В постели с ведьмой

Глава 4

– Держи! – говорит бабушка, поставив на стол корзину с яйцами и трёхлитровую банку молока.

– Что это? – спрашиваю я, хлопая ресницами.

Я помню вчерашний вечер с разговором о ведьме, но не понимаю, причём тут эти продукты.

– Она живет в крайнем доме, – сообщает бабушка, открывая дверь. – Как выйдешь за калитку, поворачивай направо и иди по улице до конца деревни. Увидишь красный забор, значит, ты пришла по адресу. Отдашь ей яйца с молоком, а взамен попроси отраву для колорадского жука. Она все поймёт.

– Прости, пожалуйста, – говорю я задумчиво, – но мне обязательно нужно нести банку? Может быть, мы заплатим вашей ведьме деньгами? Или она не принимает оплату по банковской карте?

Вспоминаю прошлую ночь и никак не могу взять в толк, почему после бурного и продолжительного секса с соседом бабушка ведет себя так, словно у нее не было мужика несколько десятилетий. У меня прекрасное настроение, а вот она шуток не разделяе. Учитывая, сколько часов к ряду скрипела кровать, мне казалось, что я сойду с ума раньше, чем дядя Володя утолит все потребности этой женщины.

– С тобой все нормально? – спрашиваю я.

– Да, у меня все прекрасно, – натужно улыбается она. – Видимо, я не выспалась.

– Еще бы. – Я беру продукты со стола и иду к двери.

– О чем ты говоришь? – бросает она вслед, и я оборачиваюсь. – Что означает твое «еще бы»?

– Ну, если учесть, что на ночь у нас оставался мужчина, – подмигиваю я, улыбаясь, – я понимаю, почему ты не выспалась, бабуля.

– Ты слышала?

– У меня были другие варианты? Бабушка, даже глухой бы услышал, как скрипела кровать, – говорю я, замечая, как она краснеет от стыда. Вот уж не думала, что она умеет стесняться.

– Вот черт…

– Эй! Все нормально! – хихикаю я, коснувшись ее руки. – Мы ведь взрослые люди, и я понимаю, что даже тебе нужен мужчина. Значит, вы с дядей Володей…

– Стоп! – Она одергивает руку, будто я обожгла ее. – Я буду благодарна, если это останется между нами.

– Думаешь, я стану рассказывать об этом соседям?

– Нет, но я не хочу, чтобы Павлик узнал, как я испортила свою внучку.

– Бабуля... ты серьезно думаешь, что я не в курсе, как это бывает? – спрашиваю я, пытаясь приободрить старую женщину. – Вы с папой называете меня малышкой, но мне уже не десять лет. Я знаю, что происходит, когда мужчина и женщина остаются наедине. Более того, у меня есть подруга, так ей нравятся девушки. И они тоже занимаются любовью.

– Какой кошмар…

– Двадцать первый век на дворе! Советский Союз развалился, а сексом, даже нетрадиционным, уже никого не удивишь. Тебе стоит иногда слушать радио и включать телевизор.

В этот момент меня осеняет гениальная мысль, и я убегаю из дома, пока не проболталась. Не умею держать язык за зубами, а мне очень хочется устроить бабушке приятный сюрприз.

Впервые за все время проживания в деревне я выхожу за калитку, держа в руках корзину с яйцами и банку с парным молоком. Я немного стесняюсь, потому что в городе никогда не стала бы ходить по улице с такими вещами, которые у всех на виду. Вот только единственная деревенская улица, по которой я иду неторопливым шагом, боясь уронить продукты, выглядит пустой, в какой-то степени даже безжизненной. Я слышу мычание пасущихся коров в поле, кудахтанье оголтелых куриц и лай злых собак на территории домов, мимо которых прохожу, попутно замечаю нашего соседа дядю Володю, выглядывающего из окна обветшалого серого домика, но деревня все равно выглядит отчужденной, словно все жители давно уехали в город и поселились в квартире.

Двигаюсь по маршруту, как объяснила бабушка и, наконец, замечаю первого живого человека. Это белобрысый мальчишка, что стоит напротив железных ворот цвета кирпича. Он смотрит перед собой, зло ухмыляется, хватает с земли горсть камней и начинает бросать их в ворота, видимо, пытаясь попасть в почтовый ящик.

– Эй! Какого хрена ты вытворяешь, придурок?! – кричу я, ускоряя шаг.

