В объятиях врага

– Фрэнсис! Слава богу, это ты! – воскликнул Блейк, опуская нож.

– Что все это значит, Эдмунд? – нахмурился Фрэнсис.

Воспользовавшись тем, что Блейк ослабил свой захват, Энн вырвалась из его рук и бросилась через всю комнату к Фрэнсису.

– У меня и в мыслях не было пугать девушку, – извиняющимся тоном начал Блейк. – Но она закричала, как только меня увидела, а мне не хотелось, чтобы кто-нибудь из твоих воинственных родичей проткнул меня насквозь под горячую руку, не задавая вопросов.

Фрэнсис коротко кивнул и повернулся к Энн.

– Мне жаль, что ты натерпелась страху, милая. Не надо бояться: Эдмунд Блейк наш друг.

– Фрэнсис, ты ошибаешься! – Она судорожно схватила его за руку. – Не знаю, как ему удалось тебя обмануть, но он нам не друг! Я сама слышала, как он сговаривался с графом тебя убить!

К этому времени уже около дюжины разгневанных членов клана собралось в коридоре с оружием в руках. Фрэнсис повернулся, чтобы все могли его видеть.

– Все в порядке, парни… это всего лишь недоразумение. Эдмунд Блейк много лет был моими глазами и ушами в Рэнли. – Он обернулся к Уиллу. – Уведи этих людей вниз и попробуй навести там спокойствие.

Уилл нерешительно перевел взгляд с Блейка на своего дядю.

– Я останусь с вами, – упрямо ответил он.

Фрэнсис покачал головой:

– Я позову, если ты мне понадобишься, а сейчас уходи. Мне нужно кое-что обсудить с Эдмундом с глазу на глаз.

Уилл неуверенно кивнул и, стараясь не замечать панического взгляда Энн, вышел из комнаты. Как только дверь за ним захлопнулась, Фрэнсис подошел к Блейку и крепко пожал ему руку.

– Рад тебя видеть, Эдмунд, хотя ты выбрал чертовски неудачный способ представиться моим домашним.

Блейк пожал плечами:

– Юный Брюс сумел тайком провести меня в замок, а уж оказавшись здесь, я с легкостью нашел твою дверь. – Он поднял бесцветную бровь. – Мне бы следовало догадаться, что кое-кто делит с тобой спальню…

Фрэнсис бросил взгляд на Энн и улыбнулся.

– Мы с Энн поженились три дня назад, – объяснил он. – Мне очень жаль, что ты пропустил церемонию.

– Мне тоже жаль.

Блейк окинул Энн пронизывающим взглядом, который ей так хорошо запомнился.

– Похоже, бедное дитя по-прежнему не верит, что я твой друг. – Он невесело рассмеялся. – Вряд ли даже тебе самому удастся ее убедить, что я не дьявол, восставший из ада.

Фрэнсис не улыбнулся шутке.

– Я тебе не завидую. Пожалуй, тебе пришлось тяжелее, чем всем нам, вместе взятым. Один в стане врагов… – Обратившись к Энн, он протянул руку: – Иди сюда, милая. Тебе надо познакомиться еще с одним из твоих родственников. Джеймс Эдмунд Маккиннон – человек, известный тебе под именем Эдмунда Блейка.

– Нет, Фрэнсис. – Энн упрямо качала головой: – Это какой-то обман. Блейк годами служил Гленкеннону! Я помню его имя с детства: Гленкеннон упоминал о нем, когда рассказывал о Рэнли. – Она гневно взглянула на Блейка. – Сэр, вы же не станете отрицать, что вы сговаривались с моим от… с Гленкенноном убить Фрэнсиса?

– Нет, дитя мое, я этого не отрицаю, – спокойно согласился Блейк. – Я действительно сговаривался с Гленкенноном убить вашего мужа, причем неоднократно. Но всякий раз я непременно делился этими планами с самим Фрэнсисом. – Он, как всегда, улыбнулся одним уголком рта. – Кстати, в тот вечер, когда мы втроем встретились на берегу озера, вы наткнулись на нас случайно, а у нас там была назначена встреча.

Энн смотрела на него во все глаза. Ей хорошо запомнился тот вечер. Неужели Фрэнсис действительно отправился на берег озера, чтобы встретиться с Блейком?

