просто укутывают и прижимают к себе, и когда я просыпаюсь утром, то остаюсь одна на пахнущих ими простынях и с острой болью желания между ног. Грррр!

Сильный дождь сказался на моем урожае, но он также дал жизнь множеству новых сорняков. Вчера мы все были на прополке, и к концу дня у меня немного закружилась голова из-за жары и недостатка воды, поэтому они решили дать мне отдохнуть сегодня. С чего они взяли, что я могу делать, а что нет? Я прекрасно управляла этой империей самостоятельно задолго до того, как они появились. Они не могут указывать мне, что делать! Я топаю к следующему горшку с цветами на краю патио и поливаю их струей воды из шланга. Я могу сама принимать решения о том, когда и где мне работать. К черту их! Я не живу по их указаниям…

— Келлс, по-моему, ты топишь цветы.

Водяной пистолет с щелчком выключается, и я медленно поворачиваюсь на одной ноге, чтобы пронзить Линка яростным взглядом. Это просто охуенно здорово. Вот он, со своей блестящей, загорелой грудью, рельефным прессом и мускулистыми руками, похожий на гребаного бога, — и говорит мне, как поливать мои чертовы цветы! Даже не задумываясь, я нажимаю на спусковой крючок и обдаю его струей воды, прямо в середину его широкой, соблазнительной груди. Когда снова нажимаю на спусковой крючок, его глаза расширяются от удивления, и он смотрит на меня так, словно не может поверить, что я только что это сделала. Я поджимаю губы и прищуриваюсь, глядя на него.

— Прости, ты выглядел немного сексуально, — говорю я ему с изрядной долей сарказма.

Он опускает подбородок и наклоняет голову набок, так что я вижу, как он сжимает челюсти, а затем трясется всем телом, разбрызгивая капли воды во все стороны. Когда поднимает голову, выражение его глаз заставляет меня отступить на шаг и прикусить губу. Он проводит обеими руками по волосам, чтобы зачесать их назад, а затем направляется ко мне.

— Я пытался, Келлс. Правда пытался. Я… мы отступили, чтобы дать тебе время принять решение. Чтобы не торопить тебя. Но на тебе почти ничего нет, у тебя такая кожа и такие волосы, я просто не могу. Я всего лишь человек. У каждого человека есть свой предел, и ты только что довела меня до него. Я собираюсь отвести тебя внутрь, раздеть догола, уложить на кровать и попробовать на вкус каждый твой сладкий дюйм, пока ты не будешь стонать мое имя и умолять меня довести тебя до оргазма. Что ты на это скажешь?

Мой рот приоткрыт, а глаза широко раскрыты, когда я роняю шланг и шепчу: «Спасибо тебе, Иисус».

Он бросается на меня, и я оказываюсь у него на плече, отчего у меня вырывается смешок, но он переходит в стон, когда он шлепает меня по заднице, и это проникает прямо в мою сердцевину, посылая влажный жар в мою киску.

— Это за то, что мучаешь нас, надевая этот крошечный наряд, — говорит он мне, растирая ноющую кожу. Я снова издаю стон, когда его большие пальцы оказываются слишком близко к пульсирующему месту между моих ног. Его шаги замедляются на полминуты, а затем он ускоряется, направляясь к нашему дому на колесах, поднимается по лестнице, распахивает дверь моей спальни и осторожно кладет меня поперек кровати. Он стоит там, пожирая меня своими горящими глазами, а затем его руки скользят вверх по моим обнаженным бедрам, большими пальцами поглаживая мой холмик, пока он не подцепляет резинку моих шорт и не снимает их с меня. Он снова откидывается назад и смотрит на меня сверху вниз, его язык скользит по губам, когда его взгляд останавливается на моем обнаженном холмике, посылая пульсацию желания прямо к моему клитору. Спасибо, день спа-обслуживания! Линк резко выдыхает, а затем его большие руки снова скользят по моему телу, пока он не добирается до бандо, обернутого вокруг моей груди, просовывает под него большие пальцы и стягивает его через мою голову, отбрасывая в сторону. Каждый дюйм моего тела напрягается, требуя прикосновений, пока он стоит там, оглядывая мое тело, словно пытаясь запомнить каждый изгиб. Он медленно качает головой, его глаза встречаются с моими.

— Ты, черт возьми, убиваешь меня, Келси.

Наконец, его рот опускается на мою кожу. Он приподнимает и сгибает мое колено, осыпает горячими влажными поцелуями и облизывает внутреннюю сторону моего бедра, пока не достигает центра моего тела. Горячий влажный поцелуй обжигает мои половые губы, а затем поднимается выше, но только до тех пор, пока я не вскрикиваю от желания, и тогда он замирает и опускается обратно.

— Черт, я не могу дождаться. Мне нужно попробовать тебя на вкус, — выдыхает он, касаясь моей кожи, а затем его горячий язык раздвигает меня долгими, глубокими движениями, заставляя мою спину выгибаться на кровати, а мои пальцы зарываться в его волосы и сжиматься. Он пробует на вкус каждую мягкую, чувствительную складочку, облизывая долгими движениями, и я прижимаюсь к его рту. В поисках большего.

Когда его язык исследует мое отверстие, я приподнимаю бедра, так сильно желая, чтобы он заполнил меня, что кричу о большем, когда его язык скользит внутрь и выходит из меня. Он приоткрывает рот, и один толстый палец занимает место его языка, растягивая мою киску, когда он проникает в меня. Мое скользкое влагалище все еще молит о большем, и, словно прочитав мои мысли, он добавляет еще один палец, растягивая меня больше и проникая глубже, а его губы смыкаются на моем клиторе, и он сосет. Прошло так много времени, так чертовски много времени с тех пор, как ко мне прикасались, и звуки, вырывающиеся из меня, могли бы быть звуками дикого животного, когда он сжимает пальцы и царапает нежные стенки моего канала, попадая в это идеальное место каждым движением. Кончик его языка рисует круги вокруг моего набухшего клитора, а затем с силой ударяет по нему, заставляя меня наполовину слететь с кровати, когда звезды взрываются и волны удовольствия накрывают меня, а мои стенки сжимаются вокруг его пальцев. Он облизывает меня сквозь волны, и когда я падаю обратно на кровать и убираю руки с его волос, он медленно вынимает из меня пальцы.

Я едва могу дышать, когда толчки проходят сквозь меня, а моя киска сжимается от пустоты. Мне нужно больше, намного больше. Мои руки находят его плечи и скользят по ним, ощущая каждый твердый выступ.

— Линк, пожалуйста. Ты мне нужен, — говорю я ему хриплым голосом, полным желания.

Он отстраняется, но только на мгновение, чтобы стянуть шорты с бедер, а затем его тело прижимается к моему, и мои руки пробегают по всем этим восхитительным выпуклостям и выступам, на которые я смотрела несколько дней. Его губы прижимаются к моим, и наши языки сплетаются, пока мои пальцы пробегают по изгибам его широкой спины и скользят к бедрам. Я чувствую, как его твердость прижимается к моей ноге, но я хочу ощутить его в своей руке, поэтому переворачиваю его на бок. Мои пальцы находят его член, обхватывают толстую плоть и скользят по этой горячей, бархатисто-гладкой коже вниз, заставляя его застонать. Боже, его тяжесть и длина идеально ощущаются под моими пальцами, но затем он хватает меня за запястье и отстраняет от себя, чтобы расположиться между моих ног, и я, задыхаясь, умоляюще говорю: «Да!».

Его горячий, напряженный взгляд не отрывается от моего, пока он медленно, дюйм за дюймом, проникает в мое влажное лоно, и мои веки приоткрываются от волнующего напряжения моих стенок, пока я не сжимаю его полностью, и он не замирает.

— Черт, Келлс. Ты такая чертовски тугая, — Линк рычит, все еще удерживая свое тело надо мной.

Боль от того, что он наполняет меня, растягивает, чертовски приятна, но я хочу гораздо большего. Мое тело двигается само по себе, и мои бедра приподнимаются, заставляя его застонать. Мои ногти впиваются в его спину, и я снова выгибаюсь, всем телом умоляя его двигаться, и тихий стон потребности срывается с моих приоткрытых губ. Его желание медлить ломается при этом звуке, и он отстраняется, почти полностью выходя из меня, а затем глубоко входит. Мои ноги обхватывают его, и я приподнимаю бедра в такт каждому толчку.

— Линк… о Боже… да… не останавливайся! — срывается с моих губ, когда я выдыхаю удовольствие, которым он наполняет все мое тело. Это было так давно, так чертовски давно. Его большие, сильные пальцы все глубже впиваются в мои бедра и приподнимают меня под другим углом, по мере того как его темп увеличивается, и его пульсирующий член с каждым движением проникает в это волшебное местечко внутри меня. Трепет первых толчков наполняет мое естество по мере приближения оргазма, и я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, заставляя его губы издавать самые сексуальные стоны, которые только ускоряют мое наслаждение. Весь фургон раскачивается, когда я приподнимаю бедра навстречу каждому его удару, и когда он приподнимает меня еще выше и опускает свой горячий рот, чтобы крепко пососать один из моих ноющих сосков, а затем провести по нему языком, весь мой мир взрывается, и мои стенки сжимаются вокруг его члена, и я испытываю с ним один из самых сильных оргазмов в моей жизни. Реакция Линка совпадает с моей, он рычит от удовольствия, и я чувствую, как его горячее семя наполняет меня глубоко внутри.

Он прижимает меня к своей груди, пока мы опускаемся и пытаемся восстановить дыхание. Когда он, наконец, укладывает меня обратно на матрас, его рука поднимается и убирает волосы с моего лица. Я все еще ошеломлена тем, что только что произошло, но эмоции, бушующие во мне, соответствуют тому, что я вижу в его глазах.

— Линк… — выдыхаю я, даже не зная, как объяснить, что я чувствую, но он просто легонько качает головой и проводит большим пальцем по моим губам.

— Ты такая красивая. Ты… все, Келлс. Я никогда не мечтал… даже раньше я никогда не думал, что встречу кого-то, похожего на тебя. Ты — все, что я когда-либо мог надеяться найти в женщине.

Он пристально смотрит на меня, прежде чем запечатлеть на моих губах медленный, глубокий поцелуй, наполненный таким значением, что мое сердце учащенно бьется, хотя и жаждет любви, которую обещает его поцелуй. Когда он отрывает свои губы от моих и снова смотрит на меня сверху вниз, мне приходится сморгнуть неожиданно навернувшиеся на глаза слезы.

— Я знаю, все это происходит быстро, все мы — но за одну короткую неделю, черт возьми, за один день ты покорила меня, нас. Твоя сила, доброта, красота, восхитительная причудливость. Боже, Келси, ты — само совершенство. Я так рад, что мы перелезли через твой забор и ты впустила нас в свою жизнь.

Я просто таю. Переполняюсь чувствами. Все чувства, которые я должна разложить по полочкам, чтобы это безумие вписалось в мое собственное. Я снова запускаю пальцы в его волосы и просто смотрю в эти глубокие зеленые глаза, которые обещают мне целый мир, пытаясь найти нужные слова, но прежде чем успеваю их подобрать, я чувствую, как его член снова начинает твердеть внутри меня, посылая дрожь по моей жадной киске, когда он мурлычет, «Еще, пожалуйста». Мой канал сжимается вокруг него, и я расплываюсь в сексуальной, самодовольной улыбке, когда его глаза загораются. Без предупреждения он переворачивает нас так, что его спина оказывается прижатой к матрасу, а я оказываюсь верхом на нем. Мое тело берет верх, когда я сажусь и двигаю бедрами, а мои руки касаются его сильной, рельефной груди и живота. Моя голова запрокидывается, когда я начинаю двигаться на нем по-настоящему, но из-за тонкой двери спальни доносятся голоса, я замираю, но он приподнимает бедра, чтобы проникнуть глубже.

— Нет, малыш. Не останавливайся, — его грубый, полный мольбы голос срывается. — Позволь им услышать о твоем удовольствии. Позволь помечтать о том, как ты кончаешь, — умоляет он меня, когда его пальцы находят мой гладкий, напряженный клитор и начинают дразнить, посылая горячие искры сквозь меня. Я чувствую, как жар разливается по моей груди и лицу, в то время как мои бедра покачиваются в такт его твердости, приближаясь к следующему оргазму. Все исчезает, когда я скачу на нем, вбирая так глубоко, как только могу, в погоне за следующей волной. Моя голова откидывается назад, и громкий стон удовольствия наполняет воздух. Где-то в глубине моего пропитанного желанием сознания я знаю, что остальные могут меня слышать. Какая-то часть меня смущена, но проснувшаяся во мне сирена наслаждается этим. Они сказали мне, что я могу получить их всех, что мне не нужно выбирать. Осознание того, что они все слушают, когда волна накатывает на меня, только усиливает мое удовлетворение, я кричу и мой оргазм становится сильнее, чем два предыдущих.

