В постели с дьяволом

Глава 23

— Вам нравится? — спросила у меня косметолог.

— Вроде ничего, — солгала я, хотя на самом деле чувствовала себя ужасно.

Она улыбнулась Джордану.

— А вам?

— Замечательно, — сказал он. — Именно то, что я хотел.

— Очень хорошо.

Она принялась собирать инструменты.

— Когда нам нужно будет снова к вам обратиться? — спросил он.

Она запустила пальцы мне в волосы.

— Где-то через месяц. Посмотрим. Ее натуральный цвет слишком темный, поэтому, едва только волосы отрастут, это сразу станет заметно.

— Мы вам сразу же позвоним.

— Я люблю частные заказы. — Она еще раз окинула взглядом роскошный интерьер с такой явной и постыдной завистью. — У вас есть моя визитка?

— Да, спасибо.

Джордан проводил ее до лифта и попрощался.

Я осталась в ванной. И я была блондинкой. Этот оттенок совсем мне не подходил: кожа теперь выглядела мертвенно-бледной и какой-то пятнистой. Он только подчеркнул, насколько расстроено мое здоровье, насколько истощено тело.

Джордан не потрудился предупредить меня о том, что должен прийти косметолог, поэтому я была крайне удивлена, когда он привел ее к нам в спальню.

Онемев от неожиданности, я так и просидела все время, пока она мной занималась, не сопротивляясь, не ноя, — а впрочем, что я вообще могла сказать? Если бы я заявила, что окрашивание означает, будто Джордан собирается меня убить, то это прозвучало бы как бред сумасшедшего. Но все равно, с каждым мазком кисточки у меня было такое чувство, что она подписывает мне смертный приговор.

Я услышала, как он возвращается. Он возник на пороге — я застыла, боясь, что он подойдет. Джордан взглянул через мое плечо в зеркало.

Он нежно тронул слабые пряди, морщась от резкого запаха краски.

— Я так давно хотел сделать из тебя блондинку.

— Я ненавижу этот цвет, — отважилась ответить я.

— А я люблю.

— А я нет.

— Ну и что? Он нравится мне, и это главное. Твое мнение ничего не значит.

— Теперь ты меня убьешь?

— Что?

— Теперь, когда у меня светлые волосы, ты убьешь меня?

Он нахмурился и покачал головой.

— Мэг, ты говоришь очень странные вещи. Я переживаю. Все больше начинаю верить в то, что ты утратила остатки здравого смысла.

— Ничего подобного.

— Ты совсем умом тронулась. Я уже давно стал это замечать.

— Неправда!

— Нужно позвонить тому психиатру, о котором мы говорили, договориться насчет госпитализации. Небольшой курс лечения может принести огромную пользу.

— Но я не сумасшедшая!

— Разве?

Он опустил руку в карман и извлек оттуда таблетку.

— Вот, возьми. Ты должна принимать то, что прописал врач.

— Мне никто ничего не прописывал.

— Прописывал, просто ты все время об этом забываешь.

А может, и правда? У меня в голове настолько все перепуталось! Могли ли мне назначить медикаментозное лечение, о котором я совершенно забыла?

Он водил этой таблеткой у меня под носом. Она словно гипнотизировала меня, требовала, чтобы я ее проглотила. Я посмотрела на таблетку, потом на Джордана, затем взяла ее и проглотила, даже не запив водой.

— Вот, — насмешливо сказала я. — Теперь ты счастлив?

— Да, Мэг. Я очень, очень счастлив. Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть?

— Я не устала. Я не хочу ложиться.

— Что ж, тебе придется. Эдриан пригласил нас к себе. Он горит желанием снова тебя трахнуть. Особенно теперь, когда у тебя новый цвет волос.

— Я не хочу идти к Эдриану.

— Не ты это решаешь. И никогда не станешь решать. Поэтому поспи немного, сегодня мы вернемся очень поздно.

— Я не устала! — снова возразила я, скрежеща зубами от бессилия.

— Скоро устанешь. Таблетки, что тебе прописали, помогают расслабиться.

Легонько подталкивая, он повел меня в спальню, как маленького ребенка, и я пошла, прекратив возражения. Плюхнулась на кровать, и он укутал меня теплым шерстяным пледом.

— Вот видишь, — сказал он. — Гораздо легче просто делать то, что тебе говорят.

— Ты не всегда бываешь прав.

— Вот насчет этого ты заблуждаешься. Я знаю, что для тебя хорошо. И знаю это лучше, чем ты сама.

