В сетях соблазна

5

Брюс поцеловал ее слишком неожиданно и слишком горячо, она просто не успела подключить мозги и прочитать нужные мантры про Кентукки. А потом стало поздно, да и ни к чему.

Жар и огонь раскатились по телу, кровь зазвенела в ушах, ноги постепенно превратились в желе, каждая клеточка ее тела молила о продолжении. Лили покорно закрыла глаза и с удовольствием погибала в объятиях лучшего мужчины на свете. Сладкий яд тек по жилам, звуки музыки звучали где-то совсем далеко, почему и напоминали музыку небесных сфер…

А потом была яркая вспышка света, и все закончилось. Лили огляделась по сторонам и обнаружила себя все еще на Земле, едва ли не в центре Голубого зала. Прямо перед ней маячило лицо Брюса Кармайкла, и оно выглядело сердитым. Причина тоже маячила неподалеку – репортер с довольным и нахальным лицом опускал на грудь фотокамеру, чья вспышка и вернула Лили к действительности. Репортер явно радовался своей удаче и хорошему кадру, Брюс – нет. Интересно, почему? Потому что негоже принцам целоваться с цветочницами, или… Или он тоже испытал нечто, подобное тому, что пережила сейчас Лили Смит?

Брюс так и не выпустил ее из объятий, прижал к себе и потащил сквозь толпу. Лили не могла заставить себя перестать прижиматься к нему, но в голове уже крутились предательские и совершенно упадочные настроения.

Она никто, нигде и звать никак. Брюс – бог здешнего мира. То, что он ее целовал, ничего не значит для него и может слишком много значить для нее. Тогда она попадет в зависимость, а каждая американская девушка с рождения знает – нет ничего хуже, чем зависеть от мужчины…

Что за ахинея.

Брюс слишком усердно разворачивал ее в одну и ту же сторону, так что Лили отреагировала совершенно машинально – повернулась в другую. И увидела Белокурую Дрянь с Джереми на буксире. Парочка находилась в трех метрах от нее, и Лили успела только глубоко вздохнуть прежде, чем Джереми повернулся к ней. Она устояла на ногах, но чуть сильнее стиснула руку Брюса, и он поддержал ее нежно и твердо. Лили повернула слегка побледневшее лицо к Прекрасному Принцу. Многое становилось понятным, и чувство благодарности смешивалось с разочарованием.

– Спасибо.

– За что, прекрасная незнакомка?

– За поцелуй. Я вижу Джереми и Ширли.

– Чудная парочка. Трогательные чувства. Они украсили бы собой любое общество, не будь он так непроходимо глуп, а она – так напряжена.

– Тяжело быть вечно в форме. Особенно – в такой.

– Мисс Смит! Да вы недобрая!

– Я? Дай мне еще один бокал мартини, и я стану просто злая.

– Ого! Боюсь, мне очень хочется на это посмотреть.

– Не советую. Я начинаю говорить гадости. Делаюсь разнузданной.

– Хочу это видеть.

– Нет, до танцев на столах дело не доходит. Но ляпнуть могу что угодно.

– Чистую правду в глаза?

– Именно. А еще у меня появляется тенденция к засыпанию в самый неожиданный момент.

– Я пошел за виски. Возьму сразу бутылку.

– Брюс?

– Что?

– А ведь она меня ненавидит.

– Кто, Ширли? Не сильно ли сказано? Ширли просто никого не любит, но…

– Она смотрит на меня с отвращением. И она не сводит с меня глаз.

Брюс неожиданно погладил Лили по щеке.

– Забудь о ней, девочка. Ширли не слишком хорошая женщина, лучше держаться от нее подальше.

– Да я и не приближаюсь. Я просто не понимаю, за что? Я же ей ничего не сделала, наоборот…

– Ну как же не сделала. Ты так чертовски хороша, на тебя оглядываются все мужики в этом зале – для Ширли это главная опасность.

