Ups & Downs

Глава 26

Еле отыскал чертово кольцо. Столь маленькая, бесполезная вещица была затеряна в груде куда менее бесполезных вещей. И все же я искал именно ее. Сначала нашел то, что поменьше. Что раньше держалось на пальце женщины. Потом достал свое собственное. Потратил на поиски бесценное время, после чего, презирая самого себя, надел кольцо на безымянный палец левой руки.

Пусть, решил я. Что еще я могу сделать со своей одержимостью, если просто не тешить себя мыслью, что когда-то эта женщина принадлежала мне. Начинаю понимать многогранность этого слова. Я обладал ей, даже не познав ее тела. Она была моей, потому что на ее пальце было такое же кольцо, потому что она делила со мной дом, потому что она сидела напротив за одним со мной столом во время завтраков, обедов и ужинов. Потому что я засыпал рядом с ней и просыпался, когда она еще была околдована сном. Я видел восторг, желание, радость, страх и боль в ее глазах. Странно, что я мог вызывать в ней столь много оттенков чувств. Все я. Только я.

Сегодня послал своего подручного в дом владыки. Женщина, но не дура, нанялась на работу под крышей его дома. Хочу знать о каждом шаге своей в прошлом Шерри. Уверен, что когда-нибудь мне это надоест, а пока я могу этим наслаждаться. Да, к черту борьбу, возьму из ситуации то, что мне доставляет какое-то извращенное удовольствие, граничащее с гневом и болью. Хоть что-то. Со временем понимаешь, что даже это стоит ценить…

Аарон тихо выругался, когда услышал звук шагов в коридоре. Не то чтобы направляющийся сюда так стремился заявить о себе, но все дело в акустике… И какого черта ему надо?!

Быстро выходя из черной комнаты подземелья, он проследил падение своего раба на колени. Тот явно очень торопился что-то ему сообщить. И Аарон ждал, вытирая руки от крови. Собственной.

Удивительно, он даже начал получать что-то вроде удовольствия, запечатляя на стене эти кровавые слова. Ему это действительно помогало. Пусть не избавляло от болезни, но упорядочивало мысли, давало время разобраться в хаосе своей души.

— Прошу п-простить меня, Повелитель. — Голос раба был быстрым, иногда срывающимся на высокие ноты. Опять же — страх. К нему он привык. Однако очевидные вопросы, которые не будут озвучены, все же зарождались в бестолковых глазах: а что же это Повелитель так много времени проводит в катакомбах? И тому подобное. Недоумение. Это раздражало. — Вам необходимо знать, что Владыка почтил ваш дом своим присутствием.

— Чтоб меня. — Выдохнул Аарон, ошарашено глядя в темноту коридора.

Райт?! Здесь? Сейчас?

Аарон бегло осмотрел свой вид. Не подобающий. Вообще, дома он одевался на привычный человеческий манер. Рубашка (обязательно с запонками), джинсы (обязательно черные с эффектом потертости). И выйти в подобном… Хотя к дьяволу, он у себя дома. К тому же у него нет времени на эти бесконечные сложные застежки и обилие тяжелой ткани. И красный теперь не входит в число его любимых цветов.

Раба уже не было поблизости. Хорошее свойство прислуги — исчезать незаметно.

И да, похоже, ему тоже надо поторопиться. Заставлять ждать Райта было… глупой смертью.

Мужчина быстро преодолел лабиринт коридоров, лестницу, выходя в роскошное фойе. Он направил свой взгляд к вратам, в которые уже успел зайти Владыка. Слуги уже стояли вдоль стен на коленях, выражая свое почтение и страх, демонстрируя свое соответствующее положение. И да, сейчас, в глазах своего Владыки он тоже не отличался от этих самых слуг. У Райта все рабы были равны, как факт он делил всех тех, кто населял его землю на две категории: враги и слуги. И Аарон был скорее вторым, нежели первым. А что должны делать слуги? Да-да, выстраиваться вдоль стен с почтительным поклоном, как им и полагается.

И все же что-то помешало ему преклонить колено перед своим Владыкой, как это бывало раньше. Он делал это сотню раз, склоняясь перед сильнейшим, перед своим правителем. Теперь было иначе. И не гордость была тому виной.

Женщина, к которой он испытывал ненависть, близкую к обожанию. Боги, он не видел ее целую вечность.