Фрэнсис обхватил ее за плечи.

– Это правда, Энн. Эдмунд сообщал мне обо всем, что творилось в Рэнли. Благодаря ему я обо всех планах Гленкеннона узнавал загодя. Подумай сама: разве мне удалось бы пробраться в Рэнли и ускользнуть оттуда с такой легкостью? Поверь, колдовать я не умею. – Он вновь перевел взгляд на Блейка. – Эдмунд много раз спасал мне жизнь.

Энн внимательно вглядывалась в бледное, лишенное всякого выражения лицо Блейка. Внезапно все кусочки головоломки встали на место: туманные намеки Фрэнсиса, странное поведение самого Блейка, когда он увел ее подальше от Кэмпбелла в тот последний вечер в Рэнли… Все это казалось невероятным, но тем не менее было правдой.

– Вы должны меня извинить, – проговорила она чуть слышно. – Я так давно привыкла видеть в вас врага, что мне потребуется время, чтобы привыкнуть к мысли, что вас не надо бояться. Не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарной… особенно после того, как вы мне помогли.

Блейк улыбнулся. Это была все та же кривая улыбка, от которой у нее раньше кровь стыла в жилах, но сейчас эта улыбка добралась до глаз и растопила их вечную зимнюю суровость.

– Я понимаю ваши чувства, сударыня. Мало кто решился бы на такую откровенность. Мне не раз хотелось сказать вам, что у вас в Рэнли есть друг, но я понимал, что это было бы неразумно. Вы бы мне не поверили, и к тому же… Гленкеннону нравилось видеть ваш страх. Его доверие ко мне росло по мере того, как укреплялась ненависть всех домашних.

В его голосе не было ни единого намека на жалость к себе, однако эти слова растрогали Энн больше, чем любые, самые красноречивые заверения. Его и в самом деле ненавидели обитатели Рэнли. Долгие годы он мужественно выносил одиночество, верный своей единственной цели: уничтожить Гленкеннона.

– Так вы Маккиннон? – неуверенно спросила она.

– Да. Я был мальчишкой-подростком, когда Гленкеннон убил вашего отца. По счастливой случайности я тогда находился во Франции, иначе он уничтожил бы и меня. – Он бросил взгляд на Фрэнсиса. – Мне много лет пришлось дожидаться смерти Гленкеннона, и благодаря тебе это наконец свершилось. – Нахмурившись, Эдмунд коснулся бинтов на плече у Фрэнсиса: – Надо бы тебя уложить: по-моему, кровь опять пошла.

– Фрэнсис, ради всего святого, хотя бы сядь! – воскликнула Энн. – Ты и так уже потерял слишком много крови, я просто не понимаю, как ты на ногах держишься!

Фрэнсис взглянул на свежее кровавое пятно.

– Да, пожалуй, мне не стоило бегать по лестнице. Ну, ничего. Все пройдет, если я посижу тихонько.

Энн проследила за тем, чтобы Фрэнсис устроился со всеми удобствами, и лишь после этого с большой неохотой покинула мужчин, дав им возможность потолковать с глазу на глаз. Ей было не по себе. Хотя она поверила в историю, рассказанную Эдмундом, ей никак не удавалось стряхнуть с себя привычное ощущение страха перед ним. Мысль о том, что ее ослабевший от раны муж остался наедине с Блейком, не давала покоя. «Надо найти Конрада, – сказала она себе. – Уж он-то точно знает, насколько можно доверять моему новоявленному кузену».

– Объясни мне, Эдмунд, как получилось, что Гленкеннон оказался в Кеймри сегодня утром? Ведь его армия, насколько я знаю, все еще находится в нескольких днях пути отсюда, – произнес Фрэнсис, устало откинувшись на спинку кресла.

– Думаю, граф просто впал в панику и решил поторопить события. Денег у него почти не осталось и времени тоже, его армия готова была взбунтоваться, положение ухудшалось с каждым часом. Впервые за всю свою жизнь Гленкеннон обнаружил, что не может страхом принудить своих людей к повиновению. Он понимал, что у него нет денег на подготовку второго подобного похода, и был вне себя от ярости. А я подлил масла в огонь, пустив слух, будто при дворе зреет план отозвать его из Шотландии.

– А есть такой план? – живо спросил Фрэнсис, наклонившись вперед.

