В глубине тебя

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ Уимен ин бизнес

Ты.

Ты и только ты.

Всегда ты.

И больше никто.

Я нужна, ведь я пожарная.

Так говорят: «Играть в пожарную».

Спасать кого попало от чего попало.

Когда попало.

ПРОЛОГ

Начала не было — будет ли конец?

Как вам угодно…

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Уимен ин бизнес

На улице жарко, аж мозги плавятся. Это от бездействия. Вот бы улететь сейчас куда-нибудь отсюда и — да черт с ним. Не вернуться.

Кофе вряд ли поможет, но я все равно иду к автомату. Тыкаю кнопку, все тыкаю и тыкаю, пока до меня не доходит, что автомат со стервозным пищанием требует — засыпь, мол, зерен — угощу-у.

Качаю головой, цыкаю, будто требование автомата неслыханно в своей дерзости — и даю ему то, что он хочет. Вообще-то, делать это приятно — от густого, душистого аромата жареных зерен приятно кружится голова, а нос ласкает теплый, ровный запах сказочного наслаждения.

Удовлетворив требование автомата, снова тыкаю кнопку. Если б кофе и на вкус был таким же, как на запах. Не долбил бы подобно ледяному душу по возвращении с буйной гулянки, но реально бодрил и оживлял, а беспощадную, сонливую усталость выключал бы насовсем, а не оттягивал на «попозже».

Смотрю на изнывающий от зноя Бикини центр и внезапно думаю, что уже сто лет не была в отпуске.

Периодически-то интересуюсь, куда бы поехать. Но сильно подскочившие цены на путевки и пугают не менее сильно и неизменно просыпается несвойственное мне скупердяйство, недоумевающее, мол, ну и зачем так тратиться?.. Как если б было жалко денег — идти одной в дорогой ресторан.

Я, кажется, еще ни разу не ездила одна в отпуск, не составляла программу или план действий, рассчитанные только на меня. Говорю себе, что сейчас не самое удачное время для того, чтобы начать учиться этому.

Ненужные размышления об отпуске оканчиваются еще более ненужным воспоминанием: ведь Рик собирался съездить со мной. Наверно, поехал сейчас сам, если на своем бизнесе не зашился.

Прошел месяц, а мне кажется, мы с ним год целый не виделись. Не могу решить для себя, хорошо это или плохо — значит, плохо. Кажется, мне в общем и целом плохо. Не боюсь признать это. Надеюсь, что это не депрессия, и это я просто таким образом взрослею и мудрею.

«Тебе ведь не хватает его…»

«Кого?..» — цепляю саму себя с сонным раздражением.

«Как думаешь, а ему — тебя?..»

«Меня?..»

Представляю, что ему тоже может меня не хватать и как он сам мне об этом говорит, и что-то по-странному приятно и больно пинается изнутри.

Отворачиваюсь от Бикини и иду обратно к своему скринсейверу, не сомневаясь, что он все еще маячит у меня на мониторе, потому что в моем почтовом ящике за последние полчаса ничего не поменялось.

Если раньше летом зависало строительство, это обычно можно было свалить на отпуска-каникулы. Шеф снял меня с Йеноптика, снял с супервайзинга всяких там вокзалов, снял отовсюду и попросил сконцентрироваться на ЭфЭм.

Итак, сейчас у меня несколько проектов с Франком и… глухие, тухлые простои. Координация и коммуникация с эфэмами идет медлительно и мучительно, будто они там в одночасье передумали насчет всех этих проектов сразу. Может, в отпусках все, а может, отпуска тут не при чем — кругом стагнация и их, и нас-таки накрыло, и все мы попали в «ковидную яму», а проекты как-то резко и полубезнадежно застряли в этой яме.

Не знаю, для какой цели притащилась сегодня на Аквариус, соскучилась, что ли. Или Мартина потроллить, приставить нож к горлу, мол, шеф, дай работу. По мне-то уж скучать точно никто не скучал, да и конкретно сегодня пинать некого и ехать тоже некуда. А мне ведь, если честно, «мотаться» нравится, а плющиться за компом я не очень люблю.

