Упс... Ошибочка вышла

ГЛАВА 6

Решение Веры было предсказуемым, понятным. Дэреку оно не нравилось, но желание девушки сохранить тайное тайным от уважал. Чайная, короткое возвращение домой за корзиной и посещение рынка позволили отсрочить действительно важный разговор о необычном поводке.

Вера с любопытством ходила между торговыми рядами, присматривалась к продуктам, размышляла, что могла бы приготовить на отборе. К ее сожалению, для обещанной пиццы не хватало важного ингредиента, который Вера называла томатом. Тогда же выяснилось, что названия и вкус некоторых овощей землянке незнакомы. Она с явным замешательством крутила в руках крупную сиреневую морковь.

— У вас морковки нет? — хмыкнул Дэрек, укладывая в корзину купленные овощи.

— Она оранжевая, — растерянно ответила девушка. — Я не знаю, как эта поведет себя в блюде. И вот эту травку я не знаю, а пахнет вкусно.

Она указала на пучки бордово-желтой прошки.

— Так вы та самая земная госпожа? — догадался знакомый торговец.

— Та самая? — переспросила Вера и исподлобья глянула на Дэрека.

— О невестах весь город говорит! — отмахнулся полный торговец и затараторил, не дав магу объяснить. — Каково ж вам теперь тут? Новое ж все, непривычное. А если на наши овощи, хотя б и самые расчудесные, прям как мои, по первости тело не так откликнется? Это что ж, мне потом перед госпожой Цельессой отвечать? Нет уж, и не уговаривайте! — с жаром заявил зеленщик. — Хоть и не хочется покупателей к конкурентам посылать, но вам надо к тангорке подойти. Вон там ее ларек, — торговец вышел из-за прилавка и указал направление: — последний в ряду. По правую сторону. А это вам, госпожа.

Он вручил девушке яркий пучок пряной прошки.

— От этого точно никому плохо не будет. Трава целебная, вот господин Алистер подтвердит. Для супа или овощного блюда какого прям незаменимая!

— Спасибо. Пахнет очень интересно, — улыбнулась девушка и, поблагодарив торговца, отошла от прилавка.

Дэрек подхватил корзину, последовал за Верой.

— Я даже не подумал, что вся еда другая. Ты уж прости, — поспешил извиниться он.

— Он просто перестраховывается, — Вера поднесла к лицу пучок, понюхала. — Да и то спохватился только после того, как ты уже расплатился. На прилавок тангорки глянем, конечно. Может, хоть у нее клубника есть, а то на всем рынке ни ягодки.

— У нас в это время медовая колючка поспевает. Я купил пару. Ты видела? Такие круглые плоды с шипами?

— А, каштаны-переростки, — Вера размяла пальцами листок прошки. — Заметила. А это что? Пахнет и мускатным орехом, и чуть-чуть базиликом, и еще чем-то.

Дэрек рассказывал о приправе, о применении прошки, пока они шли к прилавку тангорки. Думать о ценах, которые за редкие фрукты и ягоды заломит женщина, не хотелось. Драконья скупость подсказывала, что десятком медных монет точно не отделаться. Но Вера в который раз поразила прагматичностью. Она шепотом попросила мага не выдавать ее земное происхождение, а на предложение торговки подсказать что-нибудь, ответила лишь, что ищет вдохновение, думает, что бы приготовить эдакое.

— Не думал, что мы уйдем без покупок, — признался Дэрек, когда каких-то десять минут спустя они отошли от прилавка.

— Клубники у нее нет, томатов тоже, без петрушки с укропом я вполне обойдусь и еще не настолько давно в Эвлонте, чтобы искать гречку, — хмыкнула Вера.

— А что ее искать? — удивился маг. — Тут есть. Даже дома есть.

— Моя мама была бы счастлива, — улыбнулась девушка. — Мир считается пригодным для жизни, если в нем есть гречка.

Выяснить, чем именно это крупа так выгодно отличается, по мнению землян, от остальных, Дэрек не успел — Вера заговорила о блюдах, которые могла бы попробовать приготовить с новыми ингредиентами. Открытый луковый пирог, закрытый капустный, пельмени, белая пицца, беляши и мясо с грибами в сметанном соусе сменились десертами.

— Ты, кажется, голодная, — перебил Дэрек девушку, пытавшуюся вспомнить рецепт какого-то торта.

Она кивнула, смущенно улыбнулась.

