Утомленная балом

Глава 25

После гибели Валериана Басова события развивались с быстротой летящей в цель пули. На звуки выстрела в комнату вбежали люди. Суровый квартальный надзиратель, распихивая стоявших на пути, ввалился в прихожую. Митю арестовали и повезли в участок для допроса. Пару недель держали в камере предварительного заключения в ожидании суда. Панин подозревал, что в ход следствия вмешался сам государь, оттого оно так скоро завертелось.

Через несколько дней к нему явилась Лиза. Их отвели в комнату для свиданий и на некоторое время оставили одних. Митя знал, что их уединение — всего лишь иллюзия, и что за ними зорко наблюдают внимательные стражи порядка.

Лиза села напротив, ее взгляд был полон скрытой угрозы. Митя догадывался, что она все уже знает, и поэтому не спешил сам начинать разговор, дожидаясь первого выпада с ее стороны. Наконец Лиза нарушила молчание.

— Господин Панин, я привезла вам письмо от мужа.

— Вот как?! Разве Николай Степанович еще не покинул столицы? Я надеялся, что он пустится в бега, но… Видно, ошибся.

— Нет, вы не ошиблись, именно поэтому я здесь. Я бы ни за что не приехала к вам… сюда… в это жуткое место, если бы не просьба мужа.

Митя улыбнулся.

— Так, значит, ваш визит входил в его план мести?! Я оценил юмор вашего супруга и готов смеяться. И куда же отправился муж, оставив вас, моя дорогая, в одиночестве?

— В Москву, по делам.

Митя расхохотался.

— Да полно вам, Лиза! И я, и вы — мы оба знаем, что его отъезд — обыкновенное бегство. Но я вас поздравляю! Вы теперь свободны. Ведь вы этого хотели? Вы стремились обрести свободу, избавиться от брака. Что дальше? Вы задумывались, что станется с вами в будущем? Молчите, я отвечу за вас. Да, безусловно, вы это знали. Вы мечтали блистать на балах, покорять мужские сердца. И, возможно, сделать удачную партию: очаровать министра, посла или князя. Бог мой, какое лицемерие! А может быть, Лиза, вы думали стать, извините за прямоту, фавориткой самого императора?!

— Да как вы смете такое говорить! Вы — негодяй, и я вас ненавижу! — Лиза нагнулась вперед и попыталась ударить Панина, но широкий стол не позволил ей этого.

— Ну-ну, мадам, — Митя снова смеялся, — я вижу, что любовь не покинула вашего сердца. Ваш темперамент даже меня на мгновение вогнал в краску. Держите себя в руках, дорогая. Здесь столько посторонних глаз!

— Мне все равно, — Лиза сложила на груди руки. — Как вы могли так со мной поступить?! Я лишилась всего, муж увез детей, и мне негде жить, ведь теперь вы стали хозяином нашего имущества. Я вынуждена жить у подруги, вызывая сплетни при дворе.

— Отчего же вы не поехали домой? Там все осталось по-прежнему. Слуги с нетерпением ждут возвращения хозяйки.

— От того, господин мерзавец, что не желаю иметь ничего общего с вами. Вы поступили бесчестно и, как вижу, нисколько не раскаиваетесь. Какое счастье видеть вас здесь. Правосудие, наконец, восторжествовало!

Панин ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Душевное состояние Лизы его пугало. Сначала он забавлялся разговором, но потом насторожился. Так ли он прав, считая, что Лиза все еще испытывает к нему прежнюю любовь? Но этот гневный взгляд, это напускное презрение! Это же верные признаки сильного, сжигающего ее чувства. Нет, Лиза его любит, он в этом уверен.

— Лиза, неужели вы не пролили ни единой слезинки, узнав, что я нахожусь в заточении?

— Хотите знать, о чем я подумала в первую очередь? Я подумала о том, что теперь вы не сможете погубить ни одной несчастной, поддавшейся вашему лживому обаянию. Любовь, которую вы умело внушаете невинным девушкам, больше не поселится ни в одном трепетном сердце. Я счастлива, что вы наконец обрели свой дом, — Лиза раскинула руки, словно пытаясь охватить пространство. — Ведь именно это и есть ваш настоящий дом, он так подходит вам, господин Панин.

