В сетях любви

Глава 24

Укутавшись в мягкое стеганое одеяло, Алиса сидела в кресле перед камином в спальне Моргана. Рассеянно потягивая глинтвейн, приготовленный для нее Мейвис, мечтала когда-нибудь согреться. Издалека донесся бой часов, и она решила, что если Морган не явится вскоре, то она сама, несмотря на поздний час, пойдет и вытащит его оттуда.

Дверь отворилась, и Алиса с надеждой подняла голову, но это оказался всего лишь Дикинсон. Он прошел к большому гардеробу красного дерева и в который уже раз принялся методично перекладывать вещи Моргана.

– Все никак не закончат? – спросила Алиса камердинера.

– У герцога продолжается совещание с государственными чиновниками, – объяснил Дикинсон. – А миссис Кинли только что закончила хлопотать над сервировкой уже второй ночной трапезы. Похоже, гости не хотят, чтобы бал вообще когда-нибудь кончился.

Осуждение Дикинсона вызвало у Алисы улыбку.

– Разве я переусердствовала, изображая благожелательную хозяйку? Как считаете, Дикинсон?

– Нет, ваша светлость, не переусердствовали. Но по-моему, гостям это, к сожалению, безразлично.

Алиса хотела еще что-то сказать, но тут вошел Морган.

– Наконец-то! – воскликнула она и вылетела из своего теплого гнездышка. Одеяло свалилось на пол, и она бросилась к Моргану, сверкая шелком ночной сорочки в отсветах пламени.

– Бренди, Дикинсон! – потребовал Морган усталым голосом. Поймав Алису в объятия, крепко сжал ее. – Совсем вымотался!

– Как твое плечо? – тревожно спросила Алиса. – Я же обещала Барону Уэллзу сделать тебе перевязку и присыпать рану его целебным порошком. Он дал и настойку опия для тебя. Сейчас болит?

Плечо у Моргана горело, но он решил не одурманивать себя, пока не переговорит с Алисой.

– Я перед сном приму опий, – сказал он ей.

– Ложись в постель, и я займусь твоей раной, – предложила Алиса.

Морган позволил Алисе снять с его фрак, под которым оказалась все та же, вспоротая и окровавленная, рубашка. Сняв и ее, Алиса промыла и перебинтовала рану. Она отошла от него, чтобы порыться в его шкафу, и, отыскав что хотела, вернулась, когда он стаскивал панталоны. Он машинально взял из ее рук нечто, принятое им за халат, и с удивлением воззрился на поданную ему вещь.

– Что это?

– Ночная сорочка, – твердо ответила Алиса. – Надевай быстрее, пока не замерз!

– Но я никогда не… – запротестовал Морган, но умолк, увидев ее решительное лицо.

Он надел сорочку, потому что слишком устал, чтобы еще и спорить. Усевшись в постели, он похлопал ладонью по свободному месту рядом с ним. Алиса подсела и прислонилась к нему. Вошел Дикинсон и с бесстрастной миной на лице подал бренди.

– Какие еще будут указания, ваша светлость?

– На сегодня – все, Дикинсон, – ответил Морган.

– Ох, Дикинсон! – воскликнула Алиса, когда камердинер дошел уже до двери. – Напомните, пожалуйста, Барону Уэллзу навестить герцога утром. Я хочу убедиться, что рана заживает нормально.

– Хорошо, ваша светлость, – вежливо ответил камердинер и плотно затворил за собой дверь.

– Мне кажется, Дикинсон начинает недолюбливать меня, – сообразила Алиса. – Верно?

Морган захохотал, но тут же смолк от резкой боли в плече. Алиса бережно притронулась к его руке:

– Позволь, я налью тебе немного опия?

– Чуть погодя, – ответил он, допил свой бренди и откинулся на подушки. – Тебе же интересно узнать, что произошло в моем кабинете. А если я выпью эту штуку, то в голове начнется такое, что я ничего не расскажу вразумительно.

– Ну, если ты в состоянии, – заметила Алиса, снедаемая любопытством. – Действительно Присцилла есть и тот самый пресловутый Сокол?