– Если и есть, мне о нем ничего не известно, – ответил Эдмунд со своей кривоватой улыбкой. – Хотя я точно знаю, что нашему нищему королю страшно надоели просьбы Гленкеннона прислать побольше денег. Вряд ли Яков сумеет выпросить еще золота у своих подозрительных английских подданных, чтобы переслать его в Шотландию. – Он задумчиво поглядел на свой бокал. – Желание убить тебя настолько завладело Гленкенноном, что превратилось в одержимость. Навязчивая идея толкнула его на неразумные поступки, и это сыграло нам на руку. Он надеялся выманить тебя из Кеймри и уничтожить своими руками. Ему казалось, что, если он тебя убьет, кланы будут деморализованы и его войскам с легкостью удастся разгромить их наголову. Ему и в голову не приходило, что ты можешь одержать победу. Гленкеннон верил, что он неуязвим. И в этом была его роковая слабость.

На несколько долгих минут в комнате воцарилось молчание. Фрэнсис опустошил свой бокал и поставил его на стол.

– И что ты теперь думаешь? Есть у меня шанс избежать петли, Эдмунд?

Блейк мрачно взглянул на него.

– У тебя в хозяйстве найдутся резвые кони?

Фрэнсис опять устало откинулся на подушки.

– Неужели все так плохо? Что ж, мои кони достаточно резвы, чтобы англичанам осталось только глотать пыль на дороге. И у меня стоит корабль под парусами в потайной бухте. В любой момент я могу отплыть к друзьям во Францию, если в этом будет необходимость.

– Я бы тебе посоветовал держать лошадей наготове. Яков Стюарт может усмотреть в этом деле покушение на его право управлять Шотландией. В конце концов, Гленкеннон был здесь официальным представителем короны. Любое нападение на него будет считаться нападением на Англию. – Эдмунд привычным жестом сложил ладони вместе и задумчиво уставился на свои длинные белые пальцы. – Но положение небезнадежно. Английское дворянство беспрерывно жалуется на наши местные беспорядки и требует, чтобы им был положен конец. Для Джейми это просто золотая возможность отказаться платить по долгам Гленкеннона. У меня есть подозрение, что Дуглас специально был послан в Рэнли, чтобы как можно больше разузнать о том, что за дела ведет Гленкеннон с шотландцами. Все это время я не выпускал его из виду. Я даже позволил ему обнаружить улики, которые прямо указывали на то, что доверенные лица графа нарочно сеют беспорядки с единственной целью: чтобы Гленкеннон мог их подавлять. Это давало ему право захватывать и присваивать себе земли семей, обвиненных в бунте.

– Значит, Дуглас не симпатизировал Гленкеннону… – задумчиво произнес Фрэнсис.

– Верно. Не удивлюсь, если узнаю, что по крайней мере один друг при дворе у тебя все-таки есть.

– Дай-то бог, чтобы ему сопутствовал успех, – заметил Фрэнсис с тяжким вздохом. – Сам я ни о чем не жалею, но мне бы очень не хотелось втягивать Энн в жизнь с изгоем.

Эдмунд кивнул и смущенно откашлялся.

– Я глубоко сожалею о том, что случилось с ней в Рэнли, Фрэнсис. Я слишком поздно узнал о планах Гленкеннона. Поверь, я бы всем рискнул, чтобы этого не допустить, если бы мне стало известно, что он замышляет.

Фрэнсис горестно покачал головой:

– Это моя вина, Эдмунд. Я должен был сразу же вывезти ее из Рэнли.

– Никто из нас не мог предвидеть, как поступит этот выродок, – возразил Эдмунд. – Весь свет считал, что она его дочь. Я заблуждался, когда думал, что это послужит ей защитой.

– Что ж, теперь оба злодея мертвы, а Энн со временем все забудет. – Легкая улыбка промелькнула на губах у Фрэнсиса. – У меня есть основания считать, что существующее положение дел ее устраивает.

– Если бы только не мое злосчастное вторжение, – горько усмехнулся Эдмунд. – Мне кажется, она до сих пор…

Он замолчал, потому что дверь неожиданно распахнулась и в комнату ворвался Конрад.