Я падаю Линку на грудь, все силы покидают мое тело. Его губы снова прижимаются к моим, и его язык успокаивает меня, в то время как его бедра начинают двигаться навстречу, трахая меня жестко и быстро. Меня окутывает сияние удовольствия, когда его резкие, быстрые толчки усиливают только что испытанный мной оргазм, посылая по мне постоянные волны. Моя киска сжимает его член снова и снова, пока его движения не становятся неистовыми, и с ревом он в последний раз врезается в мое тело, опять наполняя меня своим теплом.

Келси

Я просыпаюсь с улыбкой на лице и потягиваюсь, чувствуя приятную боль во всем теле и между ног. Откидываю голову на подушку и вижу, что я одна, но это нормально, я просто хочу полежать здесь несколько минут и насладиться своими ощущениями. Три… три оргазма, и последний все продолжался и продолжался, так что, четыре? Пять? Я громко смеюсь и закрываю лицо подушкой, чтобы заглушить радостный визг, который у меня вырывается. О боже мой! Не могу поверить, что это только что произошло. У меня никогда, я имею в виду, никогда не было больше одного с парнем раньше. Линк только что уничтожил меня самым лучшим образом. Серьезно, черт возьми!

Я просто лежала там с широчайшей ухмылкой на лице, пока не вспомнила, что во время последнего раза в кемпер зашли остальные, и я была… громкой, как будто кричала во все горло. Я стону, хотя и улыбаюсь, потому что… я кончила три гребаных раза.

Меня даже не волнует, насколько невероятно неловко будет, когда я выйду из этой комнаты и столкнусь с Дэвином, Оливером и Грейсоном. Уверена, что мое безумие вернется ко мне, но прямо сейчас? Я поднимаю руку перед лицом и поднимаю каждый палец вверх, как будто считаю в песне. Раз… два… три! И толпа сходит с ума. Я переворачиваюсь на другой бок, зарываюсь лицом в одеяло и делаю глубокий вдох, который наполняет мои чувства к Линку. Черт возьми, это его тело, этот член? Мммммм… Я уже хочу повторить. Хочу прикоснуться к нему губами. Попробовать на вкус, почувствовать исходящий от него жар и услышать его сексуальное рычание, когда я буду скользить губами по его пульсирующему члену. В моей киске вспыхивает жар, и я снова смеюсь в одеяло над тем, в какую сексуальную наркоманку он меня превратил.

Лежу так еще несколько минут и понимаю, что в кемпере тихо и безлюдно. Сейчас внутри никого нет. Я скатываюсь с кровати и немного покачиваюсь на подкашивающихся ногах, хватаю халат и бросаюсь в ванную. Улыбка ни на секунду не сходит с моего лица, пока я принимаю душ. Умываясь и споласкиваясь, я прикидываю, как разыграю это с остальными. Буду вести себя спокойно, правда? Это не обязательно должно быть чем-то особенным. Люди занимаются сексом, это естественно. Мне не нужно быть такой сумасшедшей, Келси, и вести себя как дура из-за этого, верно? Верно! Я справлюсь, ничего особенного, просто еще один день… три гребаных оргазма… но все так же, как раньше. Я собираюсь добиться своего. Я крутая женщина, которая доводит дело до конца, так что да, все хорошо.

К тому времени, как я оделась, на этот раз в шорты и футболку, и собрала мокрые волосы в хвост, убедила себя, что я женщина, и они уже слышали мои стоны, так что смиритесь с этим, парни. Расправляю плечи, делаю глубокий вдох, и выхожу! С мягкой, приятной улыбкой на лице я распахиваю дверь и спускаюсь по ступенькам. Я выглядываю в окно и вижу, как все они сидят на диванах во внутреннем дворике, а Дэв стоит позади Оливера с… и тогда я распахиваю дверь и кричу как сумасшедшая.

— Не смей, черт возьми, Дэв!

Он застывает на месте, когда все взгляды устремляются в мою сторону.

— Брось ножницы и отойди от волос, или, клянусь богом, я обрею тебя, пока будешь спать! — рычу я на него.

Он несколько раз моргает, глядя на меня, а затем опускает взгляд на огромную копну волос Оливера, которую тот зачесал наверх и собирался обрезать поперек. Медленно, словно у него в руках заряженное оружие, а команда спецназа прикрывает его, он отпускает волосы и отступает назад. Я продолжаю сверлить его взглядом, пока он не отводит большие садовые ножницы от своего тела и не кладет их на кофейный столик. Когда он отступает на шаг и поднимает руки, словно показывая, что не представляет угрозы, я прищуриваюсь, а затем киваю и перевожу взгляд на Оливера.

— Я подстригу твои волосы… как следует… если ты хочешь, — строго говорю я ему.

Он кивает медленно и осторожно, словно не хочет делать резких движений, поэтому я киваю и улыбаюсь.

— Я могу подстричь всех, если хотите, — включая и остальных в свое предложение.

В ответ на три кивка я ныряю обратно в фургон, чтобы взять из ванной расческу, бутылочку с водой и подходящие ножницы. Я делаю только второй шаг, когда слышу, как Линк вздыхает через дверь, которую я оставила открытой.

— Я влюблен в эту женщину.

Конечно, это вызывает у меня в голове сумашедший рев, и я спотыкаюсь на последней ступеньке и врезаюсь в стену. Он только что… он пошутил, да? Например, я бы призналась в своей любви к сыру, но я бы не вышла замуж за человека, который любит сыр. Я склоняю голову набок, размышляя о том, как сильно люблю сыр, так что… ладно, плохой пример. Очевидно, он не имеет в виду, что любит меня. Он просто сияет после секса и все такое. Верно? Да, все хорошо, Келси. Будь нормальной!

Я поднимаюсь на ноги, беру все, что мне нужно для моей персональной парикмахерской, и выхожу на улицу. Все они по-прежнему на тех же местах, за исключением Дэвина, который развалился на одном из диванов и со своей фирменной ухмылкой наблюдает, как я заворачиваю Оливера в полотенце и сбрызгиваю его волосы. Когда я провожу по ним пальцами, на моих губах появляется легкая улыбка. Они такие густые, и идеальной длины, чтобы сжать их в кулаке, когда он… По моему телу пробегает дрожь, когда в голове всплывают образы, и я чувствую, как его большие горячие пальцы скользят вверх по моей ноге.

— Следующий! Я следующий, — кричит Грейсон, вырывая меня из моих эротических фантазий и заставляя с трудом сглотнуть и отступить назад, а затем повернуться к нему спиной. Я чувствую, как горячий румянец заливает мои щеки, когда опускаю глаза и принимаюсь за работу.

Я подстригаю волосы Оливеру, Грейсону и, наконец, Линку. Дэвин отгоняет меня, скрестив пальцы, как будто я какой-то демон-парикмахер из ада… полагаю, он не так уж неправ. Когда я снимаю полотенце с плеч Линка, закончив с его стрижкой, он скользит обеими руками вверх по моим ногам, пока не обхватывает мою попку, и, притянув меня к себе, целует между грудей. Он запрокидывает голову, и жаркое желание, которое я вижу в его глазах, заставляет меня захотеть забраться к нему на колени прямо здесь и сейчас, даже если остальные наблюдают за этим. Мои губы все ближе и ближе к его губам, когда воздух сотрясает раскат грома, и я отшатываюсь.

Мы все поднимаем глаза и видим, как темная, грозная гряда облаков надвигается на нас, и я вздыхаю с облегчением. Шторм прекратит жару и на некоторое время все остынет. Все помогают мне прибраться, подметают подстриженные волосы и перетаскивают садовую мебель поближе к палатке и дальше под навес, чтобы она оставалась сухой.

Следующие два дня мы проводим, прижавшись друг к другу, пока льет дождь, и смотрим фильмы, играем в карты и настольные игры. Несмотря на то, что мы все ладим, в воздухе между нами витает скрытое напряжение. Прикосновения, поддразнивания и флирт сейчас на пике популярности, но когда мы все вместе находимся в таком маленьком пространстве, я просто не могу заставить себя продолжать в том же духе с Линком или кем-либо из них. Это не мешает Линку каждую ночь забираться ко мне в постель и медленно поглаживать мое тело, пока я не начну задыхаться от желания, но я так и не получаю разрядки, о которой мечтаю.

На третий день дождя у меня постоянно болит между бедер, и мне нужно убраться подальше от них. Линк смотрит фильм на диване, в то время как Дэвин и Оливер читают книги, развалившись в глубоких креслах. Я не знаю, где Грейсон, но дверь в спальню закрыта, так что, возможно, он тоже решил побыть один.

— Я иду в землянку, — говорю я им. — Соберу яйца, а потом думаю приготовить тушеное мясо и печенье на ужин. Кому-нибудь нужно, чтобы я что-нибудь принесла? — когда я вижу повсюду отказ, отворачиваюсь, достаю дождевик и набрасываю его на голову. — Увидимся через несколько часов! — кричу я и выбегаю за дверь. Делаю глубокий вдох и мгновение наслаждаюсь запахом озона и влажной земли, прежде чем побежать.

Я вешаю дождевик, с которого капает вода, на крючок рядом с кобурой пистолета и вспоминаю, что так и не зарядила магазин с тех пор, как использовала его в последний раз. Захватив с кухни кухонное полотенце, вытираю дождевую воду с голых ног и лица, а затем занимаюсь яйцами и курами. Мысленно перебираю все ингредиенты, которые мне понадобятся для приготовления рагу, но сначала — патроны. Райан и Томми всегда учили нас по возможности пополнять запасы. Признаюсь, я немного отвлеклась, но мне следовало бы сразу же зарядить его снова. Никогда не знаешь, когда тебе в крайнем случае понадобятся эти несколько лишних патронов.

Я беру корзину для продуктов, чтобы сложить в нее все свои ингредиенты, а затем открываю дверь в спортзал, чтобы взять патроны. Гремит тяжелый хард-рок, удивляя меня, когда я быстро закрываю за собой дверь, чтобы музыка не доносилась из звукоизолированной комнаты. Мои глаза, как магниты, притягиваются к покрытым потом мышцам, выставленным на всеобщее обозрение, когда Грейсон качает железо с сурово нахмуренным лицом. Он не заметил моего появления из-за грохочущей музыки и своей глубокой сосредоточенности, поэтому я просто стою там и наслаждаюсь его телом, когда оно двигается и изгибается. Глубокий загар, который он получил от всей работы в саду, и блестящая от пота кожа придают ему такой вид, словно его окунули в бронзу.

Мой язык скользит по губам, прежде чем я прикусываю нижнюю губу, пока мой взгляд скользит по его мускулистым рукам, груди и прессу. Он не такой широкоплечий и громоздкий, как Линк, но это не отменяет той необузданной мощи, которую я вижу, когда он поднимает внушительный вес. Хотя все они высокие, Грейсон на дюйм или два ниже Линка, и я бы сказала, что его рост примерно равен шести футам (Прим. 182 см). На его груди нет волос, за исключением тонкой темной линии, которая начинается под пупком и исчезает в спортивных шортах, которые он носит. Шорты, подчеркивающие впечатляющую выпуклость. Я так сосредоточена на его теле, а музыка такая громкая, что не слышу, как гири возвращаются на свои места, и только когда он встает на ноги, поворачиваясь в мою сторону, я поднимаю на него глаза.

— Трахни меня, — срывается у меня с языка хриплый шепот, когда я вижу мрачные намерения в его глазах и жесткую линию его обычно улыбающихся губ. Он подходит ко мне, и я думаю, что именно так, должно быть, чувствует себя жертва, на которую охотятся. Он останавливается передо мной и пинком отбрасывает корзину, которую я уронила в сторону, а затем прижимает меня бедрами к двери. В выражении его лица нет ни капли нежности, только пылающий голод и потребность. Мои глаза наполняются слезами; они становятся такими широкими, когда я смотрю на него, и в глубине моего сознания вспыхивает страх. Он наклоняется еще ближе и двигает губами так, что они оказываются рядом с моим ухом.

— Я пришел сюда, чтобы сбежать от тебя, — рычит он сквозь громкую музыку. — Мне нужно было довести свое тело до предела, чтобы отвлечь и сжечь чертову похоть, которая наполняет меня каждый раз, когда я смотрю на тебя. Я едва сдерживаю зверя внутри себя, который жаждет тебя, Келси. И вот ты здесь, входишь прямо в мое гребаное логово. Зверь проснулся и изголодался по тебе.