Невольно вспоминаю, как еще недавно вкалывала, пахая на Рика. Или вместе с Риком. Как ломанула от него, желая гребаному бизнесу гореть, где и чем ему положено гореть. А вот сейчас бы…

Интересно, как у него там все? Как там сигаретная?.. Позвонить, что ли, поинтересоваться… Работа сама собой привалит. И не только работа.

С таким скучающим видом, как сейчас я весьма редко сижу на работе.

— Трудоголик, — цепляет меня Рози. — Пошли, с нами погуляй лучше.

— Ниче, сахарок, я — норм, — вру я. — Идите без меня.

Вообще-то, с ними прикольно — в их с Сорином обществе я не кажусь себе той самой по счету ногой у того самого домашнего животного, но злоупотреблять этим вроде как не хочется.

Прошел месяц после того инцидента в ДольчеФреддо. Поначалу меня сильно колотило от мысли о маме и о том, что там могли задумать те ушлепки. Я даже Рози рассказала о своих опасениях.

Через неделю мама не без удивления поведала мне, что с некоторых пор — с неделю, чуть было не уточнила я — у нее появилось чувство, что за ней вроде как постоянно кто-то ходит. В смысле, по пятам. Подкарауливает, в смысле. Она не знает этого человека, однако чувствует его невидимое присутствие.

— На уроках его хоть нет?..

— Ну ты, Катюх, совсем уже за сумасшедшую меня держишь. Нет, конечно.

И вот сегодня, сообщила мне мама, она, кажется, наконец, повстречалась со своим сталкером, таким большим, широким и чернявым, всем в наколках, но в остальном вежливым, ненавязчивым и вроде безобидным мужчиной, и он ей даже сумку с продуктами до дома донести помог. Когда мама начала расспрашивать его, кто он и откуда, мужчина, потупившись, сообщил, что с недавних пор подрабатывает у них в школе помощником завхоза. Утверждал, будто случайно проходил мимо и заметил, как мама покупки тащит.

Так и выясняется, что Рози поделилась моими опасениями с Сорином, а Сорин послал «на объект» братана, того самого, который присутствовал тогда при инциденте с ушлепками и помогал Сорину в проведении над ними экзекуции. Братан рапортовал, что за неделю проведения наблюдений ничего и никого подозрительного вокруг мамы не обнаружил. Его вознаградили продлением его миссии еще на неделю, затем — еще на одну. Со слов мамы понимаю, что миссия братану не в тягость, а у мамы, кажется, появился поклонник.

Что некогда у нас были проекты за границей, теперь и представить сложно. Так же сложно, как представить ее саму, эту заграницу, и вообще, тот факт, что она «там» где-то есть. А ведь до недавних пор мы то и дело туда ездили.

Так что, когда в один прекрасный день объявляется Джанлука Спадаро, тот самый итальянский «друг» Мартина и ментор моей магистратуры в «Полими», появление его в первый момент кажется мне нереальным. Нереал нарастает, когда Спадаро сообщает, что его друзья с Альфа-Ромео собрались перестраивать один из офисов в Милане, а другой по образцу миланского — в Берлине. Тут-то он и его фирма Спадаро Консалтинг Энджинирз возьми да вспомни про Аквариус. А это уже и подавно почти глюк. В положительном смысле, конечно.

Не все в Италии последнее время плакали и чахли — кое-кто работал: миланский офис «альф» почти готов. Если мы согласны принять заказ, они-де приглашают нас к себе на недельку — осмотреть реализованный проект в Милане, потом в точности скопировать его в Берлине, куда в целях координации прибудут Спадаро. Ясно: итальянцам совершенно осточертели карантины, вот они все это и затеяли.

В Италию улететь от нас по-прежнему непросто. Но я получаю от фирмы справку о том, что мне позарез нужно в Милан. Поездка сия просто жесть как необходима для получения нового заказа, без которого обанкротится наша фирма.

