В огне страсти

Глава 9

Днем позвонил Гарри. Он имел глупость позвонить прямо в операционный блок и надо же было именно Максу подойти к телефону! Звонок прозвонил, когда Софи, Макс, Карел и Ян — все усталые после напряженного дня — обедали. Хотя, глядя на Макса, нельзя было сказать, что он устал, — как всегда, он был спокоен, невозмутим и даже нашел в себе силы снять трубку.

— Вас к телефону, сестра, — тихо сказал он и передал трубку Софи.

До звонка она пила чай, одновременно составляла расписание дежурств и была очень раздражена, когда узнала, что кто-то хочет говорить с ней. Она почти уже забыла, кто такой Гарри; теперь же не знала, что ответить на его приглашение на какой-то концерт в Амстердаме, билеты на который он достал с большим трудом. Отказаться было неудобно, и Софи согласилась. Положив трубку, она поймала на себе пристальный взгляд Макса. Ей вдруг вспомнился их разговор о Гарри в его доме. Заметив его насмешливую улыбку, она поняла, что он думает, наверное, об этом же, и густо покраснела, не в состоянии более вынести взгляда его холодных голубых глаз.

— Мне следует предупредить Гарри, чтобы в следующий раз он звонил в блок, где проживают сестрички, — добродушно сказал Макс.

Софи нахмурилась, ее шелковистые брови напоминали теперь молнии, резко взметнувшиеся над глазами, полными возмущения. По какому праву он считает, что будет следующий раз? Неужели он не понял, что ей неудобно было отказаться? Совершенно очевидно, он ничего не понял, иначе не сказал бы того, что сказал.

— Я очень рад, Софи, что вы зря времени не теряете. Теперь настал час, чтобы познакомиться с ночной жизнью Амстердама, — заметил он пренебрежительно.

Софи встала — предстояло две операции, а было уже почти четыре часа.

— Вовсе нет, — ответила она как можно любезнее, — мы пойдем на концерт, который состоится в Концертгебу.

Последнее слово она произнесла с ужасающим акцентом, но никто не обратил на это внимания. Софи очень старательно повторяла труднопроизносимые иностранные слова. К сожалению, это не всегда удавалось. Коллеги уже привыкли к искаженному голландскому Софи, — более того, они научились понимать его. По возможности исправляли ее ошибки, причем делали это деликатно и ненавязчиво, чтобы не обидеть девушку.

— Неплохо, — уклончиво сказал Макс.

Карел слегка откашлялся, и это могло означать все, что угодно. Что касается Яна Янсена, то она заметила, что он вот-вот разразится одной из своих поучительных лекций, без которых не мыслил жизни.

Она подошла к двери и, сдерживая раздражение, сказала:

— Не надо, Ян. У меня нет времени. — Ее голос звучал так, будто она говорила это не старшему хирургу, а нашкодившему Бенджамину.

Ян застенчиво улыбнулся. Макс поднялся, чтобы открыть ей дверь, и, когда она проходила мимо него, их глаза встретились. Его глаза были добрыми и смеющимися.

— Поторопись-ка, нимфа, но прихватить в дорогу не забудь щепотку шутки и веселья младого горсть… — чуть не пропел он и прибавил: — Не совсем точная цитата, зато подходящая.

Софи задержалась в дверях и начала, напрягая память:

— Оставлю вас здесь, ибо знаю, куда бы я ни ушла, вы в нужное время найдете меня. Это тоже не совсем точно, зато к месту. — Она шла по коридору и слышала, как он заливается хохотом.

Они больше не разговаривали в течение дня. Но во время операции Макс вдруг решил уйти. Он поручил Яну накладывать швы, а сам, сняв перчатки и вежливо попрощавшись, вышел из операционной. Софи освободилась часом позже. Ян и Анни уже поджидали ее возле комнаты. Девушки немного поболтали и пошли в кино. Фильм был французский с голландскими титрами. Эта языковая комбинация и отвлекала Софи от ее мыслей в течение часа или даже более.