– Эдмунд! Ах ты, сукин сын! Я рад тебя видеть, ты же знаешь, но неужели ты ничего лучше не придумал для знакомства, чем приставить нож к горлу хозяйки дома? Все жаждут твоей крови, нам с Дональдом еле удалось утихомирить людей. – Он засмеялся и хлопнул Блейка по плечу.

– Увы, мне бог не дал твоего обаяния, кузен. Пришлось прибегнуть к подручным средствам во избежание несчастья, – бесстрастно ответил тот.

– Извините, я не хотел вас прерывать, но, мне кажется, Маклину стоит показаться на глаза людям. – Конрад жизнерадостно ухмыльнулся. – Твои родственники волнуются, Фрэнсис. Напряжение нарастает с каждой минутой.

– Мы уже закончили, – сказал Фрэнсис, поднимаясь из-за стола. Он повернулся к Эдмунду. – Еще только один вопрос, Эдмунд, прежде чем я представлю тебя моему клану и всем домашним. Чарльз Рэндалл сопровождает отца в этом походе?

– Нет. Он все еще на юге. Разыскивает сестру.

– Матерь Божья! Неужели он до сих пор не знает, что она здесь и что ей ничто не угрожает?

– Я не решился сказать мальчику правду – подумал, что сначала надо уладить дела с Гленкенноном. Не уверен, что Чарльз с восторгом воспримет известие о ее свадьбе.

– Его надо немедленно известить о смерти отца и замужестве сестры. Позаботься об этом, – коротко приказал Фрэнсис.

Несколько дней спустя Энн сидела с Дженет в гостиной, когда внизу хлопнула дверь, и на лестнице раздался топот бегущих ног. Оторвавшись от рукоделья, Энн подняла удивленный взгляд на золовку. Затем она встала, подошла к окну гостиной и выглянула во двор. Двух взмыленных лошадей уводили в конюшню, во дворе стояли кучками мужчины и взволнованно переговаривались.

Энн повернулась к Дженет.

– Думаешь, это новости из Англии?

Дженет с сомнением покачала головой:

– Гленкеннона похоронили всего неделю назад. Вряд ли Яков Стюарт успел что-то предпринять за это время.

– Я… мне, пожалуй, лучше спуститься.

Энн подхватила юбки и поспешила вниз по лестнице. Она знала, что ждать новостей еще рано, но всякий раз при появлении незнакомого всадника в Кеймри ее сердце замирало от страха и надежды. Фрэнсис пытался заранее подготовить ее к тому, что новости могут оказаться неблагоприятными, но она страстно молила бога, чтобы ему было даровано прощение. Собственная судьба ее не тревожила – ей было все равно, где и как они будут жить. Но она не могла себе представить, как человек, всю жизнь посвятивший своему клану, сможет существовать вдали от родных и быть счастливым.

Когда Энн спустилась в холл, Фрэнсис о чем-то совещался с мужчинами, стоявшими вокруг него кружком.

– Есть новости? – спросила Энн, подходя к ним.

– Да, но это не то, что ты думаешь. Твой брат будет здесь примерно через час.

– Он один?

– Он едет во главе отряда из двенадцати человек, – вставил Эдмунд Блейк, взяв ее под руку и усадив в кресло.

Он налил ей вина, и Энн поблагодарила его улыбкой. Она быстро привыкла к присутствию Эдмунда и даже начала спрашивать себя, почему в Рэнли его образ представлялся ей столь зловещим. Конечно, вид у него был необычный, зато природа наделила его острым умом, способным распутать любую загадку. К тому же Фрэнсис его уважал и восхищался им; а этого ей было достаточно.

Энн взглянула на мужа.

– Думаешь, он хочет повидаться со мной?

Фрэнсис, нахмурившись, пожал плечами:

– Мы не можем знать, что на уме у парня. Я только что убил его отца, Энн. Может быть, он едет сюда, чтобы отомстить за Гленкеннона.

Она крепко сжала в пальцах бокал. Неужели этот кошмар никогда не кончится?! Убийство из мести обычно порождает все новые и новые убийства.

– Но ведь ты не будешь с ним драться, правда, Фрэнсис? Твое плечо только начало заживать…

– У меня нет желания скрещивать клинок с Чарльзом, но не будем опережать события. Прежде всего мы должны выяснить, каковы его намерения.