— Замолчите, — Панин склонил голову, пытаясь совладать с раздражением. Он никак не ожидал, что Лиза — его нежная, кроткая Лиза — способна на такое. — Вы действительно так меня ненавидите? Настолько, что готовы рассмеяться, стоя над моей могилой?

— Но ведь вы еще не умерли, ведь так? Возможно, вам стоит умереть, чтобы узнать это!

Митя больше не мог находиться в одной комнате с Лизой. Он вскочил и направился к двери, затем резко остановился и, не оборачиваясь, с сарказмом произнес:

— Я постараюсь умереть специально для вас. Я доставлю вам такое удовольствие. Но перед тем, как это случится, я хочу, чтобы вы знали. Я никогда не любил вас. У меня был план, не скрою, план коварный, это так. Часть его осуществилась, но остальному, видно, осуществиться не суждено. Я воспользовался вами, как пользуются вещью, не больше. Я всегда относился к вам, как к вещи, Лиза… А теперь уходите. Вы мне больше не нужны. Прощайте.

Лиза в свою очередь встала и твердой походкой, даже не взглянув в сторону Мити, вышла в распахнувшуюся перед ней дверь, оставив в воздухе сладковатый привкус духов. Митя глубоко вздохнул, запоминая этот запах. Возможно, это последнее воспоминание, которое у него останется о Лизе. Запах ее кожи, ее тела, ее волос. Именно так пахнет его любовь.

Бросив Митрофану: «Езжай!», Лиза нервно поежилась. Что осталось в ее жизни? Ничего. Сердце разбито на осколки. Но Лиза не чувствовала боли. Сейчас она ничего не чувствовала. Пустота и безысходность поселились в этой некогда веселой женщине.

Лиза погрузилась в полудрему. Ей снова привиделось длинное подземелье. Лиза ощутила сырость темного коридора, услышала звуки падающих капель и шорох лапок пробегающих под ногами крыс. Но не это ее испугало. Лиза пришла в ужас от того, что не сможет выбраться наверх, найти ту единственную дверь, которая ведет на воздух, к свету. Она судорожно хваталась за кольца в деревянных дверях, тянула на себя, а, открыв дверь, обнаруживала то же мрачное подземелье.

Экипаж остановился. Оказавшись на мостовой, Лиза окинула взглядом родной дом, в котором была некогда счастлива. Сейчас многое уже не вернуть: дом опустел и словно осиротел. Лиза поднялась по ступенькам и вошла в прихожую, с удивлением обнаружив, что дверь не заперта. Прислуги нигде не было видно. Лиза бесцельно бродила по комнатам, брала в руки и возвращала на прежние места бывшие некогда необходимыми вещи, вспоминала, как и при каких обстоятельствах они появились в доме. Ей было горько оттого, что дом оказался брошенным. Наконец, в одной из комнат Лиза обнаружила женщину. Та обернулась.

— Марфа? Что ты здесь делаешь?

— Жду вас, Лизавета Павловна. Я здесь по поручению Катерины Львовны.

Лиза не могла предположить, что в родном доме ее ждет малоприятная встреча.

— Что ей от меня нужно? Она все еще желает уничтожить меня?

— Нет, Лизавета Павловна, она хочет сдаться. Но только при вашем участии. Она так и сказала: «Иди в дом к Вересовым и скажи, что я сдамся, но только после того, как поговорю с Лизаветой Павловной».

— Она тоже где-то здесь? — Лиза начала озираться по сторонам.

— Не бойтесь, барыня. Она не посмела здесь появиться. Она ждет вас в Матфиевской церкви, что на Петербургском острове. Катерина Львовна сильно переменилась после ареста мужа. Она больше не хочет вам зла, так и сказала. Иначе я не пришла бы сюда. Ведь я тоже не желаю вам зла, барыня.

— Я не верю тебе. Ефросинья переменилась? Этого не может быть!

— Это так, — Марфа смотрела на нее искренне и с легким сочувствием. — Верьте мне, это уже не Ефросинья, это другой человек. Ее трудно узнать.

