В любовном треугольнике

5

— О чем вы? — не поняла Джулия.

— Я слышал, вы с кем-то говорили.

Наконец она поняла, о чем идет речь.

— А, это я говорила сама с собой.

— С собой? — Дик смотрел подозрительно.

— А с кем же, по-вашему? — спросила девушка. — Ведь и вы, и пес были на улице. Я знаю, что говорить с собой — плохая привычка.

— Мне бы хотелось знать: есть ли у вас еще тайные наклонности или какие-либо странности?

Этот вопрос был неприятен девушке. Когда-то, много лет назад, в приемном отделении детского дома ее спрашивали о том же.

Джулия растерялась, не зная, что ответить. Она повернула голову, посмотрев на Дика. Он улыбался. Темные волосы лежали на плечах, создавая контраст с белой рубашкой. Он казался немного моложе и более раскованным.

Пес подошел ближе и положил голову ей на колени. Эта собака, наверное, хороший психолог? — хотела она спросить, но вовремя остановилась. Ей не хотелось задавать глупые вопросы, чтобы не давать ему лишнего повода считать ее странной.

Она положила руку на большую голову собаки, чувствуя, что псу нужна ласка.

— Я разгадал вашу тайну, вы — ведьма? Вы приворожили это животное, пес никогда не приближался ко мне, даже если я кормил его.

— Собаки чувствуют, когда их любят.

Дик пошел на кухню.

— Вы хотите есть? — крикнул он оттуда.

— Да, — отозвалась Джулия.

— А что вы любите? — снова спросил Дик.

— Я ем все, кроме оливок и прокисшей еды.

— Вам повезло. У меня нет ни того, ни другого.

Пес насторожил уши на голос мужчины, но не убирал голову с колен Джулии.

— Я подумала… Почему пес к вам не подходит? Ведь у него есть душа и…

— Что? Что? — Дик с чайником появился в дверях.

— Вы относитесь к собаке, будто это вещь. Вы даже имя ему не дали.

— Ну, если хотите, назовите его как-нибудь.

— Пускай его зовут… — Она немного задумалась. — Волк.

— Волк, так Волк, — пробормотал себе под нос Дик и добавил: — Вы будете есть поджаренный на тостере хлеб с фаршированным перцем?

— Да, с удовольствием.

— Вот и хорошо, у нас нет большого выбора.

— Но ваш шкаф забит продуктами!..

— Вы точно знаете, не перепутали?

— Прошу прощения, но, пока вы ходили за дровами, я все здесь посмотрела. — Она улыбнулась. — Кстати, вы так и не открыли банку с арахисовым маслом.

— Вижу, вы все проверили.

— Извините, — сказала Джул. — Я не подумала, что содержимое шкафа на кухне может быть секретным.

Она подошла к кухне и увидела, как Дик достал две большие банки с фаршированным перцем и открывалку. Мужчина сосредоточенно готовил, не обращая на нее никакого внимания.

— Простите, пожалуйста, за интерес к вашему холодильнику и шкафу, — вновь начала она. — К тому же вы, наверное, считаете глупостью, что я дала имя собаке?

Дик молчал. Джулия внезапно разозлилась и заговорила быстрее:

— Мне понятно, я здесь лишняя, вы любите одиночество, я очень ценю все, что вы сделали для меня. Могу представить себе, как это неприятно, когда хочешь остаться в одиночестве, хотя бы ненадолго, и вдруг кто-то оказывается в доме, более того, в твоей…

Джулия замолчала. Меньше всего хотелось вспоминать о том, что она была в постели у незнакомого мужчины. Она прикусила губу, когда Дик внимательно посмотрел на нее.

Он включил печку и поставил греться банку с фаршированным перцем.

— Скажите, Дик, откуда вы? — Джул упорно пыталась завязать разговор.

— Где я только не побывал… что даже трудно сказать откуда.

— Как я понимаю, это не ваш дом?

Дик подошел к раковине и скрестил руки на груди.

— Нет, это… — он помолчал немного, — мое временное пристанище. Я арендую его.

— А где же вы встречали Рождество?

— Здесь.

— Но… — Она прислонилась к стене. — Почему же вы ничего здесь не украсили? Ведь скоро Новый год?

Дик пожал широкими плечами.

— Я не очень-то люблю праздники. Эти дни ничем не отличаются от других.

— А как насчет Дня Независимости или Пасхи? Или, наконец, Нового года?