Таблетка оказала сильное и незамедлительное действие, я чувствовала, как меня уносит куда-то далеко. Глаза закрывались сами собой, но даже с закрытыми глазами я чувствовала, как он на меня смотрит.

— Пообещай, что не убьешь меня, пока я буду спать. — Речь стала невнятной и тягучей. — Я хотела бы находиться в сознании, когда ты будешь это делать.

— О господи! — проворчал он. — Нужно записать некоторые твои высказывания, чтобы иметь доказательства того, что ты лишилась разума.

— Если ты попытаешься убедить людей в том, что я сошла с ума, тебе никто не поверит.

— Да неужели? Ты же сексуально озабоченная наркоманка, да к тому же еще и алкоголичка. Когда я женился на тебе, ты производила впечатление вполне нормальной девушки. Как я мог совершить такую ужасную ошибку?

Я была уверена, что он смеется надо мой, но была слишком заторможена, чтобы повернуть голову и посмотреть, так ли это. Он ушел, и я погрузилась в глубокий спокойный сон. Прошло довольно много времени, прежде чем я вздрогнула и проснулась. На улице смеркалось, а значит, я проспала весь день.

Сердце тревожно стучало, я лежала не двигаясь, пытаясь понять, что же меня напутало. С трудом собралась с мыслями и поняла, что звонит телефон. Звук был очень далеким и приглушенным, но в моем замкнутом уединенном мирке он прозвучал как гром среди ясного неба. Я обрадовалась, что нашелся человек, который захотел с нами связаться, и меня захлестнула волна ностальгии по этому звуку и всему, с чем он был связан: друзьями, работой, общением.

Заинтригованная, желая узнать, кто звонит, я тихонько поднялась с кровати и шмыгнула к двери. Я приоткрыла совсем тонкую щелочку и увидела, как Джордан берет трубку.

Он внимательно выслушал того, кто был на проводе, после чего спросил:

— Откуда у вас этот номер?

Он снова замолчал, слушая, что говорят, затем резко ответил:

— На моем автоответчике фиксировались все ваши звонки, но я не видел смысла перезванивать. — Секундная тишина. — Нет, ее нет. Она уехала на лето в наш дом в Колорадо.

Наступила новая пауза, на этот раз более продолжительная, после чего он произнес с издевкой:

— Нет, не передам. Я показывал ей ваше последнее сообщение, и она сказала, что у нее теперь новая жизнь, и попросила, чтобы вы в нее не лезли. Вам бы действительно не мешало выкинуть это из головы. Нечего вам с ней разговаривать. Если вы и дальше будете нас беспокоить, я обращусь к своим адвокатам и найду способ вас остановить. Прощайте.

Он очень тихо положил трубку, а я сползла по стене.

Кто-то мне звонил! Кто-то хотел узнать, как я! И кто бы это ни был, он пытался сделать это неоднократно! Кто бы это мог быть?

Было только три возможных варианта: Стив, Джеффри или Мэри, хотя недавно у меня была возможность убедиться, что она до сих пор на меня сердится, и как-то не верилось, что она могла вот так резко сменить гнев на милость. То же самое и с Джеффри. Мог ли кто-то из них резко проникнуться ко мне симпатией?

Джордан поднялся и на цыпочках вышел в коридор. Я помчалась в постель, легла лицом к стене и зажмурилась, пытаясь успокоить дыхание, стараясь сделать вид, будто сплю. Он вошел проверить, но, должно быть, мне все-таки удалось его обмануть. Постояв немного, он развернулся и вышел.

Как только шаги затихли, я заплакала от облегчения. Я так долго чувствовала себя невидимой, будучи уверена, что никто по мне не тоскует и всем наплевать… И вдруг я родилась заново, воскресла из мертвых.

Я отчаянно хотела выяснить, кто мой тайный сторонник. В сущности, от этого могла зависеть моя жизнь. Несмотря на все попытки Джордана убедить меня в том, что я сумасшедшая, я пока еще не рехнулась. Меня запугали, затравили, постоянно пичкали таблетками, вгоняя в ступор. В моменты просветления я даже подозревала Джордана в том, что он намеренно меня травит. Я отчаянно нуждалась в помощи.

Нужно было придумать, как разорвать этот замкнутый круг. Когда Джордан скармливал мне все эти таблетки, которые я глотала без малейшего возражения, вокруг меня будто бы сгущался туман, барахтаясь в котором я переставала беспокоиться за свою участь.