Лиза начала размышлять. С одной стороны, арест Ефросиньи решил бы все проблемы, но с другой… Не было никакой гарантии, что это не новая ловушка. Зная характер Ефросиньи, нетрудно себе представить, что может случиться. Однако, глядя в честные глаза Марфы, Лиза начинала думать иначе. Прачка стала оружием в руках убийцы, но искренне сожалела, что все так случилось. А вдруг со лже-Ефросиньей действительно произошли перемены? Вдруг она чудесным образом раскаялась и осознала то, что совершила?

— Хорошо, я пойду. Когда назначена встреча?

— Она уже там, Лизавета Павловна, но вы не спешите. Катерина Львовна молится за спасение души, а это, сами понимаете, можно делать вечно.

Стоял ясный осенний день, в народе такие дни называли «бабьим летом». Говорили, что господь специально подарил это время тем женщинам, которые не успели собрать урожай.

Лиза направилась к церкви, присматриваясь к сидевшим у входа нищенкам. Она положила по монетке в каждую нуждающуюся ладонь, шепча при этом: «Господь спасет вас, молитесь».

Войдя в помещение церкви, Лиза остановилась, огляделась по сторонам. Первое время разобрать что-либо было трудно, глаза не привыкли к полумраку. Наконец, детали проявились.

Свечи, в большом количестве оставленные утренними прихожанами, колыхали воздух. Эфир казался мистическим. Церковная обстановка внушала трепет. В это время суток, когда утренняя служба уже закончилась, а вечерняя не началась, людей в церкви не было. И только у алтаря Лиза приметила женщину. Это и была Ефросинья.

— Мы снова встретились, Екатерина Львовна, — обратилась к ней Лиза, встав рядом.

Обе перекрестились.

— С божьей помощью, — тихо ответила та.

Прекрасное черное платье из дорогого атласа, шляпка из французского магазина, кружевные перчатки. Если бы Лиза увидела Ефросинью на улице, то ни за что не узнала.

Ефросинья приподняла вуаль. Лиза невольно отшатнулась. Крупные, тщательно припудренные язвы, впалый нос, заплаканные глаза.

— Спасибо, что пришли, Елизавета Павловна. Я позвала вас нарочно. Здесь мне проще говорить, здесь мы ближе к богу.

— Что с вами? Вы изменились.

— Я тяжело больна, Лиза, — Ефросинья грустно улыбнулась, — и умираю. Вы знаете, чем я больна?

— Да, я слышала эту историю.

— Мне тяжело быть одной, я потеряла все, впрочем, как и вы. Поэтому вы должны меня понять.

— Вы потеряли все по своей вине, — Лиза повысила голос, но Ефросинья попросила Лизу говорить тише. — Если бы вы не встали на путь преступлений…

— Я хочу сдаться и готова понести заслуженное наказание. Арест Мити многое изменил. Я умоляла Валериана не вмешиваться. Бесполезно. Без своего доктора я не могу, да и не хочу больше жить.

— Вы ждете, чтобы я вас утешила? — Лиза смотрела на Ефросинью с любопытством.

— Ни в коем случае. Я получила то, что заслужила. Нет смысла добиваться Мити. Его отправят в Сибирь, и там он, возможно, погибнет.

— Я в это не верю. Митя в силах себя защитить.

— Вы его все еще любите? Скажите мне честно, Лиза, нас никто не слышит.

Лиза предпочла промолчать.

— Любите, я знаю. Вы ездили к нему. Зачем?

Лиза заговорила, не поднимая глаз.

— Я отвозила ему письмо от мужа.

Голос Ефросиньи звучал вкрадчиво, в нем слышалось сочувствие:

— Митя выиграл вас в карты. Не спрашивайте, как я узнала. Известие меня озадачило. С одной стороны, я должна только радоваться, ведь это унизило вас, но с другой… Лишиться всего, благодаря человеку, которого любишь… Теперь мы на равных.

— Вы не имеете права сравнивать себя со мной! — Лиза решила внести в разговор ясность, избавив собеседницу от иллюзий. — Я никого не убивала. Вы же — хладнокровная убийца.