— Мне в таком состоянии в магазин заходить нельзя. Накупаю столько, будто неделю не ела и хочу за один присест восполнить упущенное. Я очень рассчитываю на твою помощь с готовкой. Тут все другое. Дрожжи, мука, специи. Я уже молчу об овощах. Не хочу испортить продукты, а перед вторым туром нужно потренироваться.

— Моя кухня в твоем распоряжении, — с легким поклоном заверил Дэрек и распахнул перед девушкой калитку. И только тогда, ощутив пальцами тепло распознающего заклинания, он понял, что впервые за многие годы возвращение домой не было неотвратимой и тягостной неизбежностью.

Во время короткого, но необходимого общения с отцом Дэрек цеплялся за мысли о Вере. Образ девушки помогал выдерживать удары раздражением и яркой, ядовитой завистью. Она, будто металлические шипы, проникала под кожу, царапала и жгла. Отец прикрывал ее придирчивыми расспросами о первом собеседовании, о леди Айле, но не из-за того, что стыдился своих чувств. Он всего лишь не хотел, чтобы они были очевидны сыну.

Дэрек не уставал удивляться тому, что отец в самом деле не считал такую выраженную зависть чем-то зазорным или нездоровым. Дэреку иногда даже казалось, отец не просто не пытается хоть как-то сдерживать чувства, а нарочно распаляет себя, чтобы на общение с сыном пришелся пик эмоционального отклика. Чтобы чувства, в ранящую силу которых Корвин Алистер не верил, производили наибольший эффект. Предположение было горьким, нежеланным, но некоторые разговоры с отцом подпитывали его, укрепляли новыми доводами.

Так было и в этот день. Дэрек старался не обращать внимания на оскорбительные формулировки вопросов, а думать о Вере, о ее улыбке и словах. Мысли о девушке помогали тем сильней, чем более личными были воспоминания. Воскрешенные в памяти объятия наяву смягчили жестокий удар ментальной магией, мысль о поцелуе в щеку помогла быстрей прийти в себя в коридоре, когда пытка общением с отцом закончилась.

Прижимаясь спиной к двери, Дэрек услышал, как скрипнуло колесо кресла, когда отец, пожаловавшийся под конец на недостаток сыновнего внимания, вернулся к столику у окна. Внимание, общение… Конечно, отцу его недоставало, но благодаря Сатти Татсу он всем сердцем верил в то, что дорогое лекарство, разработанное Дэреком, чуть ли не яд в чистом виде. Эта убежденность была столь сильна, что Корвин Алистер однажды на глазах сына, отказывавшего себе в еде ради покупки редких ингредиентов, вылил микстуру на пол.

Только чудо помогло тогда Дэреку сдержать магию и слова. Чудо, оказавшееся сильней расшатанного недоеданием и недосыпом резерва, сильней общей усталости из-за работы и непроходящей нервозности, обусловленной истощившимся запалом. Даже спустя много месяцев Дэрек поражался тому, что в тот момент просто попрощался с отцом и напомнил, что вернется через пять недель после восстановления запала.

Прислушиваясь к звукам, доносившимся из комнат отца, молодой дракон с привычной обреченностью думал, что ни Корвина Алистера, ни его сослуживцев невозможно убедить в том, что эмоции — ментальная магия — способны причинять боль. Деда даже судом не проняло. Это ж додуматься надо было вытащить отца на прогулку, зная, что тот вылил лекарство! Хорошо, что Дэрек не поддался на уговоры, а оформил временную передачу опекунства официально через законника. Иначе все судебные издержки, взятки пострадавшим, чтобы согласились на мировое решение, компенсации и штраф пришлось бы платить Дэреку, а не Сатти Татсу.

Отец тогда очень оскорбился из-за того, что сын не взял на себя драконью часть расходов, и до сих пор часто попрекал этим. Особенно в присутствии деда. Но вопреки нападкам Татса, недовольству отца и ударам эмоциями Дэрек позиции не сдавал, не заплатил и не одолжил деду ни медяка, прекрасно зная, что даже такая уступка будет расценена как признание вины и ответственности.

Наверху послышались шаги — Вера спускалась с чердака. Ее теплые пальцы уютно скользнули в предложенную ладонь, и думать о хорошем сразу стало несравнимо проще. Девушка, переодевшаяся в совсем простое светло-голубое платье с широким синим поясом, выглядела прелестно.

— Тебе очень идет, — признал Дэрек.

— Я подумала, что не стоит смущать тебя слишком уж облегающими штанами, — улыбнулась Вера.