— Я давно уже понял, что все это сказки. — Дик снова подошел к газовой печке и посмотрел в духовку. — Для меня любой праздник — это обычный день. Кто-то специально придумал национальные праздники для того, чтобы было побольше выходных.

— Чем же вы все-таки занимаетесь?

— Ничем особенным, подрабатываю от случая к случаю. Одному мне хватает. А как вы зарабатываете на жизнь?

— Работаю в туристическом агентстве. А вы, наверное, приехали сюда, чтобы покататься на лыжах?

Дику не понравилось, что Джулия задает слишком много вопросов.

— Это имеет какое-то значение?

— Да в общем-то нет, — пробормотала Джулия, не зная, что еще сказать этому мужчине.

Дик был настолько скрытен, что она почувствовала себя одиноко.

— Просто мне хочется сказать, это печально, если вы считаете, что нет разницы между праздниками и обычными днями, и я… — И она замолкла, взглянув на мужчину.

У собеседника явно не было настроения продолжать эту тему. Дик бросил ложку, которой перемешивал перец, и развернулся к Джулии.

— Могли бы вы сделать мне одолжение, мисс Бредли?

— Да, конечно, — быстро сказала девушка и немного отодвинулась.

— Прошу вас, не решайте за меня, что печально или нет в моей жизни.

— Но я и не…

— О да, это очень печально, что я не дал бедному животному имени, не отмечал Рождество и не запустил в небо фейерверк на День Независимости. Поймите меня правильно: я живу обычной жизнью и делаю то, что мне нравится или необходимо. Вот и все. Было бы нелепо, если бы я заставлял себя заниматься совершенно ненужными мне делами. Вы согласны со мной?

Внезапно в Джулии проснулось упрямство, а вместе с ним и чувство противоречия. Смело глядя в глаза Дика, она выпалила:

— Согласна. Если хотите, продолжайте в том же духе. Но я все же считаю это печальным! Особенно то, что не удосужились дать собаке имя!

Дик повернулся и начал молча перемешивать перец. Джулия заметила, что на его скулах играют желваки.

Она чувствовала, что ей следует извиниться. Глупо спорить по пустякам с человеком, который спас тебе жизнь.

Джулии захотелось подойти к нему и дотронуться до его руки, но она не стала этого делать. Ей казалось, что мужчину раздражает в ней все.

— Дик, я… — начала говорить она, но замолкла, услышав сильный, нарастающий гул.

В первую секунду Джулии показалось, что чья-то гигантская рука схватила домик и начала его трясти. Она ужасно перепугалась и посмотрела на Дика широко открытыми глазами.

Это было землетрясение.

Волк дико завыл, а Дик схватил растерявшуюся Джулию и потащил ее из дома.

У выхода Джулия попыталась остановиться.

— Нет, не надо выходить! — Но Дик, казалось, не слышал ее.

Джулия знала, что в доме находиться опасно, но во время землетрясения на улице может быть еще опаснее, к тому же ей было страшно выходить в темноту на мороз.

— Не надо! Х-хватит! — закричала она, и землетрясение, как будто по ее команде, прекратилось.

Пес перестал выть, и Дик замер. Джулия молчала, пока он наконец выдохнул и сказал спокойно:

— Думаю, все закончилось.

Джулия была так напугана случившимся, что все еще боялась пошевелиться. Но ей было приятно, что Дик обнимает ее. Джулии казалось, будто его ладони лежат на ее обнаженном теле. Все же потихоньку она освободилась от его объятий.

Колени дрожали. Она медленно подошла к ближайшему стулу. В голосе зазвучали истеричные нотки:

— Разве вы не знаете, что во время землетрясения надо встать в дверной проем? Нельзя выбегать из дома, потому что может свалиться дерево, стена или крыша.

Дик, гладя ей в глаза, ответил:

— Если человек в здравом уме, он бежит от лавины так, как будто за ним гонятся все бесы ада.

Ухватившись за стул и почувствовав дрожь в ногах, Джулия прошептала:

— Лавина?.. Нет, это невозможно!

— Еще как возможно! Чудом уцелели. А не то лежать бы нам под снежным завалом, — сказал Дик, стараясь открыть дверь.

Дверь с трудом поддалась, и холодный воздух ворвался в дом, заставив Джулию еще больше дрожать. Закружилась голова.

Дик выглянул во двор. Джулия судорожно глотнула воздух. Головокружение усилилось, и мир начал терять очертания. Дик что-то говорил, но она уже не разбирала его слов и почувствовала, что теряет сознание.