Он оборачивается, выбрасывает камни и бежит в сторону старой изгороди. Я не хочу бегать, тем более догонять мелкого засранца, которому на вид десять лет, однако карма настигает озорника раньше, чем я дохожу до нужного дома. Он запинается о какой-то кусок арматуры, падает на колени и кубарем летит в кусты с крапивой.

– Ведьма! – визжит он, выскакивая на дорогу. – Мерзкая ведьма!

Он смотрит на меня осуждающим взглядом, внезапно показывает средний палец и снова убегает. На этот раз гаденыш бежит в сторону деревни, резко сворачивает рядом со столбом и, перепрыгнув невысокую изгородь, прячется на территории желтого дома с вертушкой в форме петушка на крыше.

Я кручу указательным пальцем у виска, улыбаюсь и схожу с главной дороги. Забор у дома, куда меня отправила бабушка, выглядит поросшим. Повсюду растет репейник, крапива и лоза, обвивающая прогнившие куски дерева. С первого взгляда кажется, что здесь уже давно не ступала нога человека. Ловлю себя на мысли, что бабушка с дядей Володей ошиблись в существовании ведьмы, ведь дом выглядит заброшенным, а сама подхожу к воротам, одергиваю калитку и захожу на территорию.

– Ау! Есть, кто живой? – выкрикиваю я, подойдя к крыльцу и поставив банку с молоком на лесенку.

Ответа не последовало.

Качаю головой, поднимаюсь по скрипучим лестницам к парадной двери и одергиваю ручку. Дверь открывается, поэтому я подбираю банку и захожу в сени. Света нет, но я не теряюсь и не спеша вхожу в дом.

– Ведьма, вы дома? – спрашиваю я.

Убранство местной шарлатанки, которую, видимо, ненавидит вся деревня, в том числе и белобрысый паренек, выглядит вполне уютным. Если не учитывать протянутые веревки, от одного конца стены до другого, на которых висят сухие связки трав, тряпки и женские вещи, единственная комната и кухня, расположенная чуть дальше, выглядят вполне пригодными для жизни. Большая дубовая кровать заправлена, на столе возле окна стоит ваза с полевыми цветами, а на тумбочке с противоположной стороны пылится старый телевизор. Я замечаю вполне нормальный фирменный холодильник, микроволновую печь, даже кофеварку, чего мне давно не хватает дома у бабушки. Эта ведьма знает толк в домашнем уюте.

– Что ты делаешь у меня дома? – раздается ледяной голос у меня за спиной.

Наверное, я должна была испугаться, но мне не страшно. Я спокойно оборачиваюсь к местной ведьме и приятно удивляюсь тому, что вижу перед собой. Мне почему-то казалось, что я встречу какую-нибудь старушку, похожую на сказочную Бабу-ягу, а на меня смотрит молодая женщина.

Рита в свои двадцать девять лет выглядит самой обычной деревенской женщиной в черном платье. Эта привлекательная брюнетка оценивает меня пристальным взглядом кошачьих глаз цвета вороньего крыла, хлопает пышными ресницами и сжимает большие розовые губы. На мой скромный взгляд она довольно высокая и утонченная девушка со стройной фигурой и маленькой, аккуратной грудью.

– Привет! – улыбаюсь я.

У нее вздрагивает бровь. Думаю, она не привыкла к такому дружелюбному обращению, поэтому удивляется тому, как естественно я веду себя.

– Чего ты хочешь? – спрашивает она, поставив корзину с постиранными вещами рядом продуктами, которые я принесла. Ее нежный бархатистый голос ласкает слух, но она делает все возможное, чтобы оттолкнуть от себя человека.

– Меня послала бабушка, – отвечаю я, наблюдая за ней. Мне кажется, что она не привыкла к гостям. Это угадывается в нервозности и неряшливых действиях. А еще у нее дрожат руки. – Мы хотим купить отраву для колорадского жука. Бабушка сказала, что ты принимаешь оплату продуктами.

– Нет.

– Прости?

– Отрава не продается, – сухо отвечает она, развешивая вещи. – Если твоя бабушка хочет потравить жука, пусть едет в город и покупает все необходимое в магазине. И яйца с молоком забери.

– Наличные?

– Что?

– Если тебе не нужны наши продукты, может быть, я куплю отраву за деньги?

– Сто рублей, – без раздумий говорит она.

– Ты серьезно?

– Сто рублей! И не рублем меньше!

Пожимаю плечами, засовываю руку в карман джинсовых шорт и вытаскиваю кошелек. К сожалению, у меня с собой нет мелочи, поэтому я кладу на стол пятьсот рублей.

– Разменяешь?