Мое тело берет верх над мозгом, когда его рот накрывает мой, а язык проникает внутрь. Он твердый, горячий и такой страстный, что я чувствую, как трусики впитывают мое влажное тепло. Мои руки поднимаются и скользят по его груди, впиваясь в нее, пока он снимает с меня все запреты своим безжалостным нападением на мои губы. Это так отличается от того, каким я представляла себе поцелуй с ним. Это наполнено тьмой, так сильно, что пробуждает во мне что-то, что заставляет меня впиваться ногтями в его кожу, а зубами — в его губы, когда мое собственное рычание вырывается наружу. Грейсон мычит, а затем его руки обхватывают меня, словно стальные обручи, когда он поднимает меня и несет через комнату. Грей прижимает меня к зеркальной стене, не отрывая своего рта от моего. Его губы снова скользят к моему уху, и его горячее дыхание овевает мою чувствительную кожу, когда он прижимает меня к себе.

— Ты хоть представляешь, что делаешь со мной? С моим членом? — грубо спрашивает он меня, и дрожь пробегает по моей киске, когда я приподнимаю бедра, ища контакта. — Это маленькое упругое тело, сладкий смех и эти большие, широко раскрытые невинные глаза — все это заставляет меня хотеть трахнуть тебя так сильно и грязно, чтобы ты умоляла о большем. Я хочу лишить тебя невинности, кусочек за кусочком, ртом, языком, членом. Я хочу делать с твоим телом непристойные вещи, Келси, и я хочу услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, когда кончишь сильнее, чем когда-либо прежде.

Черт ВОЗЬМИ! Откуда это взялось? Мой милый, обаятельный Грейсон прячет за своей улыбкой дьявольскую сущность, и я так чертовски возбуждена прямо сейчас, что, думаю, упала бы на колени и взяла его в рот или раздвинула ноги по его самой мягкой команде.

Он отрывается от моего уха, поворачивается ко мне лицом и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Тлеющий огонь не покидает его глаз, и я так сосредоточена на нем, что его голос перекрывает пульсирующую музыку, когда он произносит одно слово.

— Беги.

Моя грудь вздымается, а дыхание прерывистое, когда я легонько качаю головой, и этого достаточно, чтобы его руки опустились на меня. Он раздевает меня так быстро, что я едва замечаю это, и разворачивает лицом к зеркалу, поднимая мои руки и заводя их над головой. Его горячее тело прижимается к моей спине, и я не могу удержаться, чтобы не потереться задницей о его твердую длину. В его усмешке нет ничего веселого, когда он проводит языком от плеча до шеи, а затем до уха, пока его темные глаза не встречаются с моими в зеркале.

— Раздвинь ноги.

Это не вопрос, это приказ, и я беспомощна перед потоком жара, обжигающего мое естество, поэтому я делаю, как он говорит.

— Посмотри на себя. Посмотри на эти соски. Они жаждут моих прикосновений, моих губ и моего языка?

Слова не доходят до меня, поэтому я просто киваю, тихонько всхлипывая.

— А как же твоя киска? Она влажная для меня? Она такая горячая и набухшая? Мой член поместится в ней?

Мои бедра дергаются в ответ, и я выдавливаю из себя заикающееся «Д-да!».

Он прикусывает зубами мочку моего уха, и я вижу, как на его губах появляется едва заметная улыбка.

— Я тебе не верю. Мы должны проверить, чтобы убедиться.

Да, да, и, черт возьми, да. Я потрясена тем, как быстро и грязно это происходит, но я не буду лгать себе, я готова на все, что бы он ни захотел со мной сделать. Грей прижимает одну мою руку к зеркалу, а другую опускает вниз, сгибая все наши пальцы, кроме двух указательных, и засовывает их мне в рот.

— Соси, — приказывает он.

Я закрываю глаза и провожу языком по нашим пальцам, а затем посасываю, но он убирает их.

— Открой глаза. Ты будешь наблюдать за всем, что я… что мы… делаем с твоим телом, или я остановлюсь. — в ответ на мой отрывистый кивок он бормочет: — Хорошая девочка.

Затем Грейсон проводит пальцами по моему подбородку, по шее — медленно, дразняще — к моей груди. Он полностью контролирует меня и использует мой палец в тандеме со своим, перекатывая мой заостренный сосок, а затем зажимая его между ними. Толчок от почти болезненного прикосновения отдается прямо в моем клиторе, и я еще сильнее прижимаюсь к нему, пока он медленно двигает своим горячим членом между моих ягодиц. Он опускает наши руки еще ниже и нежно водит по моей киске взад-вперед, пока я не чувствую, что сойду с ума, если он не проникнет глубже. Когда он, наконец, погружает наши пальцы в мою влажную плоть, моя голова откидывается назад, и громкий стон срывается с моих губ, когда наши пальцы касаются моего пульсирующего клитора. На этот раз мои бедра подаются вперед, ожидая большего контакта, большего трения, большего давления.

— Нет.

Грейсон крепко прижимает мою вторую руку к зеркалу, приказывая мне оставить ее там, и опускает свою ладонь вниз, обхватывая мои бедра, как стальной обруч, так что я не могу пошевелиться, и только тогда наши пальцы снова начинают двигаться. Долгие, медленные движения по моей влажности сводят меня с ума — никогда не останавливаясь на том месте, где мне это нужно больше всего, и я умоляю о большем, когда он наклоняет нас и погружает наши два пальца глубоко внутрь меня. Звуки, которые я издаю, к счастью, заглушаемые музыкой, заставили бы дьявола покраснеть, когда он переплел наши пальцы и начал входить и выходить из меня.

— Ты чувствуешь, какая горячая и тугая твоя жадная киска, Келси? Почувствуй, как она сжимает нас, требуя большего. Твоя киска так сильно хочет мой член, не так ли, детка? Она хочет, чтобы мой член вошел в нее, трахал ее так сильно, что весь твой крем растекся по твоим бедрам.

— А-а-а… да… черт … пожалуйста! — я всхлипываю, чувствуя, как нарастает давление, мое тело сжимается, когда начинает подниматься первая волна … — Пожалуйста… — умоляю я, когда он вытаскивает пальцы из моей дрожащей, бьющейся в спазмах киски.

Грейсон подносит пальцы к своему рту и облизывает их, прежде чем протолкнуть их через мои губы ко мне в рот.

— Чувствуешь, какая ты приятная на вкус? Как гребаный мед. — он убирает наши руки от моего рта и прижимает мою руку обратно к зеркалу, оставляя ее там.

— Наклонись еще сильнее и раздвинь ноги; потом не двигайся, черт возьми. Я буду ласкать твою попку и киску, пока твои соки не растекутся по моему лицу, а ты будешь стоять неподвижно, смотреть, как я это делаю, и наслаждаться каждой секундой.

Из моего рта вырываются постоянные всхлипы, и я едва могу держать колени сжатыми, когда раздвигаю их шире и наклоняюсь так, что мое лицо почти касается зеркала. Его грудь и пресс не отрываются от моей спины, пока он, наконец, не опускается на колени позади меня, крепко обхватывает мои ягодицы двумя большими сильными руками и разводит их в стороны. Первое горячее прикосновение его языка заставляет меня взвыть, а затем застонать, когда он ласкает мою дырочку. Со мной никогда раньше так не делали, и я бы никогда не подумала, что это может быть так чертовски эротично. Это заставляет меня задуматься, каково это — чувствовать в себе нечто большее и понравится ли мне это. Все остальные мысли исчезают, когда его язык продвигается вперед и скользит прямо в мою щель. Поглаживание за неглубоким горячим прикосновением — он трахает меня своим языком сзади, а я в ответ прижимаюсь к его лицу, желая его глубже, жестче, быстрее. Когда он снова двигается вперед, обхватывает и щелкает мой клитор, я почти падаю в обморок и прислоняюсь затылком к зеркалу, чтобы не упасть, но все равно продолжаю наблюдать, как его язык сеет хаос в моей киске.

Столько раз я была так близка к тому, чтобы кончить, но как только я начинала напрягаться, Грейсон перемещался в другое место. С моих губ срывается непрерывное бормотание, когда я умоляю его прерывающимся голосом:

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Как раз в тот момент, когда мне кажется, что я больше не выдержу, он отстраняется, быстро встает и одним резким движением засовывает свой пульсирующий член глубоко в меня по самые яйца. Моя спина непроизвольно выгибается, почти болезненно, когда все мое тело содрогается от удовольствия, и я не могу сдержать крик, который вырывается, когда он захватывает мои волосы в кулак и крепко тянет их, чтобы снова приблизить свой рот к моему уху.

— Твоя киска была создана для моего члена. Почувствуй, как я растягиваю тебя и как сильно ты сжимаешь меня. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно и так хорошо, что ты будешь кончать снова и снова, и я не остановлюсь, пока не наполню тебя своей спермой. А потом, Келлс, ты ляжешь на спину и будешь сосать у меня, пока я буду вылизывать тебя дочиста и заставлять снова кончать мне на язык.

Именно это он и сделал. Его член ощущается как стальной стержень, покрытый бархатом, когда он входит в меня, вызывая у меня оргазм за оргазмом, и когда я больше не могу стоять, он опускает нас на колени, прижимает меня лицом к полу и трахает еще немного. Я теряюсь в тумане оргазмов, которые продолжают захлестывать меня. Я беру его в рот так глубоко, как только могу, и моя киска пульсирует еще сильнее, когда он держит мое лицо и трахает мой рот, пока его член не взрывается, проливая семя мне в горло. Затем он оказывается у меня между ног, и мои пальцы теребят его волосы, а бедра сжимаются вокруг его головы, в то время как его язык ласкает мой клитор, доводя до нового оргазма, который почти причиняет боль, когда я выкрикиваю его имя.

Когда мы, наконец, кончаем, я не узнаю женщину, смотрящую на меня из зеркала. Я выгляжу дикой и необузданной, и меня переполняет удовлетворение. Я никогда в жизни так себя не чувствовала и не выглядела так, как сейчас, и я не совсем понимаю, как к этому относиться. Грейсон выключает орущую музыку, приносит мне мою одежду и помогает одеться. Напряженность, которую он демонстрировал мне, исчезла, сменившись его обычной нежностью. Он откидывает мои волосы назад, нежно притягивает меня к себе и зарывается лицом в мои волосы. Он просто держит меня так несколько мгновений, а затем отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Келлс, детка… — он прерывается резким вздохом, нахмурив брови. — У меня нет нужных слов, чтобы выразить свои чувства к тебе. Все, что я говорю, звучит банально и поверхностно по сравнению с тем, что чувствую. Ты, твоя доброта, твоя сила. Звук твоего смеха и то, как ты натыкаешься на стены, когда мы перегружаем твой мозг. Что я чувствую, когда целую тебя, прикасаюсь к тебе. Детка, это заполняет пустоту, которая была во мне так долго. — его лоб прижимается к моему, и я понимаю, знаю, что он пытается сказать, потому что чувствую то же самое. — Келлс, благодаря тебе я снова чувствую себя целым, и я никогда не захочу тебя отпускать.

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, потому что после стольких лет одиночества я понимаю, что он имеет в виду. Зияющая дыра внутри меня, которая образовалась, когда исчезли Томми, Райан и Лиза, а затем широко раскрылась после того, что случилось с Тарой, начинает заполняться, и все это из-за этих четверых мужчин. Секс до сих пор был умопомрачительным, но он просто удовлетворил физическую потребность, о которой я даже не подозревала. Что действительно начинает заполнять пустоту и стирать часть моего безумия, так это то, как они относятся ко мне. То, как они заботятся обо мне и всячески показывают, что я им небезразлична. Я прижимаю эти чувства к груди и просто выдыхаю.

— Да.

Его губы находят мои в поцелуе, таком глубоком, таком медленном и таком многозначительном, что у меня начинает кружиться голова, когда меня окутывает теплое сияние. Когда он, наконец, отпускает меня, я нетвердо стою на ногах, и он ведет меня к двери.

— Я приберусь здесь и все вытру. Почему бы тебе не принять душ и не отдохнуть немного, чтобы… не торопиться. Мы можем поговорить позже, если захочешь.

Я моргаю несколько раз и киваю, все еще погруженная в светящуюся дымку невероятного удовольствия, которое он доставил моему телу, и в тепло слишком многих чувств, чтобы в них разобраться. Я настолько потерялась в этом, что вышла из землянки под проливной дождь без дождевика. В небе сверкает молния, за которой следует раскат грома, но я почти не замечаю этого, пока медленно иду к кемперу. Вхожу внутрь и стою, промокшая насквозь.

— Эй! Ты совершенно промокла. Хочешь, чтобы я сбегал за рагу? — спрашивает Линк, хватая кухонное полотенце и вытирая воду с моего лица.

Мне удается сфокусировать на нем взгляд, и я растерянно спрашиваю:

— Рагу?

На его лице появляется понимающая ухмылка, но все, что он успевает сказать, это: «Грейсон…», прежде чем на всех четырех наших телефонах начинает сигналить тревога. Я достаю свой из заднего кармана и начинаю водить пальцем по экрану, пока не открываю нужное мне. Все мысли о сексе и любви вылетают у меня из головы, когда я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица. Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с каждым из них, произнося единственное слово, которого боюсь с тех пор, как возвели ограждения.

