В двух шагах от рая

8

Вилла в окрестностях Алерии оказалась небольшим уютным домом, одиноко стоявшим на высоком каменистом морском берегу с узкой полоской песчаного пляжа. Попасть на него можно было по тропинке, петляющей среди редких деревьев, или выбитой в скалистой породе лестнице. Участок окружала невысокая каменистая стена, на которой по углам стояли лепные вазы с алой геранью. Вход в дом был через веранду, уставленную белой мебелью с розовой обивкой.

Просторная гостиная являлась одновременно и кухней, и столовой. Поднявшись вслед за несшим чемоданы Виктором на второй этаж, Мейбл задержалась у окна на лестничной площадке. Ее очаровал открывшийся вид на бирюзовое море, скалы, местами поросшие кустарником, и пляж с манящим золотистым песком. За окном в едином сплошном звуке слился стрекот цикад.

— Тебе здесь нравится? — услышала она голос мужа, отвлекший ее от любования окрестностями.

— Признаться, я ожидала иного.

— Чего же, например?

Она пожала плечами.

— Ну, не знаю… чего-то более фешенебельного.

— А мне казалось, что тебе нравится простая жизнь. Прогулки по пляжу, собирание ракушек… Возможно, я ошибался, и ты предпочла бы остановиться в дорогом отеле?

— Нет! — резко обернулась Мейбл. — Я совсем не это имела в виду. Здесь очень мило…

На самом деле ей показалось странным, что Виктор решил остановиться на этой вилле. Подобный вид отдыха был не совсем в его стиле. В конце концов, Корте считался одним из самых высокооплачиваемых парижских юристов. Люди его круга предпочитают более роскошную обстановку. Такие ни за что не стали бы проводить здесь отпуск. Им нужны виллы с мраморными ваннами и самой изысканной обстановкой.

— Значит, простота и близость к природе не чужды твоей душе… — медленно произнес Виктор. — Интересно, а для меня в ней найдется когда-нибудь место?

Сердце Мейбл замерло. Не в силах произнести ни слова, она смотрела на мужа, и лишь когда оцепенение прошло, спросила:

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Если твое отношение ко мне изменится, у нашего брака появится его истинный смысл. И тогда мы сможем быть спокойны за того, кто нам дороже всего на свете.

— Гэри?

Виктор кивнул.

— А тебе не кажется, что твоя игра на чувствах выглядит как откровенный шантаж? Выходит, если мне дорог сын, я обязана быть более благосклонна к тебе? — Глаза Мейбл засверкали гневом. — Разве могу я раскрыть душу перед человеком, который шантажирует меня?

— И все же я добьюсь твоего расположения, и докажу, что я совсем не такой, как ты думаешь.

— Ты слишком занят, — возразила Мейбл. — У тебя и без того множество важных дел, чтобы тратить время еще и на меня.

— Верно, работы хватает, но ближайшие семь дней я намерен провести так, как давно мечтал. — Муж нежно провел рукой по ее волосам.

Она в смятении потупилась и сдержанно напомнила:

— Не забывай, что у нас все условно — и брак, и медовый месяц.

Виктор тяжело вздохнул в ответ. Взяв жену за руку, он направился к комнате, где оставил чемоданы. Это была большая спальня, посреди которой стояла широкая двуспальная кровать. Из-под покрывала цвета морской волны выглядывали белоснежные простыни. По обеим сторонам лежали на полу пушистые светлые коврики. Прямо над постелью свисал с потолка вентилятор с длинными лопастями. Мейбл заметила, что ее чемодан находится рядышком с чемоданом мужа, и в этом соседстве как бы содержался определенный намек. Впрочем, и без него все было ясно: спать придется вместе, поскольку спальня в доме, судя по всему, одна.

Виктор распахнул окна и впустил в комнату свежий морской воздух. Затем он открыл высокие застекленные двери, ведущие на верхнюю веранду, увитую, как и нижняя, плющом.