На следующее утро она получила письмо из дома. Первая операция начнется не раньше девяти — у нее еще есть время, перед тем как она отправится чистить инструменты, хотя бы разок пробежать его глазами. У них все хорошо, писала миссис Гринслейд, только вот Синклер сильно простудился. Клякса и Титус живут и радуются. Пенни ходила с Биллом в театр, а Бенджамин разбил соседу окно.

Было также письмо и от дяди Джайлза. Он писал, что ему гораздо лучше и он готов опять приступить к работе, только вот дела с ремонтом и обновлением операционной продвигались не очень хорошо.

Эта весточка заставила Софи на время снова почувствовать себя дома. Она положила письмо в карман, чтобы внимательно перечитать его на досуге, и поздоровалась с доктором ван Йонгом, который должен был сегодня оперировать. Готовя инструменты, она не особо тревожилась о том, что сейчас может делать Макс. Несмотря на свое обаяние, ван Йонг был ревностным сторонником строгой дисциплины, и Софи, оставив благие мысли, целиком сосредоточилась на своей работе. Даже такой супернадсмотрщик, как ван Йонг, признался доктору Восу, что, хотя Софи и иностранка, она прекрасно справляется со своими обязанностями.

День приближался к вечеру, а нежелание проводить его в обществе Гарри все росло и росло. Софи без особого энтузиазма ушла с дежурства, с еще меньшим энтузиазмом приняла душ и надела свое выходное платье. Она собиралась оставить его на потом, так сказать на какой-нибудь прощальный банкет, но подумала, что ей вряд ли еще удастся здесь куда-нибудь выбраться, а через неделю она уезжает.

Спустившись в вестибюль, Софи увидела, что Гарри уже ждет ее. Он сидел в своем «карманн Гия» — двухместном закрытом автомобиле ядовито-горчичного цвета, который был словно бельмо на фоне сумеречного двора. Спокойно отвечая на громкие приветствия Гарри, Софи села в машину и поймала себя на мысли, что иной машины у него и быть не могло. Она сказала ему об этом, и он засмеялся, находя ее слова, по-видимому, очень остроумными. Легко было чувствовать себя веселой в компании с Гарри; его мажора хватило бы на двоих, и прежде, чем они выехали за пределы Утрехта, Софи была уже в наилучшем настроении. Гарри вел машину хорошо и быстро, легкомысленно увертываясь и избегая аварии в самый последний момент. У Софи дух захватывало от такой езды, но все же она решила, что беспокойство ни к чему хорошему не приведет, и успокоилась. Тем не менее почувствовала большое облегчение, когда их машина довольно удачно «приземлилась» у входа в концертный зал. Гарри припарковал своего коня и повел Софи в ближайшее кафе, где они прекрасно перекусили блюдом из кур, которому предшествовала дыня. Привлеченная забавным названием, Софи заказала на десерт coupe Clo-Clo — каштаны со взбитыми сливками и мороженым. И в кафе Гарри казался забавным. С ним было весело и смешно, а его комплименты, подчас не очень искренние, которыми он буквально забросал Софи, были ей все же приятны.

В кафе они так заболтались, что едва не опоздали на концерт. Софи не успела даже посмотреться в зеркало, прежде чем войти в зрительный зал. Давали Брамса, и Софи так заслушалась, что совершенно забыла, где она и с кем. Наступил антракт, и они с Гарри пошли в буфет, который был уже битком набит. Он оставил ее возле стены, а сам собрался брать штурмом прилавок.

— Оставайтесь-ка здесь, — сказал он. — Бокал «Дюбонне» устроит вас? Сдается мне, вам просто необходимо выпить что-нибудь, это вернет вас обратно на землю.

Софи подумала, что ему, должно быть, скучно с ней и он жалеет, что пригласил ее. Быть может, Макс был прав, когда намекал ей, что она не той породы, которая устроит Гарри. Замерев, она стояла там, где он ее оставил. Она чувствовала себя не в своей тарелке от мысли, что одета совсем не так, как все окружающие. Глаза ее скользили по туалетам дам. Вскоре это увлекательное занятие было неожиданно прервано появлением мужчины в белоснежной рубашке.

Она все еще продолжала в недоумении смотреть на него неподвижным взглядом, когда он заговорил. Это был Макс.