Застыв на месте, Аарон смотрел вперед, изучая все эти складки красного, которые скрывали ее бедра. Ее живот был оголен, а грудь обтянута лифом в тон юбки. Ее руки обхватили широкие золотые браслеты. Она, стоит ли говорить, была прекрасна. Эта женщина была цветком в пустыне. Она так разительно отличалась от всех женщин этого мира, от всех с кем он был ранее, с кем пытался забыться, и эти различия были теперь еще более очевидны. Не только ему, он был уверен. Нет, он знал это.

А ведь он уже и не надеялся увидеть ее. Особенно такой… цветущей, раскованной, живой. Да еще и рядом с Ним.

Аарон прищурился.

Что она делает рядом с Райтом?! Вне стен его дома?! Он дал ей выйти?! Не просто выйти, он сам сопровождает ее. Именно так. Не она его, а он ее. Потому что она выглядела королевой.

Уравнение сошлось. До Аарона быстро дошло то, что все это значит. И осознание этого заставило его непроизвольно отшатнуться назад. Странное дело, но даже когда он отдавал ее Владыке, он словно рассчитывал на что-то. Да, он хотел, чтобы она осознала всю глупость своей гордости и сопротивления. Он хотел, чтобы она пожалела о том, что не выбрала его, Аарона. А теперь?

Теперь она была полностью закрыта от него. Потому что эта женщина принадлежала не ему. Теперь уже полностью. Она была парой Райта. Его истиной парой. Иначе это особое отношение Владыки и не объяснишь. Судьба… как всегда чертовски жестока.

Даже когда Райт оказался рядом, в метре от него, Аарон не смог себя заставить встать на колени. Это осознание, эта новость сковала все его тело. Он замер, задерживая дыхание.

Все что Аарон смог сделать спустя пару мгновения — перевести свой взгляд на лицо Владыки, заглянуть в его дико-желтые глаза, в зеркало чужих страхов и слабостей.

«Не затрудняем себя элементарными приличиями, раб?»

— Прости меня, Господин. — Пробормотал Аарон, но опускаться перед ним так и не собирался. После чего добавил: — Я не в подобающем виде. Не ожидал увидеть тебя здесь, с… твоей женщиной.

Ну разве он не напрашивается? Показывать пренебрежение, говорить в подобном тоне, прямо смотреть, да просто стоять перед ним на своих двоих, было преступлением. Которое обычно каралось смертью.

И Аарон ждал. Он действительно хотел смерти в данный момент. Это было бы легким способом избавиться от того, что он сейчас чувствует.

Однако все что сделал Райт — склонил голову на бок, а его губы исказила слабая (но все же!) улыбка. Аарон еле сдержал себя от очередного шага назад.

Его Владыка… улыбался?! Это было настолько ужасно и невероятно, что Аарон отказывался верить своим глазам. Нет, это точно происходит не с ним…

«Моя женщина… она великолепна, не так ли?»

— Не видел прекраснее, Владыка. — Пробормотал так же тихо Аарон, ненавидя себя за то, что говорит правду. Он бы хотел солгать. Но он действительно еще не встречал ту, которой бы Шерри уступила. Черт, он должен найти такую женщину! Решено, он посветит этим поискам свою жизнь.

«Малышка Шерри увидела пики твоих башен вдали, Аарон. Я предложил заехать. Мы ненадолго, лишь до тех пор, пока Шерри не удовлетворит свое любопытство».

— Мой дом — твой дом, как и все в его пределах и за ними, Владыка. — Ответил Аарон, и только безумец бы назвал его тон радушным.

Но, кажется, Райта такое очевидное недовольство только забавляло. Этот сукин сын словно знал! Все знал… и потому наслаждался.

Его жестокость была такой изощренной и виртуозной, что даже Аарон мог позавидовать его таланту.

Мужчина перед ним наклонился к Шерри, после чего что-то прошептал ей на ухо. Он говорил с ней. Не осталось и сомнений. Он позволял ей слышать свой голос, он давал ей такую привилегию, выделяя ее из всех. И это видел каждый. Потому у Аарона не осталось и следа сомнения.

Разговаривает с ней. Сейчас. Говорит то, что останется только между ними. Наверняка, он произносит ее имя, вслух, когда остается с ней наедине. Ночью. Да, по ночам он произносит ее имя, а еще все те нежные слова, которые должен говорить мужчина своей женщине.

«Хочу, чтобы ты показал свой дом Шерри. Кто может знать его лучше хозяина?» — блеснуло в глазах Владыки, когда он вновь выпрямился.