Рита смотрит в мой кошелек и видит в нем стопку денег. Я понимаю, что она никогда не видела таких сумм, но для меня и для нашей семьи – это мои карманные расходы. Отец зарабатывает достаточно, поэтому у меня никогда не было проблем с наличными.

– Ты из города? – спрашивает она, посмотрев в мои глаза.

– Да.

– У кого живешь?

– Мою бабушку зовут Ирина. Она из девятого дома.

– Я знаю, – говорит Рита, вытащив из-под подушки кошелек. Она отсчитывает четыреста рублей, кладет их на стол и забирает пять сотен. – Жди здесь. Сейчас я принесу банку с отравой.

Она уходит в сени, а я провожаю её взглядом и ловлю себя на мысли, что моя бабушка не единственная женщина в этой деревне, у которой есть проблемы с общением. Если моя повернутая на порядке родственница говорит все, что думает, то у Риты ярко выраженно недоверие к людям. Местная ведьма пытается избавиться от меня, потому что я, видимо, влезаю в её личное пространство и нарушаю естественный порядок.

– Меня зовут Аня, – представляюсь я громко, чтобы меня было слышно.

– Я знаю твоё имя, – отзывается Рита, открывая дверь. Она входит в дом, ставит литровую банку какой-то чёрной жидкости на стол и вздыхает. – О тебе вся деревня говорит. Теперь забирай отраву и уходи.

– И что это такое?

– Тётя Ирина знает, как этим пользоваться. Иди, Аня, у меня без тебя дел хватает.

Пожимаю плечами, забираю банку и молча выхожу из дома. Несложно догадаться, что мне здесь не рады. Ну и пусть. Я не собираюсь плакать.

– Постой! – выкрикивает Рита мне вслед, и я оборачиваюсь. – Ты забыла яйца.

– Они мне не нужны, – отвечаю я. – И молоко, кстати, тоже можешь оставить.

– И что мне делать со всем этим?

– Можешь приготовить омлет, когда проголодаешься.

Она удивлённо хлопает ресницами, не зная, как ей быть. Меня это не касается. Я уже собираюсь уйти, когда замечаю, что на территории дома ведьмы есть гараж.

– Слушай, у тебя есть автомобиль? – спрашиваю я, заставляя её понервничать.

– Да. А что? Хочешь уехать?

– Я останусь в деревне до лета. Но мне хочется размяться, съездить в город, купить немного продуктов. В этой дыре только хлебом торгуют.

– И что?

– Я подумала, что ты могла бы отвезти меня, – намекаю я, двигаясь на встречу. – Может, мы сможем договориться? Я оплачу бензин и дам денег за проезд, а ты отвезёшь меня туда и обратно.

Она смотрит на меня задумчивым взглядом, и я вижу, что ей нужны деньги. Замечаю, как она колеблется, подхожу к крыльцу и улыбаюсь.

– Тебя зовут Рита, верно?

– Да, – кивает она.

– Послушай, Рита, мы обе знаем, что я не местная, – говорю я уверенно. – Мне довелось услышать, что здесь тебя называют ведьмой. Я не верю во всю эту чушь. Мы с отцом много лет живём в городе, а местные суеверия в глазах городского человека выглядят нелепо. И мне наплевать, почему в деревне все помешаны на мистике. Я знаю одно – магии не существует. В фокусы я верю, а ведьма – это смешно и глупо.

– Значит, ты не боишься?

– Я не верю во всякий бред.

– Иногда не все можно объяснить логикой.

– Как я уже сказала, мне наплавать, Рита! – улыбаюсь я. – Ну что, мы сможем найти общий язык? Здесь скучно, поэтому я собираюсь часто обращаться к тебе за помощью. Разумеется, это будет не бесплатно. И мы никогда не будем говорить о том, что думают другие. Договорились?

Секунда колебаний тянется вечность, но Рита соглашается и пожимает мою руку.

– Учти, Аня, – говорит она, сжимая мою ладонь, – если ты погибнешь, я не виновата. Ты ведь сама решила довериться человеку, которого здесь считают ведьмой.

– Да уж. С вами точно не соскучишься, – закатываю глаза, отпускаю её тёплую ладонь и иду к воротам. – Если не возражаешь, завтра я хочу поехать в город.

– Я отвезу тебя в соседнее село. Там есть гастроном, где продают все необходимое, начиная от жвачки и заканчивая новеньким трактором.

– Ехать долго?

– Полтора часа, если дождя не будет.