Короче, безбожно приврав и самым что ни на есть подобающим образом сгустив краски для инстанций, Мартин пинает меня под зад коленом — развеяться, как он сам говорит. Уверяет, что «Джанлука» мне обрадуется — сам ерничал ему, мол, Катарина хоть итальянский вспомнит. Я ведь его не знала никогда и «лауреа» делала на английском, а Спадаро постоянно меня подкалывал и — эффект блондинки, полагаю — вообще, безобидно, но неприкрыто подъезжал. В те незапамятные времена моей «крышей», сам о том не подозревая, являлся Миха. Надеюсь, теперь Джанлука не узнает каким-то образом, что я не просто разведена, а соло, вернее сола.

Развеяться мне, безусловно, надо. Уже хотя бы для того, чтобы поехать-посмотреть, как там миланская кафешка с официантами-роботами, снова открылась, может быть. А поскольку мама, можно сказать, останется «под присмотром», собираюсь я в Милан почти со спокойной душой.

Кроме того, у меня там даже типа-подруга живет, думаю. Все не виделись, не виделись — а тут я на целую неделю. Не отвертится теперь. Только прежде надо будет ее к стенке припереть, напомнить о недавних кознях.

— Как ты?

Я вообще-то рада ее видеть, всегда рада. Но сейчас мне резко становится тяготно. Поэтому вопрос мой получается натянутым и холодным и по-моему, несколько обескураживает Каро.

— Ну — так… Ты, кажется, хотела мне о чем-то рассказать…

— Хотела. Меня в командировку отправляют. В Милан.

— Скоро?.. — дрогнувшим голосом спрашивает Каро.

— На следующей неделе.

— Ясно.

Ну надо же — не слышу приглашения к ней в гости. Значит, мы в формальностях не нуждаемся. Или может, неубрано у нее.

Или она просто ждала от меня других известий:

— Ты… эм-м-м… рассталась с Риком?

— Мы и не были вместе, — безэмоционально отвечаю-спрашиваю я: — Тебе Нина рассказала? Как она, кстати?

— Хорошо. Сейчас всё и всем хорошо.

— Мгм.

Вот так вот.

Как здорово… да как это… за-ши-бись, что я все сделала правильно. Что я такая умница, что теперь от этого всё и всем хорошо.

Не всё. Не всем.

За день до командировки Спадаро неожиданно звонит Мартину и просит, чтоб я не приезжала. И дело тут не во мне.

Мартин, у нас в Милане новая волна ковида. На Альфа-Ромео много заболевших. У нас тоже. Придется пока все отменить.

Возможно, шеф так бы и «схавал» эту вполне разумную отмазку, но вслед за имэйлом Спадаро звонит и по старой дружбе рассказывает Мартину, что у них там стряслось на самом деле:

— Мартин, Альфа узнали о том, что недавно ваше берлинское ведомство отклонило один проект, который вы делали. Альфа не хотят рисковать. К тому же, у них новая бизнес-концепция и им очень важно, чтобы берлинский офис получился с первой попытки и без проволочек. Мне жаль.

«Один проект, который мы делали» — понятно…

Шеф у меня сам по себе человек покладистый и мягкий, но это сильно достает его. Достает до такой степени, что Мартин самолично начинает пробивать в ЭфЭм. Он там многих знает и выяснить все не представляется сложным. Когда он рассказывает обо всем мне, то не выдерживает — его прорывает:

— Нет ничего хуже баб в бизнесе. — И тут же — мне, примирительно: — К тебе это не относится, дорогая.

— Я знаю, дорогой, — отрезаю я. — Но если со мной все же станет тяжко, ты только свистни: своим присутствием тяготить не стану.

Меня раздражает подобное нытье — устали все, злы и задолбаны все, но сводится все почему-то к этому. Да меня, может, мужики в бизнесе раздражают не меньше. Я, конечно, и сама не претендую, вон, недавно собственные дела вести отказалась. Но взять, к примеру, и Мартина — какой из него, на фиг, бизнесмен? Так — специалист. Но припугнуть уходом, если он меня слишком достанет — никогда не лишнее.

