В объятьях льда

Глава 44

Джад со всех ног бежал в детскую, Хоук рядом, когда телефон начал интенсивно и нерегулярно пищать.

Это сигнализация на двери Бренны.

Резко остановившись, он всевозможными трюками сосредоточился, несмотря на количество тел, проходящих мимо. Одна секунда. Две. Чертовски медленно. Вот. Он телепортировался. Дверь в комнату Бренны была закрыта. Он телекинезом распахнул её, послав большой кусок пласкрита в коридор, чуть не подбив ещё одного солдата Сноу Данс.

Бренна лежала на полу, из порезов на губе и щеке текла кровь. Он подошёл, чтобы поднять нападавшего и швырнуть его в стену, но она слегка покачала головой. Он замер. Мужчина повернулся к Джаду, но не успел заговорить. Бренна взмахнула ногой и повалила его на землю, прежде чем прыгнуть ему на спину и провести когтями, оголяя кости.

Убийца закричал.

Джад наложил на него телекинетический удушающий захват.

— Ты не имеешь права кричать.

Бренна подняла взгляд, когда мужчина захрипел, отчаянно пытаясь вдохнуть.

— Ты оказался прав — он был там. — С диким рыком она прижала его к полу. — Из-за него я села в этот фургон. Он предложил меня подвезти. — Схватив нападавшего за волосы, она дёрнула его голову назад. — Пусть ублюдок говорит.

Джад ослабил хватку, заметив, что на место происшествия прибыли другие.

— Я могу вскрыть его разум, загрузить всё, что он знает. Конечно, к концу он превратится в месиво.

Пленник Бренны закашлялся и попытался заговорить.

— Нет. Я расскажу.

Бренна сильнее дёрнула его за волосы.

— Так говори, Дитер.

Всё милосердие Бренны пропало, и Джад одобрил это. Этот мужчина использовал своё положение, чтобы охотиться на тех, кто ему доверял. Джад вспомнил, как он сидел на корточках рядом с трупом Тимоти, притворяясь, что помогает, рассказывая, как идеально подходит комната, если хотите незаметно избавиться от тела, как убийца должен быть настолько умным.

— Я познакомился с ним за несколько месяцев до того, как тебя похитили, — откашлялся он, — с Сантано Энрике.

Кто-то зашипел в дверном проёме, звуча скорее по-кошачьи, чем по-волчьи.

Бренна вонзила когти в плечо Дитера. Он высоко и пронзительно закричал, перекрывая вой аварийной сигнализации, но не позволила ему отключиться.

— Ты отдал меня ему?

— Да. — Дитер закашлялся кровью, и Джад понял, что он раздавливает внутренние органы. Он заставил себя отстраниться. Это битва Бренны.

— Почему? — В её голосе прозвучало предательство. — Ты друг моих братьев. Ты стая.

— Это была честная деловая сделка. Он давал мне Кейф по очень низкой цене. Сделал меня богатым. — Дитер не пытался вызвать сочувствие Бренны, будто знал, что не получит его. — В ответ лишь хотел, чтобы я время от времени выполнял услуги.

— Например, похитить меня по дороге на занятия, — прошептала Бренна грубым тоном. — Или сказать, что я нужна в логове. А ещё восстал из могилы и попросил тебя застрелить Эндрю? — Её следующее движение было таким быстрым, что Джад чуть не упустил его. Она ударила Дитера лицом об пол, отключив, но не убив. В тот же миг сработала сигнализация. Встав, она вытерла кровь со рта тыльной стороной ладони. — Элиас, Синг-Лю, — сказала она двум солдатам, остановившимся в дверях, — отведите его в камеру.

Джад загородил дверной проём.

— Я заберу его.

Бренна зарычала.

— Ты убьёшь его. Нам нужно знать, что он доложил Энрике.

— Я могу узнать. — Джад почти чувствовал вкус смерти этого человека на губах.

— Его казнь дело семьи Тима. — Она обошла тело, чтобы посмотреть Джаду в лицо. — Тим умер. Не я.

Кровь за кровь. Жизнь за жизнь. Правосудие Веров.

Но Джад не Вер. Сердце Дитера забилось в психическом захвате. Только одно… Бренна схватила его за рубашку.