— Не знаю, как ты, а я хочу пить, — облизнул пересохшие губы Виктор, направляясь к бару со встроенным холодильником. В нем оказалось множество бутылок с минеральной водой, белым вином, пивом, фруктовым соком. На нижней полочке даже лежала половина огромного арбуза, прикрытого прозрачной пленкой. — Чего тебе налить? — поинтересовался муж, заглядывая в отделение бара, где находились бокалы, посуда и разнообразные столовые принадлежности.

— Немного минеральной воды, пожалуйста, — ответила Мейбл, смущенно кашлянув. — А что, здесь только одна спальня?

— Да. Не желаешь ли принять душ, прежде чем распаковывать вещи? — Виктор наполнил два бокала шипящей газированной водой и один протянул жене.

Она отпила несколько глотков и, подавляя волнение, спросила:

— Ты рассчитываешь, что мы будем спать вместе?!

Муж залпом выпил свою воду, после чего обошел огромное ложе и улегся на дальней от бара стороне.

— Кровать довольно широкая, — заметил он, слегка подпрыгнув на постели. — И удобная. Здесь особый матрас, так что ты не будешь просыпаться по ночам, если мне вздумается перевернуться на другой бок.

— Мне безразлично, какой здесь матрас! — негодующе фыркнула Мейбл. — Я не собираюсь спать с тобой в одной кровати, ясно?

Виктор как ни в чем не бывало потянулся, потом встал с постели и направился в ванную.

— Если не возражаешь, я приму душ первым…

Мейбл закрыла глаза, медленно допила минеральную воду и просчитала в уме до тридцати, чтобы как-то успокоиться. Прислушавшись к шуму воды в ванной, она прошлась по спальне, раздумывая, как же вести себя. Не надумав ничего утешительного и пытаясь подавить внезапную вспышку паники, она выглянула на веранду. От одной лишь мысли о том, что придется всю неделю по вечерам ложиться в постель с Виктором, ее бросало в жар. Разве можно в столь интимной обстановке скрыть чувства, которые она питала к нему?

Что же делать? Вообще-то этот так называемый муж не имеет права поступать со мной так, как ему вздумается, пронеслось в голове Мейбл. Он должен помнить, на каких условиях я согласилась вступить с ним в брак. Непременно нужно настоять на том, чтобы мы спали порознь…

— Извини, что заставил тебя ждать, — произнес Виктор, появившийся из ванной. Он игриво провел ладонью по щеке жены. — Сейчас твоя очередь, солнышко. Душ оживит тебя…

Мейбл отвернулась, не в силах смотреть на полуобнаженное мужское тело, прикрытое одним лишь махровым полотенцем, обернутым вокруг узких бедер. Она отошла к своему чемодану, достала сумочку с туалетными принадлежностями и направилась в ванную комнату. Здесь она почувствовала себя свободнее, и собралась было раздеваться, как заметила, что на двери нет задвижки. Мейбл бросилась в спальню, раздумывая, что же ей делать, но и там ее ждал сюрприз. В центре комнаты стоял уже совсем обнаженный Виктор. Стянув полотенце с бедер, он вытирал им мокрую голову.

Увидев жену, он прервал свое занятие и повернулся к ней. Обескураженное выражение ее раскрасневшегося лица вызвало у него улыбку.

— Что случилось? — с насмешкой поинтересовался он.

— Дверь ванной… Она не запирается… И ради бога, оденься!

Однако супруг не спешил исполнить граничащую с мольбой просьбу жены.

— Зачем? Здесь не холодно, — сострил он. — И потом, не забывай, что отныне мы представляем из себя супружескую пару, а мужу и жене позволительно находиться в спальне без одежды.

Гневно сверкнув глазами, Мейбл скрылась в ванной, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Только посмей войти! — крикнула она, принимаясь стягивать с себя верхнюю дорожную одежду и изящное кружевное белье, и включив душ, шагнула под прохладные струи воды.

— Не беспокойся! — громко ответил Виктор. — Моя мать растолковала мне в детстве, что неприлично врываться в ванную, когда там находится дама.