— Не хотите присоединиться к нам, Софи?

Она вскинула голову. Учащенно задышав и краснея на глазах, девушка довольно спокойно ответила:

— Нет, благодарю вас. Гарри просил меня подождать его.

Он насмешливо приподнял брови.

— Вы всегда поступаете именно так, как вас об этом просят? Вы удивляете меня. — Судя по голосу, он был в хорошем расположении духа. — Все равно, присоединяйтесь к нам. Гарри найдет вас.

Не дожидаясь ответа, он взял ее за руку и, протискиваясь сквозь толпу, повел к маленькому столику, за которым сидели Аделаида с мужем, Тинеке и Карел ван Стин. Кроме них за столиком сидела красивая женщина лет тридцати или немного старше, которую Макс представил как сестру профессора ван Эссена. Софи смутилась: все женщины были в вечерних платьях, скромных, но очень элегантных, которые, казалось, сшиты именно для этого концерта. Мужчины в черных галстуках выглядели под стать своим дамам — зачем только он привел ее сюда? Но ей не о чем было беспокоиться — все поприветствовали ее от всего сердца и, похоже, совсем не обращали внимания на то, как она одета. Софи села на предложенный ей Максом стул между Аделаидой и Тинеке.

— Мы видели, как вы вошли в зрительный зал, — мягко сказала Аделаида. — Уж думали, вы опоздаете.

Софи озадаченно нахмурила брови.

— Откуда вы узнали, что я приду сюда? — поинтересовалась она.

Не поднимая на нее взгляда, Аделаида порылась в сумочке, ища что-то.

— Макс сказал нам об этом, когда позвонил и попросил заказать места в ложе. Нам не хватало одного человека, и в самый последний момент я вспомнила о сестре Конрада.

Вернулся Гарри, и она замолчала. Казалось, он безумно рад увидеть их здесь всех вместе. Он передал Софи ее бокал, и едва она успела поблагодарить его, как увидела, что он уже оживленно беседует с Тинеке. Софи пила принесенный ей Гарри напиток и жалела о том, что одета не к случаю, и вскоре поймала на себе взгляд Макса, который, судя по выражению его лица, догадывался о ее переживаниях, но его, похоже, это забавляло.

Во второй части программы, которая оказалась куда короче первой, исполняли Берлиоза. Концерт закончился, и Софи, следуя за Гарри, почти тут же потеряла его из виду. Она словно застыла на месте, сжатая со всех сторон, правда, довольно корректными людьми, которые, чтобы не потеряться в толпе, держались за руки. Софи приподнялась на цыпочки в надежде хоть так что-нибудь увидеть, но безрезультатно. Не зная, что ей делать, она очень обрадовалась, когда увидела перед собой неизвестно откуда возникшего Макса.

— Заблудились? — усмехнулся он.

— Да как сказать? Мы потеряли друг друга на выходе, — я думала, что мы идем налево, — добавила она с надеждой в голосе.

Не говоря ни слова, он взял ее за руку и, осторожно пробираясь сквозь толпу, вывел к месту, где стоял Гарри. Увидев их, Гарри замахал руками и весело сказал:

— Ужас сколько народу! Я никак не мог вас высмотреть, Софи, потом, решив, что рано или поздно вы все-таки выберетесь отсюда, я ждал, и вот я перед вами. — Он кивнул Максу. — А у тебя, дружище, оказывается, большие способности ориентироваться на местности, — насмешливо заметил он и с многозначительным видом повернулся к Софи. — Как насчет скромного ужина после всей этой кутерьмы? Здесь неподалеку есть превеселенький ночной клуб, где мы могли бы всласть потанцевать.

Софи колебалась, удивленная тем, что у нее нет ни малейшего желания идти туда. И не успела она ответить, как в разговор вклинился Макс:

— Как хорошо, что я оказался здесь: похоже, вы не получили мою записку, которую я оставил у швейцара, когда уходил. Дело в том, что сестра Виске схватила сильную простуду и, я боюсь, вам придется подежурить сегодня вместо нее где-то с полуночи.

