Уроки любви

Глава 24

Равнину заволокло пылью, летевшей из-под ног солдат и лошадиных копыт, но те, кто наблюдал парад со слонов, оказались в еще худшем положении. В их числе был Йен, который сидел под балдахином рядом с магараджей.

Со дня прибытия в Манпур он большую часть времени проводил с Радживом Сингхом, обсуждая различные аспекты военных действий. Между ними установились дружеские отношения, хотя взаимное уважение и симпатия не мешали проявлять некоторую осторожность в разговорах, поэтому существовал полушутливый-полусерьезный барьер, который оба старались не переступать.

Когда пехота закончила маневры, ей на смену пришел батальон улан, который, проскакав галопом, свернул вправо, не нарушая стройных рядов. Королевская конница не смогла бы сделать лучше.

— Превосходно, ваше высочество, — заметил Йен.

— Вы не находите, что они не уступают эскадронам британских улан?

— Возможно, но все познается в сравнении.

— Понимаю, — вежливо согласился магараджа и, кивнув на слонов, подтягивающих орудия, продолжал:

— Муштра необходима, так как без дисциплины армия лишь толпа, которую легко разобьют обученные войска противника. Ваша армия доказывает это снова и снова. И все-таки главное для солдата — личная храбрость, а не муштра.

— Возможно, однако из своего опыта я знаю, что солдат всегда выполнит то, что от него требуется, если он хорошо обучен, доверяет командирам и товарищам, которые его не подведут.

— Я тоже пришел к такому выводу, — нахмурился Раджив Сингх. — Моя армия хорошо обучена и вооружена, но ее требуется испытать в деле. Армия Пенджаба тоже хорошо обучена и вооружена, к тому же гораздо немногочисленнее, что может испортить всю картину.

Шестьдесят пушек выстрелили почти разом, произведя эффект страшного оглушительного взрыва: четыре залпа в минуту, последний почти сливался с первым. Артиллеристы также хорошо усвоили свой урок.

Йену пришлось выдержать паузу и уж потом ответить магарадже:

— Договор, который вы подписали с Англией, предусматривает немедленную помощь, если кто-то вздумает напасть на Дхарджистан.

— У вас столько войск привязано к Афганистану, что от вашей армии почти ничего не осталось. He-ужели такими силами вы поможете мне остановить пенджабцев?

— Да. Мы выполним свой долг, даже если нам придется вывести полки из Калькутты и Мадраса.

— Сомневаюсь, — усмехнулся магараджа. — К тому же я не склонен пускать британские войска на территорию Дхарджистана. Хорошо, когда тигр приходит защитить тебя, но попробуй его потом убедить, чтобы он ушел.

— Мне бы очень хотелось считать ваши опасения беспочвенными, — с сожалением заметил Йен, — но мы с вами знаем, как обстоят дела. В Англии есть определенная группа политиков, которые будут рады воспользоваться такой возможностью. Однако есть и другие люди, которые полагают, что сильное независимое государство под вашим правлением есть лучшая защита британских интересов против Афганистана.

— Довольно откровенное признание для британца. Вы не считаете себя обязанным защищать свое правительство?

— Английское правительство сделало много такого, чего нельзя оправдать, — твердо заявил Йен. — Мой народ, шотландцы, очень пострадал от этого правительства.

— Похоже, ваша обида скорее личная, чем политическая. Наследство ведь не единственная причина вашего ухода из армии?

— Не единственная, — неохотно ответил Йен. — Когда я был с официальной миссией в Бухаре, меня посадили в тюрьму и продержали там полтора года. Эмир согласился освободить меня, если получит от королевы подтверждение моего статуса.

— Но из гордости или безразличия к вашей судьбе правительство ничего не сделало, — моментально догадался Раджив Сингх.

— Абсолютно ничего. Я бы умер в Центральной Азии, если бы не усилия моей семьи, поэтому я твердо решил подать в отставку.

— Значит, правительство вас предало. А не хотели бы вы служить мне, Фалкирк?

— Сэр?

— Хотите командовать моей армией? Вы прекрасный стратег и тактик. — Магараджа одарил его очаровательной улыбкой. — Жаль, если ваши таланты пропадут, когда станете простым землевладельцем.

Вряд ли такая идея пришла в голову Раджива Сингха только сейчас, не зря же последние дни он беседовал с гостем о его службе в армии. Йен задумался. У него будут власть, деньги, возможность применить свои знания на практике.

Но зачем? В будущем он хотел иметь счастливый брак, пустить корни на земле своих предков. А если совсем заскучает, то всегда может занять свое место в палате лордов, чтобы ругать английское правительство за излишнюю самоуверенность. Командование армией не входило в его планы.