– В самом деле, она, – и Морган хмыкнул. – Здорово она водила всех за нос, в том числе и меня.

– Что же могло заставить ее взяться за такое ужасное дело? – с полным недоумением в голосе проговорила Алиса.

– Деньги, – просто ответил Морган. – Она взъярилась на семейство Огденов, лишивших ее всего и возненавидела мысль быть зависимой от ее прижимистого папаши. Вскоре после гибели мужа она познакомилась с Анри Дюпонсом, и он завербовал ее. Быстро овладев шпионскими навыками, стала управлять операциями.

– Но как она смогла изменить своей родине, Морган?! – Алиса с недоверием покачала головой.

– Для Присциллы не существуют представления о верности, Алиса. Она обнаружила в себе скрытый талант и решила воспользоваться им. Ее душу совершенно не волновало, кто от этого пострадает, даже если это будут ее родные.

– Потому-то и подставляла Гилберта? – спросила Алиса.

– Когда впервые обнаружилось, что французские курьеры проникают через побережье у Рэмзгейта, она попыталась подставить меня. Из этого у нее ничего не вышло, и тогда она стала наводить тень на Тристана и Гилберта. – Морган пятерней взъерошил волосы.

– А Гилберт когда-нибудь помогал ей в этом? Морган усмехнулся.

– Гилберт как-то узнал о подозрениях против меня и решил провести самостоятельное расследование. Оказывается, он не испытывал никаких чувств к Мадлен Дюпоне, а просто использовал ее для получения информации.

– А ты смог узнать, кто нашел бумаги в Вестгейт-Мэноре?

– Присцилла. Тогда она и поняла, что я ищу Сокола. Тем не менее она продала те сведения, полагая, что они истинные. И решила взвалить вину на Тристана и Гилберта и тем сбить меня со следа.

– Но что сегодня-то произошло, Морган? Я видела, как ты с Мадлен уходил с бала, а потом ты вообще исчез. Как же ты очутился в хранилище?

– Я заметил входящего в мой кабинет Гилберта. Поскольку я тогда предполагал, что он и есть Сокол, то я пошел за ним. Весь вечер я не отходил от Мадлен, поэтому, естественно, она пошла со мною. Когда мы вошли в кабинет, то увидели Гилберта выходящим через застекленную дверь. Я погнался за ним, но тут кто-то сзади ударил меня по голове.

– Кто ударил?

– Мадлен, – и Морган смущенно улыбнулся. – А Гилберт просто выходил подышать свежим воздухом и меня не видел. Потом Присцилла пошла искать Мадлен. Она уже раздобыла подложенную мною информацию и решила, что пора бежать. Женщины вдвоем втащили меня внутрь, а Анри должен был прикончить меня. И, вероятно, преуспел бы в этом, не вмешайся моя непослушная, слава Богу, и самостоятельная жена.

Алиса вздрогнула, вспомнив жестокий бой на рапирах, и еще сильнее прижалась к Моргану, радуясь, что он жив, хотя и ранен. – А почему туда попала Каролина?

– По наивности. Каролина увидела Присциллу и Мадлен, направившихся к берегу, и, подумав, что стряслась какая-то беда, побежала за ними. Только нагнала их, и тут наши люди попытались задержать женщин. Но Присцилла решила использовать сестру как прикрытие. В море, у берега, уже ждала небольшая шлюпка, чтобы забрать Присциллу, Мадлен и Анри, наверное, во Францию.

– Что теперь с ними будет? – прошептала Алиса.

– Анри и Мадлен известно многое о шпионской сети французов у нас. Если они сообщат полезные сведения нашему министерству обороны, то им на какое-то время сохранят жизнь. А потом… – и голос Моргана затих.

– О Морган! – в ужасе прошептала Алиса.

– Им воздадут по заслугам, – напористо проговорил он. – Ведь убили нескольких сыщиков, не говоря уже о потерях наших войск из-за продажи секретных данных. За это надо кому-то и отвечать.

– Ас Присциллой?

