В сетях соблазна

13

Брюс ненавидел этот район. Брюсу очень не нравился этот дом. Его тошнило от этого подъезда, в котором так и не починили лифт, он умирал от злости, когда видел мерзких подростков, жующих по килограмму жвачки и слушающих… ну не музыку же. То, что они слушают.

В этом пространстве он любил и желал только одно – эту женщину. Лили Смит. Если бы у нее был другой нрав, он бы давно уже перевез ее в квартиру поближе к себе, но увы… Впрочем, с другим нравом это была бы уже не Лили Смит.

Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что так сильно привязался к ней за столь короткое время. Конечно, она и раньше ему нравилась, но после этой безумной недели… Почему – он понятия не имел. Поначалу казалось, что это просто разумное решение – он все объяснил, она приняла решение, бла-бла-бла, потом вылезло что-то еще. Например, дары доброго Боженьки – ведь всю прошедшую неделю никто не устраивал вечеринок, не приглашал его на обеды и ужины, не снимал эпохальных блокбастеров и не проводил Неделю моды. То есть все это, естественно, происходило, но он на это все впервые в жизни забил. Так-то. Из-за Лили Смит.

Сегодняшним коварным планам Холли не удалось сбыться. Реджинальд оказался просто на удивление немыслимо покладистым и согласился заменить его на ужине, не моргнув глазом. Долго пялился при этом на сводного брата, задумчиво жевал губами, явно не слушал вдохновенного вранья Брюса, а потом согласился.

После этого Брюс стоически перенес все остальные намеченные мероприятия, дал абсолютно хулиганское интервью «Эсквайру», за ланчем выпил вдвое больше обычного, рассказал послам неприличный анекдот и отбыл, свободный как ветер, к своей девушке.

Приятное словосочетание – «своя девушка».

Вот он стоит перед ее дверью и стучит, как дурак, потому что в подъезде перегорела проводка и звонок не работает. И сейчас она ему откроет, и от этой мысли у него волосы на груди шевелятся, а уж что творится в паховой области, лучше и не…

– Привет. Давно стучим?

– Давно. Секунд десять.

– Я так рада, что это ты.

– А кто это еще может быть?

– Не знаю. Сэнди. Почтальон. Санта-Клаус. Но это не они. Это ты.

– А это ты.

– А кто это еще мог быть?

– О, не знаю, не знаю. Сэнди. Потом, Сэнди. Почти наверняка Сэнди. Почтальон, которого случайно заперла в квартире Сэнди. Санта-Клаус, которого летом может принести только к Сэнди. Но это ты, и я рад такому прекрасному и удивительному совпадению.

Лили рассмеялась и повисла у него на шее. Ее лицо было так близко, что он видел золотые искорки, прыгающие в лучистых серых глазах. Потом глаза закрылись, и Брюс ощутил ее поцелуй на своих губах.

Она творила с ним чудеса, когда целовала его. Он как-то сразу терял голову. Расслаблялся – и одновременно сжимал ее все сильнее. Давал почувствовать ей собственную власть над ним.

– Ты на вкус – корица, лимон и мята…

– Нравится?

– Очень.

– Тогда я возьму на заметку. Можешь сразу перечислить все остальное, что тебе еще нравится.

– Твоя задница. Волосы у тебя на груди. Твои руки. Твой…

– Стоп. Так недалеко до беды.

Сто процентов его знакомых женщин никогда бы не назвали его задницу. Скорее, бриллианты от Тиффани. «Бентли». Спортивный «ягуар». Но ведь это Лили Смит…

– Давай подробнее рассмотрим волосы на груди…

– Да, забыла, еще мне нравятся твои шелковые рубашки. И то, как они расстегнуты, а из-под них выглядывают волосы на груди…

– Знаешь что, Лили Смит?

– Что?

– Иди ко мне!

Они вкатились в гостиную и некоторое время занимались поцелуями и довольно беспорядочным раздеванием друг друга, а потом как-то вдруг оказалось, что первый шквал уже миновал, и они лежат на ковре, а рядом валяется гроздь винограда и почему-то – расческа.

Брюс перевернулся на бок, подпер голову локтем и сообщил:

– Кое-кто в этой комнате очень красивый.

– Кто же это?

– Ты.

– Это правда. Признаю это. Но в этой комнате есть еще кое-кто, и тоже очень ничего.

– Кто же это?

– Ты. И я тебя люблю.

Хорошо, что потом она опять закрыла глаза и начала целовать его, потому что Брюс вдруг чего-то испугался. Именно этих ее слов. Три слова, которые регулярно говорятся в плохих и хороших фильмах, которые он сам говорил несколько раз нескольким женщинам… Слова, которые бессчетное количество раз говорили ему. Но почему-то сейчас у него все внутри оборвалось. Брюс знал почему.