Лили покачнулась и крепче прижалась к Брюсу. Он рассмеялся и снова повел ее танцевать.

Через несколько минут, совершенно успокоившись, она подняла лучистые глаза на своего кавалера.

– Ты божественно танцуешь, Брюс Кармайкл.

– Это легко, когда держишь в объятиях столь послушную партнершу.

– И еще одну вещь я узнала про тебя.

– Какую же?

– Понятно, почему ты так действуешь на женщин.

– Не имею понятия, о чем ты говоришь.

– Имеешь, имеешь. Вообще-то учти, тебе совершенно необязательно… ну…

– Что же?

– Соблазнять меня!

– Ого! А я это делаю?

– Надеюсь, что да.

– Лили Смит, ты самая очаровательная и непосредственная женщина из тех, кого я знал в этой жизни. Есть хочешь?

– Да!

Она даже смутиться не успела своему порыву, потому что вдруг поняла, что голодна, как волк. Брюс взял ее за руку и повел в другой, еще более роскошный зал, где на больших и маленьких столах высились блюда и салатницы, хрустальные графины и икорницы, а бесстрастные официанты накладывали на фарфоровые тарелки самые разнообразные закуски. Лили и Брюс остановились на блинах с черной икрой, лобстерах в пряном соусе, листьях зеленого салата и каких-то невероятно вкусных кусочках в кляре, о которых можно было с уверенностью сказать только одно – это мясо. Но ОЧЕНЬ вкусное.

Лили устроилась на удобном диванчике и принялась есть, заодно разглядывая окружающих. Знаменитостей здесь было полно, и она с удивлением узнала, что Ким Бесинджер маленького роста, а Спилберги – очень приятная семейная пара. В этом зале гуляли миллионы долларов, но выглядело все вполне по-домашнему.

Потом ее мысли переключились на Джереми и Белокурую Дрянь, и она с удивлением поняла, что нисколечко не переживает больше по поводу своего неудавшегося романа. То есть гораздо больше ее волновала реакция Ширли, а вот Джереми… Лили неожиданно поняла, что он похож на удивленного индюка. Немножко… Да и роман у них был вялый. Никакой. С ним иногда бывало весело, если забыть о дурной привычке Джереми отменять свидание и не предупреждать об этом.

Короче говоря, если бы существовал список мужчин, с которыми не стоит связываться Лили Смит, то Джереми в него бы запросто попал. Место на пятое-шестое. Первое, разумеется, а также почетные второе и третье места занял бы Брюс Кармайкл, но это к слову. С Брюсом Кармайклом у нее никакого романа нет.

Брюс рассеянно отвечал на вопросы своего давнего и хорошего знакомого, Теда Горски, журналиста-обозревателя «Тайм». В другой день он бы с удовольствием потрепался бы с этим невысоким, близоруким человеком, в чьих темных глазах светился незаурядный ум, а чувство юмора было истинно британским, но не сегодня. Сегодня его ждала Лили.

Воистину, вечер открытий и откровений. Когда во время танца с ней он испытал едва ли не оргазм, когда с удивлением прислушивался к бушующей в крови страсти, к разгорающемуся внутри его тела пожару – всего этого не происходило с Брюсом уже много лет.

Нет, он был хорошим любовником, неутомимым и изобретательным, и немногочисленные его пассии уходили от него удовлетворенными и уверенными в том, что им несказанно повезло. Но во всем этом не было элемента страсти. Желание, похоть, соблазн – да, но не страсть.

Лили Смит он хотел так сильно, что даже боялся этого. Воображение рисовало немыслимые картинки, в которых фигурировали смятые простыни и искусанные губы, а ночь летела вперед, и Брюс загадывал самые смелые желания, пока…

Пока очами души своей не увидел своего сводного брата Реджи и не вспомнил его предупреждение. Брюс расстроился и немного разозлился.

Какого черта! Почему он не может… они с Лили не могут позволить себе немного плотских удовольствий, если, конечно, леди не против.

