В паутине страсти

28. ЛИТА

Этот придурок буквально заталкивает меня в какую-то комнату и закрывает дверь.

Смотрю на человека перед собой. Действительно тот самый, из мэрии. Наглый, самодовольный. Вальяжно развалился на диване, разглядывает меня. Усмехается.

Конечно, видок у меня ещё тот. Волосы растрёпанные, щеки в саже, в руках злосчастная клетка.

— А я смотрю, у вас серьезные проблемы нарисовались, Аэлита Романовна.

Веселится он.

Весело тебе, ублюдок, да?

Не зли босса? Это меня нельзя злить! Ну, сейчас ты у меня получишь!

— Вы сожгли мою школу!

Злость клокочет во мне. Подхожу ближе, ставлю клетку на стол и с вызовом смотрю на него.

— Ну что вы, Аэлита Романовна. У вас были проблемы с проводкой. Что-то замкнуло и произошло возгорание. Надеюсь, жертв нет? Дети не пострадали? Охрана? Может быть уборщица?

— Нет

Буркаю я. На что он намекает?

— Жаль

Его голос отравой разливается в груди. Он что, хотел кого-то убить? Смотрю в эти глаза и не верю. Может это шутка такая? Но у него глаза зверя, способного на все.

— Что?

Шепотом переспрашиваю я. Не верю, что он это всерьёз. Злость улетучивается, появляется страх.

Встаёт. Подходит ближе. Разглядывает с ног до головы, как будто оценивает добычу, что ему попалась.

— Жаль, что ты не пришла ко мне сама. Было бы красиво.

Я вся таки делаю шаг назад. Этот человек меня пугает.

— Что?

О чем это он? Как будто не замечает моей растерянности. Подходит ещё ближе

— Хотел, чтобы все было по-особенному. Я решаю твои проблемы, ты мне за это благодарность.

Он уже так близко, что касается моего лица. Легонько так, но я все равно отскакиваю как ужаленная.

Волна страха проносится по всему телу. Стараюсь взять себя в руки. Кажется, что он набросится, если почувствует мой страх.

— К чему это лицемерие? Если бы вы хотели помочь, не сжигали бы мою школу!

Какой мерзкий у него хохот. Как будто под кожу яд проникает.

— Я не сказал, что хочу помочь, я сказал, что хочу благодарность.

И ухмылка мерзкая.

— Как я понимаю, от ужина ты отказалась? В таком случае предлагаю чай. Твой любимый, с травами.

Я ни слова не произнесла, а он уже идёт к столику с чайником и кружками.

Что ему надо? Откуда он знает про чай? Справки навёл? Значит и про отца знает. Может он хочет папе навредить?

— Поздно пить чай. Мне домой надо, отец будет волноваться. Вы же знаете, кто мой отец?

Стараюсь говорить максимально холодно и высокомерно. Папа с ним церемониться не будет. Так что пусть знает, с кем связываться.

— Разумеется. Вот чай попьём и поедешь. Да ты присаживайся, что строишь.

А ведь и правда, что это я стою. Пусть знает, что я здесь главная. Папа скоро приедет и заберёт меня.

Сажусь на диван. Он протягивает мне кружку, улыбается. Наверное, думает, что он неотразим, но мне только страшнее становится от этой гримасы. Замечаю что у него волосатые руки. У пауков кажется тоже волосатые лапки.

Черт. Он сейчас реально на большого паука похож.

Почему он так внимательно смотрит, как я пью чай? Смотрит и молчит. Зачем тогда привез сюда, если все время молчит?

Не выдерживаю этой тишины

— Хватит на меня смотреть! Скажите прямо, что вы от меня хотите?

Садится рядом, смотрит мне в декольте, облизывает губы. Как будто хочет меня съесть. И кладет руку мне на коленку.

— Я лучше покажу, куколка.

Его рука скользит по моей ноге. Резко вскакиваю. Хочу отойти, но голова начинает кружиться.

Нет! Он меня отравил!

Делаю шаг назад, второй. Хвастаюсь за письменный стол, где стоит клетка.

— Что вы сделали? Зачем?

— Это просто снотворное, не бойся. Я не хотел этого, но ты оказалась очень несговорчивой. Прошлось поступить как со всеми.

Тьма накрывает меня, ноги подкашиваются. Я падаю в пропасть, но не чувствую удара.