Что-то дрогнуло внутри. Владыка же не может быть настолько жестоким, чтобы давать ему возможность остаться с ней наедине?! Чертов Райт прекрасно знает, что он чувствует, не так ли?

— Владыка, мой дом блестяще знает и управляющий…

Желтый, непререкаемо-жестокий взгляд не дал прозвучать его дальнейшим словам.

«Ты сейчас пытаешься мне отказать?»

— Как я смею, Владыка. — Сквозь зубы процедил Аарон, а его руки сжались в кулаки.

Пусть видит, черт его дери! Ведь он этого и добивается. Точно, в его глазах промелькнула искра удовлетворения. Он играл и наслаждался игрой.

«Никак» — Ответил его взгляд — «Слышал, ты приобрел новых гончих. Вот твой управляющий мне их и покажет».

Ясно. Чертов ублюдок решил его проверить.

И Аарона так и подмывало спросить: А если я оттрахаю твою любимую Шерри в первой попавшейся комнате, ты будешь так же спокоен?

«Я надеюсь на тебя, Аарон» — Прищурился Райт, в то время как в его жестоких желтых глазах плескалось веселье.

Развлекался.

Что ж. Пускай. Аарон был уверен, что его Владыка не получит ожидаемого удовольствия от поставленного им спектакля.

Боже, он был невероятен.

Передо мной стоял Блэквуд… и в то же время не он. Я не узнавала в этом дерзком, властном, жестоком мужчине того прошлого, человеческого Блэквуда. Внешне это был он, но изменилась сама его суть. Не было никаких рамок, которые бы сдерживали непокорную стихию его души. Это… словно прибавили громкость, или добавили в картину еще с сотню сочных красок.

И моя человечность трепетала… Пусть к своему маленькому Властелину я привыкла, но этот мужчина… он был мне не знаком. И я не хотела оставаться с ним наедине, я этого боялась. О, как я боялась этого. А Райт… что он задумал, если его внимание столько резко переключилось с меня на каких-то гончих?!

Я точно знала, что дело тут нечистое. Возможно, я поняла это, увидев эту нешуточную битву, что разыгралась между этими мужчинами. Не было рукоприкладства и крови, но эти их взгляды… тот как они смотрели друг на друга, не оставило надежд — тут намечается что-то эпическое, по-настоящему грандиозное. И я не хотела в этом участвовать.

Как жаль, но моего мнения не спрашивали.

Наверное, именно поэтому я теперь бреду за хозяином этого замка, построенного в неоготическом стиле. Надо было состроить на своем лице гордость и безразличие. А я не могла. Потому что все мои попытки выглядели бы жалко.

— Что ты хочешь увидеть, эйки? — Проговорил этот мужчина, похожий на Блэквуда.

Только в этот момент я поняла насколько соскучилась по другим, знакомым людям. По глупым разговорам о всякой ерунде. В своей роскошной тюрьме, в доме Райта, я могла разговаривать (крайне осторожно и напряженно) лишь с самим повелителем и довольно редко с Тией, которая все еще была твердо убеждена в ужасном вреде, что причиняет мое любопытство и мои вопросы.

А это его «эйки»? Я от него совершенно отвыкла. Слово вызвало жуткую ностальгию. Стало горько и словно больно, что вообще не вписывалось ни в какие рамки. Ведь я пришла сюда, чтобы причинить боль Блэквуду, а не наоборот. Конечно, когда я указывала на шпили башен, я не знала кому именно принадлежит замок. Обстоятельства сложились идеально. Я ведь так хотела мести. Вот он — удачный момент.

Что я хочу увидеть? Мне было все равно. Мне было слишком тоскливо. Я скучала по дому. А этот Блэквуд… он был связан с моими последними днями, проведенными в Манхеттене, куда я так хотела вернуться. Я была здесь совершенно чужой. Это было так очевидно, словно… я была тропической птицей в скованных льдом землях севера. Эти отличия причиняли мне страдания.

И я ненавидела того, по чьей причине я теперь вынуждена испытывать эту боль.

— Как живется, чертов Блэквуд? — Спросила я между делом, проходя мимо мужчины, когда он не понятно по какой причине остановился.

Мне было без разницы куда идти. Этот длинный высокий коридор, подпираемый сотней выстроенных в ряд колон из черного обсидиана, тоже был неплохим вариантом. Потому я просто шла вперед, слушая звон своей юбки и браслетов с бубенцами, которые держались на моих лодыжках. Со временем этот мелодичный утонченный звук стал раздражать.