— Я очень ценю твою заботу о моем душевном равновесии, — он ответил легким поклоном, жестом пригласил девушку пройти на кухню. Дэрек держал лицо и старался не показать, какую боль причинили направленные на него чувства отца. К привычному раздражению и зависти старшего Алистера, слышавшего короткий разговор, в этот раз примешивалось еще одно жгучее чувство. Лишь несколько часов спустя помогая отцу с купанием, Дэрек понял, что новое чувство называлось ревность.

На первом этаже дома всегда было неприятно находиться, но резких ударов, будто током, я не ожидала. Казалось, я продиралась сквозь заросли ежевики и крапивы. Но не столько телом, сколько душой. Премерзкое ощущение дополнялось отвратительным пониманием того, что Дэреку значительно больней, чем мне. Оглядываясь на закрытую дверь в комнату, заметила, что он держит улыбку, но выглядит она искусственной и вымученной, потому что взгляд стал тусклым.

К счастью, чем дальше мы отходили от прихожей, тем меньше ощущалось царапающее жжение. У плиты и вовсе стало терпимо. Для меня, не для Дэрека. Поэтому я молча взяла его за руку и вывела во двор. Только там, рядом с колодцем, он вздохнул с видимым облегчением.

— Я не хочу обсуждать это в доме, но что это только что было? — пытливо глядя на Дэрека, спросила я.

Он нахмурился, отвел глаза.

— Не вздумай притворяться, что не понимаешь, о чем я говорю. В доме находиться невозможно. Почему?

— Это сложная тема. Очень сложная, — прозвучало блекло и сухо.

— Ладно. Тогда обсудим за ужином и бокалом вина. Не зря же купили, — решила я. — Пока я не хочу возвращаться в дом. И тебя отпускать не хочу.

— Ты же голодная, — возразил он. — Нужно еду разогреть.

— Обойдусь пока. Психическое здоровье дороже, — заявила я и, заметив, как тяжело вздохнул Дэрек, шутливо предположила: — Или ты боишься, что я тебя съем?

Он покачал головой и, хвала местным высшим силам, в тон ответил:

— У меня всегда есть возможность сменить ипостась. Чешую ты не прокусишь, какая бы голодная ни была.

— Кстати, Лирс в магазине одежды упомянул частичное превращение. Это как?

Мое чистое, незамутненное любопытство Дэрека озадачило и смутило.

— Вообще-то частичное превращение — очень плохой признак. Дракон или драконид в этом состоянии уже плохо контролирует себя и свою магию.

— Но Лирс явно вызвал это состояние нарочно.

— Иногда так делают для устрашения, — признал маг. — Или предупреждают, что предел близок. Лицо меняется, черты заостряются, становятся…

— Грубыми, резкими, — подсказала я, вспомнив, как преобразился Дэрек, когда велел леди Айле сменить тему.

Он кивнул:

— Вот-вот, правильная характеристика. Скулы становятся более выраженными. На них появляется чешуя.

— Зеленая? — брякнула я.

— У кого как, — спокойно ответил Дэрек, не заметивший, к счастью, моего ляпа. Мне ведь неоткуда было знать, что его крылья зеленые. — Зависит от цвета дракона.

— А что, много вариантов?

— Не так чтобы очень. Ты точно не хочешь вернуться в дом? Там бы и обсудили. Может, уже легче будет.

Я отрицательно потрясла головой:

— Нет, пока переждем. Хотя ты прав, стоим без дела неприкаянные. Огород давай хоть польем. То, что в тени.

— Не надо, у меня оросительная система отлажена. Нужно только будет соединить в нескольких местах вечером, — он неопределенно махнул в сторону большущих бочек, стоящих под крышей. Заметив мой живейший интерес, предложил показать.

Система из множества трубочек, идущих к грядкам, в самом деле была хорошо отлаженной не только с точки зрения простой физики, но и магически тоже. Так все растения получали необходимое количество воды, а Дэрек после рабочего дня не носился по большому огороду с лейками. Почувствовав, что травки, кусты, плодовые деревья и прочее в умело обустроенном хозяйстве мне действительно интересны, мой похититель провел экскурсию. Тогда же выяснилось, что подавляющая часть грядок была занята вовсе не овощами, как я думала, а лекарственными травами.