Спасибо тетушке Пам, подумала Мейбл, начиная понимать всю комичность создавшейся ситуации. Спешить было некуда, и она решила поплескаться в ванне. Наполнив ее, вымыла шампунем голову, затем нанесла специальный гель, прошлась бритвой по волоскам на ногах и, в довершение всего, наложила на лицо маску из травяных экстрактов. Когда она вытиралась пушистым махровым полотенцем, раздался негромкий стук в дверь.

— Дорогая, ты все равно не сможешь оставаться в ванной всю неделю, — прозвучал голос Виктора.

— Я и не собиралась этого делать… — сдержанно ответила Мейбл.

Она обернулась большой купальной простыней, осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу, сразу же увидев Виктора. На нем было одно лишь полотенце. Когда Мейбл попыталась проскользнуть мимо, он поймал ее и прижал к груди.

— Попалась, голубушка! Мм… как ты приятно пахнешь, — пробормотал он, склоняясь к ее шее. В следующее мгновение она ощутила прикосновение его языка.

— Прекрати… — пролепетала она, трепеща от волнения.

— Твоя кожа нежнее шелка… — шепнул Виктор, увлекая жену к постели.

— Это нечестно, — выдавила Мейбл срывающимся голосом. — Отпусти меня! Ведь ты обещал…

— Я ничего не обещал! — возразил он, повалившись вместе с женой на кровать. — Разумеется, кроме тех клятв, которые мы с тобой дали в церкви…

— Нам обоим известно, что они чего не значат! — пискнула Мейбл, пытаясь высвободиться. Но Виктор не отпускал ее, прижимая руки к кровати.

— Обоим? Говори лучше о себе одной…

Почувствовав, что жена обмякла, он сдвинул с ее груди купальную простыню. В следующее мгновение его пальцы нежно прикоснулись к соскам. Потом он стянул с нее всю простыню, восхищенно оглядывая обнаженное тело.

— Я предупреждала тебя, что интимных отношений между нами не будет! — воскликнула Мейбл в отчаянии. — Ты должен уважать мои чувства…

— Не могу, — хрипло выдохнул Виктор, едва справляясь с нахлынувшим на него приливом чувственности. Его руки ласково скользили по телу жены, а взгляд двигался следом. — Это выше моих сил! Когда мы рядом, я схожу с ума от желания обладать тобой…

— Остановись… Ах, боже мой… — бормотала Мейбл будто в забытьи, испытывая и чувство оскорбленной гордости и знакомое сладостное желание близости. Она старалась побороть разбушевавшуюся страсть, однако плоть под ласками становилась все более неуправляемой.

— Признайся, ты сейчас испытываешь то же, что и я, — с вызовом потребовал Виктор.

— Нет! — упрямо покачала головой Мейбл.

Муж медленно провел кончиками пальцев вниз по ее животу и скользнул в ложбинку между ног, прикрытую шелковистыми завитками волос. Его взгляд неотрывно следил за выражением лица жены.

— Ничего не испытываешь? Почему же ты дрожишь, когда я ласкаю тебя?

— Это… всего лишь реакция на внешний раздражитель, — попыталась отшутиться Мейбл, подавляя рвущийся из груди стон удовольствия. — Ах… прошу тебя…

— А какую реакцию вызывают у тебя другие мужчины? — с усмешкой поинтересовался Виктор, склоняясь над грудью жены и покрывая ее частными поцелуями. Движения его пальцев, нежно теребивших завитки на лобке, становились все более смелыми. — Или только со мной ты реагируешь на внешние раздражители?

— Только… О боже… Только с тобой…

— Солнышко, девочка моя!.. — Сдавленный возглас Виктора был проникнут столь сильным чувством, что оно окончательно покорило Мейбл.

Она подняла на него полный страсти взгляд, не замечая сильной дрожи, сотрясавшей все ее тело.

— Милый… — беспомощно прошептала Мейбл. — У меня нет сил противиться тебе…

— Тебе и не нужно этого делать, славная моя… — Жадный и нетерпеливый взор Виктора досказал остальное, — то, что понятно и без слов.