— Хм. Смотрю не так плохо, как бы мне хотелось. — Я критично осмотрела кованные двери, ведущие в какую-то комнату. Гнев, злость, раздражение (непонятно на что именно я тогда злилась), а еще собственное нынешнее положение настояли на том, чтобы я распахнула эти двери и прищуренным взглядом осмотрела внутреннее роскошное убранство.

— Все в твоих руках, Шерри. — Что-то с его голосом не так. Он стал каким-то непозволительно соблазнительным, глубоким. Но все это объяснимо. Чертов Блэквуд теперь не человек. — К тому же тебе не следует судить по первому впечатлению.

— В этом ты прав, чертов Блэквуд. — Я не стала утруждать себя закрытием дверей. Хотела привнести в его дом хаос. Хоть немного аномалии и беспорядка. — И все же, когда дело касается тебя, я сужу по первому впечатлению. Почему? Потому что с тобой всегда все очевидно.

— Ты так хорошо меня знаешь. — Пробормотал мужчина за моей спиной.

Смотреть на него сейчас было опасно. Потому я не оглядывалась, предпочитая глазеть на все эти стены, ковры, занавески, вазы и бронзовые статуи. И все же гораздо позже я должна буду признаться, что была искренне счастлива его слышать. Потому что он был для меня кем-то из прошлого. А по прошлому я тосковала. Еще позже, я смогу признаться себе и в том, что причина была не только в этом.

— Ну что ты! «Хорошо знаю» это не про нас с тобой…

— Нас с тобой. — Повторил Блэквуд глухо, как эхо.

— …но ты очевиден в одном. Все для себя. Все себе. Неважно, какой будет цена.

— Цена… она важна, маленькая эйки. На то она и цена. Улавливаешь? От слова «ценить».

— Это ты не улавливаешь, чертов Блэквуд. — Мой будничный тон радовал меня своей отлично подделанной безразличностью. — Цену ты знаешь, а вот ценить не умеешь. Точнее, мы имеем разные ценности.

— Мы. Нас. Так нравиться объединять, маленькая Шерри?

Мне показалось или в его голосе звучал сарказм прежнего Блэквуда?

— Объединять?! В чем-то, чертов Блэквуд, например, во взаимной ненависти.

— Не могу сказать этого о себе, эйки. — Усмехнулся мужчина, когда я зашла в очередную комнату, трогая какие вещи, перекладывая их с места на место.

— Значит, скоро сможешь.

— У тебя есть план, расчетливая Шерри?

— Ну ты же не думаешь, что я пришла сюда в гости? Ты же не настолько наивный, чертов Блэквуд?

— О, у тебя неплохой учитель. Или извращенная жестокость нынче заразна? Может она передается… половым путем?

После этих его слов я была вынуждена обернуться.

Мне показалось или в голосе Блэквуда звучала… ревность? Бред, конечно, ведь этому мужчине было плевать на меня. В смысле, он же получил от меня все что хотел. Может он что-то и чувствовал (примитивную похоть) по отношению к моей персоне, но то было в прошлом. И тогда он был человеком. Теперь у него было все… или нет?

Хм. Это ведь может сыграть мне на руку, не так ли? Нужно только убедиться в своей теории. И если она верна, то я возьму от Блэквуда львиную долю если не боли, то гнева точно.

— Половым путем, Блэквуд? — Прищурилась я, вновь начиная рыться в его вещах. Мне лично было все равно, что там лежит, я даже не видела этих вещей. Мне просто нужно было чем-то себя занять. — Не знаю. Если бы это было правдой… — Я осмотрела его с головы до ног, медленно и оценивающе, насколько смогла. — Славно, что у нас с тобой до этого не дошло. Не хочу выглядеть старой злобной стервой.

Кажется, он был ошарашен.

— Я не так уж и стар, эйки. И еще на многое способен. — Проговорил он в итоге. В его голосе звучало обещание, открытое предложение. Или это мое воображение разыгралось.

— О, не стоит, Блэквуд. В конце концов, ты постарался достаточно. Ну ты понимаешь о чем я, не так ли? Полное удовлетворение мне теперь обеспечено. И в этом есть и твоя заслуга.

— Не стоит благодарности. — Прорычал он за моей спиной.