— Прорыв.

Келси

Выскакиваю за дверь и бегу, несмотря на то, что они кричат мне, чтобы я подождала. Это не проблема типа «подождём и посмотрим, что произойдет». Это проблема типа «раздобыть побольше оружия и патронов и использовать их прямо сейчас». Я вхожу в землянку и несусь мимо Грейсона, который только что вышел из спортзала, сжимая в руке телефон и выкрикивая мое имя. Я направляюсь прямиком к большому ряду шкафов у стены, открываю их, достаю со дна пустую сумку, начинаю наполнять ее предварительно заряженными магазинами для своих пистолетов и винтовок, которые уже стоят на сторожевых вышках и ждут, когда их можно будет использовать. Я набираю пригоршни патронов для дробовика и бросаю их внутрь, а затем достаю тактический дробовик из креплений на стене, заполненных оружием. Он не оснащен глушителем, как пистолеты и винтовки, но если станет настолько плохо, что мне это понадобится, тишина больше не будет иметь значения. Я закидываю дробовик и сумку за плечи и поворачиваюсь, чтобы бежать, как раз в тот момент, когда все четверо мужчин вбегают в комнату, и я машу в сторону шкафов.

— Берите, что хотите, встретимся там, — приказываю я, но когда пытаюсь обойти их, Дэвин встает передо мной и хватает за обе руки, удерживая на месте.

— Нет! Мы пойдем вместе. Черт возьми, Келси! Просто подожди нас, — он огрызается на меня, слегка встряхивая мои руки.

Я свирепо смотрю на него и открываю рот, чтобы отчитать, но потом просто рычу:

— Ладно, но, черт возьми, пошевеливайтесь!

Пока они готовятся, я вытираю с лица капли дождя и еще раз просматриваю приложение безопасности, чтобы лучше понять, с чем мы столкнулись. На подсвеченной карте зияет черная дыра, которая говорит мне о том, что часть ограждения снесена, а датчики давления на внутреннем ограждении той же секции показывают красный цвет, значит, его выдвигают. Все остальные панели зеленые, так что я понятия не имею, что происходит в этой области. Это не имеет смысла. Если бы к нам ворвалась стая или, что еще хуже, орда, то панели на всей территории были бы красными, так как они бы прижимались к заборам. Почему только в одном месте? Это другой человек? Кто-то живой перелез через забор и обрушил на нас мертвецов? Блядь!

Я рассказываю остальным, о чем беспокоюсь, чтобы мы все были начеку как для живых, так и для мертвых, а затем мы бежим. Линк цепляет мой дождевик, когда я надеваю кобуру, но я отбрасываю его, покачав головой. Он слишком яркий и громоздкий, и мертвецу за него слишком легко ухватиться. То, что я промокну, меня не убьет, это сделают мертвые, если я попадусь им в руки. Мы выбегаем под дождь, и я чувствую, как грязь засасывает мои ботинки, пока мы мчимся вдоль рядов растений. Когда мы оказываемся в двадцати футах от забора, я издаю вопль разочарования от того, что вижу, но при этом немного теряю напряжение, которое меня сдерживало. Это не мертвец пролез через забор, это упавшее чертово дерево!

Мой бег замедляется, и я хватаю Оливера и Линка, когда они пытаются пробежать мимо меня, я прижимаю их к себе, чтобы мне не приходилось так громко кричать из-за шторма, и начинаю давать указания.

— Мне нужно, чтобы вы вернулись! Это дерево. На забор упало дерево! С другой стороны теплицы находятся три сарая. В одном из них стоит квадроцикл и прицеп для подсобного хозяйства. Вам нужно загрузить все это из двух других сараев. Бензопилы, топорики, пилы, цепи. Также захватите моток стальной проволоки, зажимы и кронштейны. Не беспокойтесь слишком сильно о садах — просто, черт возьми, проезжайте по ним, если понадобится! Дэв, Грей и я останемся здесь, в башнях, и уберем всех мертвецов, которые направятся в нашу сторону. ИДИТЕ! — кричу я, отпихивая их назад, туда, откуда мы только что пришли, а затем разворачиваюсь к забору и подбегаю к Дэву и Грею, которые теперь стоят перед секцией, покрытой развевающимися на ветру ветками и листьями.

— Идите за мной! — я кричу, чтобы меня услышали, а затем веду их к ближайшей платформе охраны и взбираюсь по лестнице. Как только они забираются следом за мной, я показываю им откидное сиденье, которое мы установили на всех башнях, и открываю его. Внутри находится винтовка с глушителем, дополнительные боеприпасы, два кувшина воды, несколько протеиновых батончиков, одеяло и небольшая аптечка. Башня также оснащена парой заостренных шестов, которые достаточно длинные, чтобы можно было колоть зомби на земле. Идея была в том, что если нас когда-нибудь захватят, мы сможем продержаться на башнях несколько дней, пока будем убивать мертвецов.

Я хватаю винтовку и быстро проверяю, знают ли ребята, как перезаряжать, а затем указываю на две следующие платформы.

— Идите и убейте всех зомби в вашем районе, а когда Оливер и Линк вернутся, один из нас должен будет пойти и помочь им разрубить и перевезти это дерево. Нам нужно попытаться создать барьер из обрезанных частей, чтобы мертвые не могли навалиться на эту панель. Нужно будет подождать, пока земля просохнет, прежде чем мы сможем как следует укрепить ее новыми зацементированными столбами. Двое из нас останутся на ногах и будут охранять остальных.

Дэв крепко хватает меня за руки.

— Ты, ты останешься здесь и прикроешь нас, пока мы будем работать! Я не собираюсь валять дурака, Келси! Ты лучший стрелок из всех нас, а работа с деревом требует грубой силы, чтобы сделать ее быстро. Оставайся здесь, пока мы не восстановим забор.

Я сердито качаю головой, но он рявкает на меня, прежде чем я успеваю возразить.

— Если ты окажешься на земле вместе с нами, будешь отвлекать внимание, из-за чего мы можем погибнуть. Мы будем так заняты, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, что у нас уйдет в два раза больше времени на это. Пожалуйста, Келси, нам нужно, чтобы ты была здесь и прикрывала нам спины!

Сейчас не время спорить, и мне неприятно это признавать, но в основном он прав, поэтому просто коротко киваю ему и говорю, чтобы они уходили, прежде чем пристегнуть винтовку и начать осматривать лес в поисках мертвецов.

Сразу же я вижу три спотыкающиеся серые фигуры, направляющиеся в нашу сторону. Я делаю вдох, прицеливаюсь для первого выстрела и на выдохе нажимаю на спусковой крючок. Первые два выстрела, которые я делаю, получаются идеальными в голову, но третий зомби отклоняется влево как раз в тот момент, когда я стреляю. Выругавшись, я выпрямляюсь и стреляю снова, отбрасывая его.

Я постоянно наблюдаю за всем, стреляю, когда нужно, и, наконец, слышу низкий рокот квадроцикла. Осматриваю все место, где упало дерево, чтобы убедиться, что оно расчищено, и вздыхаю с облегчением, когда вижу квадроцикл с Линком за рулем и Оливером и Дэвином, бегущими рядом с ним по внешней стороне забора. Я поворачиваю голову, еще раз осматриваюсь и не вижу никакой угрозы, поэтому снова перевожу взгляд на мальчиков как раз в тот момент, когда Линк поднимает бензопилу, и она с ревом оживает. Блядь! Это так громко, несмотря на бушующую бурю. Эта чертова штука похожа на сигнал к обеду для мертвецов, но у нас нет другого выбора, кроме как использовать ее, если мы хотим убрать дерево как можно быстрее. Я отвожу от них взгляд и сосредотачиваюсь на поиске каких-либо угроз.

По прошествии первого часа я жалею, что все-таки не накинула дождевик. Я насквозь промокла, так как дождь не прекращается, и из-за того, что дрожу всем телом, я дважды промахиваюсь с последним выстрелом. С третьей попытки я, наконец, уложила зомби. Промокшие шорты и футболка, которые на мне, не защищают от непогоды, и я, наконец, хватаю со скамейки одеяло и накрываю им тело и голову, чтобы защитить глаза от проливного дождя, а затем возвращаюсь к осмотру территории.

Где-то на втором часу появляется Тара и отвлекает меня от промокшего от дождя одеяла, которое больше не дает мне тепла.

— Хорошо, что твои люди появились вовремя, Келлс. Было бы очень трудно справиться с этим в одиночку.

Я только хмыкаю и вытираю мокрый нос.

— Я бы справилась. Я делала это больше года одна.

Она смеется.

— О да, суперженщина, ты бы точно срубила и перетащила это дерево, уворачиваясь от цепких рук мертвецов. Сколько ты уже убила? По моим подсчетам, тридцать семь, и кто знает, скольких Грейсон.

Мы оба смотрим в ту сторону, и я вижу, что Дэвин уже стоит за винтовкой, а Грей, Линк и Оливер работают над восстановлением забора.

— Тридцать девять, — говорю я ей.

Она закатывает глаза, и я возвращаюсь к наблюдению.

— Все, что я хочу сказать, это то, что ты поступила правильно, впустив их, и это даже не принимая во внимание секс. Мы можем поговорить об ЭТОМ, потому что святые оргазмы на крекере, это было чертовски круто!

— Нет. Я не хочу это обсуждать, — говорю я ей, а затем убиваю еще одного зомби, который только что появился в поле зрения.

— Ну и ладно, с тобой неинтересно! Это потому, что ты уже трахнула двоих из четырех? Почему это тебя беспокоит? Они сказали, что тебе не нужно выбирать.

Я стискиваю зубы.

— Только потому, что они так сказали, это не значит, что я должна была это делать, Тара. Я не…

— Шлюха? Грязная шлюха? НЕТ. О, о, знаю! Кролик Бакл! — ее смех наполняет воздух вокруг меня. — Боже, Келлс, ты такая чопорная. Серьезно, почему это должно тебя беспокоить? Как ты думаешь, зомби будут тебя осуждать? Кроме того, они все ясно дали понять, что испытывают к тебе чувства, помимо желания заполучить твою позолоченную киску. Я предлагаю идти ва-банк, наслаждаться каждой чертовой минутой и оргазмом, который ты можешь получить в этом гребаном мире. Ты этого заслуживаешь, крошка.

— Можешь сделать мне одолжение, Тара? Ты можешь отвалить прямо сейчас?

— О, детка, ты говоришь мне такие приятные вещи! Люблю тебя, пока!

И вот я снова одна, смотрю и убиваю. Еще сорок минут уходит на то, чтобы ребята закрепили проволоку на заборе. Когда Линк въезжает на квадроцикле в ворота и направляется обратно к сараям, все мое тело расслабляется наполовину. Я остаюсь на месте еще минут двадцать, уничтожая еще нескольких зомби на расстоянии, чтобы они не столпились на внешнем ограждении. Решив, что на данный момент мы должны быть в хорошей форме, я достаю свой телефон и нажимаю кнопку, чтобы запустить фейерверк. Его не услышит и не увидит никто из мертвецов, по крайней мере, в непосредственной близости, поскольку шторм все еще бушует над головой, но, надеюсь, он поможет повернуть тем, кто направляется в эту сторону. Я сбрасываю промокшее одеяло и просто оставляю его, чтобы с ним разобралось солнце, закрепляю винтовку и добавляю дополнительные патроны, которые захватила с собой, чтобы пополнить запасы того, что я использовала. Закидывая ружье и сумку на плечо, спускаюсь вниз и направляюсь обратно к кемперу.

Мое тело ноет от холода, и непроизвольная дрожь сотрясает меня, когда я бреду по грязи обратно к домам. Бросаю сумку и оружие на один из диванов во внутреннем дворике, а затем снимаю с себя всю промокшую одежду, оставляя ее кучей во внутреннем дворике, прежде чем войти. Я не смотрю, кто уже внутри, просто поднимаюсь по трем ступенькам и толкаю дверь ванной, чтобы увидеть, как оттуда вырывается облако горячего пара. Он плотно облегает широкое тело Линка, и, честно говоря, это мог быть любой из них, и я бы все равно встала под горячий душ, но я рада, что именно Линк затаскивает меня под горячие струи и начинает намыливать.

— Господи, Келси, у тебя губы синие!

Я ничего не говорю, просто прижимаюсь головой к его твердой груди и позволяю ему мыть меня, пока горячая вода постепенно прогоняет холод из моих костей. Линк выключает воду, вытирает меня чистым полотенцем, затем оборачивает его вокруг меня и ведет в комнату. Я натягиваю на голову теплую толстовку большого размера, надеваю удобные спортивные штаны и толстые носки, и мы возвращаемся к столу.