– Барон Грэнтем очень влиятельный человек. Ему уже удалось убедить лорда Каслрея не казнить его дочь. – Морган тяжело вздохнул. – А я обещал Тристану, что постараюсь добиться в министерстве, чтобы Присциллу выслали в Америку по окончании войны. Хотя ссылка и страшное наказание, но жизнь-то ей сохранят.

Алису всю передернуло. Хотя преступление Присциллы было достойно наказания, но Алиса не могла принять идею смертной казни.

– Как все это восприняла Каролина?

– Она в состоянии полной подавленности. Тристан говорит, что утром они уезжают в Вестгейт Мэнор. Он надеется, что поживут они там одни и она выздоровеет.

– Кстати, о выздоровлении, – подхватила Алиса. – Отдохнул бы ты лучше, – и она налила солидную порцию настойки опия в стакан с водой. – Пей! – приказала Алиса. – А я схожу взглянуть на Кэтрин. На ночь с ней останется Мейвис. Я скоро вернусь.

Когда Алиса вернулась, Морган уже крепко спал. Она кончиками пальцев легонько погладила его по щеке. Вспомнив с ужасом, что она его чуть не лишилась этим вечером, едва не расплакалась. Потрясла головой, словно стараясь вытряхнуть дурные мысли, и нырнула в постель. Прижалась к теплому Моргану, положила голову на его здоровую руку и заснула.

Утром Алиса прощалась с заплаканной Каролиной и непривычно притихшим Тристаном.

– Обещай, что будешь писать, – говорила она в холле Тристану, Каролина уже ждала в карете. – И приезжайте к нам сразу, как только Каролина поправится.

– Приедем, – отвечал Тристан. – Но Каролине нужно время, чтобы осознать все случившееся и прийти в себя. Она же еще в шоке.

У Алисы комок застрял в горле от его несчастного вида.

– Я очень сочувствую, Тристан.

– Не беспокойся, Алиса. С нами все будет в порядке. Я больше волнуюсь сейчас за тебя. В ближайшие дни тебе понадобится вся выносливость, чтобы выходить моего брата. Я сегодня присутствовал, когда Барон Уэллз осматривал его. Доктор прописал постельный режим на пять дней, а Моргану это очень не понравилось.

– Я справлюсь с моим упрямым герцогом, – отозвалась Алиса. Шагнув к Тристану, она раскинула руки и тепло обняла его. – Счастливого пути, Трис!

Алиса постояла на ступенях у входа, пока карета не исчезла из виду в конце длинной подъездной дороги замка. Потом отправилась искать миссис Кинли, чтобы выразить ей свою благодарность за отличную помощь в проведении бала, прошедшего с небывалым успехом.

Остаток утра Алиса была занята проводами гостей. Рядом с нею стояла вдовствующая герцогиня и отважно врала каждому, кто интересовался ее отсутствующими внуками. По напряженным глазам старушки Алиса видела, что ей все известно о случившемся, но внешне она держалась великолепно. Алиса была крайне изумлена, что светское общество, весьма склонное посудачить о всяких пикантных подробностях, пребывало в состоянии полного неведения о событиях прошедшей ночи. И понадеялась, что это состояние продлится.

Проводив последних гостей, обе герцогини пошли проведать Моргана. Они нашли его сидящим в постели с Кэтрин на руках. Он спокойно читал газету, а малышка яростно мусолила пустышку. Напротив, в кресле, не сводя с них глаз, восседала Мейвис.

– Время, мадам! – насмешливо произнес Морган. – Наше бедное дитя голодает. Она уже полчаса глодает эту пустышку.

Алиса улыбнулась мужу и взяла загулькавшую дочку. Она ушла кормить ребенка в дальний угол, где было потеплее, а вдовствующая герцогиня подсела к внуку и приступила к беседе.

Кэтрин громко отрыгнула, нарушив мирную тишину, и вдовствующая герцогиня прервала неоконченную фразу и улыбнулась, радуясь хорошему аппетиту малышки.

– Раз Кэтрин сыта, я отнесу ее в детскую, – заявила вдовствующая герцогиня.