— Когда мне на работе заказывают эликсиры для сослуживцев, в смету, разумеется, входит и плата за травы. Начальник знает, что я выращиваю сам почти все, что нужно. Он экономит на перекупщиках, мне выгодно, потому что он платит по средней розничной цене, и мы оба лишены необходимости торговаться, — поправляя на опоре плеть незнакомого растения, объяснил Дэрек.

Меня же не покидало ощущение, что шеф знал о финансовых сложностях подчиненного и помогал. Видимо, ценил работника.

— У тебя хороший начальник.

— Да, хороший, — улыбнулся Дэрек. — Но нам обоим повезло друг с другом. У меня стабильная работа, ничего, что порой очень напряженная, дополнительные заказы, обмундирование. А у него надежный специалист высокого уровня с сильным магическим даром.

— Ты скромный, оказывается, — улыбнулась я.

— Это просто правда, — он пожал плечами. — Алхимик я очень хороший, тут нет смысла приукрашивать действительность. Артефактор — хороший, целитель — средний.

— А боец?

— Тут сложно, хотя, скорей, тоже средний, — чуть нехотя признал Дэрек. — Во время обучения хвалили, сейчас тренер стражи тоже мною доволен. Но опыта боевого у меня немного. Сама понимаешь, работа у меня кабинетная. На месте преступления я оказываюсь, когда там все под контролем. В дуэли не ввязываюсь, так что настоящий уровень и не проверить.

— У вас что, зазорно не быть сильным бойцом? — я искренне удивлялась тому, что Дэрек явно оправдывался.

— Да нет, не зазорно. Напротив, все стремятся развивать свой дар в направлении наибольшей склонности, чтобы получать наилучшие результаты.

— Тогда почему ты не объясняешь мне, как сложно без постоянного опыта определить уровень твоих целительских навыков? — строго спросила я.

Он бросил в сторону дома короткий взгляд и вздохнул:

— Из-за отца. Он в свое время был хорошим боевым магом, а для драконида так и вовсе исключительно хорошим. Он многому научил меня, но сильнейшим бойцом Эвлонта я так и не стал.

— И вообще возишься с пробирками, а это недостойное дело для настоящего мужчины, — дополнила я. — Так?

Дэрек кивнул.

— Да, так. Еще и бывшие сослуживцы, которые его навещают, неизменно спрашивают, не перевели ли меня еще из кабинета в боевое подразделение, — он махнул рукой. — Это все мелочи. Я знаю цену своим знаниям, начальство мной дорожит. А слова драконидов, которые только к боевой магии и способны, — это просто слова. Не более.

Он говорил уверенно, спокойно и, к счастью, я чувствовала, что для Дэрека это не только фразы для собственного утешения. Он верил в них и был прав. Поэтому я не стала подчеркивать, что нападки отца и его сослуживцев в лучшем случае объяснялись узколобостью. Тем более я была убеждена в том, что в отце говорили зависть и желание самоутвердиться. Токсичность в худшем проявлении.

— Уже довольно много времени прошло, — Дэрек задумчиво посмотрел в сторону кухни. — Думаю, можно вернуться.

— Попробовать стоит, — согласилась я, отметив, как от голода подвело желудок. — Но выйдем, если опять будет тяжело. И помни, — я погрозила пальцем, — меня не проведешь нарочито спокойной улыбкой. Я, как и раньше, почувствую, что на тебе влияние дома сказывается сильней.

Дэрек посмотрел мне в глаза, и я впервые по — настоящему осознала выражение «взгляды красноречивей тысячи слов». Он был тронут и приятно поражен моим небезразличием. Дэрек подал мне руку, наши ладони соприкоснулись, и у прочитанного по взгляду появилось подтверждение. Я почувствовала эмоции Дэрека. Все же интересное заклинание этот поводок!

Действительно, спустя время в доме вновь стало возможно находиться. Дэрек разогревал еду, я накрыла на стол, подготовила поднос, предназначенный для старшего Алистера. Все делалось тихо, будто по секрету, словно мы боялись разбудить спящего. Дэрек отнес отцу ужин и вернулся довольно быстро, но и короткого общения с родственником хватило, чтобы получить заряд негатива, который отчего-то ассоциировался у меня не с досадой или горечью, а именно с болью. Это укрепило решение добиться четких и исчерпывающих ответов.

Свежий светлый хлеб, местный аналог привычного айнтопфа с брюссельской капустой и свининой, красное вино и медовая колючка на десерт. Эвлонтский фрукт по вкусу напоминал хурму, а выглядел странно. Снаружи — большущий, размером с дыню каштан с типичными шипами и разделением кожицы на части. Внутри — россыпь оранжевых ягод, похожих на физалис. С вином и разговором колючка прекрасно сочеталась, а большего от нее я и не ждала.