Софи, обрадованная вначале, что ее избавили от необходимости отвечать Гарри, задумалась: то, что Макс только что сказал ей, было похоже на приказ, который едва ли подлежал обсуждению. Ей ничего не оставалось, как извиниться перед Гарри за сложившиеся таким образом обстоятельства:

— Мне очень жаль, Гарри, но я должна немедленно идти. Простите, что испортила вам вечер.

Он пожал плечами и, издав короткий смешок, сказал любезно:

— Что с вами поделаешь? Мне кажется, люди, работающие в больнице, не знают, что такое отдых. Что ж, я думаю, нам стоит поторопиться, пока там не случилось без вас каких-нибудь неприятностей.

Они ехали в больницу, почти не разговаривая. Гарри был все так же мил, но, глядя на него, нельзя было отрицать, что для него вечер пошел прахом. У больницы он дружески простился с Софи, делая при этом туманные намеки на следующий раз, но она знала, что никакого следующего раза больше не будет: девушке, которая посреди всеобщего веселья все бросает и бежит на работу, нечего делать в его беспечном, беззаботном мире. Поднявшись по лестнице, Софи помахала ему рукой и исчезла за дверью, где ее приветствовал Ханс. Пожелав ему спокойной ночи, она прошла было мимо него, но вдруг вспомнила о записке, про которую говорил Макс, и попросила Ханса показать ей ее. Ханс вопросительно посмотрел на Софи:

— Я ничего не знаю ни о какой записке, сестра. Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Еще и часу не прошло с тех пор, как я видел сестру Виске. Она на моих глазах опустила в почтовый ящик письмо и сказала, что сегодня ее дежурство.

Поднимаясь в свою комнату, Софи ломала голову над тем, что все это могло значить. Добравшись до последней ступеньки, она вдруг увидела одетую в халат сестру Виске, порхающую по коридору словно бабочка. Она подбежала к Софи и на вопрос, здорова ли, поспешила уверить ее в том, что находится в полном здравии. Точно так же не подлежало сомнению и то, что дежурит сегодня сестра Виске.

На следующее утро Софи отправилась на дежурство, приняв твердое решение заставить Макса все объяснить. По каким-то причинам Макс внес в список назначенных на сегодня операций определенные изменения, а это означало, что днем операций не будет. Так что ей нужно успеть поговорить с ним еще утром. Но сделать это оказалось не так-то просто. Весь перерыв она едва обменялась с ним парой слов. Не зная, что предпринять, она рассеянно пила кофе, не в силах прервать разговор троих мужчин о предстоящей операции. Она хотела уже было встать и пойти обратно в операционную, как вдруг услышала, как Макс небрежно обратился к Карелу и Яну:

— Мне кажется, сестра Гринслейд хочет поговорить со мной наедине. Вы не возражаете?

Когда они ушли, он встал.

«Боже, какой же он высокий», — подумала вдруг Софи.

— Итак, Софи, я жду ваших претензий.

Она поставила чашку на стол, да так неловко, что пролила остатки ее содержимого на чистую белую тетрадь, которая лежала тут же.

— Вы сделали это нарочно, — тихо сказала она, опасаясь, что кто-то может услышать их.

— Вы удивлены? Я же говорил вам, что Гарри не в вашем вкусе.

— Вы испортили мне вечер, — тихо, но довольно злобно произнесла она.

— Неужели? Это правда, Софи? Посмотри же на меня. Я хотел как лучше.

Софи посмотрела в его холодные голубые глаза.

— Нет, то есть не совсем, — призналась она. Макс кивнул:

— Так-то лучше. Вы совершенно не разбираетесь в мужчинах. Насколько мне известно, с Джоном Остином у вас тоже ничего хорошего не вышло. Или я не прав?

Лицо ее вспыхнуло, глаза, обычно такие спокойные, загорелись яростью. Взяв себя в руки, ей удалось довольно ровным голосом ответить ему:

— Вы что, издеваетесь надо мной? Я вижу, вам доставляет удовольствие делать из меня дуру. — Она сглотнула, чтобы избавиться от боли, которая сдавливала ей горло. — Ненавижу вас! — Софи встала, подошла к двери и, не оборачиваясь, вышла.