Оливер ставит передо мной тарелку с дымящимся супом, а затем чашку кофе. Проглотив несколько ложек супа и половину стакана кофе, я, наконец, чувствую, что могу нормально функционировать, поэтому откидываюсь на спинку стула и оглядываю ребят. Я вздрагиваю, когда вижу царапины и небольшие порезы на их лицах и руках — там, где их хлестали ветки деревьев, пока они расчищали дорогу.

— Спасибо.

Мои тихие слова обрывают все разговоры, когда четыре пары глаз поворачиваются в мою сторону, поэтому откашливаюсь и пытаюсь еще раз.

— Спасибо вам за то, что вы сделали. Я… я сомневаюсь, что смогла бы сделать это сама. По крайней мере, не так быстро, так что спасибо…

Дэв пронзает меня взглядом и бросает мои слова обратно.

— Ты не должна благодарить нас за защиту нашего дома. Мы здесь больше не гости и никогда не уедем.

Я вижу правду в его глазах, поэтому слегка киваю и возвращаюсь к своему супу, в то время как Грейсон начинает рассказывать о замене проводов в заборе, чтобы снова установить сигнализацию на панели, а Оливер рассказывает о дырах для столбов и цементе, чтобы укрепить эту секцию, когда все снова высохнет. Даже когда я начинаю клевать носом, поглощая остатки супа, на моих губах появляется легкая улыбка. Дом, это их дом, и они никуда не денутся.

Я начинаю засыпать, когда Линк поднимает меня со стула и относит обратно в комнату. Он снимает с меня одежду, которую я только что надела, и помогает лечь в постель, забираясь ко мне сзади. Я прижимаюсь к нему спиной и просто позволяю всему стрессу и тяжести прошедшего дня уйти из меня. Я почти засыпаю, когда с другой стороны ко мне прижимается еще одно теплое, твердое тело. Я зажата между ними, окутана их теплом и ощущением комфорта, и остатки холода в моих костях начинают исчезать. Чувствуя себя более защищенной и желанной, чем когда-либо, я закрываю глаза и погружаюсь в беспокойный сон.

Мои сны наполнены поваленными заборами и безжалостными толпами мертвецов, проходящими сквозь них. Я наблюдаю, как одного за другим Линка, Оливера, Грейсона, Дэвина разрывают на части цепкие руки и зубы, и я снова остаюсь наедине со всем, что люблю, украденным у меня. Это заканчивается на Таре. Она кричит на меня, умоляя сделать то, что должно быть сделано. В последний момент перед тем, как мой палец ложится на спусковой крючок и нажимает на него, я просыпаюсь со сдавленным вздохом.

Успокаивающие слова и твердые руки мягко гладят мою кожу, чтобы успокоить, но этого недостаточно. Мне нужно стереть эти образы из памяти. Мне нужно, чтобы ужас и отчаяние сменились чем-то другим, поэтому я нахожу самые близкие губы и изливаю их в поцелуе, который ясно показывает, что мне действительно нужно, чего я хочу. Линк грубо притягивает меня к себе и впивается в мои губы своими. Это помогает, мое тело расслабляется и разгорячается, но этого недостаточно, поэтому я завожу руку за спину, нахожу руку Грейсона и просовываю ее себе между ног. Он прижимается к моей спине, и его ловкие пальцы погружаются в горячую влагу, которая начинает скапливаться там. Он несколько раз скользит вверх и вниз по моей щелке, а затем скользит внутрь, чтобы обвести мой клитор. Восхитительное давление заставляет меня прижиматься бедрами к набухшему члену Линка, в то время как Грейсон трется о мою задницу.

Линк прерывает наш страстный поцелуй и постукивает Грея, чтобы заставить его отодвинуться, а затем я оказываюсь на спине между ними, и губы Грея оказываются на моих губах, когда он скользит двумя пальцами глубоко внутрь меня и начинает двигать ими туда-сюда. Он заглушает мои крики удовольствия и удерживает меня, когда я пытаюсь приподняться на кровати, когда Линк сильно посасывает мои чувствительные соски. Боже, несмотря на все, что они делают с моим телом, мне нужно больше. Внутри меня зверь, и он рычит, требуя, чтобы его накормили.

Я отрываюсь от губ Грея и умоляю: «Пожалуйста! Пожалуйста, мне нужно, чтобы один из вас вошел в меня!».

Сила Линка проявляется в полной мере, когда он поднимает меня с кровати, разворачивает и усаживает верхом на Грейсона. Я двигаю бедрами, чтобы моя раскрытая киска могла скользить по его твердому стволу, трение о мой клитор вызывает электрические разряды удовольствия, которые проходят по моему телу. Мои руки лежат на груди Грейсона и попеременно расслабляются и сжимаются в такт напряжению мышц у меня между ног.

Линк толкает меня в спину, приказывая наклониться, чтобы мои груди оказались прижаты к груди Грейсона и он мог снова завладеть моим ртом. Наши губы разъединяются, и его язык начинает безжалостную атаку на мой. Я задыхаюсь в его рот, когда чувствую, как большая округлая головка Линка прижимается к моему входу. Инстинктивно я приподнимаю бедра, чтобы приподнять попку на несколько дюймов, и Линк погружается глубоко в мою киску. Каждое резкое движение его члена заставляет меня скользить по влажному стволу Грея и подталкивает меня все ближе и ближе к кульминации. Пальцы Линка впиваются в мои бедра, а его толчки подо мной дополняются движением члена Грея взад-вперед по моему клитору.

Линк издает стон, когда я начинаю сжиматься вокруг него, и Грейсон снова накрывает мой рот своим и перекатывает мои соски между большими и указательными пальцами, доводя до оргазма и проглатывая крик, который вырывается из меня при моем освобождении. Мои стенки снова и снова сжимаются на члене Линка, когда оргазм пронзает меня насквозь и способствует его освобождению, когда он кончает глубоко внутри меня. В то же время Грей стонет мне в рот, и я чувствую, как его горячая сперма растекается между нами, окрашивая нашу кожу.

Мы втроем на несколько минут замираем, переводя дыхание и наслаждаясь моментом. Линк переворачивается, поднимает с пола футболку и использует ее, чтобы вытереть нас, прежде чем отдать Грею, чтобы он сделал тоже самое. Футболку комкают и швыряют в угол, а потом я снова оказываюсь зажатой между ними. Успокаивающие прикосновения к моим волосам и коже заставляют меня закрыть глаза. Прежде чем я снова поддаюсь сну, у меня возникает одна мысль. Это не первый раз, когда они оба были с одной и той же женщиной, они делали это и раньше.

Оливер

Что-то беспокоит Келси.

У нас ушло пять дней на то, чтобы заменить и укрепить панель забора, которую снесло дерево. Подключение было самой простой частью, так как большую часть работы выполнил Грейсон, и он восстановил его на следующий день после падения. Самым трудным было подождать еще три дня, пока земля достаточно затвердеет после дождя, чтобы можно было установить забор. Мы выкопали новые отверстия для столбов и залили их цементом, так что новая панель, вероятно, будет еще надежнее, чем остальная часть забора. Все это время Келси держалась в стороне, предоставив нам чинить забор и работая над восстановлением того, что она могла, на разрушенных участках сада, по которым мы с Линком проезжали на квадроцикле в ту ночь, когда упало дерево.

Дело не только в том, что она была занята вдали от нас, но и в том, какой тихой она стала. Я рад, что она стала больше есть, и я уже вижу, что она набрала несколько килограммов, что смягчило некоторые острые углы на ее теле. Однако что-то у нее на уме, и я не могу понять, что именно. Мой мозг еще не столкнулся с головоломкой, с которой не справился бы напрямую, и я расстроен, что не могу решить эту.

Я знаю, что сейчас она в отношениях и с Линком, и с Грейсоном, но и с ними она держится на расстоянии. Последние несколько ночей Келси ложилась спать одна. Каждую ночь, когда она просыпается от ночных кошмаров, дверь в ее спальню оказывается запертой, и кто-нибудь из нас всегда пытается войти и успокоить ее. Прошлой ночью я постучал, чтобы она открыла, но она просто сказала, что с ней все в порядке и она хотела бы встретиться со мной утром. Я смотрю на сады и вижу, как она ходит по грядкам, время от времени наклоняясь, чтобы выдернуть сорняк, и хмурится, вспоминая свой разговор с Дэв этим утром.

— Так в чем дело, принцесса? Ты собираешься и дальше холодно встречать нас каждую ночь, когда нас будят твои кошмары, или снова собираешься пить и курить во внутреннем дворике? — он раздраженно набросился на нее.

Я не вмешивался, хотя видел, как она расправила плечи и начала нервно покусывать губу. Я хотел увидеть, как она огрызнется на него в ответ, увидеть, как вспыхнет какая-то искра. Вместо этого она просто опустила голову и извинилась, пробормотав, что нужно найти для нас затычки для ушей, чтобы она не беспокоила нас ночью. Когда она сразу после этого ушла в сад, Дэв сердито посмотрел на нас.

— Кто испортил принцессу? — он зарычал на нас, но ни у кого из нас не было ответа на вопрос, почему она отстранилась.

Я смотрю, как она подходит и исчезает в оранжерее, и подумываю о том, чтобы снова расспросить Линка и Грейсона, чтобы попытаться разобраться в этом, но качаю головой, хотя ноги сами начинают двигаться. Мы пробыли здесь всего две недели, и у меня такое чувство, что мы с Келси вернулись к первому этапу. У меня не было с ней сексуальных отношений, и я не знаю, захочет ли она вообще быть со мной в таком ключе. Независимо от того, насколько сильно я хочу ее, я приму любое ее решение в этом отношении. Но чего я не могу вынести, так это не видеть ее улыбки, не слышать ее смеха, и те несколько раз, когда я держал ее в своих объятиях всю ночь, были для меня раем, поэтому было бы ударом не испытать этого снова. Я хочу, нет, мне нужно, чтобы Келси была счастлива и здорова. Я должен выяснить, что ее расстроило, и найти способ это исправить.

Я открываю дверь теплицы и вижу, как она поливает свои маленькие цитрусовые деревца, поэтому подхожу к разделочному столу и жду, когда она заметит мое присутствие. Когда она, наконец, поворачивается и замечает меня, то резко отшатывается, лейка выпадает из ее пальцев и падает, расплескивая воду по земле.

— Оливер! Ты напугал меня. Я… я не слышала, как ты вошёл, — она говорит торопливо, как будто взволнована.

Келси наклоняется, чтобы взять лейку, полностью избегая смотреть мне в глаза. Я жду, пока она закончит, и ничего не говорю, но это только усиливает ее нервозность. Она, спотыкаясь, подходит к другому концу стола, ставит лейку на стол и поправляет инструменты и кастрюли, которые в этом не нуждаются.

Я вижу, как побелели костяшки ее пальцев, когда она вцепилась в край стола и, по-прежнему не глядя на меня, спросила: «Тебе что-то нужно?»

Я этого не выношу! Она перешла от теплоты и открытости ко мне к такой реакции, почти боязливой. Что, черт возьми, произошло?

— Да, мне нужно, чтобы ты сказала мне, что случилось, — я стараюсь, чтобы в моем голосе не слышалось беспокойства, и говорю спокойно, чтобы не расстроить ее еще больше. Она, наконец, смотрит в мою сторону, но это беглый взгляд, а затем она снова закусывает губу и смотрит в стол.

— Все в порядке. Вы, ребята, отлично поработали, починив забор. Хм, урожай выглядит хорошо. Мы должны быть в состоянии…

— Келси, — я прерываю ее, отчего она хмурится, а ее пальцы тянутся к пустой кастрюле. Я встаю напротив нее и приподнимаю ее подбородок, заставляя посмотреть на меня. Слезы наворачиваются на ее глаза, когда я отпускаю ее и притягиваю к себе. Мои губы скользят по ее волосам, а затем я откидываюсь назад.

— Скажи мне, что случилось, красавица. Позволь помочь это исправить.

Одинокая слезинка скатывается по ее щеке, когда она слегка качает головой.

— Ты не можешь этого исправить, Оливер. Проблема в тебе, в тебе и в других. — она смахивает остатки слез и отстраняется от меня, поворачиваясь обратно к столу.

Мне приходится постараться выровнять дыхание, так как ее слова усиливают мое беспокойство. Мы ей не нужны. Мы — ее проблема. Как я могу это исправить? Как я могу уйти отсюда и отказаться от нее? Она — все, что я когда-либо хотел видеть в женщине. Как я могу отказаться от этого? Попросить других, которые испытывают к ней такие же сильные чувства, уйти? Ее взгляд снова скользит по мне, и она, должно быть, видит по моему лицу, о чем я думаю, потому что на мгновение крепко зажмуривает глаза, а затем снова поворачивается ко мне.