За окном постепенно сгущались сумерки, Дэрек наколдовал огоньки. Оказалось, теплого сияния этих светильников и насыщенно красного вина нам обоим не хватало, чтобы расслабиться и побороть стресс последних дней. Всего пара глотков, а тугой узел в груди, в который связаны чувства, расслабляется, дышать становится легче.

Судя по всему, вино, как и шоколад, было для Дэрека одним из забытых удовольствий, но явно пошло ему на пользу, как и мои расспросы. Начала я издалека, предположив, что добротный дом принадлежал семье Алистеров давно.

— Нет, — Дэрек покачал головой, — дом построил отец незадолго до моего рождения.

— Дорогое, наверное, удовольствие. Место хорошее, в пригороде одной из столиц. Участок очень большой.

— Ты права, дорого обошлось. Драконья доля его вознаграждения за добытую землянку ушла на дом и землю, — согласился Дэрек. — Но для отца собственный дом всегда был одной из целей. Он ведь сам из бедной семьи, родители рано умерли. Он последние годы до совершеннолетия в приюте жил, потому что других родственников нет, позаботиться о нем было некому.

— Понятно, почему свой дом так важен, — кивнула я. — Даже не рискну предполагать, как долго твой отец копил на артефакт. У него ведь не было никакой финансовой базы. Как, впрочем, и у тебя.

Удивительно, но комплимент целеустремленности не произвел никакого позитивного впечатления. Дэрек помрачнел, между бровями наметились морщины, глаза он отвел и задумчиво погладил пальцами высокую ножку бокала.

— Да, финансовой базы у отца не было, — тихо и хмуро заговорил Дэрек после недолгой паузы. — Только дар и стремление вырваться из нищеты. Дар, необычно сильный для драконида, помог отцу получить место у высокородного дракона, у полукровки. Это большая честь и удача.

— И в чем был подвох? — уточнила я, когда Дэрек снова замолчал.

— Подвоха не было. Хорошая работа, рост в должности… — он вздохнул, усмехнулся и покачал головой: — Надо же, чтобы понятно объяснить, что именно случилось, нужно опять вернуться к той аномалии, катастрофе две тысячи лет назад.

— Возвращайся, — разрешила я и красноречиво пододвинула к его пустому бокалу свой. — Вечер длинный.

Рубиновое вино наполнило бокалы, свет колдовских фонариков маслянисто играл на оранжевых боках ягод и выхватывал из полумрака у стен то деревянное украшение на дверцах навесных шкафов, то смуглую форму для хлеба, то блестящие металлические крышки баночек со специями. Дэрек отставил бутылку, снова предложил тост за успех нашей авантюры. Чуть слышно звякнули бокалы, и я с удовольствием вдохнула аромат виноградного вина с выраженной вишневой ноткой.

— До аномалии мир был другим, — сделав глоток, Дэрек задумчиво смотрел на бокал, покачивал его, наблюдая за игрой света. — В Эвлонте было значительно больше драконов. Чистокровных и полукровок. Доходило даже до того, что в нашем обществе было разделение на тех, кто рожден в семьях, и тех, кто рожден сам-андрунами в местах восстановления запала. О вторых заботилась на первых порах община, а после совершеннолетия они пробивались сами. Все это вылилось в войну с Тангором, если захват территории можно так назвать. Сама понимаешь, человеческим магам практически нечего противопоставить летающим огнедышащим драконам и хорошо обученным воинам-драконидам.

Вспомнился «Хоббит», Смауг с его знаменитым «Я — смерть!» и пылающий город на экране. Если к этому добавить неуязвимость к физическим и магическим атакам, то лучше остановить воображение, пока оно не наделило картинку всеми звуками, запахами и ощущениями. Иначе кто знает, смогу ли я спокойно общаться с Дэреком и женихами, если все время буду представлять вот эти сцены разрушения.

— Если учитывать еще и ментальную магию, то становится понятно, что у Тангора не было шансов. Они не сопротивлялись особо, — он сделал еще глоток, поставил бокал.

— Ментальная магия? Что это за зверь?