— Вы оказали мне большую честь, ваше высочество, но я вынужден отклонить ваше предложение.

— Оно остается в силе, Фалкирк. В любом случае мне бы хотелось, чтобы вы сопровождали меня в короткой поездке по пограничным крепостям.

— Счастлив поехать с вами, но не ждите, что я изменю свое решение.

— У вас будет власть, Фалкирк, вы оставите след в истории.

— Реальная власть у вас. По сравнению с Дхарджистаном мое поместье в Шотландии крохотное, зато я буду там королем.

— С этим трудно спорить, — засмеялся магараджа. — Но в отличие от вашего правительства я никогда не предаю людей, которые верно служат мне. Обсудите мое предложение с женой. Мне кажется, она счастлива здесь, и магарани любит ее. Если вы станете командующим, леди Фалкирк тоже выиграет от этого. Все женщины любят драгоценности, и вы можете завалить ее бриллиантами.

— Я поговорю с ней, — пообещал Йен, — хотя она не относится к числу женщин, которых можно убедить бриллиантами.

Когда тяжелые пушки открыли огонь с интервалом в одну секунду, Йен принялся считать выстрелы. Ну что же, сотни вполне достаточно, чтобы сровнять с землей крупный город.

Когда слух восстановился, Йен повторил то, что он сказал Лоре несколькими днями раньше:

— В вашей армии европейская военная наука сочетается с лучшими традициями воинов-раджпутов. Превосходный результат, ваше высочество.

— Вы человек понимающий, Фалкирк. Индия — прекрасная мать, она способна принять все новое, что приходит к ней, и сделать это своей неотъемлемой частью. Все захватчики, все религии, когда-либо достигавшие этой земли, оставались на ней, поглощенные Матерью-Индией. Здесь есть место для каждого, будь то персиянин или мусульманин. — Магараджа с вызовом посмотрел на Йена. — Несмотря на английское правление, только некоторые из вас способны оказать влияние на землю такую большую и динамичную, как эта. Срок вашей власти истекает, и вы уйдете, не оставив следа.

— Но что-то все-таки останется. Дисциплина, правосудие.

Магараджа фыркнул:

— От дисциплины есть своя польза, а ваше британское правосудие не что иное, как узкое понятие, которое больше годится для мелких землевладельцев. Ценность имеют лишь богатство индийской культуры и разнообразие ее общества. Сколько бы вы ни пытались изменить нас, вам это никогда не удастся.

Йен еще не видел Раджива Сингха таким взволнованно-напряженным и, желая разрядить обстановку, сказал:

— Да мы с вами этого и не хотим. Подобно римлянам, мы правим, не вмешиваясь в судьбы людей. — Тут он вспомнил о погребальных кострах и добавил:

— По крайней мере не слишком часто. Надеюсь, когда для британцев наступит время покидать Индию, мы уйдем отсюда с миром, а не в ярости. Индия и Англия многому научились друг у друга.

На равнине два батальона кавалерии устроили показательные выступления, но магараджа не смотрел в их сторону.

— Вы принадлежите к лучшим людям вашей расы, Фалкирк. Вот почему я хочу, чтобы вы были на моей стороне.

Наконец он соизволил обратить свой взор на всадников, и Йен последовал его примеру, однако голова у него была занята не войсками Дхарджистана и не льстивыми речами Раджива Сингха. Он понял, что магараджа далеко не в восторге от Англии.

День военного парада стал выходным для многих слуг дворца. Мире, возбужденной зрелищем, совсем не хотелось возвращаться на женскую половину, и она обрадовалась, когда увидела пробиравшегося сквозь толпу Зафира, с которым не встречалась с самого приезда в Манпур.

Он выглядел, как обычно, высокомерным и наглым. Настоящий варвар. Но улыбка делала его греховно-привлекательным.

— Здравствуй, маленькая голубка. Раз мы оба свободны, не желаешь ли прогуляться со мной в парке?

Мира засомневалась, а потом все-таки решила, что они с Зафиром служат Фалкиркам, значит, как бы в одной семье. Кроме того, ей очень хотелось пойти.

— Ладно, мне сейчас нечего делать, только я должна вернуться до темноты.

На территории дворца было семь английских парков, которые предназначались для княжеской семьи и их приближенных, слуги же могли веселиться в обычных парках.

Мира подозревала, что ее спутник заранее обследовал все вокруг, чтобы найти укромный уголок, однако чувствовала себя в безопасности. Они гуляли, обменивались новостями. Мира рассказала, что у нее открылся талант рисовать карикатуры, чем она веселила компанию. Зафир, казалось, радовался, что она освободилась от запретов, которые существовали в доме Мохана.

