В постели с дьяволом

Глава 19

Я не была сумасшедшей, несмотря на все попытки Джордана заставить меня в это поверить. Я просто очень сильно запуталась, и теперь срочно нужно было выбираться из этой паутины. Стоило мне остаться в квартире одной, как я первым делом отправилась в его кабинет на поиски оригинала сделанной записи или любых других улик, которые могли бы больше рассказать о человеке, за которого я вышла замуж.

Без особых усилий я практически сразу обнаружила целую папку, посвященную несчастному случаю, в результате которого погибла его первая жена. Прочитала официальные отчеты и протоколы, удивляясь, почему не заинтересовалась этим раньше.

Факты выглядели вполне прозрачно. Они с Бритни проходили мимо устья реки Колумбия — очень опасного места на северо-западе Орегона. Там большая река впадает в Тихий океан и образует коварные подводные течения и воронки. Согласно заключению береговой охраны Бритни смыло за борт огромной волной, накрывшей лодку.

Джордан тоже оказался в ледяной воде, на обоих не было спасательных жилетов. Она утонула, его спасло проходящее судно. Тело Бритни нашли на следующий день.

Я вспомнила Эшли, которая была уверена, что Джордан — убийца. В тот вечер, когда я ее встретила, казалось, что она сама не своя от горя, что она обвиняет Джордана беспочвенно. Теперь я знала детали происшествия и меня еще сильнее озадачила ее ярость. Непонятно, почему ей кажется, будто Джордан это подстроил.

Вопросы нужно было задавать Эшли. Да, она немного нервная, но, очевидно, не глупая. Наверняка есть какая-то причина, почему она убеждена в виновности Джордана. Я должна была это выяснить.

Фамилия и телефон значились в материалах дела. Я заучила их и стала раздумывать, как бы выбраться, чтобы с ней поговорить.

С Джорданом мы заключили шаткое перемирие, но отношения стали гораздо прохладнее. Мы по-прежнему регулярно занимались сексом — довольно жесткие упражнения, продолжительные и интенсивные. Однако демонстрировать, что между нами существует страсть или сильные чувства, мы перестали. Он считал: у меня, как у жены, есть определенные функции, которые я обязана выполнять. Даже не представляю, что произошло бы, если бы я вдруг отказалась. Точнее, представляю, и именно поэтому я продолжала их исполнять.

Окончательно укрепилась во мнении, что его одержимость мною не совсем нормальна. Маниакальная склонность к насилию пугает.

Мы больше не говорили о кассете или о том незнакомце. И не поднимали тему лечебницы для душевнобольных. От одной только мысли о том, что он может поместить меня туда, дрожь пробивала. Я понимала, что психушка — всего лишь хитрая и коварная угроза, которая вклинилась между нами, как петля палача. Если я разозлю его или наскучу, он накинет ее мне на шею.

Я не знала обязательств, которые мы принимали на себя, вступая в брак, и не представляла, какую власть он имеет надо мной, будучи моим мужем. Но боюсь, она была большей, чем хотелось бы. Если он попытается что-то со мной сделать, рассчитывать придется только на свои силы.

День за днем я все более замыкалась в себе. Страх разъедал душу. Еще бы! Из кошелька внезапно исчезли все кредитки, телефоны перестали работать, наличность, которую он обычно оставлял для меня в выдвижном ящике и которая измерялась сотнями долларов, вдруг испарилась.

Я спросила о телефоне. Он сказал, что ему не нравится тарифный план, к которому он подключился, и он решил его поменять, но новые номера так и не были активированы. На самом же деле после того случая, когда я потеряла над собой контроль, я выслала несколько анкет с заявлениями о приеме на работу. Отсутствие телефона было прямой гарантией того, что потенциальный работодатель не сможет со мной связаться.

Зато он дал мне сотовый, который позволял отслеживать каждый мой звонок, поскольку вместе со счетом будет приходить распечатка номеров, на которые я звонила. Не уверена, но кажется, с помощью него он мог определять мое местонахождение, поэтому я старалась держать сотовый выключенным.

Что же касается кредитных карточек, то он мне прямо в лицо заявил, что я слишком много трачу, что было откровенной ложью. Я ни разу ими не воспользовалась, но он сказал, что у меня сейчас депрессия, поэтому оставлять в моем распоряжении деньги — не самая лучшая идея, что скуку и уныние шопингом не вылечить.