— Это, если объективно, самая опасная магия в мире, — вздохнул Дэрек. — Во всех сопряженных мирах, если уж совсем честно. По крайней мере в том виде, в котором она существовала две тысячи лет назад. С ее помощью можно было общаться без слов и даже не встречаясь взглядами. Можно было прочесть чьи-то мысли, внушить нужные, заставить что-нибудь сделать. Можно было внушить чувства, будь то ненависть, страх или любовь. Особенно талантливые менталисты такой магией могли даже убить. Жертва забывала, как дышать, пить или есть.

— Мощная штука, — признала я.

— Очень мощная. Очень. Конечно, в качестве противодействия были разработаны блокирующие чары, методики защиты и прочее. Вводились запреты на использование некоторых типов воздействия, — Дэрек махнул рукой. — Ментальной магии, в том виде, в котором она существовала, больше нет. После аномалии драконы, единственные, кому она была доступна, утратили эту способность. Все, кроме госпожи Цельессы. У нее осталась частичка этого дара, но бояться нечего, — поспешил добавить он, видимо, заметив выражение моего лица. — Госпожа Цельесса не может никому ничего внушить, у нее только пассивная часть дара. Благодаря ему она вызывает видения о невестах, заглядывает в будущее незнакомых людей и эльфов, живущих в других мирах. Она видит связи между женихами и невестами. Даже слабые отклики даров, которые ещё не отразились ни на сознании, ни на поведении.

— То есть у нее осталась неопасная часть дара, — уточнила я.

Дэрек кивнул:

— Да, только пассивная часть.

— Тогда зачем ты стращал меня возможностями активной части? — насторожилась я.

— Потому что стремление вернуть утраченное свойственно не только людям, но и драконам тоже, — вздохнул он. — Приворотные зелья, например, научились делать очень хорошие. Без проб крови порой и не понять, что чувства навязанные, а не настоящие.

— Ничего себе!

Он снова кивнул и со знанием дела продолжил:

— Специальными составами можно в бою вызвать в противнике непередаваемый ужас. Можно сделать более живые иллюзии, которые не рассеять просто так. Рецепты таких зелий и формулы чар благородные семейства оберегают очень тщательно. Многие занимаются экспериментами. К таким экспериментаторам относился и лорд, у которого служил отец.

Дэрек все больше мрачнел, и становилось понятно, что мы подбираемся к сути проблемы.

— Лорд разрабатывал татуировки, которые делали бы его драконидов-телохранителей невосприимчивыми к ментальной магии. Особые чары, рисунки, видимые только на чешуе.

— И многие соглашались на такое? — я не скрывала скепсиса.

— Да. Многие, — прозвучало хмуро. — Лорд очень хорошо платил за участие в экспериментах. Этих денег, единовременной выплаты, хватило на то, чтобы оформить лицензию ловца и купить портальный артефакт.

— Насколько опасным оказался этот эксперимент, раз за участие аж столько заплатили?

— Под скорлупу заглядываешь, — похвалил Дэрек. — Очень болезненное нанесение татуировки — мелочи по сравнению с теми побочными эффектами, которые были перечислены в контракте.

— В контракте? — уточнила я.

— Все оформили официально, разумеется. С отказом от претензий, с дополнительной компенсацией, если в течение первого года эксперимент приведет к необратимому увечью, с подробным перечислением уже известных побочных эффектов, — Дэрек снова махнул рукой, будто показывая, что лорд-экспериментатор предусмотрел все. — Отец согласился. Подписал, рассудив, что глупо терять шанс получить сразу много денег и осуществить мечты. К тому же не забывай про риск потерять работу, а доводить до этого было еще в разы глупей.

Хм, тут стоило признать правильность аргумента. Работника, отказавшегося участвовать в добровольно-принудительном эксперименте, могли невзлюбить, а то и выгнать с плохой характеристикой. А это если не крест на карьере, то серьезная помеха. Ну и удар по самолюбию честолюбивого человека, каким, без сомнений, был отец Дэрека.

— Татуировку отец перенес неплохо. Пока восстанавливался после ритуала нанесения, сделал необходимые вычисления, чтобы добыть землянку. Выбранная им девушка жила в малонаселенном районе и обладала очень выраженным даром.

— Путь среднего сопротивления, — хмыкнула я.

Дэрек чуть улыбнулся и согласился.

— Можно и так сказать. Земля, конечно, это испытание не для всех, но яркий дар девушки тоже сыграл свою роль и облегчил задачу. В итоге у отца получилось задуманное, а девушка подошла самому выгодному жениху. Тот заплатил щедро сверх оговоренной суммы. Добыв землянку, отец показал силу дара и уровень владения им. Сам-андруны дали разрешение на брак не с драконидой, а с драконицей на четверть. Подобрали подходящую девушку, чтобы пара получилась созвучной, гармоничной.