Между тем Дик говорил:

— Наше положение не так уж и безнадежно. Но лучше бы выбраться…

Он замолчал, увидев, как Джулия стала терять равновесие, и едва успел подхватить ее, не дав упасть на пол. Легко подняв женщину на руки, он положил ее на кровать. Волк попытался лечь рядом, но Майкл отогнал его.

— Не сейчас, — сказал он.

Собака посмотрела на Майкла и свернулась клубком в ногах у женщины.

— Уж не считаешь ли ты себя человеком? — пробормотал Майкл, дотронувшись до щеки Джулии.

Что с ней? Может, шок от случившегося, или она расстроилась, споря с ним? Он проверил пульс и, убедившись, что сердце бьется ровно и ритмично, несколько успокоился.

Кожа была розовой. Лоб не горел. По крайней мере она не простудилась.

Наконец Джулия пошевелилась и тихонько застонала. Волк склонил голову набок и стал прислушиваться.

— Джулия, — позвал Майкл и осторожно убрал волосы, закрывавшие ей лоб. — Очнись скорее! Ну, открой же глаза!

Забавно, такая злючка и в то же время неправдоподобно деликатна и ранима. Эта женщина была для него загадкой.

— Джул, — позвал он снова.

На этот раз ее ресницы дрогнули, приоткрыв зеленые глаза.

— Что со мной?

Она попыталась приподняться на локте. И тут же без сил опустилась на подушку.

— Не понимаю, что происходит. Никогда раньше не теряла сознания. Но сейчас я… — Она запнулась. — Вначале вы подобрали меня в снегу, потом эта ссора и землетрясение. Наверное, я стала вам обузой?

Дику не очень-то хотелось выяснять, кем она для него стала.

— Вы слишком впечатлительны. И эта лавина…

Джулия перебила его:

— Разве мы… засыпаны?

— Нам жутко повезло. Мы живы. На одном из ближних склонов образовался снежный козырек, и теперь он рухнул. Но снегопад вновь усиливается.

Майкл стоял возле кровати, наблюдая за ней.

С каких это пор его сердце стали трогать женские переживания? Стоит ей только посмотреть на него с нежностью в глазах, и он сделает все, что угодно. Но сейчас Майкл поднимал: ему нельзя показывать свои чувства.

— Вы все еще хотите есть?

— Думаю, да.

Пес тихонько заскулил.

— Волк? — Джулия протянула руку и ласково погладила его шерсть. — Ты переживал за меня?

Майкл завороженно смотрел, как она ласкает собаку. И понял, что ему стало неприятно. Да! Ревность к мужчине — это еще понятно, но к собаке… Вот уж чего он меньше всего ожидал от себя.

— Принесу поесть, — пробормотал Майкл и поскорее отправился на кухню.

Схватившись за тарелки, он глубоко вздохнул. Господи, какая женщина!

Джек Н., ожидая прибытия связного, стоял у сувенирной лавки в аэропорту Сан-Франциско. Он делал вид, что разглядывает коллекцию самолетов, но глаза следили за отражением в стекле, как приближался человек от Дигби. Одетый во все черное, с толстым портфелем в руках тот подошел и вперил взгляд в коллекцию национальных флагов. Джек Н. указал на зал ожидания. Мужчина поднял бровь в знак того, что понял, и пошел первым. Джек Н. последовал за ним. Через зал ожидания они зашли в туалетную комнату. Человек Дигби поставил портфель на пол и начал мыть руки. Джек присоединился к нему, затем, закрыв кран, принялся сосредоточенно их вытирать бумажным полотенцем, разглядывая в зеркале лицо связного. Джек улыбнулся ему.

— Вас утомила дорога? — спросил незнакомец.

— В какой-то степени…

— Вам надо отдохнуть.

— Где? — спросил Джек, оглядываясь.

— Где-нибудь в горах Сьерры-Невады, точнее, в Западных Сосновых Холмах.

— Что-то я раньше о таких не слышал, — пробормотал Джек и бросил полотенце в корзину для мусора.

— Я надеюсь, вы попадете туда к… — связной посмотрел на часы, — к часу дня. Через восемь часов. — И произнес, направляясь к двери: — Счастливого пути.

Джек Н. повернулся к зеркалу и улыбнулся сам себе.

— Так… Славная у меня поездочка получилась, — довольно мурлыкнул он, взяв портфель, оставленный незнакомцем. Портфель оказался довольно увесистым.

Зайдя в кабинку, Джек открыл его и с удовольствием осмотрел содержимое. В глазах появился опасный блеск.

— Ну что ж. Этому голубчику хватит.