Виртуальный Реджи сурово поджал губы. Потому что так нечестно, сказал он беззвучно. Потому что ты для нее Принц, потому что сегодняшняя, обычная, в общем-то, тусовка для нее – сказочный бал, и лучше для Лили Смит будет запомнить эту ночь именно такой: волшебной, сказочной, искрящейся, немного порочной, но безгрешной.

Брюс недовольно покачал головой своим мыслям, и в этот момент за его плечом раздался вкрадчивый и тем не менее удивительно пронзительный голосок:

– Брюси Кармайкл, маленький дьяволенок, что с тобой случилось?

Ширли Бэнкс. Брюс молниеносно нацепил на лицо улыбку номер восемь и повернулся к тощей блондинке.

– Ширли, детка, ты прелестна, как никогда. Большое чувство окрыляет?

– Как ты живешь, милый?

– Прекрасно. А ты?

– Регулярно, Брюси. Ты же знаешь, я всегда убеждаю себя и других, что живу лучше всех. Это придает уверенности по утрам и помогает крепче спать по ночам.

– Ширли, учитывая твой статус клубной львицы, – когда это ты в последний раз спала ночью?

– Проказник! А с каких это пор ты возишь с собой персонального садовника? Или она уборщица?

– Она – моя девушка, Ширли.

В голосе Брюса прозвучало нечто, очень напоминающее угрозу, но Ширли Бэнкс с детства привыкла думать, что для нее угроз в этом мире не существует. Равно как и правил приличия.

– Твоя девушка? Бог ты мой, и каким же местом она этого добилась?

– Я ее пригласил.

– Алло, Брюс, сфокусируйся. Это я, твоя старая добрая Ширли. Я тебя знаю как облупленного. Она не в твоем вкусе. Разве что пара поцелуев и минет по дороге домой, в лимузине.

– Ширли, ты…

– Да, милый?

– Ты извини, но у меня с возрастом поменялись вкусы, теперь она вполне мне подходит, и я пойду к ней, лады?

– Джереми тоже находил ее забавной. Просто довольно быстро стало ясно, что она не нашего круга.

– Кстати, Джереми тебя ищет. Я его видел буквально пять минут назад с хорошенькой рыжей девочкой в белом платье, точь-в-точь как у тебя, только без бретелек. Вероятно, у нее оно держится просто так… Увидимся.

На мгновение в глазах Ширли сверкнула ярость. Она терпеть не могла намеков на собственный худосочный бюст, а кроме того была патологически ревнива. Но в этом мире не принято сдаваться без боя.

– Увидимся, Брюси. Будь осторожен. Цветочницы склонны к размножению.

Брюс проводил ее улыбкой, хотя в душе у него все кипело. Белокурая Сучка Ширли могла бы считаться обыкновенной стервой, не будь она столь богата и влиятельна. Денег у нее хватило бы на покупку любой страны третьего мира, поэтому в деловой и денежной элите Большого Яблока ее слово считалось весомым. То есть абсолютно все знали, что она стерва, нимфоманка и дрянь, но именно поэтому никому и в голову не приходило с ней поссориться.

Впервые Брюс осознал себя не на коне, а так, в общей упряжке. Он вовсе не был богом этого мира ночных тусовок. Он был всего лишь акционером. В него вкладывали деньги, благодаря чему вкладывать деньги мог он, и тогда те, кто в него вкладывал, получали прибыль, что позволяло получать прибыль и ему… Замкнутый круг, круговорот воды в природе. И стерва Ширли с ее вертлявой задницей и вечно голодными глазами может запросто испортить жизнь Брюсу Кармайклу, всего лишь отказавшись от одного маленького пакетика акций и приобретя взамен другой, чуть побольше. Брюс тряхнул головой и поспешил к Лили.