Слова не сказала поперек, хотя понимала, что он сознательно ограничивает меня, делая все более зависимой, отрезая пути к бегству.

Убедила его разрешить мне раз в неделю ходить в библиотеку. Видимо, он счел это место достаточно безобидным. Вероятно, решил, что там я не смогу ни во что вляпаться. Иногда он отправлялся туда вместе со мной, но случалось, он был занят, и я посещала ее одна. Мне нравилось выходить из дому, находиться среди людей, но меня не покидало ощущение того, что за мной наблюдают, словно Джордан нанял частного детектива следить за мной.

Иногда он появлялся. Материализовывался, когда я изучала стеллажи с книгами. Он делал вид, будто заскочил шутки ради. Но ясно как божий день: он попросту меня проверял, убеждался, что я действительно пошла туда, куда сказала. Кроме того, это был очередной намек на то, что я никуда от нею не денусь.

Он больше не был со мной жесток, но я пребывала в постоянном страхе. Там, над обрывом, он сказал, что никогда меня не отпустит. Он постепенно сводил меня с ума.

Никак не могла понять, почему я до сих пор не выскользнула из его рук. Портленд большой город, я могла легко нырнуть в толпу и затеряться в ней. Можно было подойти к обочине и автостопом умчаться прочь. Я могла оказаться в нескольких часах езды отсюда, прежде чем ему стало бы известно о том, что я удрала, но почему-то я этого не делала.

Я постоянно твердила себе, что нужен более хитрый план, ждала, когда же он придет мне в голову. Просто сорваться с места было бы слишком примитивно, к тому же уверена, из этого ничего бы не вышло, особенно если за мной действительно кто-то следит. Его власть довлела надо мной — я ужасно боялась, что он меня найдет и вернет назад, а если такое произойдет, мне грозит смертельная опасность.

Если уж я надумала бежать, то нужно принять во внимание все подводные камни, учесть все риски.

Напротив туалета в библиотеке был таксофон. Мне потребовалось три посещения читального зала, прежде чем я набралась смелости позвонить Эшли, и еще два — прежде чем она оказалась дома и взяла трубку.

Судя по голосу, мой звонок ее ничуть не удивил: она не стала расспрашивать, почему мне вдруг понадобилось тайно с ней увидеться, почему она должна была как можно незаметнее прошмыгнуть в библиотеку и никому не рассказывать о нашем рандеву. Похоже, она и так знала причину, и от этого было определенно не по себе.

Я не предлагала ей изменить внешность, но она и сама догадалась — прикрыла голову шарфом, надела темные очки. На ней была неброская одежда: темные брюки, серый пиджак, простые мокасины. Так мог выглядеть кто угодно.

Мы забились в угол за справочным бюро на первом этаже, откуда хорошо просматривался вход и практически не было видно нас самих. Еще там не было окон и никто не мог сфотографировать нас через окно. И все равно всякий раз, как открывалась входная дверь, я вздрагивала в полной уверенности, что сейчас на пороге появится Джордан и схватит меня.

— Спасибо, что пришли, — прошептала я, когда она подошла.

— Пожалуйста.

В тот момент ситуация казалась какой-то нереальной. Она взяла с полки книгу и принялась ее листать, делая вид, что читает. Мое внимание было приковано к двери. Это все напоминало сцену из плохого шпионского фильма.

— Я хотела поговорить о вашей сестре.

— Он убил ее, — тут же заявила она. — Она была убита — это так же точно, как и то, что я здесь стою.

— Но я видела материалы дела…

— Меня не волнует, что там сказала береговая охрана. Он убил ее, и это сошло ему с рук.

Охваченная эмоциями, она повысила голос, да так сильно, что человек в соседнем кресле строго на нее глянул. Мы придвинулись ближе друг к другу.

— Почему вы так уверены в этом? — настойчиво спросила я.

— Она очень его боялась, но он задурил ей голову, она боялась от него уйти. Последний раз, когда ей удалось со мной связаться, она сказала, что решила подать на развод, а потом я узнала о ее гибели. Он утопил ее, затем как-то перевернул лодку и заявил, что это был несчастный случай.

— Но это и был несчастный случай! — возразила я, беря на себя роль адвоката дьявола. — Все так сказали, даже эксперты.

