Утешение

Глава 4

— Эээээй? — я слышу, как из кухни меня зовет моя лучшая подруга Ринель.

— Я здесь, Ри.

— Вот ты где. Я принесла несколько обедов, которые сделали жены на этой неделе. Я положу их в морозильник. (Примеч. имеются в виду жены военнослужащих, традиция в честь памяти покойного приносить что-то в дом семьи умершего).

По моему телу разливается тепло. Она была моей опорой эти последние несколько месяцев. Останавливалась у меня, приносила еду, смотрела за Арабеллой, чтобы я могла немного вздремнуть.

— Спасибо, но я в порядке. Я обещаю.

Я возглавляла группу по оказанию помощи. Я убеждалась, чтобы у жен умерших солдат ВМС была еда, помощь и друзья. Смешно, как оборачивается жизнь. Теперь я — одна из тех жен, которым раньше соболезновала.

— Я никогда не говорила, что ты не в порядке. А теперь дай мне эту малышку, — говорит она и протягивает ко мне руки, забирая Ару.

— Привет, принцесса, — воркует Ринель и прижимает к себе Арабеллу. Ее невозможно не любить.

— Итак? — спрашивает она у меня.

— Итак?

— Кто тот парень, который снаружи занимается машиной Аарона?

Мои глаза округляются, и я подскакиваю к окну.

— Что? — спрашиваю я, отодвигая занавески. — Кто, черт возьми, решил бы заниматься этой машиной? На улице никого нет. Почему ты не позвонила в полицию?

Я смотрю на подъездную дорожку, но никого не вижу.

— Он улыбнулся и помахал мне, поэтому я об этом особо и не подумала. Кроме того, у него были явные признаки, поэтому я предположила, что ты, в конце концов, решила принять чью-то помощь, — отмечает она.

— Какие признаки?

Она вздыхает и покачивает Ару вверх и вниз.

— Часы G-Shock (Примеч. популярная линейка противоударных часов компании CASIO), этнические татуировки, и аура, означающая, что он весь такой удивительный. Типичный спецназовец ВМС.

— Я собираюсь это проверить. Присмотришь за ней?

— Глупый вопрос.

Я открываю дверь и останавливаюсь, застыв на месте.

— Привет, — Лиам, покрытый маслом, стоит на крыльце.

— И тебе привет, — я прижимаю руку к груди, пытаясь успокоить свое ускорившееся сердцебиение.

Он вытирает руки тряпкой.

— Прости, не хотел напугать тебя. Я стучал ранее, но ты не открыла.

— Я, наверное, была с Арой. Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Посмотрев вниз на свою одежду и подняв взгляд на меня, он приподнимает бровь.

— Я починил его машину.

— Я вижу это. Я имею в виду, зачем ты это делаешь?

— Я помогаю.

Я выдыхаю и считаю про себя от десяти до одного. Я могу с этим справиться. Мне нужно продать вещи Аарона и навести порядок в своей жизни.

— Хорошо. Я подумала, может, у меня есть пара дней, но…

— Мой отпуск закончится через четыре недели. Я понял, что необходимо начинать прямо сейчас.

Это имеет смысл. Но ни одна частичка меня не готова. Головой я понимаю, что это правильно — пережить, начать двигаться дальше. Смерть — это финал, поэтому, так почему я пытаюсь бороться с этим?

— Ты прав. Все хорошо.

Лиам подходит, и взгляд его глаз вызывает дрожь в моем позвоночнике.

— Однажды это слово исчезнет из твоего словаря, и ты начнешь понимать, что врать мне бессмысленно.

Теперь я понимаю, почему он так чертовски хорош в своей работе.

— Эээ, хорошо, — пытаясь отмахнуться от него, я улыбаюсь и убираю волосы за ухо. Не говоря ни слова, он разворачивается и идет в направлении подъездной дорожки.

— Даа, это было сильно, — я подпрыгиваю от звука голоса Ринель. Я забыла, что она здесь.

Я поворачиваюсь и вижу ее с Арабеллой, спящей на руках.

— Это друг Аарона. Он расквартирован с четвертой группой ВМС и помогает по дому.

— Он может помочь мне, когда я закончу здесь, — говорит она, глядя в окно.

— Сомневаюсь, что твой муж одобрит это, — ворчу я, заваливаясь на кушетку.

Она смеется и садится в кресло-качалку.

— Мейсон не из ревнивых, — шутит она.

Ее муж — командующий Четвертым Отрядом. Ринель может шутить, но она никогда ничего подобного не сделала бы. Тем не менее, она любит раздражать его и приводить в ярость.

— В какой, ты говоришь, он команде?

Я поднимаю ноги и хихикаю:

— Четвертой.

— Черт.

— Тупица, — отвечаю я, смеясь.

Хэх. Я снова смеюсь.

— Так-так. Кажется, кто-то помогает даже больше, чем одним способом, — изумленно говорит Ринель и выходит из комнаты.

Может, так и есть. Или он — первый человек, который не мирится с моим дерьмом.