Позабыв обо всем на свете, Мейбл притянула его к себе требовательным жестом. Когда они слились в объятиях, она ощутила, как велико желание Виктора. Через секунду он с громким стоном вошел в нее. Она ответила вскриком наслаждения, в котором не было ничего от самопожертвования ради блага сына.

Спустя два часа супруги пробудились от глубокого спокойного сна, одолевшего их, когда потухли последние вспышки страсти. Виктор принес бутылку охлажденного шампанского и нарезанный кубиками арбуз с сочной алой мякотью. Он, смеясь, заявил, что им необходимо подкрепиться, потому что они истратили в постели много сил. В глазах его сияла нежность, и Мейбл счастливо вздохнула, решив позволить себе сегодня расслабиться и не думать пока ни о чем неприятном.

— Могу принести тебе персики и мороженое, — обратился к ней муж.

— Пожалуй, от персиков я не откажусь… — начала она, но тут внизу зазвонил телефон.

Виктор нахмурился и поднялся с постели.

— Надо было отключить этот чертов аппарат… — сердито проворчал он, направляясь в гостиную.

Дверь, ведущая на лестничную площадку, осталась открытой, поэтому Мейбл слыхала, как муж взял телефонную трубку и назвал свое имя.

— Кто? — произнес он в следующее мгновение. — А, это ты Лор… — Тут Виктор осекся и понизил голос.

Мейбл почувствовала себя так, будто в ее сердце вонзилась игла. Лорна… Сестре известен этот телефонный номер, и она осмеливается звонить своему любовнику во время его медового месяца!

Совершенно подавленная, несчастная новобрачная села на постели, стараясь успокоиться, чтобы не выдать своего волнения. Спустя несколько минут в спальню вернулся Виктор. Он молчал, стараясь не встречаться с женой взглядом.

— Насколько я понимаю, звонила Лорна? — поинтересовалась она с деланным безразличием.

— Да… — Виктор тяжело опустился на кровать.

— Надеюсь, дома все в порядке? — спросила Мейбл, внезапно забеспокоившись. — Как там Гэри?

— Сын отлично себя чувствует.

— А твои родители, а Розали? Все живы-здоровы? — продолжила она уже с сарказмом в голосе.

Взглянув на жену, Виктор помрачнел. Сквозившее в ее глазах настороженное выражение не предвещало ничего хорошего.

— Послушай, солнышко… — начал он примирительным тоном, но договорить ему не удалось. Мейбл была настроена воинственно.

— Итак, все в порядке, но тем не менее, Лорна сочла необходимым позвонить тебе сюда! — язвительно заметила она. — Интересно, откуда у нее этот номер телефона?

— Понятия не имею. Я ей не говорил. Возможно, она как-то выведала номер у моих родителей… А могла позвонить в мой офис и раздобыть интересующую ее информацию у секретаря, — пожал плечами Виктор, глядя жене в глаза. — И прошу тебя, не смотри на меня с такой ненавистью. Ты прекрасно знаешь свою сестру. Она позвонила неспроста. Ей хотелось снова разжечь в тебе ревность и подозрительность. Впрочем, ей действительно нужно было посоветоваться со мной. Дело в том, что согласившись приехать во Францию, Лорна нарушила условия своего контракта с домом моделей.

— Ты по-прежнему беспокоишься о моей сестре? — уже не могла успокоиться Мейбл. — И собираешься встречаться с ней даже сейчас, когда мы поженились?

В спальне повисла напряженная тишина.

— Нет, — ответил наконец Виктор. Его голос прозвучал как-то тускло и невыразительно. — Мне незачем встречаться с Лорной. Во всяком случае, я не стану этого делать без особой нужды…

— Ах, извини! — усмехнулась Мейбл. — Я допустила бестактность. Вероятно, мне не следовало расспрашивать тебя. Во всем виновата моя дурацкая привычка нападать первой. Говорят, это лучшая форма защиты.