А мне уже нравилось, я входила во вкус. Играть на столь изумительном инструменте, как Блэквудовские нервы, было наслаждением. Его злость — бальзам для души, желающей мести.

— А я и не собиралась тебя благодарить. Судьба… это ведь судьба, не так ли, Блэквуд? Ты же должен понимать. — Я пошла дальше по коридору. Главное — поменьше смотреть на него. А то его вид выбивает из моей головы все мысли. — Мне только вот что не понятно. Какого черта ты носишь обручальное кольцо? Нравится украшение? Жаль расставаться? Или ты просто невероятно скуп?

— О, что оно здесь делает? Я о нем совершенно забыл, эйки. Слишком незаметная вещь на моей руке.

Ага, конечно. Так я и поверила.

— Продолжаем лгать, чертов Блэквуд? — Я дошла до лестницы.

Вверх или вниз? Подниматься было лень. Особенно если учесть высоту башен. Потому я взяла факел, сбегая по ступенькам вниз, в холодные объятья темноты подвала.

— Лгать? Ты на что-то пытаешься мне намекнуть, эйки? — В темноте его голос звучал еще более устрашающе и вкрадчиво, отражаясь от стен, поражая своей глубиной и звучностью.

— Намекнуть на то, что ты лжешь. Точно. — Я ускорила шаг, словно пыталась убежать от мужчины позади меня.

— Лгу. — Вновь повторил он, его голос стал звучать многограннее, разлетаясь густым эхом по черному коридору. — Лгу. — Слово заставило меня обернуться и… не обнаружить Блэквуда за своей спиной.

Все внутри меня похолодело. Здесь было слишком темно и незнакомо. Я с этим тусклым факелом заперла себя с чудовищем в этом лабиринте подземных коридоров. Только теперь до меня дошла глупость совершенного.

— Лгу, эйки. — Голос звучал в темноте, но я не видела его источника — самого мужчину. Озираясь по сторонам, я пошла обратно. Надо было поскорее покинуть это пугающее место. — Да, маленькая Шерри. Это заметно не только мне. Но и тебе, не так ли? Моя ложь так очевидна. — Его голос наполнял этот коридор, стремясь следом за мной. Мне почудилось прикосновение, от которого я отскочила, ругая себя за мнительность. Рядом со мной никого не было. Я никого не видела. — Ты сможешь мне сказать, в чем именно я лгу тебе? Скажи. Я хочу это услышать.

— Пошел ты к черту, Блэквуд. Я ухожу. — Бросила я, поднимая факел выше над головой. Какой-то поворот. Еще один. Ох, черт, сколько же тут этих коридоров?!

— Скажи, Шерри. Скажи… — Его шепот прошелся по щеке к шее чувственным касанием, заставляя меня покраснеть и припуститься еще быстрее в неизвестность и темноту. — Давай. Скажи, что я лгу в том, что ты мне безразлична. И насчет кольца я лгу. Я его ношу специально. Скажи мне это. Скажи, что я ношу его, потому что хочу думать, что ты все еще принадлежишь мне.

— Ты спятил совершенно, Блэквуд. — А я совершенно заблудилась. К тому же теперь мне было по-настоящему Страшно. А свет факела становился тусклее, он уже не давал достаточно света для того, чтобы уверенно идти, не спотыкаясь. — Раньше то был чокнутым, а теперь абсолютно свихнулся.

— Точно. — Еще одно прикосновение, словно мужские пальцы прошли по шее до груди. — Я думал, что моя панацея — отнятая сила. Я ошибся. Это было просто очередной ложью. Я пытался избавиться от тебя, эйки. Ты слишком сильно влияла на меня. Это было непозволительно.

— Ну что ж, ты своего добился…

— Почти. — Шумный вдох раздался прямо рядом со мной, заставляя меня вздрогнуть и обернуться. Пусто. И я не понимала, как у него все это выходит. Этот монстр основательно пугал меня. — Потеряв, я понял, чего хочу на самом деле.

— Конечно. После исполнения одного желания, ты нашел себе другое. И как, тут средством достижения тоже буду я? Извини, но похоже я не смогу тебе помочь. Все же я теперь принадлежу другому.

Мой факел погас. Ледяной порыв непонятно откуда взявшегося ветра послал тысячу мурашек по моей коже и лишил единственного источника света. Здесь было темно, как в могиле.

— Ты думаешь, меня это остановит? — Прозвучало над ухом тихое рычание, которое вызвало волну дрожи во всем теле. — Я ведь чудовище, девочка.