— Прекрати.

Он уставился на неё.

— Нет. — Его разум распознал убийство, привлечённый его вкусом.

Она поцеловала его, сильно прикусив нижнюю губу. Диссонанс врезался в разум, смешиваясь с чувственным удовольствием, насыщенным железом вкусом крови и жаждой насилия. Это на мгновение запутало мысли. И этого хватило. Когда она отстранилась, он всё ещё был одержим убийством, но мог думать дальше.

— Ты права. Нам нужно выяснить, что он знает. Я заберу его.

На этот раз она не пыталась остановить его, когда он взвалил Вера на плечо и вышел, в сопровождении Элиаса. Другой мужчина продолжал рычать, пока Джад не посадил Дитера в карцер и не запер дверь.

— Ему нужен целитель? — Джад хотел, чтобы он был живым для допроса.

Глаза Элиаса были пустыми.

— Он должен быть мёртв, но я позвоню Ларе. Потребуется время, если в детской кто-то ранен.

В эмоциональном хаосе, вызванном нападением на Бренну, Джад забыл о тревоге.

— Ты сможешь посторожить его? Я знаю, что он был твоим другом.

— Я хочу разорвать его на куски. — Он выпустил когти. — Но не дам ему умереть — семья Тима заслуживает чести вырвать его двуличное сердце из грёбаной груди.

Согласившись с этим, Джад ушёл к Бренне. В её квартире было полно народа. Удивительно, но Лара сама осмотрела порезы Бренны, пока Хоук задавал вопросы, а её братья тихо и непрерывно ругались. Снаружи кто-то уже пытался починить дверь, которую он сломал. Он услышал, как Синг-Лю спокойным голосом отдавал приказы.

— Джад. — Лицо Бренны просияло, как только она увидела его. Она хотела поднять руку, но на полпути опустила её.

Он всё равно схватил его. Будь прокляты последствия.

— В детской? — спросил он у Лары.

— На вид плохо, чем есть на самом деле, — ответила она. — Никто из детей не пострадал, но это по чистой случайности. Если бы ребёнок был в дверном проёме… — Она покачала головой.

— Отвлекающий манёвр, — произнёс Джад. — Чтобы отвести Д'Арна от Бренны.

— Д'Арн уже корит себя за это. — Райли выдохнул. — Но Дитер знал, что делал… я бы тоже рванул в детскую. Брен может сама о себе позаботиться, дети — нет.

Бренна одарила своего старшего брата улыбкой в ответ на вотум доверия, прежде чем вернуть внимание к Джаду.

— Я рассказывал Хоуку, как всё произошло. Я вернулась забрать коммуникационное оборудование из комнаты, а когда вышла, он стоял здесь. — Её голос дрожал, но не от страха, а от гнева. — Он ухмыльнулся, сказал, что сейчас некому защитить меня, маленькая девочка. У него в руке был этот инъектор. — Она указала на маленький цилиндрический предмет, лежащий в углу. Настенный подвесной светильник рухнул на пол, прочное пластиковое покрытие разлетелось в щепки.

Когда все повернулись на звук, Бренна сжала его руку. Предупреждение сработало. Он взял гнев под контроль, но в лучшем случае контроль был слабым. — Когда ты вспомнила о фургоне?

— По его ухмылке. — Она почти выплёвывала эти слова. — Она вызвала у меня желание убивать, и я поняла почему.

Хоук пинком отбросил в сторону обломки на полу — большую щепку от двери.

— Неудивительно, что ты заблокировала воспоминание. Это обрекало на смерть. — Его глаза стали чисто волчьими.

— Да. — Её тон смягчился, стал печальным. — Он убил Тима, пытался убить Дрю, отказался от меня… И ради чего? Деньги.

— Я выясню, что ему известно. — Хоук взглянул на Джада. — Ты можешь помочь?

Он вспомнил о том, как сжимал сердце Дитера, такое гладкое, такое хрупкое.

— Дай мне неделю. Но мог убить его прямо сейчас.

— Ему потребуется больше времени, залечить повреждения, которые, по словам Бренны, она нанесла. — Тон Лары был лишён обычной мягкости. — Пойду и проверю его.

Хоук пошёл с Ларой. Джад посмотрел на Дрю и Райли.