Она сидела на том же месте, с любопытством оглядываясь по сторонам. Издали она еще больше напоминала сполох алого пламени, красивая, живая, непосредственная девочка, в глазах которой светится Жизнь.

При виде Брюса она просияла и приподнялась навстречу.

– Ты вернулся?

– Прости, что долго. Меня загнали в угол и долго отстреливали.

– Ничего страшного, только… я и твою тарелку доела.

Брюс улыбнулся. Она все-таки потрясающая, эта Лили Смит. Он уже и забыл, что такие бывают. Все его девушки в глубине души хотели только одного: стать звездами либо кино, либо подиума. Именно поэтому самым ярким их гастрономическим впечатлением на подобных вечеринках были обычно листья салата с яблочным уксусом с последующими вздохами и укоризненными взглядами в сторону Брюса. Кусок не лез ему в горло, потому в рестораны он предпочитал ходить с друзьями-мужчинами или один. Блины с икрой! Немыслимо… здорово!

– Я тебе еще принесу.

– Нет-нет, ты себе бери, мне уже хватит.

– Для завтрака это было бы так, но для обеда, переходящего в ужин… Устрицы! Ты же не пробовала устрицы!

Лили сдалась, и они ели устрицы, вернее, ела Лили, а он, улыбаясь, следил за ней.

Брюсу очень хотелось бы остаться с ней наедине, и вовсе не потому – ну… не только потому, – что он хотел заняться с ней любовью, а потому, что ему было с ней интересно. Он придвинулся ближе и постарался представить, что в целом мире не осталось никого, кроме них двоих.

– Значит, ты приехала в Нью-Йорк из маленького городка…

– Население две с половиной тысячи человек. Меньше не бывает.

– Понятно. Ну и как тебе большой город?

Прежде чем ответить, она откинула волосы со лба и посмотрела в потолок. Совершенно по-детски, умилился Брюс. И кожа у нее нежная и чистая, как у ребенка.

– Вообще-то… ничего себе. Народа больше, но весело, особенно по вечерам. Мне здесь нравится. Я хотела бы прожить здесь всю жизнь.

– Насколько я понял, бизнес-план касается открытия цветочного магазина плюс служба ухода за комнатными растениями? Ты всегда к этому стремилась? Увлечение детства, все такое?

– Нет. Если честно, то в Слипи-тауне я вообще ни о чем особенно не задумывалась, кроме как о том, чтобы удрать оттуда. А цветы… Я любила их, конечно. Дома у нас их всегда было полно. В основном для того, чтобы скрыть обшарпанные стены и приукрасить старую мебель. Потом я окончила школу, двухмесячные курсы секретарей и – вуаля! – я уже здесь, Большое Яблоко, я пришла.

– Прямо как в сказке.

– Не совсем. Хотя в смысле карьеры Большой Город оказался ко мне снисходителен.

– А в смысле личной жизни?

– Наоборот.

– Хочешь поговорить об этом?

– Не очень. Мы с тобой недостаточно хорошо знакомы, чтобы взваливать на тебя истории моих сердечных обид и любовных разочарований.

– Ну, о Джереми я уже знаю.

– Это не трагедия. Драма, в лучшем случае.

– Тебя кто-то обидел?

На этот вопрос она не ответила, просто сидела и изучала свой опустевший бокал. Брюс вздохнул и сменил тему.

– Хочешь на воздух?

– Было бы здорово.

Он предложил ей руку, и Лили совсем было почувствовала себя принцессой, но тут Брюс обнял ее за талию, и этого опять оказалось достаточно, чтобы мысли девушки пришли в полное смятение.

Почему она так реагирует на его прикосновения? Только потому, что это САМ БРЮС КАРМАЙКЛ, или потому, что между ними возникла пресловутая химия, отвечающая за сексуальное влечение? Никогда бы не подумала, что сможет расслабиться, лишь разговаривая с Брюсом Кармайклом. Молчать с ним было намного труднее.