Я хотела бежать. Исчезнуть. Да просто сквозь землю провалиться. Мне нужно было уйти как можно дальше из этого треклятого коридора.

— Но чудовище, которому я принадлежу, сильнее тебя, чертов Блэквуд. Тебе меня не запугать своими… трюками.

— Это не трюки, эйки. Это то, чем я являюсь. — Я не могла ничего разобрать в этой темноте. А мужской голос теперь звучал словно внутри головы. — Смотри. Что ты видишь, маленькая Шерри?

— Ничего я не вижу! — Я уже собралась броситься бежать подальше от этого места, но меня прижала к стене неведомая сила. Это были не руки… я не чувствовала прикосновения… просто меня что-то заставило прижаться к этой холодной стене.

— Значит, ты плохо смотришь. — Опять это горячее дыхание, которое стекло с моего лица на шею, грудь, ниже, касаясь живота. Я задрожала, готовая упасть.

— Оставь меня в покое, Блэквуд. — Пробормотала я сдавлено, все еще пытаясь сдвинуться с места. — Ты… ублюдок знаешь, что я… боюсь темноты!

— Это не темнота, эйки. Это я. — Опять настойчивое прикосновение. К ногам, выше, к бердам. По животу, к груди. — Я вокруг тебя. Я касаюсь тебя. Ты дышишь мной.

— Я ухожу. Отпусти…

— Никогда. — Выдохнул он, опаляя мою щеку. — Ты сама меня держишь. А еще что-то требуешь от меня.

— Чертов Блэквуд, мне кажется, или ты меня в чем-то обвиняешь?! Ты, кто отдал меня за собственную свободу?! Да как ты смеешь…

— Но именно ты забрала меня.

— Да кому ты нужен…

— Может, тебе. Твоя нужда очевидна. — Его тихий смех прокатился теплой волной по моей коже. И это было самой совершенной интимной лаской, которую мне доводилось ощущать. — Мой Владыка хорошо справляется, эйки? Тебе нравиться, как он проводит с тобой ночи? — Мое тело прижало чужое. Я не видела ничего, но могла ощущать чужие руки, настойчивые прикосновения к лицу, к ключице, к груди и животу. — Твое тело так отзывчиво на мужские прикосновения, маленькая Шерри. Помнишь тот раз? В том темном коридоре. Ты не знала, кто я. Но то, как ты выгибалась навстречу, то, как ты просила моих прикосновений… Боги, девочка, это было великолепно. — Мою шею осторожно обхватила грубая широкая ладонь, и теперь раскаты моего пульса чувствовала не только я. — Ты ведешь себя с Райтом так же? Ты умоляешь его дать тебе удовольствие, эйки? Просишь его? Громко или тихо? Ты кричишь или шепчешь?

— Ты… совсем больной. П-пусти меня…

— Знаешь, от звука твоего голоса можно кончить. Серьезно, тебе стоит только произнести имя. — Ладонь скользнула в мои волосы, сжимая, прикасаясь, пропуская пряди меж пальцев. — Позови меня. Давай. Произнеси мое имя. — Тяжесть мужского тела, которое прижалось ко мне снова, вывело воздух из моих легких резко и быстро. Я чувствовала его, напряженного и готового, каждой клеточкой своей кожи. И если бы не мой великий Страх… — Я так долго ждал, когда ты произнесешь мое имя. Я до сих пор жду.

— Ну можешь продолжать ждать, чертов Блэквуд. — Я нашла в себе силы, поднять руки и попытаться оттолкнуть мужчину. Но… мужчины не было. Мои ладони наткнулись на пустоту.

Кажется, я схожу с ума по-настоящему.

Меня больше ничего не держало, потому я стремглав понеслась по коридору с расчетом на то, что в итоге все же найду выход из этой нескончаемой тьмы.

— Девочка. Тебе нужно просто сказать это. Скажи. Простые слова. — Его голос преследовал меня напуганную и растерянную. — Я жив до сих пор, хотя ты клялась, что воспользуешься любой возможностью. Что помешало тебе, эйки?

Хороший вопрос.

— Не было… возможности.

— Ложь. Мы оба это знаем. — Его голос звучал уже где-то вдалеке, разлетаясь по коридору, отражаясь от стен, на которые я опиралась. — Ты не хочешь моей смерти. Верно? Ты просто хочешь меня.

Моей боли. Моей страсти. Моего поклонения и обожания. Моего раскаяния и власти надо мной.