— Интересно, от чего ты защищаешься сейчас? — блеснул глазами Виктор. — Ждешь моих обвинений? Ведь я тоже могу заподозрить тебя в продолжении связи с Джоном.

Несмотря на охватившее ее чувство обиды и унижения, Мейбл улыбнулась.

— Можешь, можешь. Но мы же вступили в брак, считая, что каждый из нас не совсем свободен, — с вызовом произнесла она, хотя у нее не было никаких сердечных привязанностей до вступления в брак.

— Пожалуйста, говори только о себе. Мне надоело повторять: Лорна и я никогда не были близки, — раздраженно проговорил Виктор. — Но ты по-прежнему не веришь ни единому моему слову?

— Мужчины вообще часто лгут. Так гораздо удобнее, чем в чем-то признаться, а потом ругать себя за излишнюю откровенность. Не вижу смысла продолжать этот разговор. От него одни неприятности…

— Вообще-то, это не моя затея, — напомнил Виктор. — Но ты права: выяснения отношений всегда заканчиваются плохо. Куда приятней заниматься любовью. Мне кажется, что для нас это единственно возможный способ общения!

Злость ослепила Мейбл и она выпалила:

— Отлично! Секс решает все проблемы. Однако мне все же интересно, что понадобилось от тебя Лорне. Отчет о том, как начался наш медовый месяц? Ты уже рассказал о своих постельных победах? Подозреваю, что именно такими подробностями подпитывается ваш интерес друг к другу!

Лишь выплеснув с гневом свои чувства, Мейбл сообразила, что зашла слишком далеко. Никогда еще ей не приходилось видеть Корте таким разъяренным. Его глаза стали чернее ночи.

— Невероятно!.. — рявкнул он, вскакивая с постели и принимаясь ходить по спальне из угла в угол. — Ты что же, считаешь, что ради сына я готов изображать из себя добропорядочно супруга, а на деле вести самый разнузданный образ жизни? По-твоему, выходит, что я непременно должен продолжать роман с Лорной, хотя только что женился на очаровательной женщине. — Уже успокоившись, он лукаво усмехнулся: — На женщине, которая горячо отвечает на мои ласки!

Намек на страстность ее натуры, Мейбл восприняла как выпад. Она тоже вскочила на ноги, и принялась быстро одеваться, задыхаясь от возмущения.

— Довольно!.. У нас ничего не получится… Я не позволю… — выкрикивала она. — Слышишь? Я не позволю тебе унижать меня!

Виктор шагнул к жене и схватил за руку.

— Даже не думай о том, чтобы уйти от меня!

— Но я не могу быть твоей женой! Как мне жить с тобой, если ты лжешь на каждом шагу?

— Ну так знай, — угрожающе прорычал он, — если ты все-таки уйдешь, Гэри останется со мной. Я говорю это вполне серьезно!

— И будет расти без матери? — с ужасом в голосе воскликнула Мейбл. — Ты полагаешь, что когда наш сын вырастет, он поблагодарит тебя за это?

Всхлипнув, она вырвала руку и бросилась прочь из комнаты, промчавшись по нижней веранде и сбежав по лестнице, оказалась на тропинке, ведущей к пляжу. Уже стемнело, а ночь была безлунной, и Мейбл едва не упала, споткнувшись о выступающий из-под земли корень дерева. Сердце ее охватил холодок страха. Она почувствовала себя затравленным зверем, за которым охотится коварный корсиканец. Он заманил жертву в ловушку и не собирается отпускать.

Едва различая дорожку, Мейбл шла на шум прибоя, однако вскоре ей пришлось остановиться, потому что она забрела в потемках в заросли невысокого кустарника. Поплутав минут пять, она все же нашла идущую под уклон тропку и вскоре ощутила под ногами песок. Пройдя через пляж к самой кромке воды, она остановилась. Перед ней до самого горизонта расстилалась спокойная морская гладь.

Мейбл стояла на берегу, испытывая острую тоску по сыну, по их прежней размеренной жизни в окрестностях Бирмингема, разительно отличающейся от ее нынешнего двусмысленного существования в качестве жены человека, влюбленного в другую женщину…

— Вот ты где! — внезапно прозвучал сзади хриплый мужской голос.