— Джордан — пловец мирового класса. Он даже получил грант на обучение в колледже. Об этом ты знала?

— Нет.

— Подростком он долгие годы работал спасателем в Южной Каролине. Он отлично чувствует себя даже в самых больших волнах, а вот Бритни и метра проплыть не могла. Она боялась воды, о чем неоднократно ему говорила. Но ему нравилось ее мучить. Этот подонок вечно брал ее с собой плавать, хотя знал, что она до смерти этого боится.

Я думала рассказать, что боюсь высоты и о том, как он заставлял меня спускаться на веревке со скалы, но решила промолчать.

Она вытащила из кармана две фотографии и положила их на раскрытую книгу, которую держала в руках.

— Вот. Это она сразу после колледжа, а вот это — после того, как некоторое время прожила с ним в браке. Снимок сделан незадолго до ее смерти.

С первого снимка мне улыбалась миленькая пухлая брюнетка, которая не имела ничего общего с женщиной на втором снимке. Это была тощая и бледная анорексичная женщина с испуганными глазами, казавшимися огромными на ее узком лице. И она была блондинкой.

Я выглядела в точности как она, с той лишь разницей, что волосы у меня все еще были каштановыми, за исключением редких светлых прядей. Но Джордан все время настаивал, чтобы я покрасилась полностью.

— Господи! — пробормотала я и поежилась.

— Ты становишься ею. — Она достала еще одну фотографию. — Вот это его мать.

Это был зернистый нечеткий газетный снимок, но сходство со мной и Бритни было поразительным. Она тоже была истощенной блондинкой с затравленным взглядом.

— Думаешь, он превращает нас в подобие своей матери? Но это же безумие!

— Он убил свою мать…

— Нет, он не убивал!

— Убил и продолжает делать это снова и снова с женщинами, которые ему попадаются. Сомневаюсь, что вы с Бритни были единственными.

Это было уже слишком, я начала подозревать, что это она сумасшедшая, что Джордан был прав, когда предположил, что личная ненависть к нему немного пошатнула ее психику.

— Его мать в психиатрической больнице, — заявила я.

— Нет, она умерла от передозировки. Она заснула и утонула в собственной ванне, когда Джордану было двадцать. Полиции тогда это показалось подозрительным, но они не смогли ничего доказать.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я наняла детектива после того, как он убил Бритни.

Я чувствовала себя неловко и уже начала жалеть, что позвонила ей.

— Ты ошибаешься насчет его матери.

— Не ошибаюсь. — Ее уверенность не давала мне покоя. — Он уже начал записывать на видео, как вы занимаетесь сексом?

— Нет.

Не знаю, почему я солгала. Более того, я поморщилась, словно это был самый странный вопрос, который мне приходилось слышать. Мне было стыдно рассказать, что Джордан заставлял меня это делать. Я хотела понять, почему он надо мной так издевается, но не готова была признаться, что это и есть причина, по которой я ее сюда позвала.

— Значит, скоро начнет, — уверенно заявила она. — У него есть друг, который… ну, не скажу, что гей, скорее бисексуал. Он придет к вам, и тебе придется делать это с ним, пока Джордан будет вас снимать. Он не позволит отказаться.

Я почувствовала, как подкашиваются ноги, неприятно засосало под ложечкой.

— Он поступал так с твоей сестрой?

— Она мне все рассказала. Конечно, к тому моменту у меня было не так много возможностей с ней поговорить, и за все время я ни разу с ней не увиделась. Он держал ее взаперти и не давал встретиться со мной, чтобы она мне не нажаловалась.

— Но если она не хотела в этом участвовать, как же он ее заставил?

Она пожала плечами.

— Он просто ее привязывал и делал что хотел. Или давал наркотики. Это могло происходить, пока она была без сознания.

— Ты уверена?

— Да. Он наверняка поступал так же и с другими женщинами — кому-то это нравилось (сразу почему-то вспомнилась Кимберли), кто-то этого боялся или не помнил, что произошло под воздействием наркотиков. Уверена, что если ты хорошенько обыщешь квартиру, то обнаружишь кое-какие записи. Он извращенец: хранит все, что когда-либо снимал.

Я онемела от ужаса.

— Ты действительно думаешь, что он их все хранит?

— Конечно. Он же форменный психопат. Он ни за что не станет избавляться от своих маленьких трофеев.