— Да ладно, — с горечью говорит Мартин. — Просто…

— Просто за такие вещи по башке давать надо. Увольнять с работы. Я бы уволила, — говорю с уверенностью.

Мартин сокрушенно кивает головой, а две девчонки-сотрудницы переглядываются в ужасе — вот я, значит, какая. Да, такая. Но разве и женский коллектив — не гадючник?..

Итак, что же такое поведал мне Мартин?..

А Мартин поведал мне, кто стоял за проломом Карре-Ост под Йонасом. Все недвусмысленно указывает на то, что вредитель сидел, да и по-прежнему сидит в рядах ЭфЭм. Что в свое время у них на фирме была проведена настоящая агитация против Карре-Ост и что агитацию организовал ново-сформированный «пи-ар отдел». Точнее, единственный сотрудник этого отдела. Сотрудница.

У меня моментально включилась соображалка. Вернее, я просто знала больше Мартина, дважды два вычислила в уме довольно быстро. И хоть у меня нет привычки шипеть, сейчас мне дьявольски хочется изменить своей привычке: — Ах ты ж, с-сука… Тупая тварь… Вот что отколола…

Как-то так.

Еще весной Нина, очевидно, решила, что наиболее верным способом отвадить меня от Рика — или Рика от меня — будет с треском провалить Карре-Ост. Фигня, что я на тот момент передала проект Йонасу — ей ли было пытаться разобраться в тех тонкостях.

Хоть мыслила она, конечно, плоско, но действовала широко: провела «рисерч» среди своих. Воображаю, как закрутилась ее безмозглая башка, как уцепилась она за крючок под названием «косячное недо-«зеленое» отопление», как ради «дела» стала около-экологом и провела у них на фирме серию настоящих агит-презентаций. В итоге их правление решило, что они рискуют пролететь с легализацией в сенате и репутацию попортить. Что зеленая мэр, вернее, ее рейтинг хоть и переживают не лучшие времена, но — чем черт не шутит, переизберется, может быть. В общем, у них «наверху» запаниковали и распорядились провалить проект. Наши наработки без спроса взяли и использовали для другого тендера. Франк обо всем был в курсе, но решил, что они же заказчики — могут и «переиграть».

Мартин, конечно, не подозревал об истинной мотивации этой дуры — его слова о том, что так могла поступить только баба и он, следовательно, ненавидит иметь дело с ними… с нами — суть крик души сугубо обобщенного характера.

Только эта дрянь просчиталась, думаю сама себе с желчной, беспомощной радостью. Я изначально не вела этот проект, наоборот — меня только потом вернули. И ее происки на «нас с Риком» никак не повлияли — натрахались мы в свое удовольствие фактически у нее под носом. Если мне и тогда не было ее жалко, то теперь я считаю, что ей вообще мало досталось. Хоть и спала я с ним не из-за этого, конечно.

Прокол с проектом — это горько, тем более, что наружу не видно. Видно лишь, что вроде как ведущие специалисты-проектировщики проярили. Мы, то есть. До итальянцев, вон, даже дошло — сроду они не захотят теперь с нами, такими лохами, иметь дело. Как стремно и незаслуженно все это и как несправедливо.

Теперь-то до меня доходит, что и висят эфэмовские проекты, конечно, из-за ее подлой подставы. Моя изначальная взбешенность сменяется холодной яростью, с которой я, предварительно заручившись разрешением Мартина, отправляюсь на ЭфЭм и не куда-нибудь, а лично к Франку — официально для обсуждения нового проекта, а неофициально — качать права и драть горло. И жопу драть. Им.

— Оу, кхм… привет. Ка-ти.

«Привет, дрянь…» — поет у меня в голове при виде Нины маленькая, злая Немезида.

Но я лишь тяну лениво, глядя куда-то поверх Нины:

— Привет, приве-ет…

Она решает подоебываться:

— Я слышала, в Италии опять ограничения…

Ой-ой.

Но я ж не дешевка, не соплячка какая-то. Правда, если захочу, выебываться-то я тоже умею.