Это надо прекращать. Надо остановиться, сбросить скорость, плавно свести все на нет и прекратить полностью. На полной скорости они рискуют просто не справиться с управлением и вылететь с дороги в пропасть. А на черепашьей скорости Лили ездить не согласится.

Она сказала, что любит. Легко – и искренне. А он?

Поздняя ночь. Разгромленная постель. Два переплетенных тела.

– Брюс, ты спишь?

– Да…

– Было здорово.

– Да.

– Ты под кого косишь сейчас? Под сурового и немногословного шерифа?

– Нет. Я кошу под спящего. Два часа ночи.

– А я здесь ни при чем. Я предлагала остановиться еще в половине первого.

– Да уж… предлагала… Я прям отказаться не смог. Спим!!!

– Брюс?

– Ммм…

– Ты спишь?

– Ммм…

– Правда?

– Да…

– Ох, прости… Я тут подумала…

– Нет.

– Да я не об этом подумала!

– О чем ты подумала?

– О мороженом.

– О чем?

– «Вишневый сюрприз с шоколадными сердечками».

– Ты серьезно, что ли?

– Абсолютно. Но я переживу и без него, спи дальше.

– Точно переживешь?

– Конечно… Раньше-то обходилась…

– Лили?

– Ммм…

– Вставай.

– Ммм…

– Лили, подъем.

– Который час…

– Половина пятого. Вставай.

– Ты спятил?

– Нет. «Вишневый сюрприз с шоколадными сердечками» тает.

– У меня никакого Сюрприза нет… Боже! Брюс, ты что, выходил?

– Да.

– В ночной супермаркет?

– Да.

– Ради меня?

– Ну… да.

– У меня нет слов.

– Почему ты упала обратно в койку?! Немедленно иди есть этот проклятый Сюрприз! Что-то не так, Лил?

– Все просто отлично. Потрясающе. Немыслимо. Ложись. Спи…

– О господи! Женщины! Никогда я их не понимал и не пойму.

– Не знаю, не знаю. Меня ты понимаешь отлично.

– Я думал, ты хочешь мороженого.

– Хочу. И съем. После.

– После чего?

– Сейчас узнаешь…

– Лили…

Если бы Брюс знал, как легко Лили Смит заходит в кабинет к главному редактору «Шика», он бы удивился. Лили возникла на пороге у Реджи и весело помахала рукой. Он поднялся ей навстречу, улыбаясь и с удовольствием разглядывая ее оживленное, сияющее личико.

– Салют, красавица. Выглядишь просто великолепно. Ты на минуту или кофе выпьешь?

– Если у тебя есть время – то поговорить.

– Для тебя у меня всегда есть время. Заходи, садись.

Лили долго усаживалась на диван в углу кабинета, пытаясь заодно привести свои мысли в порядок. Она сошла с ума, это очевидно. Идти к Реджи за советом… Более того, обсуждать с ним… О небо, Лили Смит свихнулась окончательно.

Нет, он главный редактор и вообще человек, который, собственно, и управляет империей по имени «Шик». Он делает львиную часть работы, а Брюс служит яркой и праздничной вывеской – таково условие. Брюс тусуется, Реджи работает. И обоих это устраивает.

Конечно, это не совсем так, потому что и Реджи иногда появляется на светских вечеринках, и Брюс работает в своем домашнем офисе, да и насчет нравиться – Брюсу никогда это особенно не нравилось…

– Лили, красотка, что бы это ни было, оно не может быть таким ужасным. Прекрати кусать свои губки, выпей кофе, съешь пирожное и расскажи все дядюшке Реджи. Гарантирую мгновенное облегчение страданий.

– Ох, Реджи, я даже не знаю, как начать. И тем более не представляю, чем это закончится.

– Загадочно. Но интригует.

Она посмотрела на Реджи и внезапно заметила, что он изменился. Загорел, подтянулся, стал шире в плечах. Сменил очки на более стильные. О небо, Реджи Кармайкл оказался очень симпатичным парнем. Возможно, в нем нет блеска Брюса, но у него добрые и внимательные глаза, хорошие манеры и острый ум…

– Лили, я не умею читать мысли на расстоянии. Выкладывай.

– Прости, засмотрелась. Извини, если буду путаться. Мне нелегко это объяснять, так что…

– Я слушаю тебя, Лили. И не волнуйся – мы ведь друзья?

– Ну… во-первых… я хочу, чтобы ты знал… мы с Брюсом… в общем, встречаемся!

– Это я знаю.

– И я его сейчас немножечко разыскиваю.

– Это я понял.