Она вздрогнула, издав сдавленный звук, и обернулась, чувствуя легкую панику. Виктор уже стоял за спиной.

— Что с тобой происходит? Неужели ты боишься меня? — Он осторожно тронул жену за плечи и попытался шутить: — Думаешь, я последовал за тобой, чтобы задушить и бросить в море?

— Оставь меня… — слабо прошептала Мейбл, тряхнув плечами.

— Нет, здесь я тебя не оставлю. Идем обратно в дом.

— Не хочу…

— Глупости! — сердито возразил Виктор. — Не надейся, что я брошу тебя на берегу в таком состоянии.

— Мне необходимо побыть одной. Я должна собраться с мыслями…

— Мы оба сильно устали за сегодняшний день, — решительно прервал он. — И тебе, и мне требуется отдых. Давай сейчас вернемся на виллу, а утром во всем разберемся…

С этими словами он подхватил жену под руку и вывел к тропинке. Спустя несколько минут они вернулись в дом и поднялись в спальню, выглядевшую очень уютно в полусвете двух ночников. Кровать уже была аккуратно застелена.

Стараясь не встречаться с Виктором взглядом, Мейбл вынула из чемодана ночную сорочку, захватила сумочку с туалетными принадлежностями и направилась к выходу.

— Куда ты собралась? — напряженно поднял голову муж.

— На веранду. Там есть кушетка, на ней я и буду спать…

— Не глупи. Тебя заедят комары.

— Ну… тогда я устроюсь в гостиной на кресле.

— В этом нет необходимости, — заявил Виктор. Властные нотки в его голосе заставили Мейбл замедлить шаг. — Оставайся здесь. В гостиную отправлюсь я.

Она отрицательно покачала головой, но муж быстро приблизился к ней и положил руку на плечо.

— Послушай, мне известно, что ты думаешь обо мне, — болезненно усмехнулся он. — Однако не такой уж я негодяй, чтобы позволить женщине, ставшей моей женой, всю ночь сидеть в кресле на веранде.

— Но ты ведь только что сам сказал, что устал и желаешь как следует отдохнуть…

— По-моему, мы ведем самый дурацкий разговор на свете, — вздохнул Виктор. — Предлагаю компромисс: давай ляжем на разные стороны кровати подальше друг от друга, и на время усмирим желания. Идет?

Мейбл недоверчиво покачала головой.

— Откуда мне знать, что у тебя на уме на самом деле.

— Ну… хочешь, я дам тебе честное слово, что не притронусь к тебе и мизинцем?

— Вот как? Иными словами, ты считаешь себя честным человеком? Ох, не смеши меня! — Мейбл повернулась и решительно шагнула к двери, однако Виктор преградил ей путь. — Чего ты хочешь? — с беспокойством спросила она, чувствуя, как бешено забилось сердце.

— А вот чего. — Он порывисто наклонился и прильнул к губам жены. В его поцелуе ощущалось столько страсти, что ноги ее подкосились, и она тут же оказалась лежащей на кровати.

— Отпусти меня… — взмолилась Мейбл, оглушенная стуком собственного сердца.

— Ну нет! — торжествующе усмехнулся Виктор. — Не проси, все равно у тебя ничего не выйдет, голубушка!..

Он вновь склонился над женой, но на этот раз получил отпор: она сопротивлялась всерьез, яростно извиваясь и колотя мужа кулачками до тех пор, пока он не схватил ее руки и не завел за голову. Тогда Мейбл принялась отбиваться ногами, но и тут Виктор оказался ловчее, придавив жену к постели своим телом.

— Перестань… противиться мне… солнышко… — с натугой выговаривал он в промежутках между лихорадочными поцелуями. Мейбл ощущала прикосновения его губ к вискам, щекам, подбородку… Потом они переместились к шее и кончик языка стал щекотать впадинку у горла. Так продолжалось до тех пор, пока она, жадно хватая ртом воздух, не выгнулась под мужем, раздираемая взаимоисключающими желаниями: ей хотелось и оттолкнуть его, и слиться с ним воедино.