— Нет, нет, Оливер. Прости, я неправильно выразилась. — она прерывисто вздыхает, а затем берет меня за руки. — Все, кого я любила, бросили меня. Я так долго была одна, и теперь, когда вы все здесь, я начинаю чувствовать, очень многое, и это пугает меня. — она тяжело сглатывает, и я вижу, как она ищет нужные слова, поэтому я жду. — Я… ты… ааа … Я больше так не могу! Я не могу допустить, чтобы все, кто мне дорог, умерли и снова оставили меня в покое. Это был бы мой конец!

Теперь по ее лицу текут слезы, и она смотрит мимо меня с сердитым выражением лица, заставляя меня оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, не вошел ли кто-нибудь еще, но мы по-прежнему одни. Я снова сосредотачиваюсь на ней и вытираю слезы большими пальцами.

— В старом мире никогда не было никаких гарантий, и сейчас их определенно нет, поэтому я не буду обещать тебе, что ничего не случится и что мы проживем долгую и здоровую жизнь вместе. Это просто невозможно обещать, но, Келси, обещаю, что каждую секунду, которую мы проведем здесь, с тобой, мы все будем делать все, что в наших силах, чтобы оставаться в безопасности. Мы не будем рисковать понапрасну и пойдем на все, чтобы остаться с тобой. — я наклоняюсь и целую ее в лоб. — Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, Келси, и тоже тебе сочувствуем. Разве это не стоит того, чтобы рискнуть? — я откидываюсь назад и думаю о том, что, как знаю, не должен сказать дальше, но все равно говорю. — Для тебя все происходит слишком быстро?

Когда она отводит от меня взгляд, я прикусываю язык, чтобы не показать или не сказать ей, как сильно хочу ускорить наши отношения, а не замедлять их. Затаив дыхание, я жду, что она скажет: «Да, все происходит слишком быстро», но то, что она говорит тихим, загадочным голосом, вместо этого заставляет меня подавить реакцию.

— У меня был секс с Линком и Грейсоном… одновременно!

Келси

Возможно, я произнесла это шепотом, но мне все равно кажется, что я только что прокричала это вслух. Я игнорирую смех Тары и прикусываю губу, ожидая, что скажет Оливер. Это не та реакция, на которую я рассчитывала.

— Тебе понравилось?

Я, нахмурившись, отступаю от него, мне нужно немного побыть одной, потому что мое лицо заливает краска. Это давит на меня с тех пор, как это случилось. Не то чтобы я сожалею об этом, но, возможно, то, что мне не приходится выбирать, обычное дело для этих парней. Может быть, я просто последняя женщина в длинной череде женщин, с которыми они это делали. Я не невинна в том, что у меня была сексуальная жизнь в прошлом. Я не ожидала, что у них ее не было. Просто хочу знать, часто ли они этим занимаются или занимались в прошлом.

— Я… эм, да, да, мне понравилось, но… Оливер? Вы часто занимались подобными вещами? Я имею в виду, разделяли женщину.

Он прислоняется к столу и скрещивает руки на груди. Выражение его лица снова становится спокойным и невозмутимым.

— Понимаю. Ты беспокоишься, что это какая-то игра, в которую мы играем с женщинами.

Я быстро отвожу взгляд, немного стыдясь того, как грубо это звучит, но мне также нужно знать, поэтому я слегка киваю ему.

— Один раз. Посмотри на меня, Келси.

Я заставляю себя снова встретиться с ним взглядом, и он продолжает.

— Однажды у нас была общая женщина. Мы познакомились с ней примерно через год после «Восстания мертвецов». Мы спасли ее, когда она попала в ловушку, и она присоединилась к нашей группе. Ее звали Миа. Она была… суровой. У нее были острые углы, и это была ее идея, чтобы мы все были вместе. Потребовалось время, но в конце концов мы согласились. Миа предложила нам немного отвлечься, в любом случае, физически, от того, во что превратился мир. Это был секс без чувств. Она не хотела от нас ничего, кроме разрядки. Как ты и сказала, в сутках теперь ужасно много часов. Миа была только рада провести их с нами в сексуальном плане. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было ошибкой. Не пойми меня неправильно, мы все участвовали и наслаждались тем, что она предлагала, но она была не очень хорошим человеком, Келси. Она изо всех сил старалась создать проблемы между нами. Думаю, она жаждала, чтобы мы вчетвером поссорились из-за нее, но когда мы разгадали ее игры и отказались принимать в этом участие, она отплатила нам тем, что украла остатки еды посреди ночи и оставила все двери и врата открытыми, чтобы мертвые могли войти. Если бы Грейсон проснулся минутой позже, я был бы уже мертв.

Он вытирает лицо и ждет, пока я осмыслю все, что он сказал, прежде чем продолжить.

— То, что происходит здесь, что происходит с тобой — совсем не похоже на то, что мы делали с Мией. Келси, если бы ты прямо сейчас сказала мне, нам, что не хочешь физических отношений ни с кем из нас, или даже если бы ты хотела быть только с одним из нас, это не изменило бы моих чувств к тебе. Я готов поспорить на последние макароны с чили, что остальные сказали бы то же самое. Мы очень заботимся о тебе, Келси. Секс — просто приятный бонус, но мы все уважаем твое решение больше ни с кем из нас так не поступать. Ты этого хочешь?

Теперь мне нужно полностью отвернуться от него, чтобы разобраться во всем, что он сказал, и в его вопросе. Во-первых, меня не очень беспокоит, что они были с этой женщиной. Я занимаюсь сексом без чувств. Просто рядом есть кто-то, кто скрашивает одиночество, помогает отвлечься на несколько коротких минут. Я понимаю это. От этого мне не меньше хочется выцарапать ей глаза, но я понимаю. Теперь, когда я знаю, что это не какая-то игра, в которую они играют, я чувствую себя лучше, но в то же время хуже, потому что… чувства. Чувства перерастают в любовь, и я теряю всех, кого люблю, и именно из-за этого скатилась в депрессию. Чем больше я с ними общаюсь, чем больше времени провожу с ними и делюсь своей жизнью, чем больше занимаюсь с ними сексом, тем больше чувствую, что склоняюсь к большой букве «Л». Это то, что пугает меня больше всего, и это даже не принимает во внимание, как быстро все это происходит.

Оливер сказал, что гарантий нет, и он прав. Как и Тара, которая обвинила меня в том, что я идиотка, пока он говорил. Они оба, по сути, сказали мне, что немного счастья было бы лучше, чем вообще ничего, и как бы сильно это меня ни пугало, я должна воспользоваться этим шансом. Я должна верить, что на этот раз у меня получится сохранить людей, которых люблю, а это значит, что я должна полностью отдаться им, потому что если я собираюсь рискнуть, то это будет ради всего пирога, а не только ради крошечного кусочка. Я делаю глубокий вдох и медленно поворачиваюсь к нему лицом.

— Нет, это не то, чего я хочу. Я… Я хочу… тебя, всего тебя… во всех смыслах.

Он протягивает руку и притягивает меня к себе за футболку, пока я не оказываюсь у него около груди. Его пальцы скользят по моим волосам, и он обхватывает мою голову ладонями, так что я смотрю на него снизу вверх.

— Я имел в виду то, что сказал. Чувства, которые я испытываю к тебе, выходят за рамки физического влечения, но, Келси, это сильное влечение. Я хочу тебя так сильно, что это причиняет боль.

Я едва успеваю вздохнуть от страсти в его взгляде, прежде чем его губы накрывают мои, и он показывает мне, насколько это сильно. У меня кружится голова, когда желание переполняет меня, принося восхитительное ощущение жара и готовности в самое сердце. Оливер исследует каждую клеточку моего рта. Его язык так тщательно скользит по моему, и когда он, наконец, прерывает поцелуй, чтобы скользнуть своим ртом вниз по моей челюсти, к шее, я задыхаюсь от желания. Жаркие обещания, которые он дает моей коже между поцелуями и облизываниями, только усугубляют ситуацию.

— Я хочу исследовать каждый дюйм твоего тела. Узнать все твои секреты. Что заставляет тебя стонать, что заставляет тебя задыхаться и что заставляет тебя молить о большем.

Я запрокидываю голову и закрываю глаза, когда он отводит мою футболку в сторону, чтобы провести губами по моей ключице.

— Я хочу тебя всю, а потом еще больше. Хочу услышать симфонию твоих радостных криков, когда я буду входить в тебя, — его руки обхватывают мою попку, и он притягивает меня к себе, так что его твердая выпуклость трется об меня через одежду. Мы терлись друг о друга, когда он оторвался от моей шеи и снова встретился со мной взглядом. — Я хочу увидеть, как расширятся твои зрачки, когда мой член окажется внутри тебя, а рты Линка и Грейсона доставят тебе удовольствие одновременно. Хм, что доставило бы тебе наибольшее удовольствие, Келси? Линк вонзается в тебя сзади, пока мой горячий язык ласкает твой клитор, а Грейсон подставляет тебе свой член? Мы заставим тебя сильно кончить, Келси. Мы дадим тебе все, что ты когда-либо хотела, и гораздо больше, и мы будем любить тебя всем, что у нас есть. Ты просто должна сказать «да».

Сказать «да» или что-то еще прямо сейчас просто невозможно, потому что мой мозг отключился от картины, которую он нарисовал. Я настолько переполнена ощущениями и образами того, что он описал, что мне требуется минута, чтобы осознать, что Оливер отстранился от меня. Дрожь сотрясает мое тело, и мне приходится слегка встряхнуть головой, чтобы вернуться к реальности и встретиться с ним взглядом.

— Тебе следует уйти. Иди и подумай о том, о чем мы говорили. Я хочу, чтобы ты была уверена в том, чего ты действительно хочешь, и ты не сможешь этого сделать, пока мои руки на твоем теле затуманивают твой разум.

Я хочу поспорить. Хочу сказать ему, что его руки на моем теле и его губы на моих облегчают принятие любых решений, но я знаю, что он прав — какой бы горячей и пульсирующей ни была боль между моими бедрами. Я заставляю себя кивнуть в знак согласия, а затем отталкиваюсь ногами, чтобы отойти от него подальше, пока не смогу повернуться и выбежать за дверь. Я на мгновение останавливаюсь на улице и несколько раз глубоко вздыхаю, чтобы взять себя в руки, а затем поворачиваюсь и иду вглубь сада. Я натыкаюсь на заднюю ограду и начинаю прогуливаться по периметру, погружённая в свои мысли, пока ко мне не присоединяется Тара.

— Черт, этот парень. Несмотря на все его хладнокровие и спокойствие, внутри него бушует пламя адского масштаба.

— Угу. — заикаюсь я.

Она смеется.

— Кроме симпатичной сексуальной картинки, которую он только что нарисовал, все остальное, что он сказал, правда, малышка. Ты заслуживаешь счастья. Судьба преподнесла тебе кучу дерьма, но компенсировала это, подарив четырех горячих, как смертный грех, мужчин, которые хотят боготворить тебя, и не только твое тело. Они хотят тебя, Келлс. Точно так же, как ты влюбляешься в них, они влюбляются в тебя. Если эти парни готовы рискнуть в любви, почему ты не хочешь?

Я хмуро смотрю на нее и собираюсь возразить, что все не так просто, но тут ветер меняется, и до меня доносится гнилостный запах.

— О, похоже, ты стала лениться избавляться от трупов, Келлс. Не то чтобы я виню тебя за то, что ты отвлекаешься на все это мясо, но еще несколько дней жары, и это место станет непригодным для жизни из-за запаха и мух.

Я вздыхаю над своей нелюбимой работой, но затем приободряюсь, когда мои ноги поворачиваются, чтобы вернуться в лагерь. Мне больше не нужно делать это в одиночку. У меня есть четверо сильных мужчин, которые помогут мне оттащить тела. Тара проскакивает мимо меня и поворачивается, чтобы идти задом наперед с дьявольской ухмылкой.

— Да, ты можешь заставить парней потрудиться, а потом вознаградить их. Оливер нарисовал на тебе всех троих, звучит потрясающе, но, Келлс, подумай, как это было бы потрясающе для души и тела — иметь всех четверых сразу! — ее брови приподнимаются, и она смеется как сумасшедшая, как будто знает, что от одной мысли об этом у меня снова становятся мокрыми трусики. Черт бы ее побрал!

Я нахожу парней во внутреннем дворике, увлеченных разговором, который резко обрывается, когда Линк замечает меня и подталкивает локтем остальных. Мой носок цепляется за край каменной плиты, и я неловко спотыкаюсь, когда сразу же прихожу к выводу, что они говорят обо мне. Я перевожу взгляд на Оливера, но у него такое спокойное выражение лица, что его почти невозможно прочесть. Я резко выдыхаю, не обращая внимания на румянец, заливающий мое лицо, и подхожу к ним.