А еще взгляды. Возможно, у нее развивается паранойя, но взгляды она ощущала постоянно. Мужчины, женщины, безымянные старлетки, мегазвезды, воротилы бизнеса, дамы полусвета, известные тусовщики, откровенные геи – все они отслеживали каждый их с Брюсом шаг. Лили понимала, в чем тут дело. Все эти люди хотели его, так или иначе. Привлечь его внимание. Услышать его голос. Просто побыть с ним рядом.

Она не могла их обвинять в этом. Она и сама этого хотела.

А в саду было замечательно. Только сейчас она поняла, как душно в залах, несмотря на кондиционеры. Здесь, среди розовых кустов и деревьев, под покровом бархатного ночного неба, усеянного миллионами звезд, было свежо и пряно. Откуда-то доносился аромат жасмина, музыку заглушала листва, и уж здесь-то создавалось совершенно четкое ощущение, что они одни в целом мире.

Лили шла по белоснежной песчаной аллее и думала о том, что эта ночь действительно волшебна, и потому она постарается запомнить ее навсегда. На всю оставшуюся жизнь. До последней секундочки.

Брюс обнял ее чуть крепче, и Лили точно знала, что он очень хочет ее в этот момент. Единственное, чего она не знала, так это причина, по которой он ее хочет. Возможно, потому, что она была чем-то новым и свежим, вроде земляники зимой. А возможно – потому что она ему нравилась.

Они дошли до маленького декоративного пруда, по поверхности которого лениво плавали широкие листья кувшинок, на которых были расставлены десятки декоративных свечей. Это было сказочное зрелище, действительно волшебное… Пусть даже в кустах при этом прячется целая армия прислуги, периодически меняющая прогоревшие свечи на новые.

Они остановились и некоторое время просто стояли, а потом рука Брюса стала странно тяжелой, скользнула чуть ниже талии. Еще мгновение спустя он развернул девушку к себе и долго смотрел ей в глаза странным, грустным и тревожным взглядом. А потом он ее поцеловал.

Медленно, нежно, так нежно, что у нее разом ослабли колени. Их объятия стали теснее, бедра к бедрам, грудь к груди, и Лили ощущала жар его тела всей кожей.

Брюс тихо застонал, не отрывая своих губ от ее, и Лили с веселым ужасом отметила, как он возбужден. Пожалуй, он едва сдерживается, и даже жаль, что он сдерживается, потому что все, абсолютно все чувства Лили Смит отвечают на малейшее прикосновение Брюса Кармайкла. На запах его одеколона. На его прерывистое дыхание. На его близость.

Она даже не поверила, когда он отстранился и выпустил ее из рук. Голос Брюса звучал тихо и восхищенно.

– Я думаю, ты очень смелая девушка, Лили Смит. Мне нравится то, как ты веришь в собственное будущее. Как смело бросаешься в незнакомый тебе мир. Ты заслужила сегодняшний успех и счастье без конца, и я рад и горд, что смог хоть немного помочь тебе в этом…

– Но?

– Но я нужен тебе так же, как рыбке зонтик. Я головная боль, Лили. Ты очаровательна, ты красива, ты обаятельна и умна, и ты заслуживаешь НАСТОЯЩЕГО, понимаешь? Если бы я не был эгоистичным и самовлюбленным ублюдком, я должен был бы вообще держать свои похотливые ручонки при себе, весь этот вечер. Извини, не мог сдержаться. Ты слишком соблазнительна.

– Дальше?

– Когда я говорю, что со мной не стоит связываться, мне лучше поверить. Потому что это правда. Зачем тебе лишние сложности?

– А если я люблю сложности?

– Будь осторожнее со своими желаниями на берегу волшебных прудов.

– Вдруг исполнятся?

Он кивнул и снова медленно склонился к ней. Теперь его поцелуй снова был иным, полным соблазна и приглашения к игре, порочным и многообещающим. Лили только вздохнула – и ответила на него со всей страстью.