Ефросинья постепенно менялась в лице, словно на что-то решалась, и это не сулило Лизе ничего хорошего. От нее можно было ждать чего угодно, и Лиза уже сожалела, что согласилась на встречу.

— Так значит, только в этом разница?

Убийца отвернулась, мгновенно извлекла из складок роскошной одежды клинок, который сразу же ярко вспыхнул, играя искрами отраженных от лезвия свечек.

— Что вы собираетесь делать? — Лиза медленно отступала назад, намереваясь убежать в случае явной опасности.

— Завершить начатое, — в глазах Ефросиньи разгорался огонь. Лицо, изуродованное язвами, оживилось.

— Постойте, — Лиза протянула вперед руку, — не делайте этого. Это бессмысленно. Вы сами говорили, что невозможно вернуть прошлое. Отдайте мне нож.

— Отдать вам нож? — Ефросинья громко рассмеялась. — Для чего?

— Отдайте мне нож и сдайтесь в руки правосудия, — Лиза повысила голос.

— Тогда подойдите ближе и возьмите, если не боитесь!

Лиза страшно волновалась. Она не знала, как поступить. Ведь если повернуться спиной к этой сумасшедшей, то можно получить удар в спину. А если приблизиться?

Лиза сделала шаг вперед.

— Идите же сюда, я отдам его вам, клянусь! Бог мой, как вы бледны, как вы боитесь! — Ефросинья снова захохотала. — Но не вздумайте бежать. Я метко кидаю ножи, вам не спастись от меня.

Лиза снова шагнула.

— Отдайте скорее нож.

Ефросинья метнулась вперед и крепко впилась в Лизу сзади, приставив лезвие к шее.

— Молись, Лиза. Или борись со мной! Выбирай. Ты погибнешь — сейчас я перережу горло, и смерть будет мучительной. Либо у тебя появится шанс спастись. Ну же, решайся! Эта шея сводит меня с ума!

Ефросинья надавила сильнее. Капли крови показались под лезвием, тонкая струйка потекла за воротник.

Невероятным усилием Лиза заставила себя сопротивляться. Она ударила убийцу локтем и ловко вывернулась, избавляясь от ножа.

Руки женщин переплелись в смертельном танце. Нож вспыхивал опасным блеском, приближаясь то к одной, то к другой груди.

Внезапно Ефросинья ослабила хватку, и Лиза, сама того не желая, вонзила ей острие прямо в сердце. Красная жидкость появилась мгновенно и начала расползаться ярким, влажным пятном.

Лиза слегка отступила, губы прошептали:

— Я не хотела…

Ефросинья держала нож, но не падала, продолжая стоять на ногах.

— Ты убила меня, за что?

С этими словами, не размыкая рук, Ефросинья рухнула на пол.

Лиза попятилась назад. Шаг, другой… Тело, распростертое у ног, билось в конвульсиях. Наконец, движения прекратились, голова запрокинулась, глаза остекленели.

Лиза зажала рот, боясь закричать. Она, точно воровка, озиралась по сторонам, ища невольных свидетелей сцены. Но в церкви никого не было.

Тогда Лиза бросилась к выходу.

«Почему так случилось? Проклятье, я стала убийцей… Нужно исчезнуть, бежать. К Стаси! Стаси поможет спастись!»

Лиза велела кучеру гнать лошадей и не жалеть плеток, только бы поскорее очутиться под крылом у любимой подруги. Экипаж рванулся вперед, увозя заплаканную Лизу от места, куда она поклялась никогда больше не возвращаться.

И еще одну клятву дала себе Лиза: даже под угрозой смертной казни не говорить никому о том, что случилось с ней сегодня.

Тело, лежавшее на полу, снова дернулось. Глаза распахнулись. Некоторое время «убитая» не двигалась, словно к чему-то прислушивалась. Опасности не было.

Она встала, оправив платье. Достала платок, аккуратно промокнула пятно на груди. Прикрыла его накидкой и спрятала фальшивый клинок, приобретенный накануне у фокусника-факира.

«Ты будешь с ужасом вспоминать Ефросинью до конца своих дней, Лиза. Между тем, как хладнокровно ты с ней расправилась! Дьявол тебя побери, Лиза… Какое же огромное удовольствие я получила от этого представления!»