У меня голова шла кругом. Что из всего этого было правдой? Как происходило в действительности? Я перестала что-либо понимать.

— Мне нужно идти, — сказала я наконец. Я слишком запуталась, чтобы продолжать разговор.

— Ты должна обратиться в полицию, — поспешно сказала она мне вслед. — Не тяни с этим.

Я невесело усмехнулась.

— Что я им скажу?

— Что он убил мать, затем свою первую жену и теперь собирается убить и тебя тоже.

— А твоя сестра ходила в полицию?

— Она была слишком напугана, поэтому я пошла вместо нее.

— И что они сделали?

— Ничего. Они решили, что я сумасшедшая.

— А потом?

— Это было расценено как несчастный случай, поэтому дело закрыли и расследовать не стали. Мое заявление сочли жалобой, а ее внезапную кончину — совпадением.

Я кивнула. Если я обращусь к властям, они решат, что и я ненормальная. И если вскоре я погибну при таинственных обстоятельствах, никто не станет морочиться: все спишут на случай, ведь я, по сути, никто. У меня не было доказательств, что Джордан снимал меня на видео, что периодически пичкал наркотиками.

А что касается экстремального секса, так разве это преступление? Не думаю.

А вот он бы мог состряпать отличное дельце, выставив меня пьянчужкой, подсевшей на ксанакс.

Я молча обдумывала ее слова, как вдруг тяжелая входная дверь отворилась и в библиотеку вошел Джордан. Он остановился, оглядываясь, будто знал, что я встречаюсь с Эшли, что я делаю что-то запрещенное.

Сердце на мгновение остановилось, я затряслась так сильно, что удивительно, как не упала. Съежилась за огромной книжной полкой, гадая, не подложил ли он мне «маячок» в ботинок или в сумку.

— О господи, — прошептала я, забиваясь как можно дальше, чтобы не попасть в поле его зрения.

— Что такое? — спросила она тоже шепотом.

— Сюда только что вошел Джордан.

— Прощай, — сказала она. — Будь осторожна и не звони мне больше.

— Но… почему?

В тот момент она казалась мне единственным связующим звеном с цивилизованным миром, с нормальной жизнью за пределами моей тюрьмы.

— Потому что я тоже его боюсь. Боюсь того, что он может со мной сделать, если узнает, что мы встречались.

Она стремительно пошла по проходу, и у меня вдруг появилось дурацкое желание побежать за ней, умолять, чтобы она забрала меня с собой. Она разделяла мои опасения: вот-вот должно произойти что-то нехорошее.

Я смотрела на поглощенных чтением людей, увлеченных книгами. Что, если я подойду сейчас к одному из них и закричу: «Помогите! Помогите! Мой муж здесь! Он хочет меня убить!»

Зал загудит, как встревоженный муравейник. Кто-нибудь, может быть, даже вызовет копов, но с чего бы им вмешиваться? У меня не было доказательств, Джордан обычно держался как богатая кинозвезда. Как объяснить, что он не тот, кем старается казаться? Мои предположения покажутся абсурдными.

Двигаясь словно по сигналу радиомаяка, Джордан свернул прямо ко мне. Он пошел вдоль стеллажа, за который я метнулась. Нас разделяла только книжная полка. Начался ужасный мандраж, я дико паниковала, была возбуждена до предела. Если бы он меня сейчас увидел, то сразу понял бы, что я только что занималась чем-то запретным.

Ценой невероятных усилий я выждала, когда он дойдет до конца и свернет за угол, затем помчалась к выходу, кубарем скатилась со ступенек и выскочила на тротуар. Было лето, но день выдался холодный и сырой. Я подставила разгоряченное лицо ветру. Несмотря на пасмурную погоду, надела солнцезащитные очки и направилась в сторону нашего дома.

Не успела я сделать и десяти шагов, как завибрировал сотовый. Просто чтобы его позлить, я не сразу взяла трубку.

— Алло?

— Мэг, я подумал, а не пойти ли нам куда-нибудь выпить кофе, и заехал в библиотеку. А ты где?

— О, я только что оттуда вышла. Иду домой.

Голос Джордана звучал чертовски нормально — самый обыкновенный муж, который решил сделать сюрприз такой же обыкновенной жене, только при этом меня отчего-то всю трясло и я была невероятно напугана.

Что будет дальше? Я не могла даже предположить.