В операционной она вела себя с ним очень натянуто, раздраженно: ведь он не обращал на ее отношение к нему никакого внимания, будто до этого у них не было никакого разговора. Когда операция закончилась и она собралась пойти обедать, из кабинета анестезии, где Макс разговаривал с Карелом, раздался вдруг голос ее обидчика:

— Сестра Гринслейд, по-моему, вы сегодня работаете только полдня.

Она остановилась и, не глядя на него, ответила:

— Да, сэр.

— Не заглянете ли в ординаторскую часа в два? Я приготовил для вас небольшой сюрприз.

— Это что, приказ, сэр? — поинтересовалась она.

— Какой приказ! Нет, конечно.

— В таком случае, сэр, прошу прощения, но на меня можете не рассчитывать, — ответила она довольно чопорно, высоко вскинув голову в нелепом муслиновом колпаке. Потом повернулась и ушла. Даже ее накрахмаленный фартук по-своему выражал ее возмущение. Он недоброжелательно потрескивал. Ей показалось, что Макс усмехнулся.

Софи была в своей комнате и надевала твидовый костюм, как вдруг раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала она и прибавила на приличном голландском: — Kom Dinnen. — В комнату вошла тетушка Вера. Софи, в не застегнутой еще юбке, балансируя, стояла на одной ноге, онемев от удивления.

Тетушка прошлась по комнате.

— Здравствуй, Софи, дорогая. Макс сказал мне, что ты не захотела прийти в ординаторскую, и предложил найти кого-нибудь, кто бы проводил меня к тебе.

Софи оставила юбку в покое и тепло обняла тетушку.

— Даже не верится, — сказала она. — Как приятно видеть вас. — Софи сделала паузу. — Макс знал, что вы здесь?

Тетя Вера многозначительно кивнула:

— Конечно. Для того чтобы удивить тебя, он и устроил все это. Мы с твоим дядей и не планировали пока приезжать сюда, но Макс сказал Джайлзу, что, вероятно, тебе приятно будет повидаться с кем-нибудь из родных, и вот мы здесь.

Софи нагнулась, чтобы поднять юбку и на минуту спрятать лицо. Ей вдруг отчетливо вспомнилось, как она сказала Максу, что ненавидит его. И это в то время, когда он запланировал все это!

Тетя Вера удобно расположилась на кровати.

— Макс повел твоего дядю знакомить со своей операционной, — сказала она. — А в половине третьего я должна быть у парадного входа, откуда мы все вместе отправимся к нему домой. Видишь ли, Софи, мы с дядей только час как приехали сюда, как раз к ленчу, а Макс очень интересуется, не захочешь ли ты поехать с нами. Он почему-то думает, что у тебя уже есть другие планы на сегодня… но ведь в этом нет ничего страшного, если ты действительно ничего не знала о нашем приезде.

Софи укладывала волосы в высокую прическу, втыкая шпильки с какой-то неуемной свирепостью.

— Нет, — спокойно произнесла она. — К счастью, у меня нет планов на сегодня, и я с удовольствием присоединюсь к вам. — Софи повернула к тетушке улыбающееся лицо и принялась забрасывать ее вопросами о доме.

Когда они с тетушкой спустились в вестибюль, дядя Джайлз и Макс разговаривали с Хансом. Обнявшись с племянницей, дядя Джайлз отстранил ее немного назад, чтобы получше разглядеть.

— Чудесно выглядите, дядюшка, — улыбнулась Софи.

— Чего не скажешь о тебе, — разочарованно протянул дядя. — Ты выглядишь как погасшая свечка. Что, Макс тебя завалил работой?

— О нет, что вы! Здесь работать — просто фантастика! А какая операционная!

Макс разговаривал с тетушкой Верой. Софи взяла дядю за руку и потащила к ним: рано или поздно ей придется говорить с Максом, так пусть это будет сейчас, в компании. В конце концов все оказалось гораздо проще — первым заговорил Макс:

— Здравствуй, Софи. Я так рад, что ты смогла прийти.

— И мы с дядей тоже, — сказала тетушка Вера, — и все это благодаря Максу. Ему пришлось внести кое-какие изменения в расписание и освободить тебя от работы на полдня.