Ждать пришлось недолго. Очень скоро конный отряд Чарльза проскакал в ворота, и многочисленные Маклины обступили его со всех четырех сторон. Каждый был готов схватиться за оружие. Выйдя на крыльцо, Энн наблюдала, как Чарльз спешивается и проталкивается сквозь враждебную толпу. Увидев ее, он ускорил шаг.

– Энн, слава богу! – воскликнул он, обняв ее за плечи. – Я чуть с ума не сошел, разыскивая тебя! Ты цела? С тобой все в порядке?

Она взглянула в его встревоженное лицо и ласково улыбнулась:

– Да, Чарльз, я жива и здорова, со мной все в порядке. Мне жаль, что ты напрасно волновался из-за меня.

Чарльз повернулся к Фрэнсису, продолжая одной рукой обнимать Энн за плечи. Его лицо сразу помрачнело и ожесточилось.

– Это правда, что вы обвенчались с моей сестрой, Маклин?

– Чистая правда. Мы обвенчались две недели назад.

Чарльз бросил на Энн встревоженный взгляд.

– Ты в самом деле добровольно вышла за него? Скажи мне, не бойся. Если тебя принудили силой, этот брак будет считаться недействительным.

– Нет, Чарльз, ничего подобного не было. Мы с Фрэнсисом решили пожениться много месяцев назад, – сказала она, взяв его под руку. – Давай войдем в дом. Мне многое нужно тебе рассказать.

Чарльз неохотно последовал за ними в холл, с растущим недоверием глядя на сестру.

– Во имя неба, женщина! Как ты можешь быть счастлива, зная, что твой муж убил нашего отца?

– Гленкеннон мне не отец, – поспешно ответила Энн, – и никогда им не был.

Тихим, но твердым голосом она рассказала брату трагическую историю своей матери и истребленного клана Маккиннонов, а под конец описала интриги Гленкеннона против Фрэнсиса. Чарльз выслушал ее молча, не перебив ни единым словом. Когда она закончила свой рассказ, он все так же безмолвно поднялся, подошел к столу и налил себе кружку эля.

– Он был злодеем, и я… Мне кажется, я давно уже это знал, – сдавленно прошептал юноша. Он сделал большой глоток эля и слепо уставился на стол. – Но, видит бог, нелегко признать, что человек, чья кровь течет в твоих жилах, – отъявленный негодяй! Я все пытался придумывать для него оправдания… даже после того, как узнал, что он сделал с тобой, Энн. Я решил отомстить Кэмпбеллу, а сам твердил себе, что отец был введен в заблуждение, что он не понимал, что собой представляет Перси… Я всю вину возложил на Кэмпбелла, хотя он уверял меня, что заключил сделку с отцом! – Чарльз судорожно сглотнул. – Только теперь я наконец понял, каким чудовищем был мой отец. Мне следовало оставить его дом давным-давно.

– Кто-нибудь был свидетелем твоей дуэли с Кэмпбеллом, малыш? – прервал его Фрэнсис.

Юноша покачал головой:

– Мы были одни, когда я бросил ему вызов, но вся его челядь вскоре сбежалась на крик: он кудахтал, как каплун под ножом. Бог свидетель, этот трус не заслуживал смерти от меча! Но я должен был заткнуть ему рот поскорее, чтобы он не выболтал свою гнусную историю всему свету.

Энн встала и подошла к брату.

– Это больше не имеет значения, Чарльз, – сказала она, положив руку ему на рукав и заглядывая в полные отчаяния серые глаза. – Это не имеет ровным счетом никакого значения.

Только произнеся эти слова, она с удивлением поняла, что говорит чистую правду: боль прошла.

– Значит, мы приходимся друг другу братом и сестрой только наполовину? – мрачно спросил Чарльз. – Ты, наверное, меня ненавидишь, Энн… Ты должна меня ненавидеть за то, что я его сын!

Она крепче сжала его руку.

– У тебя никогда не было ничего общего с ним, Чарльз. А для меня ты по-прежнему брат. Брат, которого я всегда любила и всегда буду любить.

Фрэнсис тоже подошел к столу.

– Я в долгу перед тобой, Рэндалл. Ты рассчитался с Кэмпбеллом вместо меня.

Чарльз неуверенно поднял на него глаза.