— Дай нам несколько минут.

Оба мужчины ушли после недолгого, напряжённого молчания. Джад отвёл Бренну в её комнату и закрыл дверь. Она стояла к нему спиной, когда он склонился над ней, положив ладони по обе стороны от её головы.

— Ты в порядке. — Это не вопрос, потому что даже, будучи в синяках, она держалась стойко.

— А ты нет. — Она достала из кармана носовой платок и промокнула подбородок, и Джад понял, что у него снова идёт кровь из уха. От беспокойства у неё под глазами пролегли тени, превратив синие ареолы почти в индиго. — Ты не можешь больше ждать.

Взяв платок у неё, он закончил вытирать и сунул тряпку в карман джинсов.

— Тебе не нужна моя помощь.

Она улыбнулась, обнажив острые зубы.

— Я знала, что ты придёшь. Поэтому так упорно боролась. Я знала, что к тому времени, когда устану, ты будешь рядом. — Её улыбка погасла. — Иди, приведи себя в порядок. У меня всё хорошо.

Он оставил её, и это было самое трудное, что он делал в жизни. Желание оборвать жизнь Дитера билось в нём с каждым ударом его сердца, гулким эхом, не знающим ни логики, ни смысла. Он просто хотел справедливости. В его состоянии он даже не мог действовать в соответствии с решением нарушить Безмолвие. Он слишком неуравновешен.

Выйдя на заснеженную территорию внутреннего периметра, он попытался разрядить часть энергии, выполнив ряд строго отточенных приёмов рукопашного боя. Ему пришлось вытереть ещё кровь из носа, прежде чем начал. Цвет был близок к чёрному — обратный отсчёт подходил к завершающей стадии. Когда Тай показался из леса через час после начала тренировки, ему пришлось заставить себя не реагировать необоснованной агрессией. Его контроль всё ещё был фрагментирован, а ярость готова была уничтожить пойманного в ловушку зверя.

— Что ты здесь делаешь?

— Возвращался в логово после пробежки. Меня не было с самого утра. — Он запустил руку в волосы. — Не думаю, что ты мог бы научить меня чему-то.

— Для этого требуется дисциплина, — ответил он, понимая, что Тай не знал о хаосе, который правил логовом менее часа назад. По какой-то причине это знание прорвалось сквозь гнев. — Ты не можешь сражаться инстинктивно — тебе нужно думать, прежде чем реагировать.

Тай засунул руки в карманы, расправив плечи.

— Ты думаешь, я не смогу?

— Я думаю, что ты пойдёшь против природы, но это не так уж плохо. Это научит тебя сосредотачиваться и направлять в нужное русло твои способности.

Ухмылка Тая вышла дерзкой.

— Да, я не так уж плох, да? Я несколько раз уже с тобой дрался, и ты лейтенант.

— Верно.

Улыбка исчезла, и Тай вынул руки из карманов.

— Спасибо, что не сдал меня никому. Я имею в виду, насчёт царапин.

Джад вспомнил совет Лары. Он просто слушал.

— Я расстроился и потерял самообладание, — признался Тай. — Я приношу извинения.

— Прекрасно. — Джад мотнул головой. — Если хочешь чему-то научиться, иди сюда.

Тай подошёл и встал рядом.

— Что делать?

— Подумай. Встань в это положение. — Он показал позу. — И подумай, на что способно тело, что доведёт его до предела, а что нет. Чтобы эффективно использовать инструмент, необходимо знать его возможности.

Тай глубоко вздохнул.

— Моё тело — инструмент? Ладно, я всё понял. Подумаю.

Как ни странно, преподавание дисциплины Таю поставило тьму Джада под почти полный контроль. К тому времени, когда Бренна нашла его несколько часов спустя, на смене дня и ночи, он мыслил относительно ясно.

— Мне очень жаль, — сказала она после ухода Тая, плотнее запахивая пальто. — Нужно было остаться с тобой. Глупо. Нужно уходить… наша близость причинит тебе боль.

— Никогда не жалей, что пришла. — Подобрав брошенную куртку, он натянул её. — Ты не хочешь прогуляться?

Она кивнула, нижняя губа на мгновение задрожала, прежде чем она взяла себя в руки.

