Утомленная балом

Глава 9

Несмотря на ночные кошмары, Лиза вернулась домой в прекрасном расположении духа. Она появилась в прихожей заснеженная и озябшая, но веселая. Любаша бросилась стряхивать снег с хозяйских плеч, но Лиза быстро сняла шубу.

— Чайку согреть, Елизавета Павловна?

— Николай Степанович дома еще?

— Он уехал, хозяйка.

— Давно?

— Да с час как. Принесли записку от Монферрана, и он заторопился.

Лиза скинула сапожки и босиком впорхнула в гостиную.

Любаша принесла на серебряном подносе почту.

— Поставь его сюда, на столик… Ступай. Принеси мне горячего чая.

Лиза взялась разбирать письма; по очереди просмотрела приглашение от Мари Лисицкой, письмо из Флоренции, письмо из Москвы, еще несколько записок — милые пересуды приятельниц.

Но вдруг Лиза заволновалась, замерла в нерешительности. Очередное письмо было адресовано ей, но почерк она не узнала. Развернув письмо, внимательно его прочла.

«Драгоценная Е. П.!

Ваше вчерашнее отсутствие ввергло меня в уныние. Разве заслужил я подобное к себе отношение? За что вы наказали меня? За то, что позволил сорвать поцелуй с уст прекраснейшей женщины в мире? Но я намереваюсь получить тысячи поцелуев! Одного мне, как видите, недостаточно. Я хочу сжимать вас в объятиях, хочу рассказать вам, какие фантазии рождаются в моей голове. Не испепеляйте меня презрением. Не гоните меня, умоляю. Не избегайте меня больше! Я этого не вынесу. Прошу вас, покорно преклонив колено.

Д. П.»

Лиза закрыла глаза и глубоко вздохнула. Руки, независимо от ее желания, скомкали лист; бумага зашуршала. Она опомнилась, расправила письмо.

«Что он возомнил о себе? Как смеет он обращаться в подобном тоне к замужней женщине?! — Лиза негодовала. — Каков наглец! Как смеет он обвинять меня в жестокости?»

Но вместе с тем Лиза не могла не признать, что письмо наполнило трепетной радостью все ее существо, каждая клетка ее организма ликовала, наполняясь блаженством. Как будто вся Лиза, каждая ее часть, жила своей, независимой от сознания жизнью. И в то время, как женский ум кричал во весь голос: «Берегись, Лиза, опасность!», тело выражало бурный восторг. «Он нас любит!» — радовались Лизины ноги. — «И нас», — вторили им пальцы на руках. — «И нас тоже», — подхватывали всеобщее ликование раскрасневшиеся уши.

«Тихо, тихо!» — Лиза приказала себе успокоиться и начала размышлять. «Милая Лиза! Да, Панин увлечен и, возможно, страдает. Но почему ты решила, что чувство, которое он испытывает, называется любовью? Ты мечтаешь видеть влюбленного Дмитрия Петровича у собственных ног, но в качестве кого? Кем будет он рядом с твоим мужем? Лиза, побойся бога, это великий грех. Берегись!»

Снова смяв письмо, она бросила его в горящий неподалеку камин и проследила, чтобы ни единого кусочка, исписанного Митиной рукой, не осталось, чтобы каждая строчка нежного послания прогорела дотла.

Вошла Любаша с чаем. Хозяйка казалась на удивление спокойной и бровью не повела, заметив, как горничная смотрит в сторону камина. «Шпионка», — подумала Лиза, усаживаясь поудобнее в кресле. В который раз она задавалась вопросом: что будет, если обо всем узнает Николенька? И как мог Митя проявить подобную неосторожность?

Любаша поставила чай перед Лизой:

— Елизавета Павловна, дети проснулись.

— Скажи няне, что скоро буду в детской.

Возня с малышами временно отвлекла Лизу от назойливых мыслей, между тем от образа Мити, от его воображаемого взгляда избавиться не удалось. И Лиза вдруг поняла, что пропала. Пропала окончательно и навсегда, угодив в цепкие объятия любви.