– Знаешь, я ведь приехал сюда, чтобы бросить тебе вызов, – с трудом признался он. – Но теперь…

– Я все понимаю, малыш. Я так и думал, что ты сочтешь это делом чести, – сказал Фрэнсис, задумчиво прищурившись. – Конечно, никто не может решать за тебя, но, по-моему, крови и так уже пролито слишком много.

– Разве человек, носящий фамилию Рэндалл, может претендовать на собственную честь? – с горечью спросил Чарльз.

– Всякий человек сам кузнец своей чести… или бесчестья, – возразил Фрэнсис и дружески хлопнул его по плечу. – Ты устал, парень. Переночуй сегодня у нас – твоя сестра будет рада. – Они обменялись взглядами с Энн. – Пойду позабочусь, чтобы разместили твоих людей и лошадей. За доброе отношение со стороны Маклинов я отвечаю, не беспокойся. А Кэт сейчас принесет вам всем поесть.

Чарльз заметил, с какой любовью его сестра улыбнулась предводителю клана Маклинов, сердце его сжалось, словно его стиснула чья-то холодная рука в железной перчатке. Судя по всему, Энн обзавелась мужем, который был ей по душе… А что осталось у него самого, кроме сомнительного наследства, состоящего из длинной цепи убийств и обманов? Маклин был честным человеком, в глубине души Чарльз всегда это сознавал. А вот что сказать о нем самом?

В эту ночь Чарльз спал плохо, и утро не принесло ему облегчения. У него не было ни малейшего желания вызывать Фрэнсиса на дуэль – напротив, ему бы следовало умолять Маклина о прощении. Кроме всего прочего, теперь, когда он узнал историю Маккиннонов, ему нестерпимо стыдно было смотреть в глаза Конраду и Эдмунду. Это их земли он называл своими собственными – земли, с которых их согнал его отец…

За завтраком он объявил о своем желании покинуть Кеймри. Энн умоляла его остаться, но Чарльз ничего не хотел слушать.

– Не беспокойся обо мне, – повторял он, глядя в ее встревоженные глаза. – Мне хочется еще раз посетить Англию. В Шотландии я сейчас чувствую себя не слишком уютно. – Грустная улыбка промелькнула у него на губах. – Но я уезжаю не навсегда. Мы с тобой еще обязательно увидимся.

Фрэнсис приказал седлать лошадей. Во дворе Чарльз вскочил на беспокойно приплясывающего гнедого жеребца.

– Береги мою сестру, Маклин, – сказал он, строго взглянув на Фрэнсиса.

– С удовольствием, малыш, – ответил Фрэнсис. – И знай: ты всегда будешь желанным гостем в Кеймри.

– Спасибо, Маклин. – Переложив поводья в левую руку, Чарльз нерешительно протянул правую Фрэнсису. – Ты верно заметил: пора прекратить кровопролитие. Вот моя рука, если не побрезгуешь ее пожать.

Фрэнсис шагнул вперед и крепко пожал руку Чарльза.

– Бог в помощь, парень. Возвращайся к нам поскорее.

Энн сидела в одиночестве на пригретом солнцем берегу. В Шотландию пришла осень. Холодные дожди шли все чаще, каждое утро на землю спускались густые туманы. Однажды ночью уже ударили жестокие заморозки, однако в этот день солнце так припекало, что невозможно было поверить в скорое наступление зимы.

В счастливом полузабытьи Энн наблюдала за невысокими волнами, которые с легким шорохом разбивались об узкую полоску берега. Она сняла туфли и чулки. Приятно было зарыться босыми ступнями в теплый песок, подставить лицо потоку солнечных лучей. «Жизнь так прекрасна!» – мечтательно подумала Энн и улыбнулась – вскоре после отъезда Чарльза она поняла, что беременна.

Подтянув колени к груди, Энн оперлась на них подбородком и уставилась на сверкающую бескрайнюю синюю гладь воды. Только бы пришли хорошие новости из Англии…

Со смерти Гленкеннона прошел месяц – более чем достаточно, чтобы король мог что-то предпринять, – а у них до сих пор нет никаких сведений о том, как смотрят на случившееся при дворе. Фрэнсис уверял ее, что долгое молчание – это добрый знак, но Энн видела, что он тоже встревожен. Она часто просыпалась по ночам и обнаруживала, что его место рядом с ней пустует, а ее муж стоит у окна и молча всматривается в темноту.