— Эм, привет, — неуверенно произношу я, а затем на несколько секунд задумываюсь о том, зачем я вообще сюда пришла. — Точно! Эм, еще раз спасибо за то, что вы так здорово поработали над забором. У меня не так много дел на ближайшие пару недель, за исключением небольшой прополки перед сбором следующего урожая, но я забыла кое-что, что должна была сделать раньше, поэтому надеюсь, что вы, ребята, поможете мне с этим.

— Выкладывай, принцесса. — Дэв нетерпеливо поднимает бровь, — Если есть работа, которую нужно выполнить, мы ее выполним.

Я скорчила кислую мину и кинула на него презренный взгляд, отчего он почему-то удовлетворенно улыбнулся, словно был доволен моим грубым ответом. Иногда я его не понимаю, поэтому обращаюсь к остальным.

— Это тела. Мертвецы убитые в ту ночь, когда вы впервые появились здесь, и те, которых мы застрелили, когда рухнуло дерево. Мы не можем оставить их так близко к забору. Они начинают вонять, и чем дольше мы оставляем их рядом, тем больше мух они привлекают. Это просто вредно для здоровья, так что…

Линк поднимается на ноги.

— Мы должны их убрать.

Я киваю.

— Да, у меня есть садовая тележка с большими шинами, которую я использую, чтобы… перевозить их. Там есть место, прогалина между деревьями, где есть небольшой овраг, куда я их сбрасываю. Я бы хотела сжечь их, но… — я указываю на окружающий нас лес: — Если пожар выйдет из-под контроля, я никак не смогу его остановить.

Дэв вскакивает на ноги.

— Вас понял, просто укажи нам правильное направление, и мы обо всем позаботимся. Пока мы будем это делать, ты не могла бы приготовить на ужин те спагетти, которые готовила в нашу первую ночь? Я уже несколько дней мечтаю о твоем чесночно-сырном хлебе.

Я хмурюсь.

— Нет, я имею в виду, да, я могу приготовить это на ужин, но я не имела в виду, что не помогу убрать тела. Я пойду с вами, ребята.

Дэв начинает качать головой.

— Нет, мы позаботимся об этом. Тебе нет необходимости выставлять себя на всеобщее обозрение.

Он, должно быть, видит грозное выражение, появляющееся на моем лице, потому что поднимает руку, чтобы остановить возражение, которым я собираюсь его ударить.

— Было бы здорово, если бы ты прикрывала нам спины с защитной площадки, как делала это, когда мы работали с деревом.

Я бросаю на каждого из них раздраженный взгляд и вижу, как они кивают.

— Вы, ребята, понимаете, что я прекрасно справлялась сама, пока вы не появились, верно? Внутри и снаружи ограды.

Дэв ухмыляется и подходит прямо ко мне, притягивает к своей груди и целует так, что у меня мурашки бегут по коже, а потом отстраняется и чмокает меня в нос. В последнем эпизоде звезды меркнут, чтобы быстро смениться пламенем гнева, это так чертовски снисходительно.

— А теперь тебе и не нужно! Мы можем позаботиться о таких вещах за тебя, пока ты остаешься в безопасности за оградой.

Я стискиваю зубы и выдавливаю из себя:

— Приготовить ужин? Пока большие сильные мужчины выполняют тяжелую работу?

Прежде чем он успевает ответить, Оливер предупреждает: «Не отвечай на это!»

И Грейсон смеется:

— Ходячий мертвец.

Линк хлопает себя по лбу.

— Хватит рыть себе могилу, чувак.

Улыбка Дэва становится шире, как будто он наслаждается этим.

— Звучит примерно так. О, не забудь положить сыр на хлеб. Я тоже люблю сыр.

Я позволяю мстительному женскому спокойствию овладеть мной. Я знаю, как справиться с этим ублюдком. Мой тон сладок, как сироп, когда я говорю ему:

— О, я бы и подумать не могла, что забуду сыр. С нетерпением жду возможности приготовить моим большим, сильным мужчинам сытный ужин после их тяжелой работы. К сожалению, вам всем придется самим позаботиться о завтрашнем ужине. Меня не будет весь день. У меня запланирована экскурсия.

Дэв прищуривает глаза, и улыбка сменяется хмурым выражением.

— Да хрен с тобой.

Я пожимаю плечами.

— Извини, ничего не поделаешь. Мне нужно выйти и перезарядить пиротехническую пушку. Это важная часть нашей безопасности. Если сюда придет еще одна орда, а она обязательно придет, та, что следовала за вами, была четвертой, кто прошел здесь. Нам понадобится эта пушка, чтобы перенаправить их.

Дэвин бросает взгляд на остальных, и я вижу, что все они теперь хмуро смотрят в мою сторону. Он поворачивается ко мне и выпаливает: «Нарисуй нам карту!»

Я похлопываю его по щеке и нахально улыбаюсь.

— Не могу. Ее сложно найти, но если ты захочешь пойти со мной, я покажу тебе, где они находятся. — я начинаю пятиться назад. — Садовая тележка стоит в одном из сараев, и не забудьте надеть перчатки и маски, они могут сильно вонять. Кроме того, овраг, в который сбрасывают тела, находится прямо на юго-западе от угла забора, за деревьями. Вы не сможете его не заметить. Хорошо, пока!

Я выбегаю, а затем поворачиваюсь и направляюсь в противоположном направлении. Вот вам, большие сильные мужчины!

Я бегу в сад, беру чеснок и салат ромэн на потом и оставляю их на кухне, а затем надеваю кобуру и иду к одной из сторожевых башен, чтобы установить винтовку. Они могут выводить меня из себя своей дамской болтовней, но это не значит, что я не буду следить за ними как ястреб. Это мои люди, и я сделаю все возможное, чтобы защитить их, несмотря на всю эту чушь.

Келси

Будильник разбудил меня, когда первые проблески утреннего света окрасили небо. Я вылезаю из своей пустой постели, заперев дверь прошлой ночью, чтобы поспать в одиночестве. Несмотря на то, что я в основном решила пойти ва-банк с парнями, я все еще чувствую, что мне нужно еще немного времени, чтобы смириться с этим. Натягиваю джинсы и кофту с длинным рукавом и достаю сапоги до колен на плоской подошве. К тому времени, как я доберусь до дома, я буду вся мокрая от пота, но во время похода по лесу, где могут случайно появиться зомби, с которыми нужно будет разобраться, необходима защита. До этой стороны карьера два часа ходьбы, и еще полчаса, чтобы добраться до другой стороны, так что дорога туда и обратно не займет у нас больше шести часов… если, конечно, все будет в порядке.

Я закатываю глаза, натягивая ботинки, от того, с какой ерундой мне пришлось столкнуться прошлой ночью, когда каждый из парней пытался отговорить меня идти. Они были непреклонны в том, чтобы я осталась в стороне и позволила им пойти вместо меня, но я не хотела и не собираюсь этого терпеть. Мне нравится, что они хотят заботиться обо мне и оберегать меня, но как бы Дэв меня ни называл, я не беспомощная принцесса, которую можно запереть в башне. Я знаю, как обращаться с мертвыми, и многое сделала сама за прошедший год, как и раньше. Я не могу позволить им запереть меня, пока они будут рисковать. В конце концов они сдались и согласились пойти со мной, а затем вытащили палочки, чтобы посмотреть, кто из них останется в стороне и будет присматривать за происходящим. Оливер вытащил короткую палочку. Он сохранил свое обычное выражение лица, когда повернулся, чтобы посмотреть на меня, но по тому, как сжались его челюсти и как хрустнула палочка в его пальцах, я поняла, насколько он этим недоволен.

Я распахиваю дверь, бегу в ванную, чтобы справить утреннюю нужду, а затем стучу в стену рядом с чердаком, пока не слышу, как Линк двигается. Проходя мимо двери в спальный домик, я тоже стучу в нее. Дэвин уже проснулся и свирепо смотрит на меня. Больше всего его разозлило, что я не передумала, поэтому проигнорировала его, налила себе кружку кофе и принялась за работу, поджаривая яйца и тосты. Я завтракаю, стоя у стойки, в то время как парни один за другим подходят, берут свои тарелки и усаживаются за стол. Все они в плохом настроении, поэтому я быстро заканчиваю и оставляю Оливеру мыть посуду после того, как мы уйдем, а затем направляюсь к двери.

— Встретимся в землянке, — говорю я им, спускаясь по лестнице. — Я бы хотела уйти отсюда в ближайшие двадцать минут, пожалуйста.

Я не заинтересована в том, чтобы снова слушать их аргументы. Прошлой ночью, когда с меня, наконец, было достаточно, и я рявкнула на них, что пойду с ними или без них, я оставила их убирать ужин, который приготовила, и провела остаток ночи в землянке, готовя легкие обеды, чтобы взять их с собой, и перепроверяя дорожные сумки, которые Райан и Томми всегда брали с собой. Они настаивали, чтобы мы одевались каждый раз, когда покидали ограду. В сумках есть практически все, что может понадобиться человеку, чтобы выжить в течение трех дней. После этого я положила в неё пиротехнические изделия, кобуры, пистолеты с глушителями и ножи, чтобы ребята могли их взять с собой. Все готово к работе, так что остается только наполнить свежей водой четыре бутылки, которые мы прикрепим к нашим рюкзакам, а затем отправиться в путь.

К тому времени, как я наполняю водой все бутылки на кухне, четверо парней уже ждут меня в землянке. Я переключаюсь на Оливера.

— Все, что действительно нужно сделать сегодня, это покормить кур и собрать яйца. Ты мог бы…

Мое предложение обрывается, когда он притягивает меня к себе и крепко целует. Когда он отстраняется и отпускает меня, я не могу вспомнить, что собиралась сказать.

— Ты боишься потерять тех, кого любишь? Ты не единственная, кто испытывает этот страх, Келси. Мне нужно, чтобы ты была осторожна и вернулась ко мне, — тихо говорит он мне, отчего у меня перехватывает дыхание. Я снова бросаюсь к нему и пытаюсь сказать губами, как много он для меня значит. Дэвин неприятно откашливается, и мы отстраняемся, и, в последний раз сжав его руки, я поворачиваюсь к остальным и с трудом сдерживаю эмоции, переполняющие мое горло.

— Хорошо, здесь у каждого из вас сумка, а также пистолеты с глушителями и ножи. Для нас лучше всего попытаться использовать ножи против любого мертвеца, которого мы встретим, потому что даже с глушителями оружие будет издавать шум и привлекать к нам внимание. Но используйте их, если придется. Не рискуйте понапрасну.

Конечно же, это Дэвин встревает с язвительным комментарием.

— Ты же знаешь, что мы жили там с самого начала, верно? Мы знаем, как обращаться с мертвецами, принцесса.

Я игнорирую его и продолжаю.

— До карьера два часа ходьбы, и нам понадобится еще полчаса, чтобы обойти его на другую сторону, где стоят пушки. Линк, ты не против понести рюкзак и сумку с фейерверками?

Он хватает обе сумки и взвешивает их на весу, а затем кивает.

— Без проблем.

Я хватаю свой рюкзак и пристегиваю бутылку с водой, надежно закрепляя ее на спине, чтобы она не мешала моим пистолетам или ножу, и как только ребята готовы, я бросаю последний взгляд в сторону Оливера и затем веду их к выходу.

Когда закрываю за собой калитку, я выдергиваю немного оторвавшегося плюща и пытаюсь уложить его так, чтобы очертания калитки были не так заметны. Это не идеально, но пока сойдет.

Направляясь на юг, мы движемся тихо, но в приличном темпе, следуя естественным проходам между деревьями и по возможности используя охотничьи тропы. Приятно выбраться из-за заборов, даже если моя голова постоянно вертится в поисках зомби, которые могут направиться в нашу сторону. Первые полчаса все шло гладко, к нам приближались только трое мертвецов, и, конечно же, парни без труда уложили их. Хотя один из них, пошатываясь, приближался ко мне слева, Дэвин все равно оттеснил меня с дороги, чтобы он мог прикончить его своим ножом. Я молча поблагодарила его, закатив глаза и схватившись за промежность, чтобы показать ему, насколько большими, по моему мнению, были его яйца, или просто что он мудак, в зависимости от того, как он это воспринял, мне это подходит. Он нанес ответный удар, потерев выпуклость спереди на штанах и бросив на меня многозначительный взгляд, который заставил меня отвернуться, чтобы он не увидел ухмылку, которую я не смогла сдержать.

Я вижу впереди просвет между деревьями, и с каждым шагом к нему чувствую, как напрягаются мои плечи. Я знала, что нам придется пройти мимо этого места, но до сих пор старалась не вспоминать об этом.

Когда мы выходим из тени деревьев на солнце, наши ноги замирают при виде того, что ждет нас впереди. Я чувствую, как они смотрят на меня, спрашивая, почему я остановилась, но мои глаза прикованы к Таре. Она находится посреди самого красивого, волшебного на вид луга, наполненного буйством разноцветных полевых цветов. Я сглатываю комок эмоций, застрявший у меня в горле, когда вижу широкую улыбку на ее лице, когда она надевает на голову плетеную корону из цветов и наклоняется, чтобы собрать еще. Она выглядит такой счастливой, такой умиротворенной, и я могу только молиться, чтобы мое видение сбылось.