Чертов Блэквуд еще никогда не пугал меня так сильно. Теперь же я была просто в ужасе. Еще в больший ужас я пришла, когда задумалась над его словами, понимая насколько он… прав.

— Все это будет невозможно, если я буду мертв. — Он вновь был совсем близко, но не настолько, чтобы я могла ощутить его руками. — Я здесь, эйки. Тебе нужно просто сказать, произнести эти слова, чтобы получить меня. Ты ведь этого добивалась? Ты хочешь этого. — Его голос зазвучал совсем близко, так тихо и так вкрадчиво. — Я тоже хочу этого. Я мечтаю об этом.

Его слова вырвали из моей груди шумный, прерывистый выдох.

— Да пошел ты! Ты… сволочь, продал меня за свою свободу. И ты… гореть тебе в аду, вместе с другими лжецами и предателями, Блэквуд! — Мой голос звучал жалко и тихо. Но… говорить мне такое, при том, что он сам же отдал меня другому? Не думала, что его можно ненавидеть больше, чем в данный момент.

До моего слуха донесся скрип петель, а потом меня толкнули. Я пробежала по инерции, чувствуя, как холод с новой силой обхватывает мои обнаженные плечи.

— Читай. — Прорычало за моей спиной.

Мой факел, зажатый в дрожащей руке, вспыхнул как по волшебству. Не знаю, что заставило меня его удержать в ослабшей руке.

В итоге я быстро, растерянно оглянулась, отмечая, что нахожусь в этой темной комнате, заваленной какими-то бумагами, одна. И все же тут ощущалось кожей чужое присутствие. Он мог обмануть мое человеческое зрение, но не то шестое чувство, которое вопило о необходимости убираться отсюда как можно дальше.

Он сказал «читай?»

Я вновь огляделась, видя все эти свитки. Он же не о них? Это же безумие…

Только потом я заметила надписи на стенах. Такие мелкие, которые блестели в свете огня красным.

Я сделала неуверенный шаг вперед, потом еще один. И вместо того, чтобы броситься к тяжелой двери, я подняла факел над головой, осматривая все эти вырубленные в камне строчки. Нет, не вырубленные, а словно выскобленные. Ножом… чем-то крепким и острым…

— Читай. Давай. — Он вновь повторил свое требование рычанием.

Что-то помешало мне послать его к черту и в этот раз.

Английский? С чего это вдруг? Мне даже стал интересен смысл написанного. А еще, почему для Блэквуда это так важно.

Мой взгляд выхватил одну строчку из массы слов.

— Вслух! Читай вслух, Шерри.

Нет, он точно спятил. А моя человечность и страх заставили подчиниться.

— Как… как же бессмысленно было думать, что отдав ее… я так же легко избавлюсь и от того, что испытывал все это время. От воспоминаний. От банальных чувств. — Пробормотала я сбивчиво и крайне тихо. — Желание… Конечно… я хочу эту женщину. Хочу с такой одержимостью и страстью, на которую думал, что уже не способен… Вот это да… Чертов Блэквуд, ты, кажется, влюбился. Не завидую я ей. — Мой резкий насмешливый выдох огласил комнатку, когда я взглядом прочитала последующие строки. — Блэквуд, ты жалок… Фантазировать о ней…

— Точно. — Я готова была закричать, когда мужчина резко прижал меня к стене, прижимаясь сзади и накрывая мой рот своей ладонью. — Фантазирую о ней каждую ночь. В тот раз, когда я делал эту запись, эйки, я представлял нас в моей ванной. Эта комната просторная, с огромным круглым бассейном посередине. И я представлял, как поставлю ее на колени на пол, пододвину к краю, стоя в воде, и войду сзади. Ее спина будет выгибаться, а руки сжиматься, словно она отчаянно хочет почувствовать меня под своими ладонями. И она будет кричать, когда я буду иметь ее так, как давно хотел. И среди ее криков и звуков нашего секса будет слышен мой голос. — Он уже откровенно терся об меня. Я ощущала эту его выпирающую штуку, вжимающуюся в мои ягодицы, чувствуя, как медленно плавлюсь, таю… — Мой голос… в нем будут все те слова, которые я захочу ей сказать. Захочу, чтобы она их услышала, чтобы она кончила, слушая их. Я буду говорить ей: Шерри, девочка, я так давно хотел тебя. Именно так. В тот раз, когда ты пришла ко мне… в первый раз, когда ты так наивно зашла в логово чудовища. Когда это чудовище увидело тебя на коленях, с оголенными бедрами и поднятой попкой. Я так хотел задрать твою юбку, отодвинуть в сторону те черные трусики и войти в тебя. Заполнить тебя, почувствовать тебя, тесную, влажную, жаждущую меня. Я так хотел слышать в тишине своего дома твои стоны. Я так хотел отметить тебя. Оставить себе… Это было животной потребностью, Шерри. Маленькая Шерри. Моя Шерри-девочка.