Пренебрежительно сжимаю губки, с ног до головы окидываю ее насмешливым взглядом и произношу снисходительно, но максимально сочувственно:

— Ну, это смотря для кого…

Сама же напускаю на себя вид высокомерно-неподступной и охренительно занятой суки.

Она явно собирается что-то там еще мне говорить, но я круто разворачиваюсь и устремляюсь в сторону нарисовавшегося в коридоре Франка, который трубит мне с нотками доброжелательного сожаления:

— Привет, привет, милая, как же я ра-ад… — а сам вполоборота — ассистентке, чтобы на ближайший час отменила ВСЕ его встречи и записи, кроме обеда.

Давненько он, конечно, меня хочет и жестко, судя по всему.

Пока соображаю, как бы половчее ухватиться за дело, из меня сам собой выскакивает вопрос «от фонаря»:

— Что, как там Альфа-Ромео?

— Никак, — отмахивается Франк. — Повернулись на своей бизнес-концепции. Трахали мозги, трахали, в итоге решили сами. Своими силами.

Ага, в точку. Конечно, он знаком с ними.

— Как же это? — спрашиваю почти равнодушно.

— Я предлагал им отличные площади и тоже в центре, а они старье свое преобразовывать собрались. У них там и асбест, и теплоизоляция нулевая — пусть мучаются.

Ясно, думаю, если «асбест», значит, своей левацкой фирме втихаря заказ толкнул. Все мы — люди…

— Потому ты их и от нас отвадить решил?.. — спрашиваю максимально безразличным тоном. — Мы нужны тебе, а с ними нам «нельзя» завязываться?

— Кати, ничего я не решил, — ласково улыбается Франк. — Они сами решили.

Но ведь с его подачи?..

Он вроде и ведет себя, как наш вредитель-покровитель, но и будто бы намеренно «открывается» передо мной. Да что там — тон общения у нас давно превратился в неформальный.

Решаю не наезжать, а просто говорю-рассказываю, будто вспоминаю вслух:

— Мартин очень хотел сделать офис Альфа-Ромео на набережной в Митте… Он не рассказывал тебе, что произошло?..

Вместо ответа Франк берет меня за руку, которую легонько сжимает. Не могу сказать, что мне это дико нравится, но и не мешает вроде.

— Это значит «да»? — не отстаю я, не повышая голоса.

— Это значит, что я хочу предложить вам целую серию новых проектов. Среди них — админ-офис Мерцедес Бенц на…

— …набережной. В Митте, — завершаю я за него, внимательно глядя ему в глаза. Мол, кто ж не знает, где они. — Ты знаешь, Франк, я в машинах-то не разбираюсь. Но, полагаю, это ничего?..

— Ты права, милая.

Сказочно-заманчиво. Но я специалист и за договора комиссионных не получаю.

— Франк, насколько я понимаю, это ведь не ты распорядился, чтобы на ЭфЭм проектам, поручаемым Аквариусу, с некоторых пор отдавался меньший приоритет.

Франк делает удивленно-шокированное лицо — не он, мол. И почти убеждает меня, и почти задабривает новыми посулами.

Но я не унимаюсь:

— Могу я попросить, чтобы ты лично обратил внимание на этот момент? Особенно, если у нас в дальнейшем будет еще несколько проектов вместе.

В общем, Франк — не конченый козлина. Такой как все просто. Что-то подсказывает мне, что на ЭфЭм он подустал, вот и отхватывает себе кое-какие вещи, оттаскивает налево. Если и правда по его вине нам не достался проект с Альфа Ромео, то он не отпирается, но без обиняков предлагает заключить пред-договор сразу на несколько проектов, в том числе, на «мерсов»: «Пред-договора хоть сейчас и — сразу приступать» — при условии, что — о-тон: «ну не сердись ты так — на всех проектах я буду иметь дело непосредственно с тобой, милая».

У меня в голове от нечего делать вьется-развивается мысля о его планируемом уходе из ЭфЭм, в честь которого он вдобавок, кажется, не прочь бы прихватить с собой и меня. Отхватить у Аквариуса. И для дел, и так.