Затаив дыхание, Софи бросила в сторону Макса взгляд, полный раскаяния, но он этого не заметил.

В машине Софи слушала, как тетушка Вера щедро сыплет новостями, но их смысл не доходил до ее сознания: уж слишком она была поглощена своими переживаниями. Но вот разговор вышел за узкие рамки тетушкиных новостей, и она почувствовала, как Макс осторожно стал вовлекать в разговор и ее, а когда они добрались наконец до его дома, от прежней ее застенчивости не осталось и следа. Она с большим удовольствием присоединилась к своей тетушке, которая выказала страстное желание немедленно познакомиться со всеми сокровищами дома и вскоре была просто ослеплена его богатством. Софи с интересом разглядывала старинные стулья из орехового дерева с гнутыми спинками, массивные шкафы с позолотой и инкрустацией, внимательно прислушиваясь к разговору тетушки и Макса то о каком-то танцевальном вечере, то о когтях дикого зверя, то о лапе льва. Она немного отошла от них, и внезапно внимание ее привлек стоявший в углу столик с какими-то странными ножками. Она как ни в чем не бывало обратила на это внимание Макса и вдруг вспомнила, что они в ссоре. Она моментально покраснела и с удвоенным вниманием стала разглядывать диковинный столик, пока Макс рассказывал о его плетеных ножках. Когда он закончил, Софи, набравшись смелости, сумела-таки посмотреть на него и сказать:

— Благодарю вас, все очень интересно.

Он тоже бросил на нее равнодушный взгляд, хотя глаза его улыбались.

Уже после того как они, сидя у камина маленькой гостиной, закончили пить чай, от которого Софи была в совершенном восторге, тетушка Вера завела разговор о предстоящем бале.

— Так когда же это все-таки произойдет, Макс? — поинтересовалась она. — Ведь, как ты помнишь, через неделю мы уезжаем.

— Уже на этой неделе, — ответил Макс. — И я уже разослал почти шестьдесят приглашений. Так вот, большинство приглашенных самым удобным днем для этого мероприятия считают субботу.

Софи тихо сидела в уголке и разглядывала свои руки, которые лежали у нее на коленях. В следующую субботу она будет на дежурстве до пяти часов и затем всю ночь на вызовах, так что пойти на этот вечер она не сможет. Она крепко сцепила руки, подумав, что ее в общем-то никуда и не приглашали.

Тетушка Вера снова заговорила:

— Софи, что ты наденешь на этот бал?

Софи заставила себя улыбнуться:

— В этот день я буду на дежурстве, а потом всю ночь на вызовах. — Даже если он сейчас бросится к ее ногам, думала Софи, она все равно не пойдет.

— Я еще не приглашал Софи, — как ни в чем не бывало заметил Макс. — Хотел устроить для нее сюрприз. — Он посмотрел прямо на нее, и она увидела, что он улыбается. — Не сделаете ли мне одолжение, приняв мое приглашение на бал, который состоится в субботу, Софи? — спросил он довольно официально, но в голосе его было столько очарования, что всякая мысль об отказе показалась ей сейчас большой глупостью. Тем не менее Софи не собиралась так сразу отступать.

— Очень мило с вашей стороны, но я в этот день работаю, — сказала она с раздражением и прибавила: — Разве вы не слышали, я только что говорила об этом с тетушкой Верой?

Макс решил не уподобляться Софи и учтиво ответил:

— Ваше дежурство в субботу заканчивается в пять, а это значит, что у вас будет целых три часа, чтобы собраться. Что касается ночной смены, я уже все уладил с управляющей и вам подыщут замену.

Тете и дяде было забавно наблюдать за своей племянницей, и в то же время они всякий раз тревожились, перед тем как Софи собиралась отвечать Максу. Несмотря на их взгляды, побуждающие Софи уступить, она продолжала с прежним упорством:

— Мне совершенно нечего надеть.

От долгих упрашиваний лицо Макса приняло страдальческий вид, что приводило Софи в бешенство.

— В тот вечер на вас было очаровательное платье…

— О каком вечере идет речь? — вмешалась тетушка Вера.