– Отлично! – махаю рукой, открываю калитку и вижу камень, от которого не успеваю увернуться. Мне попадает прямо в бровь. Я хватаюсь за лицо, падаю на колени и рычу, стиснув зубы. Неожиданно панорама местных красот начинает расплываться, в глазах рябит, а мир выглядит так, словно в телевизоре убавили гамму. – Вот сука! – выкрикиваю я, и белобрысый паренёк бежит прочь.

Ощущения такие, словно я с металлической битой поцеловалась. У меня нет сил даже на то, чтобы перевести дух и подняться. Кажется, я начинаю терять сознание. Смотрю на руки и вижу кровь.

– Все нормально? – Рита подскакивает ко мне, хватает за руку и говорит. – Покажи.

Я смотрю на неё правым глазом и чувствую, как по левой щеке струится кровь.

– Рассечение... – тяжело вздыхает она, помогая мне встать. – Идём в дом, рану нужно обработать.

– Банка! – едва держась на ногах, я смотрю на землю и понимаю, что отрава, которую я купила, больше нет. У калитки лежат осколки.

– Не думай об этом, – заботливо говорит Рита, помогая мне подняться на крыльцо и зайти в дом.

Когда мы оказываемся внутри, она сажает меня за стол, убегает на кухню, а через несколько секунд возвращается с аптечкой и тазиком с чистой водой. Я прихожу в себя, когда она даёт понюхать нашатырь. От этого запаха сознание проясняется, а я возвращаюсь в реальность.

Левый глаз все ещё закрыт, а правым я вижу, как Рита смачивает белую тряпку и прикладывает её к моему лицу. У неё очень нежные руки, думаю я в этот момент, пока снова не начинаю проваливаться. Хватаю со стола мокрую ватку, нюхаю и набираюсь сил.

– Сходила в гости, – смеюсь я, не зная, что и думать.

Рита занята делом и не отвечает. Она очищает мою рану, смывает кровь, а потом осторожно обрабатывает рассечение кончиком мизинца. Каждое прикосновение отдаётся неприятным жжением, но я стараюсь быть сильной и терплю, насколько это возможно. В конце она прилепляет пластырь мне на бровь и протягивает маленькое зеркальце.

– Жить будешь! – слышу от неё утешительный итог, а сама улыбаюсь, хотя не знаю почему мне так весело.

– Спасибо. Если бы не ты...

– Если бы не я, с тобой ничего не случилось, – холодно говорит она. – Я ведь предупреждала, что рядом со мной у тебя будут одни проблемы. Ты не поверила. Теперь веришь? Стоило тебе открыть калитку, как тут же травма.

– Ты серьёзно? – спрашиваю я, недоумевая. – Этот мелкий гаденыш кидал камни, когда я шла к твоему дому. То, что случилось, было обычной случайностью. Кое-кто должен лучше следить за своим отпрыском, а ты тут вовсе не причём.

– Это ты так думаешь, Аня.

– Не я одна так считаю. Это факты, Рита! Вы можете сходить с ума и думать, что у вас в деревне поселилась ведьма, но я никогда не поверю в этот бред! Ты ведь понимаешь, как нелепо называть себя проклятой ведьмой. Телевизора насмотрелась или книжек начиталась? Не удивлюсь, если в этой глуши показывает только ТВ3 и Рен ТВ.

– Я понимаю, почему ты не веришь, – говорит она, протягивая мне ватку. – Я тоже не верила, пока не столкнулась с ужасными последствиями. Моя бабка была ведьмой, поэтому я...

– Ты меня в могилу сведёшь, – смеюсь я.

– Вот увидишь...

– Ну хватит! – прошу я, пытаясь подняться на ноги. – Я не хочу говорить об этом. Был небольшой инцидент, который закончился тем, что мне в голову прилетел камень. Я буду благодарна, если ты перестанешь приписывать всякую чертовщину.

– Ладно.

– Наш договор все ещё в силе? – спрашиваю я, отмывая окровавленные руки в тазу.

– Я ведь обещала, что отвезу тебя в село. Приходи завтра ко мне, и мы съездим в гастроном.

– Вот черт!

– Что?

– Я банку разбила.

– Ты уже заплатила, поэтому идём в сени. Я дам другую.

Забираю банку, благодарю Риту за помощь и ухожу. Вернувшись домой, рассказываю бабушке о том, как получила камнем по голове и передаю банку с отравой. Она смотрит на пластырь, который Рита прилепила на бровь, рычит подобно львице в брачный период, укладывает меня в постель, а сама уходит из дома. У меня до сих пор все кружится перед глазами, рана болит и ноет, поэтому я закрываю глаза и не успеваю ничего понять, как засыпаю.