Умница для ректора

Глава 10.1

Гладкая поверхность подёрнулась дымкой, и Корнелия небрежно швырнула артефакт обратно на стол. Помедлив, она выпустила мой рукав из пальцев и обыденным голосом спросила:

— Чай будешь?

Чай?

Она что, смеётся надо мной?

Пить чай, когда вот-вот приедет мэр и…

Я даже представить не могу, что тогда случится!

— С тобой за один стол больше не сяду, — ответила, с надеждой поглядывая на входную дверь и судорожно размышляя о том, как бы выскочить наружу и убежать.

Но мачеха и тут проявила себя с тёмной стороны.

— И не думай, — она перехватила мой взгляд и снизошла до пояснений. — Если посмеешь переступить порог и уйти, Пинч поставит на ноги полицию не только в Престине, но и в окрестностях. Поднимет все свои давние связи и найдёт тебя в самом дальнем уголке королевства. Посадит тебя в тюрьму за воровство и оставит гнить в застенках без права подать апеляцию. Так что в твоих интересах смиренно дождаться Фергуса и решить с ним проблему в тесном семейном кругу.

Семейном?

Её наглость не перестаёт меня удивлять.

— Так чего ты сама за него не выйдешь? — резкими движениями стянула с себя шубу и гневно бросила на диван.

Влажную от пота спину тут же приятно захолодило. Но обувь пока решила не снимать.

— А вот это не твоего умишка дело, — Корнелия приблизилась ко мне и бесцеремонно ткнула мне в лоб алым ноготком.

Поморщившись, я недовольно смахнула её руку своей, чувствуя, как острый край ногтя скользит по нежной коже.

— Ничего бы не случилось, если бы ты не погрязла в азартных играх! — я не унималась, чувствуя, как распаляюсь с каждой секундой.

Накопленные эмоции переполняли меня и требовали излить гнев наружу.

— Ты не человек, ты — чудовище в платье! — продолжала я, не без злорадства наблюдая за тем, как стремительно бледнеет лицо мачехи, а затем покрывается красными пятнами. В глазах вспыхнуло жаркое пламя, а ярко накрашенные губы сжались в ниточки.

— Нахалка! — она не удержалась и влепила мне обжигающую пощёчину. — Устраиваю ей безбедное будущее, понимаешь, и где благодарность?

— Я способна устроить свою жизнь так, как сама посчитаю нужным! — закричала в голос, сглатывая неуместные рыдания. — Верни мои драгоценности и делай что хочешь! Можешь хоть дом продать! Я сегодня же уеду, и больше ты обо мне никогда не услышишь. Только не смей меня здесь держать!

Поддавшись внезапному порыву, схватила шубу с дивана, но стоило мне выйти за порог гостиной, как я столкнулась нос к носу с явившимся без стука мэром Пинчем.

Гнусно осклабившись, он прищурил узкие глазки-щёлочки и, хмыкнув, сомкнул толстые пальцы на моём плече.

— Далеко намылилась?

— Не смейте ко мне прикасаться! И думать о женитьбе со мной тоже не смейте!

— Рот свой закрыла, — рявкнул на меня Пинч, а следом прорычал высунувшейся в холл Корнелии. — А ты — ступай на кухню и приготовь что-нибудь на закуску.

Рвано втянув носом воздух, я почувствовала кислый запах перегара, исходящего от мэра, и скривилась. Стукнула его кулаком по пальцам, желая освободиться, но он перехватил вторую руку и с силой толкнул меня в стену.

Крепко ударившись головой, я зашипела от боли, но тут же вся подобралась, готовая применить все свои способности, если понадобится. Времени на схемы и чертежи не оставалось, поэтому могла рассчитывать лишь на хитрость вкупе с ловкостью.

Картинка, что разворачивалась передо мной, будто бы замедлилась. Мэр, не спеша, вытащил длинный кожаный ремень из брюк, поигрывая увесистой серебряной пряжкой.

Шлёпнул ею по ладони и плотоядно облизнул губы, предвкушая мерзкое развлечение.

— Уж я научу тебя послушанию, да так, что неделю сидеть не сможешь, — медленно, растягивая гласные, произнёс он, шаг за шагом сокращая расстояние между нами.

Резкий взмах рукой, и ремень пришёл в движение, рассекая воздух с пугающим свистом. Жалобно вскрикнув, я закрылась руками и приготовилась к неминуемому удару.

Но пряжка меня так и не коснулась. Зато открылась входная дверь и в холл ворвался некто, впуская в дом жалящий морозный воздух.

Растерянно хлопая ресницами, я не верила своим глазам, переводя взгляд то на ремень, безжизненно свисающий с занесённого кулака, то на свирепого Аррэна Роута, невесть каким образом нашедшего меня.