Необходимо узнать, кто меня разыскивал, затем найти способ связаться с ним или с ней. Почти все время я находилась в состоянии, близком к коматозному, либо терпела издевательства, поэтому не способна была действовать трезво и четко, чтобы выпутаться самой. Кто-то должен был вывести меня из этого болота. А еще больше я нуждалась в человеке, который знал бы, где я нахожусь и что я еще жива. Это наполнило бы мое жалкое существование смыслом.

Наверное, тот сильнодействующий препарат, который я приняла, прекратил действие. Я глядела в окно на город, на вечернее небо цвета индиго, впервые за последние месяцы мое сознание прояснилось и я наконец ощутила тревогу. Мысленно потянулась к близким мне людям, пытаясь нарисовать в памяти образ Стива, вспоминая, как выглядит Джеффри или Мэри, надеясь, что кто-нибудь из них почувствует мою попытку и поймет, что мне жизненно необходимо поговорить с кем-то из них.

Я отправилась в ванную, неторопливо приняла душ. Когда закончила мыться, Джордан уже ждал меня.

— Уже перестал надеяться, что ты когда-нибудь проснешься, — сказал он.

— Наверное, я и не подозревала, как сильно устала.

— Вот видишь, я же говорил. Ты никогда меня не слушаешь.

— Слушаю.

— Пойдем тебя одевать.

Он повел меня в спальню. На кровати уже лежало черное белье и чулки. При виде их я нахмурилась.

— Мы встречаемся с Эдрианом, — напомнил он мне. — Разве ты забыла?

— Да, забыла.

— Поторопись, мы опаздываем.

— Я не хочу туда идти.

— Вообще-то это он к нам приходит. Должен быть с минуты на минуту.

— Я не хочу видеть его в нашем доме.

— Это не наш дом, Мэг, это мой дом. И Эдриан часто здесь бывает, просто ты не всегда его видишь.

Джордан толкнул меня на кровать и опустился на колени, натягивая на меня пояс с подвязками и чулки. Закрепив их, он развел мои бедра, так что гениталии оказались на виду, и стал их рассматривать, потом засунул в меня палец и что-то там щупал. Я безучастно изучала потолок, чувствуя себя пациенткой в кресле гинеколога.

Я попыталась вспомнить тот сексуальный азарт, который этот мужчина вызывал у меня в самом начале, пыталась снова высечь ту искру, которая заставляла меня исполнять все его желания, но как ни старалась, не смогла воскресить в себе горячую слепую страсть. Когда-то он сводил меня с ума, я охотно делала все, о чем бы он меня ни просил. Сейчас единственное, чего я хотела, — это побыть одной. Как могли те обжигающие угли желания перегореть так быстро и безвозвратно, превратиться в холодную золу?

Он мял мои груди, лаская и сжимая их, затем сообщил:

— Эдриан согласен со мной по поводу твоей груди, — заявил он. — Она должна быть больше.

— Уверена, он отлично разбирается в подобных вопросах.

— Я записал тебя на прием к пластическому хирургу.

Я равнодушно пожала плечами, не став вытягивать из него подробности и понимая, что сопротивляться бессмысленно. Если Джордан решил, что нужно сделать операцию, то это неизбежно.

— Я так завожусь, — признался он, — стоит мне только представить вас с Эдрианом.

— Я рада, что мне удается тебя развлечь.

— О, ты меня определенно забавляешь. В противном случае тебя бы здесь не было.

Другая нормальная женщина, живущая с обычным мужем в обычном браке, могла бы подумать, что он говорит о разводе. Я же, напротив, была уверена, что он имел в виду. Он убьет меня, как только ему наскучит надо мной издеваться. В его мире нежеланные жены уничтожались.

— Тогда я как следует постараюсь сегодня с Эдрианом.

— Он планирует заняться с тобой анальным сексом.

— Конечно, — легко согласилась я. — Что бы вы двое от меня ни захотели, я на все согласна. Я с радостью исполню все ваши желания.

Я не верила, что Эдриану может захотеться чего-то подобного. Скорее всего, Джордан высказал это предположение, просто чтобы меня напугать. Я изобразила полное безразличие и не придала угрозе никакого значения.

Он взял в руку свой член и ткнул мне в губы, требуя, чтобы я взяла его в рот. У меня совсем не было настроения сносить побои, которые были бы неизбежны, если бы я отказалась. Он имел меня в рот до тех пор, пока у меня не свело шею и челюсти, но так и не кончил. Он просто в какой-то момент остановился, и впервые за все время я заподозрила в нем непредрасположенность к оргазму.