Я в который раз отметила, что о любви речь не заходила ещё ни разу, когда мы обсуждали браки в Эвлонте. Интересно, драконы вообще помнят о том, что она существует? Сама по себе, настоящая, а не вызванная приворотным зельем.

— Отец купил участок, построил дом. Потом родился я. Отец некоторое время ещё служил, а потом несколько удачно добытых учениками отца невест укрепили его славу аналитика. У него даже было некое подобие школы для бойцов-драконидов и человеческих магов, а еще он давал частные уроки будущим ловцам. Помогал рассчитывать порталы, выискивать нужных девушек.

— Разумно распорядился полученными деньгами, ничего не скажешь, — признала я.

Такой подход в сочетании с целеустремленностью закономерно вызывал уважение, и я не представляла, что могло случиться, если теперь от былого благосостояния почти ничего не осталось. Дэрек кивнул, снова отпил вина и долго крутил в пальцах ягодку.

— Мне было пятнадцать, когда умер лорд, у которого служил отец. Я хорошо помню этот день, потому что отец не спустился к обеду. Мама попросила меня позвать отца, и я нашел его в кабинете. Он лежал на полу, бился в судорогах.

Лицо мрачного Дэрека, делящегося таким личным воспоминанием, даже в теплом свете фонариков казалось бледным и ожесточенным. Я чувствовала горечь и обиду, завладевшие Дэреком, и не стала сдерживать порыв — положила ладонь ему на запястье. Он мягко накрыл мою руку своей, в движении сквозила благодарность за поддержку, а слова были лишними.

Недолго помолчав, он продолжил рассказывать.

— Отец больше недели после приступа приходил в себя. Как потом выяснилось, так на смерть лорда отреагировали все дракониды, участвовавшие в экспериментах. В контракте говорилось, лорд использовал этих бойцов в качестве личной охраны и, чтобы быть уверенным в их верности, привязал драконидов с помощью татуировок к себе и всем своим кровным родственникам. В состав чернил входила зачарованная кровь.

— Ничего себе! То есть это может в любой момент повториться?

— Да. Может, — кивнул Дэрек.

— Вот же… — я прикусила язык, чтобы не ругнуться. — Это ж умудриться надо так нагадить после смерти! Как это заблокировать?

— Никак. Более того, контракт составлен таким образом, что родственники лорда не обязаны не только компенсацию платить, но и искать способ обойти этот «непредвиденный побочный эффект». Законники проверяли все очень тщательно.

— У меня слов нет! Ни одного цензурного! — выпалила я.

— Можешь не стараться их подбирать, — усмехнулся Дэрек. — Я отлично чувствую, насколько ты возмущена.

— Неоспоримый плюс поводка, — буркнула я.

— Я получаю настоящее эстетическое удовольствие, ощущая твои эмоции, — не осмелившись встретиться со мной взглядом, признал Дэрек. — Они удивительно чистые и красивые. Любые. Даже злость и возмущение.

Я смутилась, тихо поблагодарила. Не думаю, что он отважился бы сделать такой откровенный комплимент, не будь вина. Но мне похвала и чудесная искренность Дэрека очень понравились.

— Вернемся к татуировке отца, раз уж я начал рассказывать, — вздохнул он, и я поспешно кивнула, показывая готовность слушать. — После смерти дракона, сделавшего ее, она постепенно начала терять стабильность. Беспричинные вспышки злости стали обычной составляющей жизни. Отец мог бросить чашку в стену, швырнуть в маму или в меня книгу. Я искренне радовался тому, что уже закончил общую школу и продолжал обучение в другой. Там была такая нагрузка, что я приезжал домой на пару дней раз в месяц. А маме, конечно, было очень тяжело.

Дэрек помрачнел ещё больше, но продолжил рассказывать.

— Ученикам тоже доставалось, хотя на занятиях отец старался сдерживаться. В итоге большая часть учеников ушла. Понадобилось два года, много проб и денег, чтобы создать мазь, стабилизирующую татуировку. Но сама понимаешь, что за это время отношениям был нанесен серьезный вред.

Я хмуро кивнула:

— Понимаю. Так случилось ведь не только с твоим отцом?

— Нет, не только. Со всеми драконидами, у которых были такие татуировки, произошло то же самое.