Если бы он коснулся меня в этот момент, если бы мужчина просто дотронулся до меня там

, я бы испытала оргазм всей своей жизни. Это… чудовище довело меня до такого состояния одними словами и движениями своего мощного, твердого тела позади меня.

Я нуждалась. Я была самой нуждой, прижатая к этой холодной стене горячим мужским телом.

Однако то, в чем я нуждалась было настолько порочным и непозволительным, что я начала желать простой пощечины, которая бы могла меня отрезвить. Мне необходима была та сила, которая поможет отдалиться от этого мужчины в столь опасный момент. Я боялась. Боялась того, что убери он свою ладонь с моих губ и с них сорвутся эти постыдные, полные мольбы крики.

Он же предал меня! Как же я не могу понять это?! Неужели мне мало осознания того, что этот ублюдок отдал меня другому мужчине, что он вырвал меня из привычной среды, что забрал у меня родину, мою прошлую спокойную жизнь. Что он варварски присвоил и разбил все, что было у меня, ради собственной выгоды. Неужели этой правды недостаточно, чтобы оттолкнуть его?!

Он ведь вообще может лишь использовать меня. В личных целях. Раньше он хотел посредством меня получить свободу. Теперь посредством моего тела он хочет получить удовлетворение. Животное, чудовище, сволочь…

А мое тело…. Что ж, это инстинкт, примитивное животное желание, которое исчезает мгновенно. Мне просто нужно выбраться отсюда. И попытаться его снова возненавидеть.

С моих губ соскользнула чужая ладонь, давая сделать глубокий, дрожащий вздох.

— Я теперь… я теперь не твоя. Чертов Блэквуд! — Мой голос становился с каждым словом громче. Я даже смогла вывернуться из его вполне материальных объятий. — Да и не была твоей. Возможно, когда-нибудь до тебя дойдет, что своим ты можешь называть лишь то, что отдано добровольно, а не отобрано силой! И… и если я еще раз замечу тебя поблизости, я… сделаю так, чтобы ты больше никогда не смог подойти и причинить мне вред. И если вспомнить, как ты боишься смерти, то тебя это удержит на расстоянии. А чтобы удержать тебя на расстоянии наверняка запомни, что я… никогда тебя не прощу за то, что ты сделал. Сравни силу моей ненависти к тебе с силой твоего повелителя, а потом возведи ее в квадрат. Может тогда до тебя дойдет, что ты… отвратителен мне!

Я не пыталась найти его взглядом. Я смотрела куда-то в сторону, вниз. Произнести все это ему в глаза, было для меня непосильной задачей. Потому, когда я закончила свою гневную, сбивчивую (и не совсем честную) триаду, я вылетела из комнаты, выбираясь в коридор через приоткрытую дверь.

Пусть сейчас я и сама пришла к нему, но говоря все это, я почему-то была уверена, что Блэквуд сам будет искать встреч. И я боялась этого. Потому что не доверяла себе абсолютно.

Он не преследовал меня. Не было ни шагов, ни голоса, ни прикосновений.

С уже исправно горящим факелом я на удивление быстро отыскала лестницу, ведущую наверх, стремительно по ней поднимаясь. И славно, я могла объяснить свои раскрасневшиеся щеки и бешено бьющееся сердце этим нелегким подъемом.

Славно и то, что когда я поднялась, ничего объяснять не пришлось.

Райт находился во дворе, у ворот. И он выглядел безразличным и крайне… беззаботным. Он не сказал мне ни слова, когда я появилась, растерянная, с алыми щеками и трясущимися руками.

Вид Владыки был таким, словно он сделал что-то, что его крайне обрадовало. Словно все это время он решал сложное уравнение и ответ наконец сошелся. И в этот момент, когда я вновь села перед ним на зверя, мне показалось, что Он знает все.

И что это все было подстроено и задумано изначально не мной, а им.

И от того я почувствовала себя еще более использованной.