Когда слеза скатывается по моим щекам, и я вздыхаю, Дэв берет меня за руку и встает рядом, глядя на луг.

— Она там, не так ли? — тихо спрашивает он, но я не могу ответить, поэтому просто вырываюсь из его объятий и отворачиваюсь.

— Нам нужно обойти вокруг, — хриплю я.

Линк и Грейсон не спрашивают почему, они просто поворачиваются и идут по лугу к деревьям на другой стороне. Я благодарна, что они не давят и не спрашивают, потому что я не могу произнести эти слова, и мне невыносимо, когда я или кто-то другой проходит по этому священному лугу, где я похоронила свою лучшую подругу. Когда мы переходим на другую сторону и ребята возвращаются под деревья, я оборачиваюсь и машу рукой. Конечно, моя подружка просто закатывает глаза, делает гримасу «Ты идиотка» и машет мне, чтобы я уходила. Я поворачиваюсь и оставляю ее там, зная, что она все еще будет со мной, когда в следующий раз у нее появится свое мнение о том, что происходит в моей жизни.

В течение следующего часа или около того, чем ближе мы подходим к каменоломне, мертвых становится все больше, но никогда их количество не бывает таким, с которым мы не смогли бы справиться. Здесь, среди деревьев, им труднее собираться в группы, поэтому в лучшем случае они нападают на нас несколькими парами, но в основном поодиночке. В конце концов, мне надоело, что парни продолжают оттеснять меня с дороги, чтобы расправиться с любым, кто встанет на мою сторону, и пустить мой нож в ход противному тучному зомби, который продолжает наступать на свои гниющие кишки. Мой нож пронзает мягкий череп зомби прямо посередине лба, сбивая его на землю, когда Грейсон начал двигаться в том направлении.

Грейсон отшатывается и смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Какого хрена?», поэтому я отвечаю ему взглядом «Отвали, или ты следующий». Должно быть, он понял, о чем речь, потому что поднимает руки и отступает назад. Я топаю мимо него и вытаскиваю нож, стараясь не подавиться гнилостным запахом, исходящим от монстра, которого прикончила, а затем продолжаю идти. Я терплю это некоторое время и, наконец, смиряюсь с осознанием того, что все они будут продолжать пытаться защитить меня, и я буду вынуждена время от времени подчеркивать, что могу сама о себе позаботиться, чтобы заставить их немного прийти в себя.

Еще десять минут ходьбы, и я начинаю слышать слабый шум сотен стонов. Мы доходим до линии деревьев, я выхожу на солнце и жду, когда ребята присоединятся ко мне. Там есть полоска земли, покрытая высокой травой, которая тянется футов на двадцать, прежде чем земля кончается, и отвесный спуск прямо к каменоломне, которую мы оборудовали для нашей ловушки для зомби. Поблизости нет мертвецов, потому что они следят за движением и звуком, а их много в радиусе двадцати футов. Я чувствую себя здесь комфортно, разговаривая вслух, поэтому показываю на карьер.

— Видите вон ту металлическую башню? Там находятся пушки.

Я опускаю руку и подхожу наполовину к краю, чтобы увидеть часть заполненного водой дна, и качаю головой при виде того, что барахтается в воде. Когда Дэв пытается пройти мимо меня, чтобы рассмотреть поближе, я протягиваю руку, чтобы остановить его.

— Не надо. Не подходи ближе. Земля начинает размываться. Приближаться небезопасно.

Он кивает в знак признательности, а затем вытягивает шею, чтобы лучше видеть, и тихо присвистывает в знак признательности.

— Черт возьми, да там внизу, должно быть, не меньше тысячи тупоголовых!

Я пожимаю плечами.

— Наверное, больше. Тех, кто наверху, продолжают сталкивать вниз по мере того, как все больше падают вниз. Я не удивлюсь, если слои мертвецов дойдут до самого дна.

Я отворачиваюсь, не желая больше смотреть. Каждый раз, когда я здесь, я не могу отделаться от мысли, что Райан, Томми и Лиза где-то там, в этом хаосе. Я подталкиваю Дэва и остальных, чтобы они отвлеклись от кипящего котла с супом из зомби и указали, куда нам нужно идти.

— Нам нужно пройти достаточно далеко, чтобы избежать тех частей карьера, где деревья растут прямо у края. С другой стороны, как и здесь, полоска голой земли, а башня возвышается примерно в десяти футах от края. Мы думаем, что раньше на ней был подъемный кран, но для чего бы это место ни использовалось, оно было закрыто задолго до того, как мертвые вернулись к жизни. Это займет у нас не больше получаса или около того, так что поехали.

На нашем пути встречается только один зомби, и он настолько поглощен поиском источника шума, что мы просто стоим совершенно неподвижно, а он проходит мимо нас, даже не глядя в нашу сторону. Когда мы снова выходим из-за деревьев на другой стороне, Линк протягивает Грейсону пакет с фейерверками, отчего я хмурюсь и тянусь за ним.

— Я сделаю это. Ты можешь пойти со мной, и я покажу тебе, что нужно сделать.

Грейсон отодвигает от меня сумку и кладет руку мне на плечо, чтобы удержать на месте.

— Ни у кого из нас нет сомнений в том, насколько ты способная. Мы знаем, что ты можешь справиться с мертвыми и сделать все, что могли бы сделать мы, возможно, даже лучше. Но ради любви к сыру, Келлс, не могла бы ты, пожалуйста, разрешить нам немного поухаживать за тобой? Обещаю, когда мы вернемся, ты сможешь пригласить нас всех в гости, чтобы показать, какая ты хорошая. Я даже подержу Дэва, чтобы ты могла сделать по нему несколько ударов, но пока, пожалуйста, позволь мне взобраться на эту шаткую, древнюю, проржавевшую башню и сделать то единственное, что у меня хорошо получается? Томми оставил подробные заметки о том, как работает эта установка. Я собираюсь не просто перезарядить пушки, я собираюсь очистить и проверить солнечные батареи и все соединения с приемником, чтобы убедиться, что ничего не нужно отключать. Пожалуйста?

Моя рука опускается, когда я тянусь к сумке, но подхожу и быстро целую его в губы.

— Оставь мне свой рюкзак, я долью тебе воды, пока ты будешь делать свою работу. И еще, будь осторожен.

Он снимает с плеч рюкзак и с ухмылкой протягивает его мне:

— Всегда рад, детка.

Я отворачиваюсь и начинаю наполнять наши бутылки из тех, что побольше, которые я разложила по сумкам, не в силах смотреть, как он взбирается по ржавым ступенькам. Я проглатываю легкую досаду, потому что то, как ребята хотят защитить меня, попадает в цель, отражая мое собственное желание обезопасить их. Я также наполняю бутылки Линка и Девина, пока Дэв следит за деревьями, не появится ли мертвец, а Линк наблюдает за Грейсоном, выполняющим работу, ради которой мы сюда пришли.

К тому времени, как я наливаю всем воды и заставляю себя повернуться и посмотреть, Грейсон спускается вниз с пустой сумкой на плече. Я облегченно вздыхаю, но тут Дэв зовет меня.

— Ребята! Помогите мне, пожалуйста!

Я оборачиваюсь и вижу, как самая большая группа зомби, с которой мы когда-либо сталкивались, выходит из-за деревьев. Беглый осмотр показывает, что их по меньшей мере дюжина. Еще не закончив считать, я направляюсь к группе, в которой собралось больше всего людей, и съеживаюсь, когда слышу, как Девин и Линк предупреждающе выкрикивают мое имя.

Я даже не смотрю на них, но бросаю:

— Сосредоточься! Отвлекающий маневр может привести к тому, что вас убьют!

Я разворачиваюсь и пинаю женщину в лохмотьях, возглавляющую эту стаю, и попадаю ей прямо в солнечное сплетение, отправляя ее в полет и сбивая двух ее последователей с ног. За ними следуют еще трое, и это слишком много для работы ножом, поэтому достаю пистолет и делаю пять выстрелов, убивая их всех. С такого близкого расстояния промахнуться почти невозможно. Я поворачиваюсь, чтобы расправиться со следующими, кто выходит из-за деревьев, и чуть не спотыкаюсь, когда вижу, что все трое парней движутся ко мне, вместо того чтобы разбираться с мертвецами, которые направляются в их сторону.

— Ааа! Какого хрена вы делаете? — кричу я на них, и это, кажется, выводит их из тупого транса, в который они впали. Черт возьми, зомби не придется их убивать, потому что это сделаю я! Я так разозлилась, что просто дала волю чувствам и перестреляла каждого гребаного зомби, который показался из-за деревьев, меняя оружие, чтобы прикончить последних, которых парни уже должны были прикончить, прежде чем броситься им навстречу, перезаряжая оружие на лету.

— Что за хрень на самом деле! Мне не следовало брать вас сюда с собой. Да, вы все большие и сильные мужчины, и вы хотите заботиться обо мне и защищать меня, и я это понимаю, но серьезно? Блядь, серьезно? Возьмите себя в руки, потому что здесь вы не можете позволить мне отвлекать вас. Отвлекающие факторы могут привести к смерти. Правило номер четыре, ублюдки! — я наклоняюсь, хватаю свой рюкзак и закидываю его за спину, сдерживая слезы ярости и разочарования. — Я не хочу нести за это ответственность. Если кого-то из вас укусят, я не смогу пустить кому-то пулю в лоб… Блядь! Хватайте свои вещи и пошлите. Мы идём домой. — я слабо заканчиваю и оставляю их стоять на месте, шокированных моей тирадой.

Я пробираюсь сквозь деревья в глупом, безрассудном темпе, но даже тогда я постоянно осматриваюсь в поисках угроз. Как они на меня смотрели? Страх и паника, которые я увидела в их глазах, когда мертвецы приблизились, были мне слишком знакомы. Я знаю, они боялись за меня, а не за себя, но все равно, для меня это было слишком сильное дежавю, и я потеряла самообладание. Теперь я зла и смущена, и это не самое лучшее сочетание для меня. Когда я слышу быстрые шаги за спиной, понимаю, что это они, а не мертвецы, но я не дура, поэтому быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, и тут же вижу разъяренного Дэва, который следует за мной по пятам. Я отворачиваюсь и ярость закипает во мне. Он может злиться на меня сколько угодно. Я не была тем придурком, который стоял и пялился на девушку вместо того, чтобы убивать гребаных зомби, которые хотели сожрать его тело.

Я иду быстрым шагом, сбавляя скорость только на открытой местности с хорошим обзором, чтобы открыть рюкзак и достать сэндвич, который я приготовила на обед, а затем снова ускоряю шаг, чтобы перекусить на ходу. Я хочу быть дома и поскорее закончить этот день. Когда мы возвращаемся на луг с полевыми цветами, я поворачиваюсь, чтобы обойти его, на этот раз не останавливаясь. Тара подходит ко мне и идет рядом, все еще в своей цветочной короне.

— Ты же знаешь, они просто хотят обезопасить тебя, Келлс.

Я шиплю на нее:

— Их могли укусить или убить. Тогда я бы снова приставила пистолет к чьему-нибудь лбу. Я не могу сделать это снова. Я не та, кого нужно оберегать.

Она берет меня под руку, пока мы идем.

— Ты должна забыть об этом. Ты никогда не исцелишься, пока не будешь жить дальше и не простишь меня.

Я качаю головой, но не отвечаю, поэтому она вздыхает и машет в сторону луга.

— Ты знаешь, что меня там нет, и ты знаешь, что на самом деле меня нет и здесь. Ты должна отпустить меня, детка.

Я проглатываю подступающие слезы злости и выдавливаю из себя:

— Я займусь этим.

А потом отступаю в лес, и она снова покидает меня.

Оливер

Тревога была моим заклятым врагом с тех пор, как я себя помню. Детство, полное жестокого обращения, парализовало меня, и потребовалось множество государственных психологов, чтобы научить меня справляться с этим и контролировать свои эмоции, когда я попал в приемную семью. Благодаря кропотливой работе мне удалось перестроить свой мозг так, чтобы он мыслил прямыми четкими линиями, которые я могу контролировать. Когда мертвые восстали, некоторые из этих прямых линий пошли зигзагами, но я смог выпрямить их с помощью своих братьев и четкого плана, как двигаться дальше. Но теперь одна удивительная женщина взяла все нити в моем мозгу и превратила их в массу запутанной лапши, которую я изо всех сил пытаюсь привести в некое подобие порядка. Я никогда раньше не был влюблен, но думаю, что это и есть любовь. Беспорядочные, запутанные эмоции, которые завязывают тебя в узлы и усиливают каждое чувство. Ненавижу это и не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.