Я ни разу не пробовала спать с кем-либо ради бизнеса, да и сейчас не собираюсь. Если он думает, что теперь-то уж мне не отвертеться — пусть думает.

— Мерцедес Бенц, КвартирМитте — жилищный новострой в центре, — и шестиэтажка на Коттбусской площади, шестьдесят квартир.

Шестиэтажка на Котти… шестьдесят квартир… да неужели… ведь совпадений не бывает. Меня терзают сомнения, но я пока не подаю виду и, секунду подумав, решаю не спрашивать у Франка, когда и у кого он купил эту шестиэтажку.

Спокойно напоминаю, что не уполномочена подтверждать от лица Аквариуса такие широкомасштабные заказы, но обещаю представить его запрос Мартину для обсуждения с нашим руководством и организовать встречу для достижения совместного соглашения.

— Я так рад, милая… так рад… — едва не плачет от радости Франк, под руку выводя меня из своего кабинета. — И так соскучился.

Секретарь напоминает ему, что у него же через пять минут встреча на обед, та единственная, которую он не просил отменить.

Франк кивает секретарю, не отворачиваясь от меня:

— Ты же — с нами?

Вообще-то я не собиралась — понятия не имею, с кем это — с ними. Но тут в поле моего зрения нарисовывается Нина, а с ней… Рик. Футболка-джинсы, отмечаю сама себе больше — как будто не на него вовсе смотрю, а на стену коридора. Только что отговорил с кем-то в наушник, а теперь видит меня. Он не держит ее под руку, зато, глядишь, она его сейчас схватит.

— С удовольствием, — без удовольствия, но как можно громче соглашаюсь я.

— Вот и отлично, пошли, — говорит Франк.

«Отпускаю» его вызвать нам лифт, пока у самой появляется возможность «замешкаться с телефоном».

Его я даже не удостаиваю взглядом — мол, плевать мне на него. Я не к нему, раз не его проект.

Нину — не могу удержаться — вместо прощания совсем легонько трогаю за локоть и говорю вполголоса, но четко и внятно:

— Да, в Италии опять ограничения.

Она дико зыркает на меня, но я уже отворачиваюсь и продолжаю, глядя прямо перед собой:

— Чужое завалить — эт дело нехитрое. А ты свое построй. Но учти: в один прекрасный день и его тоже завалит кто-нибудь.

А ему все-таки бросаю взгляд прямо в его бесстрастные глаза на индифферентной мине. Утверждаюсь в своем мнении, что — да, не его проект, легонько киваю с притворно-сочувственной улыбкой.

Чувствую, что завелась немного от этой нелепой комедии: мне становится по-едкому лучше и по-злому веселее. Уезжаю в лифте с Франком. Хорошо, мы не одни, вместе с нами едут еще какие-то люди.

А она пусть погниет теперь чуток, иначе где справедливость?..

Даром ничего не бывает, даже справедливость. Я, к примеру, не просила угощать меня деловым обедом и преспокойно могла бы и сама за себя заплатить, но Франк не для того меня с собой тащит к ним в столовку и не для того знакомит со своими партнерами-совладельцами ЭфЭм.

Удивительно, как он не представляет им меня в качестве своей официальной наложницы, которая по совместительству еще и специалистка-умница. Ничего, остынет и он.

Но мне приходится-таки расплачиваться за мои художества: Рик и Нина сдабривают этот глючный обед своим присутствием в столовке. Увы, мне невкусно от таких специй.

Послевкусие мучит меня до вечера, до того самого момента, когда мне неожиданно звонит Каро.

Каро делает вид, что хочет вновь поднять тему возможности нашей с ней встречи, которую проигнорировала намедни.

Я не собираюсь выламываться и рублю:

— Да никуда я, по ходу, не лечу. По крайней мере, пока. Да тебе ж, наверно, Нина доложилась уже?

— Как жалко, — «сожалеет» Каро.

— М-да? — не выдерживаю. — Она, кстати, рассказывала, что повела себя, как тварь?