— Скоро уже стемнеет, надо возвращаться, — с сожалением произнесла Мира. — Саиб не говорил тебе, когда мы уедем из Манпура?

— Завтра он едет в путешествие с магараджей, а я буду сопровождать его. Майор сказал, что мы будем отсутствовать пять или шесть дней, а потом отправимся в Бомбей.

— Значит, ты опять уезжаешь.

— Будешь скучать, маленькая голубка?

— Скучать по неотесанной деревенщине? — съязвила Мира.

Ей не следовало дразнить этого человека, ибо он моментально схватил ее и посадил на ветку, растущую параллельно земле. Мира вцепилась в нее обеими руками, чем и воспользовался Зафир. Наклонившись, он поцеловал ее в губы.

— Я просто хотел напомнить тебе, о чем ты будешь скучать. Когда «напоминание» подошло к концу, у Миры уже пропало желание оттолкнуть нахала. Она немного расслабилась, но едва его рука, ласкающая ей грудь, полезла ниже, Мира тут же предупредила:

— Остановись. Этого ты делать не должен.

— Я надеялся, что ты разбитная вдовушка, которая не боится пересудов, а выходит, у тебя еще осталось желание быть добродетельной.

— А ты как думал? — возмутилась Мира. — Неужели я позволю какому-то бандиту загубить себя?

— Тогда у меня нет выбора. Я должен на тебе жениться.

Если бы Зафир не держал ее за талию, она бы свалилась от удивления на землю.

— Ты серьезно?

— Да, маленькая голубка. — Он нежно поцеловал ее. — Я серьезен, как никогда в жизни. Хочешь стать моей женой и рожать мне сыновей-воинов?

Мире хотелось побыстрее дать согласие, но здравый смысл победил.

— А что тебя больше интересует, — осторожно начала она, — я или мои драгоценности?

— Я рад, что ты не бесприданница, но я из хорошей семьи, да и сам заработал деньги на службе в британской армии. Моей жене не придется продавать свои драгоценности, чтобы купить хлеба. Если бы я не любил, то никакие сокровища мира не заставили бы меня взять тебя в жены.

Когда Зафир вот так смотрел на нее, она готова была согласиться на что угодно, но тут вспомнила о главном препятствии.

— Я должна принять ислам?

— Да. Мне лично это все равно, но мои дети должны вырасти правоверными. К тому же запомни: мусульмане не сжигают на костре своих вдов.

— Зато мусульмане имеют не одну жену. У тебя есть другие женщины?

— Маленькая голубка уже ревнует! — восхитился Зафир. — Хотя Коран разрешает нам иметь четырех жен, патханы по традиции довольствуются одной, за исключением тех случаев, когда человек богат, а его жена не родила ему сыновей.

— Я могу оказаться бесплодной. Мы с мужем прожили три года без всяких последствий.

— Мохан был старым человеком.

— Вряд ли я бесплодна, но если такое случится, ты выгонишь меня?

— Нет, ты останешься главной женой, хозяйкой моего дома. Если я умру, у тебя всегда будет дом и положение в моей семье.

— А они не станут возмущаться, что я чужая?

— Нет, раз я выбрал тебя. Мать только обрадуется, что у меня наконец появилась жена. — Серые глаза Зафира озорно блеснули. — Если ты беспокоишься относительно бесплодия, я помогу тебе это выяснить.

— Соблюдай приличия, варвар. Я лягу с тобой, когда мы поженимся. — Я готов. — Зафир посерьезнел. — Выйдя за меня замуж, ты потеряешь свободу, которой пользуются индийские женщины, зато приобретешь другую свободу и мою защиту. Хотя наши женщины закрывают лицо, в доме они пользуются влиянием и уважением. — Зафир взял ее руку, перецеловал все пальцы. — Я действительно люблю тебя, маленькая голубка, и не только за то, что ты красивая, но еще и потому, что у тебя сердце львицы.

Мира все еще колебалась, и он продолжал уговаривать ее:

— Тебе лучше принять мое предложение. Много ли найдется мужчин, которые захотят жениться на особе с языком как жало змеи.

— Ты не поверишь, но много.

— За тобой ухаживает другой мужчина? — угрожающе спросил Зафир. — Может, придется тебя похитить?

Мира предпочла больше не дразнить его, а то еще окажется на спине лошади, словно куль с зерном.

— Мужчины уже проявляли ко мне интерес, но я не обращала на них внимания. Никто не может сравниться с тобой. Я склонна принять твое предложение, но раз замужество очень изменит мою жизнь, то мне нужно подумать.

Зафир сжал ее в объятиях.

— Позволь мне сделать еще кое-что, над чем ты тоже можешь подумать.