— Я такой ребёнок. Со мной всё было в порядке, пока убиралась, но как только остановилась, так разозлилась. Почти так же, как если бы я воспринимала гнев всех остальных.

Он следовал за её шагами, решив сосредоточиться на лёгком аспекте её комментария… остальное обсудят позже.

— Может, ты и ребёнок, но моя. И мне нравится нянчиться с детьми.

Её смех был удивлённым.

— Очень смешно. Любой другой, сказавший это, прямо сейчас уворачивался бы от когтей.

Он вспомнил взаимодействие Д'Арна и Синг-Лю в день игр. Наконец, он понял то, что тогда казалось таким загадочным. Но сходство только на поверхности. Он и Бренна отличались друг от друга в одном важном аспекте, и это они оба изо всех сил старались не обсуждать — отсутствие брачных уз между ними. Он Пси и увидел бы связь в какой-либо форме. То, что её не было, признак того, что, хотя их могло тянуть друг к другу, они не созданы друг для друга. Но ему плевать. Он оставит её себе.

— Так или иначе, что Тай тут делал? — спросила она, когда он промолчал.

— Он становится хорошим учеником. Но когда я успел стать учителем?

— Ты лейтенант, старший брат для молодняка.

— Ах. — В этом есть логика. — Они доверяют мне.

— Да.

— Я могу им навредить.

— Но нет.

Такая вера для отступника Пси.

— Пришло время.

Она сразу все поняла.

— Здесь? — Они находились на очень маленькой поляне между высокими секвойями. — Здесь темно.

— Место идеально, как и любое другое. И там, куда я направляюсь, свет не нужен. Стряхнув снег, он сел на поваленное бревно, и Бренна села рядом с ним. — Я могу не ответить, если позовёшь меня. Не паникуй.

— Не буду. — У неё дрожал голос. Она сделала глубокий вдох. — Я не буду. — На этот раз увереннее.

— А ещё готовься к тому, что может не сработать, и нам придётся расстаться навсегда.

Бренна побледнела.

— Сработает.

— На этот раз упрямство не поможет, — сказал он, пытаясь быть нежным, но зная, что говорит резко. — Это длилось так долго и теперь прочно засело. Обусловленность перепрограммирует самые фундаментальные аспекты мозга. Нарушить Безмолвие — одно, но изолироваться, как я намереваюсь, совершенное иное. — Он не хотел говорить, что попытка может оказаться фатальной. Но не стал бы лгать. — Если я сделаю что-то неправильно, могу вызвать самый сильный уровень диссонанса.

— Ты хочешь сказать, что можешь умереть?

— Да.

Она скривилась.

— Ты не можешь умереть. Ты мой.

— Я не намерен делать что-то плохое, и планирую выжить. — Он Стрела, и всё могло быть даже хорошо. — Меня учили обходить боль и использовать её в своих интересах. Доверься мне.

Сглотнув, она кивнула.

— Я знаю, что не могу помочь, но…

— Ты можешь помочь. — Это он понял, пока обучал Тая. — После того, как я восстановил сердце Эндрю, пришёл в себя гораздо быстрее, чем следовало бы с точки зрения физической силы. Думаю, это благодаря тебе.

— Каким образом?

— Не знаю. — Между ними не было связи, но Бренна достучалась до него, как никто другой прежде. — Если ты когда-нибудь найдёшь свою настоящую пару, — сказал он, — я не освобожу тебя. — У него нет такой милости.

Она нахмурилась.

— Я — единственная женщина для Пси.

Удовлетворённый согласием, он кивнул.

— Поддерживай со мной физический контакт.

Она побледнела.

— Тебе больно от моего прикосновения.

— Потому что я приучен видеть в этом опасность. Это касание привязывает меня к тебе, что грозит нарушить Безмолвие. — Сглотнув, она кивнула и положила руку ему на плечо.

— Первое, что я собираюсь сделать после того, как ты вернёшься, это гладить тебя по всему телу столько, сколько захочу. Обещай, что позволишь.

— Обещаю. — С этой чувственной целью в качестве путеводной звезды он закрыл глаза и погрузился глубоко в разум. Глубже, чем когда-то прежде. То, что он увидел, угрожало поколебать его уверенность в способности использовать Протокол в своих интересах.