Она величественно поднялась из кресла и забрала ребенка у Алисы. Мейвис пошла за нею следом, бормоча что-то о том, как правильно носить детей.

Улыбаясь, Алиса обернулась к Моргану:

– Ты, конечно, понимаешь, что это только вопрос времени – когда они из-за Кэтрин дойдут до рукопашной.

– Ставлю на Мейвис! – объявил Морган. – Ты бы видела, какую гадость она мне принесла на завтрак. Говорит – каша. Отказывается давать мне нормальную пищу, говорит – мне надо восстанавливать силы.

– Ну и как тебе каша? – небрежно спросила Алиса, ни на секунду не усомнившись, что Мейвис сумела скормить упрямому мужу всю без остатка овсянку.

– Да ничего себе, – признался Морган. Но вдруг нахмурился и пытливо уставился в лицо Алисе. – Уж не становлюсь ли я слабоумным? Позволяю сначала тебе – обряжать меня в смехотворную ночную сорочку, потом старухе – изводить меня едой для инвалидов!

– Нет, Морган, – заверила мягко Алиса, скинула туфли и присела к нему на кровать. – Напротив, ты проявляешь здравый рассудок, позволяя тем, кто любит тебя, ухаживать за тобой как надо.

Он помолчал немного, размышляя над ее словами.

– Нет, Алиса, это заставляет меня чувствовать себя каким-то слабым, легко уязвимым. Не нравится мне это.

– Боже мой, Морган! – воззвала Алиса. – У тебя – колотая рана! И мы можем помочь тебе поправиться, только ухаживая за тобой. – Она сердито посмотрела на него, потом, решив изменить тему, спросила: – А что так увлеченно внушала тебе бабушка?

Он поморщился, вспомнив о разговоре.

– Как обычно, пела тебе дифирамбы. Корила меня за то, что я недостаточно высоко ценю свою жену.

Алиса откинулась к подушкам и скрестила руки на груди.

– По-моему, мнение бабушки вполне обоснованно, – дерзко заметила она.

– Понятно, – согласился Морган и повернулся на бок, лицом к ней. – Я недостаточно ценил тебя, Алиса. И не показывал, да простит меня Бог, как я счастлив от того, что в моей жизни есть ты и Кэтрин. – Затем, задиристо улыбнувшись, добавил: – Но столкновение со смертью изменит мое поведение.

– Неужели?

– Ну, слегка, – ответил он, посерьезнев. – В конце концов, ты спасла мне жизнь.

– А ты мне, Морган, в тот день, когда вошел в Вестгейт-Мэнор, – сказала она совершенно искренне.

– Я понимаю, что вряд ли был образцовым мужем, – начала он.

Но Алиса перебила его:

– Наше супружество началось с печальной ноты, Морган, и это не надо отрицать, но за последние месяцы в наших отношениях произошли большие изменения к лучшему. Ты согласен?

– Да, пожалуй, – ответил он. – Мне так хочется сделать тебя счастливой, Алиса!

От этого трогательного желания у Алисы на глазах показались слезы.

– Ты меня любишь, Морган?

– Люблю, – сказал он глухим голосом. – Больше, чем когда-либо мечтал полюбить.

– Значит, достаточно, – просто отметила она. – А раз ты меня любишь, то ничто не может помешать нашему счастью.

Он заглянул в глубину ее зеленых глаз и увидел там сияние любви. Он обнял ее и притянул лицо ее и нежно, призывно поцеловал.

– Не растревожь свое плечо, – и у нее вырвался горловой смешок, а он принялся вынимать шпильки из ее волос. – По-моему, Барон Уэллз этого бы не одобрил, Морган, – и она посмотрела потемневшими от страсти очами на такое любимое, такое красивое его лицо.

– Тогда знаешь, что мы сделаем, любовь моя? – прошептал Морган, нежными поцелуями осыпая ее шею.

– Что? – еще тише прошептала она.

– Мы не скажем ему ничего, – твердо закончил Морган. Он крепко прижал ее к своей груди и стал бережно и нежно ласкать ее, и они предались сладостной любви.