– Понимаешь, он сказал, что будет недоступен некоторое время или что-то такое, но я понимаю, это же в интересах «Шика», так что особенно и не рыпаюсь…

– Не вижу для этого никаких оснований.

– Ты шутишь?

– Нет. Брюс выбрал тебя, вы встречаетесь, почему же надо вас так яростно скрывать друг от друга – тебя и работу на «Шик»?

– Потому что он – Брюс Кармайкл!

– И что это означает?

– Перестань, Реджи. Ты лучше меня знаешь, что это означает. Да он же каждую неделю появляется в обнимку с очередной звездой, таблоиды наперебой обсуждают его романы, он самый завидный жених Америки, миллионы женщин мастурбируют, глядя на его фото…

– Я сейчас заплачу.

– Реджи, ты смеешься надо мной, а это нехорошо.

– Нет, вовсе нет. Знаешь, Лил, я о вас с Брюсом много думал.

– Почему? Потому что я влезла со своим Кентукки в ваш высший свет?

– Нет. Потому что никогда в жизни я не видел своего старшего брата таким счастливым.

Лили поперхнулась кофе и с отчаянием посмотрела на Реджи.

– Пожалуйста, не шути так. Я сейчас нахожусь на каком-то перепутье, я не понимаю, что со мной, и если ты просто успокаиваешь меня…

– Я и не думаю этого делать. Я абсолютно серьезен. И честен с тобой. Например, скажу тебе прямо, что вначале я был резко против ваших отношений. Мне не понравилась идея с вечеринкой, я считал – и считаю! – что чувствами людей нельзя играть. Я волновался за тебя, Лили. Потом я переменил свое мнение.

– Продолжай.

– Он никогда в этом не признается ни мне, ни отцу, но Брюс не любит собственную известность. Он светится на всех этих вечеринках, он смеется и флиртует – но на самом деле дайте ему право выбора, и он запрется в своем доме, сядет на крышу и будет смотреть на небо. Потом почитает. Послушает музыку…

– Почему же он всего этого не делает? Почему у него нет его права выбора? Ладно, ладно, я сморозила глупость, но объясни мне, ради бога, мне лучше сразу сваливать в Кентукки или объясниться с ним? Потому что раз у Брюса нет выбора, наши с ним отношения обречены…

– Если бы Вселенная была построена из одинаковых деревянных палочек, она бы не просуществовала и дня. Мир состоит из случайностей. Совпадений. Условностей. Ты могла приехать в Нью-Йорк на год – да что там! – на час позже, не встретила бы свою будущую работодательницу Наоми в парке, не стала бы цветочницей, не попала б к Брюсу в дом… Продолжать?

– Я хочу изменить ситуацию. Пока что мне приходится уходить в тень, но я не хочу…

– О! Вот отсюда поподробнее. Найдешь вариант – извести меня. Потому что я тоже в этом заинтересован, Лили. Он мой брат. Ты мой друг.

– Я не знаю, что сделать. Он со мной честен, открыт, нам хорошо вместе, но… некая его часть всегда начеку. Он в каждый момент может просто вызвать машину и уехать. Реджи, я не жалуюсь, я знала, на что соглашаюсь, но мне жаль его.

– Погоди, я думаю.

– Кстати, пока ты думаешь, удовлетвори мое любопытство? С чего это ты вдруг стал напоминать модель из GQ?

– Я тебя обожаю, цветочница! Прямодушие редкий товар в нашем городе.

– Так почему? Ты потрясающе выглядишь.

– Спасибо. Я некоторое время назад изменил свой образ жизни. Говоря чуть менее шаблонно, перестал жрать гамбургеры, дуть пиво и пошел на тренажеры.

– Браво. Повод личный?

– Скорее, общественный. Нет, это не любовь, если ты о своем. Лили, я не знаю чудодейственных рецептов, но… вот диски с музыкой, которую он обожает. Вот фильмы, которые он пересматривает по десять раз в год. И удачи тебе.

– Реджи… А это поможет?

– Буду снова честен. Я не знаю. Так получилось, что Брюс наследник огромной империи. Принц Чарльз нашего гламура. Нравится ему это или не нравится, но наш отец рано или поздно передаст ему все бразды правления. Это золотая клетка, Лил, и потому я прошу тебя, не расстраивайся очень уж сильно, если у вас все-таки ничего не получится. Все же предупрежден – значит, вооружен…

– Да. Спасибо тебе, Реджинальд. А насчет расстройства… Я буду самой счастливой девчонкой в нашем районе, если мы с Брюсом продержимся еще пару недель. Но жизнь ведь не закончится и в этом случае?

Она послала Реджи воздушный поцелуй и вышла, прижимая к груди пакет с дисками. Возможно, что-то из этого и получится…