Хруст гравия под сапогами вернул ее к действительности. Энн обернулась и увидела Фрэнсиса. Его кожаная куртка была распахнута, ветер трепал черные, как вороново крыло, волосы.

Несколько мгновений он смотрел на нее, не говоря ни слова.

– Я получил известия из Англии, милая, – сказал он наконец. – Гонец с письмами только что прибыл.

Его невозмутимое лицо ничего не могло ей подсказать. Энн поспешно поднялась на ноги, не сводя с него глаз.

– Хорошие новости, – торопливо добавил Фрэнсис, увидев, как она встревожена. – Настолько хорошие, что мне самому не верится!

Со сдавленным криком Энн бросилась ему на шею. Он подхватил ее и закружил по воздуху, потом поставил на землю, но так и не отпустил.

– Я получил письмо от Найджела Дугласа, оно написано с ведома и одобрения короля. Мне даровано прощение – и это еще не все. Главе клана Маклинов присваивается баронский титул.

– Баронский титул?! – ахнула Энн. – А мы-то думали, что нам придется спасаться бегством! О, Фрэнсис…

Он рассмеялся и крепко прижал ее к себе.

– Должно быть, этот Дуглас превзошел в красноречии самого Иоанна Златоуста. Как ловко он все повернул в мою пользу! Эдмунд оказался прав. Дуглас осуществлял негласную ревизию действий Гленкеннона на посту королевского наместника в Шотландии. Он обнаружил, что граф творит беззакония и не исполняет воли короля. Рэндаллы лишены своих владений в Англии и должны заплатить большой штраф в казну.

– Но… ведь Гленкеннон умер, – робко возразила Энн.

Фрэнсис нахмурился и посмотрел на море.

– Остался Чарльз. Он носит фамилию Рэндалл. Графский титул мальчику не достанется, но он сохранит свою собственность здесь, в Шотландии. – Увидев слезы в глазах жены, Фрэнсис погладил ее по голове. – Насколько я понял, твой брат всегда предпочитал жить в Шотландии, а не в Англии. Кроме того, теперь он сможет чаще нас навещать.

Энн спрятала лицо у него на груди. Известие о судьбе брата больно ранило ее. «В жизни никогда не бывает ничего идеального, – печально подумала она. – Всякая радость непременно сопровождается болью, как будто природа старается во что бы то ни стало соблюсти равновесие во всем…»

Фрэнсис провел губами по ее волосам.

– Полагаю, что мы оба многим обязаны Найджелу Дугласу, – со вздохом признал он. – Мне даже подумать страшно, как могли бы обернуться дела, если бы не его вмешательство. Он сообщает, что вернется в Шотландию в качестве временного управляющего, пока Яков не назначит нового наместника. Представляешь, Дуглас даже собирается пересмотреть старое дело Маккиннонов! По его словам, «вся эта стряпня за милю отдает алчностью Гленкеннона».

Приподняв ей голову за подбородок, Фрэнсис заглянул в растерянное лицо Энн.

– А может, Дуглас влюблен в тебя, милая? – спросил он полушутя-полусерьезно. – Клянусь телом Христовым, я не вижу иной причины, которая могла бы его заставить заниматься делами наших двух семейств.

– Разумеется, нет, – ответила Энн с легкой улыбкой, – просто он стал моим другом и, насколько мог, скрасил мне то тяжелое лето, проведенное в Рэнли.

– Стало быть, он тебе дорог? – Фрэнсис грозно нахмурился. – Может, у меня есть основания ревновать?

Не отвечая, Энн провела ладонями снизу вверх по его широкой груди, сцепила пальцы у него на затылке и, пригнув к себе его голову, что-то прошептала ему на ухо. Услышав ее слова, Фрэнсис расхохотался. Его белые зубы ярко блеснули на загорелом лице, звучный смех раскатился по тесной маленькой бухте.

– Вот и я так думаю, Энн Маклин! И так будет всегда.

С невыразимой нежностью он прижался губами к ее губам. Чувство, которое связывало их, было таким же вечным, как гранитные утесы вокруг и неумолчные горные ветры, что-то шепчущие над вересковыми лугами Кеймри.