Ван Хельсинг

Глава 8. Осел или козел

Клодия.

Фёр упорно пытался меня игнорировать и практически не разговаривал со мной, с каждой минутой все больше раздувая свои обиженные губки и отдаляясь от меня. Мы разошлись по комнатам, и я прямиком направилась в ванную, чтобы смыть с себя последнее приключение на грани, да и просто согреться.

Еле теплые капли казались горячими, и я постепенно увеличивала напор и температуру воды. Конечности будто медленно опускали в раскаленную лаву, но они пропекались только снаружи, оставаясь внутри совершенно сырыми, то есть ледяными. Мне казалось, я отморозила себе все, что только можно, пока уже знакомый жар не начал растекаться по венам, а кости не начали ныть и гореть.

– Ох, посмотрите на него! Обиженный мальчишка! ОСЕЛ упертый!

Я громко выругалась и, взяв в руки мочалку, со злости и от души выдавила на нее полбутылки мыла.

– Не волк, а похотливый козел!

Я лихорадочно терла кожу до багрового оттенка, даже не замечая, как вода превратилась в кипяток, и от нее начинал исходить густой пар.

– Так осел или козел?

Я услышала голос, предполагая его у себя в голове.

Не опустится же он до такой наглости ворваться ко мне в душ!

– Ты все это вместе! – отвечаю, даже не оборачиваясь, – Упрямый! Высокомерный! Ревнивый! Самодовольный! и… и… такой… такой…

– Какой же?

На мои бедра легли тяжелые мужские ладони. Мочалка молча упала. Душевая лейка выскользнула из моих рук и начала шипеть и извиваться по серому кафелю.

– Ты петух неощипанный, ясно?! Напыщенный индюк! – я осыпала его проклятиями и оскорблениями, а он все приближался мягкой поступью, намокая под горячими струями.

Мой голос становился тише и неуверенней, пока я пятилась к стене под пристальным взглядом небесно-голубых глаз. Грей поднял лейку, отрегулировал температуру воды и протянул мне упавшую мочалку.

– Нужна помощь, моя мокрая пчелка? Или ты уже вся влажная для меня?

– Фёр…

Кто-нибудь… пожалуйста… помогите… остановите…

Мокрая рубашка облепила его сильное мускулистое тело, подчеркивая его выдающийся рельеф. Я закусила губу и вырвала из его рук кучерявый мыльный предмет.

– Я сделаю ЭТО сама.

Фёр ослепительно улыбнулся и тихо зарычал.

– Жду тебя в комнате… моя дикарка…

Набрав полную грудь воздуха, задержав дыхание, завернувшись в белое махровое полотенце, я вошла в свою временную спальню. Запах дерева и смолы успокаивалась раздраженные рецепторы и обволакивал своей теплотой. Но даже он не мог мне помочь унять мои нервы и дрожь. На двухспальной кровати с ярким стеганным покрывалом сидел мой суженый и вертел в руках каменную табличку, которую он тут же отбросил в открытый шкаф, стоило мне войти.

Мокрая рубашка валялась на полу, его волосатые мощные ноги прикрывал лишь плед. Пара капель все еще стекала по его широкой груди, стараясь зацепиться за густую растительность, затекая в маленькую ямку сборящей ткани. Наши глаза встретились, и мы так и не смогли ничего сказать друг другу.

Фёр сорвался с места, теряя единственное свое прикрытие и одним резким движением подхватил меня под бедра. Он сорвал с меня полотенце и смял мои губы без спроса и разрешения. Я обхватила ногами пояс возбужденного зверя, который прижал меня к оконному холодному стеклу, завладевая моей волей в головокружительном поцелуе.

Гортанно рыча, пылающий оборотень пронзил меня своим каменным гигантом, и я вскрикнула от боли, надрывая несчастные и без того осипшие связки. Мой принц догадался о причине моей реакции и заглянул мне в глаза, заставляя покраснеть и опустить голову.

– Прости, сладкая, я не знал, – он нагнулся к моему ушку и прошептал, – Но нежностей от меня не жди… – укусил мочку и добавил, – Я слишком долго этого ждал.

Грей обрушился на мои губы, пожирая их, кусая их до крови. Фёр взял бешеный темп, вбивая мое несчастное мокрое тело в деревянную раму. Резкая боль сменилась нарастающей истомой. Приятная ноющая пульсация скрутила низ живота плотным жгутом.

Волк безжалостно метил свою территорию, искусывая скулы, челюсть, плечи, ключицы, оставляя на них болезненные следы. Он впивался в мою в шею, украшая ее засосами, обжигающими кожу. В общем, вел себя, как животное, терзающее невинную юную плоть.

Мое тело извивалось и выгибалось навстречу каждому глубокому жесткому толчку. Стоны становились громче, рычание угрожающим.

– Только моя… ох… Клодия… какая же ты чувствительная… ты создана для меня… единственная моя…

Оборотень прокусил мою грудь и с силой сжал мои ягодицы, заколачивая меня в трещащее по швам окно. Последние безжалостные удары, мой пронзительный крик, Фёр выходит и пачкает раму своим семенем, все еще стимулируя и гладя меня между ног.

– Хочу еще…

Шепчу и неторопливо целую приоткрытые мягкие губы, пытаясь восстановить дыхание и сердечный ритм.

– Моя невероятная девочка… я мечтал об этом с тех пор, как мы встретились…

Принц поднимает меня на руки и аккуратно укладывает на аляповатое одеяло, внимательно разглядывая мое истерзанное им обнаженное тело.

– Ты так прекрасна…

Садится рядом со мной, откидывает на подушки мои волосы, любуясь моей высоко вздымающейся грудью. Нависает надо мной, раздвигает коленом мои бедра, и, не отрывая взгляда от моих очарованных глаз, мягко погружается в мое лоно, издав тихий блаженный стон.

Его движения такие трепетные и плавные, словно сейчас он наслаждается каждым мгновением нашей близости. Страсть сменилась нежностью, и мы медленно покачивались навстречу друг другу, не прекращая целоваться и лаская каждую клеточку раскаленной кожи.

– Фёр, мне так хорошо с тобой, – задыхаюсь и тону в этой неге, катаюсь на волнах постоянно подступающего удовольствия, что кололо мелкими иголочками по каждому нервному окончанию.

– Я никогда не чувствовал себя так потрясающе… моя…

Обнимает мои бедра, приподнимает их выше и раскрывает, проникая как можно глубже, и хрипло выдыхает мне в шею.

– Я люблю тебя, Клодия… Я так тебя люблю…

– Мой мохнатый принц… мой ласковый зверь....

Накрывает мои губы продолжительным чувственным глубоким поцелуем, вливаясь и врываясь в меня с новой силой, заставляя меня скулить и прижиматься к нему как можно ближе… и сгорать дотла в этой невыносимой пытке.

Не помню, как оказываюсь в медвежьих объятиях мокрого насквозь волка, который касается дыханием моего влажного виска и проводит ладонями по моему животу и груди.

Запечатав последний долгий соленый поцелуй, он ласково промурлыкал.

– Спокойной ночи, моя принцесса. Завтра мы снова будем сражаться за наше будущее, но сейчас… просто побудь со мной рядом Я буду охранять твой сон, моя пчелка.

– Сладких снов, Фёр…

Завтра нас ждет новая страшная правда, но сейчас… я просто счастлива… невероятно счастлива.