— О вечере, который Макс устроил у себя в честь моего дня рождения, — спокойно объяснила Софи.

— Макс, как это мило с вашей стороны! — оживилась тетушка.

Софи пришлось уступить. Макс устроил ей такую западню, что ее отказ был бы проявлением черной неблагодарности и невоспитанности. Она посмотрела на него и смиренно сказала:

— Благодарю вас за приглашение.

— Ну вот и хорошо, — с облегчением вздохнул Макс и завел разговор с дядей Джайлзом совершенно на другую тему, предоставив дамам вдоволь обсудить вечеринку, устроенную им для Софи.

Через полчаса пришла Тинеке. Макс представил ее дяде и тете, и Тинеке объяснила, что хотела встретить их в аэропорту, но срочное поручение, которое она получила незадолго до этого, не позволило ей приехать. Она взяла Макса под руку, и Софи увидела безупречный маникюр. Пока они разговаривали с дядей Джайлзом, Софи, заметив удивление на лице тетушки, поспешила проинформировать ее о незнакомке, проявляя при этом изрядную долю деликатности.

— Тинеке и Макс знают друг друга уже много лет. Не правда ли, просто красавица? К тому же она очень славная.

Вскоре прибыл и Карел ван Стин. Софи с тетушкой поднялись наверх в спальню, чтобы последняя смогла переодеться, и это несмотря на то, что Макс предупредил всех не беспокоиться об этом. Похоже, он не заметил, как элегантно выглядела сегодня Тинеке.

Внимательно изучив очень красивый подсвечник, Софи аккуратно поставила его на место и без всякой зависти заметила:

— Какой же у Макса чудесный дом!

Тетушка машинально согласилась с ней и спросила:

— А эта Тинеке, она что, невеста Макса?

Софи взяла маленький, из цветного стекла, флакончик духов и тупо посмотрела на него.

— Не знаю точно, но думаю, что да. Тинеке довольно часто приходит сюда, и мне сказали, что они много времени проводят вместе. Никто еще не говорил об их свадьбе, но я думаю, что скоро мы об этом услышим.

Тетушка Вера ничего не ответила на это, а только спросила:

— А есть ли у тебя еще какое-нибудь платье, дорогая моя?

— Нет, тетушка, — спокойно ответила Софи, довольная тем, что ей удалось скрыть свои чувства, — в конце концов, это не так уж важно — ведь здесь нет никакого сказочного принца, которого надо было бы очаровывать.

Они спустились вниз и присоединились к остальной компании. После того как с выпивкой было покончено, все пошли в столовую. За столом Софи сидела между дядюшкой Джайлзом и Карелом, с которыми оживленно болтала, лишь бы не слышать смех Тинеке и Макса.

После обеда все перешли в роскошно обставленную гостиную, где вдоволь успели наговориться. Потом кто-то предложил перекинуться в бридж, и Софи взглянула на часы в форме фонарика, которые висели над камином. Заметив это, Макс ласково спросил:

— Хотите уйти, Софи?

Софи быстро встала и, наскоро со всеми попрощавшись, вышла в вестибюль, где ее уже ждал с пальто Годен. Макс пошел проводить ее. Не сказав друг другу ни слова, они дошли до дверей. Софи натянула перчатки и поежилась. Ей следовало бы попросить у него прощение за сегодняшнее утро, но, похоже, было уже поздно — Годен распахнул дверь во двор, где их ждала машина, быстро спустился к автомобилю, на котором должен был доставить Софи обратно в больницу, и открыл даме дверцу. Макс остался стоять на крыльце, Софи посмотрела на него — он был сейчас так высоко. Не понимая, что выглядит одновременно и обиженной и смущенной, она сказала с какой-то нелепой детской вежливостью:

— Спасибо, что устроили все это. Мне было так приятно увидеться снова с дядей и тетей.

— Мне тоже, — мрачно сказал он. — Хотя, надо признать, после всего, что недавно произошло, мое приглашение не совсем кстати. И я искренне сожалею об этом.

Не найдя что ответить, Софи тихо попрощалась с ним и села в машину.