Поначалу я поражалась его выдержке и думала, что это из-за того, что я так сильно его возбуждаю. Но теперь я была уверена, что за этим крылись проблемы. До меня только сейчас дошло, что это было предупреждением, на которое я должна была обратить внимание в самом начале наших отношений, хотя мне до сих пор неясно, с чем это связано. Не знаю, может, дело в том, что он не может достаточно сильно возбудиться, или он так себя контролирует, что просто гасит в себе этот порыв, или виной тому какая-то сильная психологическая травма.

Думаю, причина все-таки в последнем.

Джордан провел пальцем по моим губам, потрескавшимся и растянутым свыше всякой меры.

— Мне нравится давать тебе в рот, — сказал он. — Я люблю заставлять тебя брать меня таким вот способом.

— Я знаю.

Он на минуту ушел в другую комнату и вернулся оттуда с бокалом вина, который ткнул мне прямо в лицо. Я нахмурилась, понимая, что пить это нельзя, но не знала, как отказаться. Если он приказывал, то я обязана была исполнять, иначе он силой влил бы мне это в глотку.

Я достаточно трезво мыслила, чтобы понимать, что он наверняка подсыпал туда наркотик. Если это был какой-то сильнодействующий препарат, то я никогда не вспомню, что кто-то меня разыскивал и что я должна узнать, кто это был. Я снова погружусь в то блаженное состояние, в котором в последнее время так часто и подолгу пребывала, и наступит беспамятство.

Не зная, как поступить, и не желая его провоцировать, я сделала маленький глоточек, но у него был вкус обычного вина. Может, это был наркотик без вкуса? Или обязательно должен быть горьковатый привкус, а на дне появляться осадок? Я не знала.

Он протянул большую белую таблетку. В отличие от вина, в ее свойствах я не сомневалась. Стоит мне ее принять, как я тут же надолго провалюсь в пустоту.

— Я не хочу, — заныла я. — Мне это не нужно.

— Конечно, тебе это нужно, Мэг. У тебя же нервы ни к черту.

Я держала ее на ладони, казалось, будто она весит тысячу фунтов. У меня не хватало сил положить ее себе на язык.

— Глотай! — приказал Джордан, начиная раздражаться. — Эдриан вот-вот появится. Я не хочу заставлять его ждать.

— Я снова забыла об Эдриане.

Учитывая то, что ждет меня в ближайшие несколько часов, будет ли разумно оставаться в сознании? Разве мне хотелось отдавать себе отчет в том, что со мной будет происходить? Не лучше ли оставаться бесчувственной и безучастной?

И все равно я не могла заставить себя это сделать. Я упрямо трясла головой, что еще больше его раздражало. В конце концов он схватил меня за шею и затолкал таблетку мне в глотку, вливая туда же вино, пока я не стала захлебываться. Ничего не оставалось, как проглотить, и как только она проскользнула, Джордан кивнул с мрачным удовлетворением.

— Оставайся здесь, — велел он мне. — Я сообщу, когда мы будем готовы начать.

— Хорошо.

Я кашляла и отплевывалась.

— И поправь макияж. А то все потекло и размазалось.

Он вышел вон, а я рухнула на постель, тихая как мышка. Я услышала, как он вошел в гостиную и включил музыку.

Лекарство подействует очень быстро, и я не могла допустить, чтобы оно затуманило или стерло память. Я выдвинула ящик комода и, к своей радости, обнаружила блокнот. Я вырвала из него листок, затем взяла ручку, пошла в ванную и заперла дверь.

Сверху посередине я написала сегодняшнюю дату и время, когда раздался телефонный звонок. Затем я написала: «Кто-то мне звонил. Они волновались и пытались узнать, как я, но Джордан солгал, сказал, что я в Колорадо и что я не хочу с ними разговаривать. Они и до этого звонили много раз, но Джордан все время вешал трубку. Если позже я начну сомневаться, а был ли звонок, так вот: я действительно его слышала. Это на самом деле случилось. Это не плод моего воображения и не сон. Я должна узнать, кто это был, и сказать, что я в беде».

Учитывая страх и растерянность, это, наверное, был самый смелый поступок, на который я когда-либо отваживалась. Эмоции зашкаливали: я испытывала то страх, то возбуждение. Я свернула записку вчетверо и засунула ее на дно своей косметички. Затем как ни в чем не бывало стала подкрашивать губы и наносить румяна, словно это был обычный вечер.

Наркотик начал действовать, вокруг сгущался туман. Я положила руку на крышку ящичка с косметикой, радуясь, что записка внутри. Теперь я была спокойна, потому что знала, что она напомнит мне о главном — о том, что на кону моя жизнь.