— И родственники экспериментатора опять ничего никому не должны, так? — потихоньку закипала я.

— Да, так, Вера, — он встретился со мной взглядом. — Пойми, контракты для того и составляются. Отец знал, думал, что знал, на что шел. Другие тоже думали, что понимают, на что подписываются. Контракт полностью защитил лорда и его наследников. В этом суть таких документов.

— Поверить не могу, что это законно!

— К сожалению, приходится и верить, и смиряться с этим, — в голосе Дэрека слышалась лишь толика горечи и обреченности, которые он чувствовал на самом деле. И мне стало неловко из-за того, что мои неприятие и возмущение дополнительно тревожат его. — Отец и его бывшие сослуживцы нанимали лучших специалистов, чтобы найти лазейки, способы обойти контракт и стребовать хотя бы дополнительные компенсации через суд. Тщетно. Зря надеялись. Но хотя бы мазь помогала, и дома снова стало почти спокойно. Отец тогда увлекся занятиями со мной, появились новые ученики. С ним временами по — прежнему было сложно, потому что действие мази зависело от множества факторов, но отец стал значительно уравновешенней. Я закончил школу, устроился на службу во Дворец Решений, большую часть времени отсутствовал дома, поэтому не сразу понял, что к мази постепенно развивается привыкание. Она действовала все слабей и слабей. Мама не жаловалась, она вообще не обсуждала со мной свои отношения с отцом. Просто семь лет назад она решила уйти.

— У нее кто-то появился? — предположила я, догадываясь, что женщина натерпелась от мужа унижений и оскорблений за многие годы, и в какой-то момент появление другого мужчины стало не прихотью, а необходимостью. Чтобы иметь отдушину, ощущать поддержку и позитивные эмоции.

— Да, появился, — кивнул Дэрек. — Впоследствии мама вышла за него замуж, но до развода отец попробовал ее вернуть и вызвал господина Айета, маминого… — он замялся, подбирая слово. Видимо, не хотел использовать «любовник», а «возлюбленный» по каким-то причинам не подходил, — поклонника на дуэль. Это был опрометчивый, скажем так, шаг. Господин Айет на четверть дракон, искусный боец, и дар у него сильней отцовского.

— Твой отец проиграл?

Дэрек снова кивнул:

— Конечно. Я отказался быть секундантом, наблюдал за дуэлью со стороны, но отец об этом не знает. После дуэли был суд, в процессе я тоже отказался участвовать. Зачем отцу ещё одно свидетельство в пользу обвиняемого?

Он горько усмехнулся, вздохнул и допил свое вино.

— Ты меня заинтриговал, — признала я. — Что же было на дуэли?

— Отец и его секундант, Сатти Татс, отчим моей мамы, утверждали, что господин Айет использовал запрещенные дуэльным кодексом заклинания. Я же видел, что мамин поклонник больше защищался, чем атаковал, а бил не в полную силу. Я уверен, что мама попросила его не причинять отцу вреда. Господин Айет не мог знать, что разрешенное боевое заклинание, попав в татуировку, полностью ее дестабилизирует. Суд встал на его сторону. И я считаю, что это правильно.

— Да уж, история… — выдохнула я. — Ты поступил очень мудро, стараясь не вмешиваться в конфликт родителей.

— Спасибо. К сожалению, отношения с мамой спасти не удалось, — его голос прозвучал спокойно и ровно, но горечь, которую я и до того ощущала очень ярко, усилилась в разы.

— Почему? — спросила я, чувствуя, как в глазах начинает щипать, а горло неприятно сковывают слезы.

— После всего я остался с отцом. Я должен был… Она сказала, что не видит возможности продолжать общение. Я стараюсь уважать ее решение. Приходится. Ведь даже на письма она не отвечает.

По щеке побежала слеза, и я поспешно стерла ее пальцами.

— Дэрек, — сильней сжав его руку, просипела я.

Раздался стук. Три громких и требовательных удара. Дэрек встрепенулся, встал, бросил короткий взгляд на часы.

— Надо же, уже так поздно… Сейчас вернусь, — пообещал он и торопливо вышел из кухни.

Он возвратился с подносом через несколько минут, которых мне хватило, чтобы худо-бедно привести чувства в порядок. Услышав шаги Дэрека в коридоре, я прислушалась и к его ощущениям. Боль, более выраженная чем днем, стала отчетливей и вызывала желание сделать что-нибудь, переломить ситуацию, но вначале узнать причины, по которым она возникает.