Виктор продолжал ласкать жену, зная, что ее можно покорить лишь чувственностью. Пальцы его скользили по шелковистой женской шее, спускаясь все ниже, к упругим выпуклостям груди. Наконец, он сдвинул с ее плеч тесемки сарафана и потянул тонкую ткань вниз, не отрывая взгляда от открывшейся наготы.

Мейбл ахнула, пытаясь высвободиться, но было уже поздно. Исправить что-либо она уже не могла, поэтому ей оставалось лишь покорно лежать в крепких мужских объятиях. Она раскраснелась от смущения и прилива чувственности и проклинала собственную слабость, ощущая, как кожа на ее груди горячо пламенеет, а соски напрягаются от прикосновений пальцев Виктора…

— Ты дал честное слово, что не тронешь меня!.. — воскликнула Мейбл в отчаянии, когда его губы сомкнулись вокруг розоватого бутона.

— Ничего подобного! — поднял голову Виктор. — Я не успел дать тебе это обещание. — В его темно-синих глазах сквозили боль и желание. — Верить можно лишь слову честного человека, солнышко. Однако ты не относишь меня к этой категории, верно? Так чего же ты ждешь?

— Послушай… — всхлипнула Мейбл. — Секс не решит наши проблемы…

— Возможно… но все же он доставляет нам удовольствие, согласна? — пробормотал Виктор, прильнув к губам жены. Потом поцелуи перешли на ее шею, грудь, живот, бедра, пока она не затрепетала в его объятиях. — Разговоры доставляют нам одни лишь разочарования, — заявил он. — Так не лучше ли выбрать более приятный способ общения? Не забывай, отныне мы имеем полное право делать то, чем собираемся заняться. Ведь это главное таинство брака, необходимое для продолжения рода человеческого… Эта чаша не минет никого…

Мейбл тяжело дышала, не зная, что ответить. Ее тело чутко отзывалось на прикосновения пальцев Виктора, однако она старалась сохранять спокойствие и невозмутимость, изнывая от жаркого пламени страсти и нарастающего желания отдаться, которое с пугающей настойчивостью вытесняло из головы все остальные мысли.

— Милая, я ведь вижу, что ты хочешь меня… Ну признайся. Слышишь? Скажи же, что хочешь!

— Нет! — отрезала Мейбл сквозь слезы. В их отношениях с Виктором ничего не изменилось. Он, конечно же, не любил ее, хотя она была влюблена в него без памяти. И потому ей была ненавистна мысль о том, что он использует против нее ее же чувственность, словно желая наказать и за былые прегрешения, и за нынешнюю неуступчивость…

Она предприняла новую попытку высвободиться, но почувствовала, что это еще больше усилило желание Виктора. По его телу пробежала дрожь, и он хрипло повторил:

— Ну скажи же, что хочешь… Скажи…

— Нет! — У Мейбл откуда-то взялись силы, и ей удалось оттолкнуть Виктора. — Я не хочу тебя! — воскликнула она, давясь рыданиями. — Не желаю, потому что не верю тебе. Понимаешь? Даже несмотря на то, что у нас сейчас медовый месяц… Оставь меня в покое.

Решимость жены, видимо, подействовала на него. Он сел на край кровати и позволил Мейбл подняться и натянуть бретельки сарафана на плечи. Затем Виктор встал, скользнув по ее лицу взглядом, в котором все еще сквозило сильное желание, застегнул джинсы и натянул через голову валявшуюся на полу у кровати майку.

— Ложись спать, — глухо буркнул он, направляясь к двери. Мейбл заметила в глазах мужа презрение, но не смогла понять, к кому он испытывал это чувство — к ней, или к самому себе. — И не волнуйся, с тобой мне все ясно.

— Куда ты идешь?

Он мельком глянул на жену через плечо:

— У меня сегодня свидание с комарами…