— Кати… но ведь и ты… она же просто…

— Ну, знаешь ли… — во мне все форменно бурлит от возмущения.

— Честно признаюсь: я рада, что кончены ваши с ним токсичные отношения, — лепечет Каро. — Ты нормальных отношений заслуживаешь. Теперь ты, наконец, сможешь расправиться и…

Да… Да, было время, когда мы с ней были близки… когда не могли друг без друга, когда все друг другу рассказывали, когда покрывали и, возможно, даже болели друг за друга… Было время, но прошло… Было, но прошло… А теперь… Если б я могла поверить, что ей до этого… до меня есть хоть какое-нибудь дело… если б могла…

— Слушай, — перебиваю ее, — а вот меня мучит вопрос: Нина… она тогда реально болела или это было частью вашего плана?..

— Рози рассказала тебе? Я, впрочем, ей и не запрещала… Она… не то, чтобы болела… это… но лечилась… И его с собой брала.

— Каро, скажи, только честно… вот сейчас… когда «все и всем хорошо»… когда меня подставили… когда ты видишь меня, такую, бля, раздолбанную-типа-свободную-готовую-расправиться, ты что ощущаешь?.. Ты хоть что-нибудь ощущаешь, кроме тупого, торжествующего злорадства?..

Вообще-то, в ней не чувствуется никакого злорадства. Я и сама не знаю, зачем такое говорю…

— Ощущаю. А что?

— А то, что не ври только, будто у тебя нет ко мне претензий «по старой дружбе». Не ври только.

Никогда с ней так не разговаривала. Всегда держала себя в руках. Старалась хранить нашу дружбу, какая бы хрень там ни случись. Быть объективной.

А теперь — объективно она права. Я и Рик — это было черт те что… к моменту разрыва я и сама одной ногой уже ушла… и не в первый раз… и не во второй… и… твою мать… хорошо же всё и хорошо же всем… как же теперь заебись-хорошо Нине — почему мне нехорошо?!

— Ты сколько лет… — задыхаюсь, — ты сколько лет все это планировала, чтоб однажды со мной такое сделать?

— Я совершенно ничего не планировала. И я ничего не делала. Ты все сделала сама.

— Ты сколько рассказала про меня этой суке? — неумолимо допытываюсь я.

— Я ей про тебя не рассказывала. Она не сука — она моя подруга. Я понимаю ее так же досконально, как тебя. Она любит его, она хочет семью, хочет детей. Ради него она готова на многое, но требует, чтобы и он был готов… Кати, в этом нет ничего неправильного, если требовать это…

— А я твоя подруга? — прерываю я эти пространные восхваления «правильности» ее «подруги» Нины, которые мне сейчас меньше всего на свете хочется слушать.

— Конечно. А что?

— А то, что ты врешь. Всегда врала. С тех самых пор, как я у тебя того «украла»! Украла Миху, хоть сама так и не считаю. А ты считаешь, что я и теперь крала! И поэтому тебе понять ее легче, чем меня.

— Тебя понять тяжело, эмоционально тяжело, порой больно — но я пытаюсь.

— Опять врешь. Ни хрена ты не пытаешься, а тупо кайфуешь от того, в какой я сейчас жопе.

Ей, кажется, и правда тяжело, но мне плевать. Ей же не должно быть тяжело, если «все хорошо и всем хорошо».

Каро тихо напоминает, будто пытается отвлечь — и будто молит о пощаде:

— Кати, мне жаль, что мы не увидимся.

— И не надо.

Кажется, впервые в жизни вижу, как ее — да что это, начинает трясти?.. Но поздно. Слишком поздно.

— Пойми, я пыталась… — взмаливается она, уже почти кричит, почти рыдает, — я всю жизнь пытаюсь…

Но я непреклонна:

— А ты не пытайся больше. Ни к чему.

И выключаю ее.

Глоссарик на ГЛВАУ ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТУЮ Уимен ин бизнес

уимен ин бизнес — (англ.: women in business) женщины в бизнесе

соло (итал. «solo») — один

сола (итал. «sola») — одна

о-тон — цитата, «цитирую»