Василиска 3

Глава 16

На груди вожак, что ли носит артефактсвязи? Удивилась Лиска, так как ответил он сразу.

— Что случилось? — ни здрасте тебе, и голос чёрного вожака не предвещал ничего хорошего. С еле сдерживающим рычанием.

— Поясни, мой хороший, — немного обиделась белянка, шмыгнув носом.

— Ужик, я на тебя метку поставил, и ментальная связь… была… — утробно прорычал оборотень. — А сейчас… не чую тебя.

— Ну, даже не знаю, что сказать, мог бы заранее предупредить, ты же знаешь, где я, что я, я только учусь контролировать свою магию, и всякое может случиться, вот, наверное, что-то не то сделала, — соврала она, глянув на свои руки, догадываясь, по какой такой причине их связь прервалась. А что? Он далеко, по голосу не поймёт, что она врёт. А Шамиль? Не выдаст!

И вообще, ментальная связь оборотня с простой человеческой женщиной или вообще не установилась бы, или, зацепившись, со временем истощилась и сама пропала. Расстоянием крепость связи определялась. Вот, когда она случайно в той пещере произошла, Глеб с Шамилем думали, что ментал быстро исчезнет. Стоит разойтись. Потянет, правда, некоторое время тоской. Ведь, тогда, когда крёстный уносил Лиску на себе, он опасался, что девушка развернётся и кинется догонять стаю. А особая метка вожака? У-у-у… дёрнулся наг, стукнув по полу хвостом. Вот это чёрный вожак осознанно сделал, привязав к себе неопытного мага. А избавиться от неё… или умереть надо, или быть ну очень сильным магом.

— Глеб? — обратилась Лиска к своему притихшему на том конце связи оборотню. — А ты всё ещё у восточного от столицы города?

— По какому поводу интересуешься? — услышала Лиска, что в голосе чёрного оборотня с хрипотцой, появилась надежда на их скорую встречу.

— По поводу того, что через пару дней, там будут бегать шесть смуров и без меток, успеешь их перехватить, думаю, они не откажутся к тебе пойти, — вздохнула Лиска. — А если скажешь, какой стороны света им держаться, я передам.

— Передай, пусть на восход луны бегут до огромной расщелины в земле, а там посмотрим, что за смур-ры… — прорычал Глеб.

— Спасибо! Мой хороший, — вздохнула белянка. — Хочешь, спою?

— Хочу! — прорычал оборотень бархатным с хрипотцой голосом.

— Снова песня ветра в путь зовёт меня,

Вновь я слышу голос пламя и дождя,

В тучах чуть мерцает полная луна,

Я один на дороге…

Сгущается мгла пути,

Через сумрак и стужу я готов идти

Лишь бы только вновь тебя найти,

И отступит тревога.

Белым снегом замело все твои следы.

Знаю, ищешь и зовешь ты меня вдали.

Верю, наша встреча где-то впереди,

Потерпи немного

Лишь с тобой я живой… (сколот «сквозь туман и вьюгу»).

Василиска перестала петь, и ещё несколько секунд в помещение царила тишина.

— Ответишь мне через два дня? — задал чёрный оборотень вопрос, уже о чём-то догадавшись.

— Нет! — коротко ответила Лиска, но тут же добавила, что, наверное, не сможет.

— Шамиль, сможешь её удержать? — последовал вопрос нагу.

— Предлагаешь на цепь её посадить? — хмыкнул наг.

— А я бы по…садил… — задумчиво протянул оборотень.

Лиска засмеялась, прекрасно поняв, что за непослушание он ей обещал.

— Я согласна, Глеб, — хихикнула белянка поднимаясь. — Поймаешь, можешь даже ниже пояса свою метку поставить. А сейчас, извини, мне на уроки пора.

— Не прощаюсь, маленький ужик… — прорычал Глеб. — Отцу артефакт связи отдай, и иди…

— Ушла, ушла, секретничайте себе на здоровье, — потянула Лиска на выход щенка, оставляя Леся с хвостатым хозяином.

Лиске буквально пришлось тащить своего маленького оборотня за руку, обиженного на весь свет. Отворачивал он от девушки лицо, когда она хотела заглянуть в его глаза. И в конечном итоге, не выдержав, остановилась.

— Рис, посмотри на меня… — вроде попросила она щенка, но тот только демонстративно отвернулся. А рабский артефакт воспринял этот жест, как невыполнение приказа, после чего на нём вспыхнул один из камешков, и тело мальчонки пробрало накатившей волной боли. Не ожидавший такого, щенок вскрикнул и, потеряв сознание, повалился на землю.

Такого и Лиска не ожидала, попыталась удержать падающее тело, но из-за травмированных рук получилось плохо. Один из наёмников подскочил, уже лежащего на земле щенка проверив, жив ли?

— Ошейник… — сообразила растерянная белянка, что случилось, присела рядом, поглаживая маленького упрямца по голове. В душе ей было плохо, Риса жалко, что всё так получилось. Но обратно уже ничего не повернёшь…

Минуты хватило щенку, чтобы прийти в себя. Сел он, растерянно озираясь по сторонам, не понимая, что случилось.

— Сможешь встать? — потянула девушка его за руку. Щенок поднялся, оценивающе осмотрел себя, убеждаясь, что с ним всё хорошо, повреждений нет. А белянка закинула его руку себе на плечо, прижавшись к боку, обняла за талию. — Пойдём?

Так, в обнимку, они и зашли в холл здания школы, где уже собрались ученики, чтобы выслушать наставительную речь ректора.

Она уже узнавала некоторых в лицо, как и её. Кто-то здоровался с ней, сверху вниз смерив лежавшую на её плече руку щенка. После случившегося на уроке этике, одноклассники встретили их с интересом. Мальчишки уставились на них удивлёнными ясными глазами, особенно на Риса. Теперь уже убедившись, что он настоящий оборотень. И это вызывало у них неподдельный интерес.

Завтрак прошёл в штатном режиме. Лиска опять отдала своему щенку часть еды. А он ел и молчал, хмуря лоб.

В кабинете их ждал сюрприз. Всех! Отдельно в уголочке стояла мягкая мебель в виде небольшого диванчика. И стол к нему был приставлен. Но так как Леся всё ещё не было, спрашивать о причине появления такого дополнительного интерьера она воздержалась. Да и у кого? У наёмников спросит? Или учителя? Которого ещё не было, чем и воспользовались мальчишки, оккупировав мягкую мебель. Ну а что? Дети! А как Лиска успела заметить, всякие там игрушки и развлечения для деток — считалось лишней ненужной роскошью. Были, конечно, куколки для девочек, похожие на пупсов. Деревянные мечи и щиты для мальчишек. Но скудность поражала.

— Рис?.. — уже в классе, сев на своё место, не выдержала Лиска молчаливого поведения щенка. Дотянувшись, положила подбородок ему на плечо. — Я по тебе соскучилась?

— А Глеб, это же оборотень? — наконец-то, задал он мучивший его вопрос.

— Оборотень! — подтвердила она. — Вожак стаи! И мой любимый мужчина! Я же тебе говорила, что моё сердце занято.

Вошёл учитель, и все разговоры в классе стихли. Лиска писать всё ещё не могла, так что просто включила диктофон, чтобы позже прослушать и не торопясь записать важную информацию. По пути показывая щенку, как пользоваться записывающим устройством. Надеясь, что пока она будет отсутствовать, он прилежно будет ходить вместо неё на уроки и так же вести запись. А брать его с собой, туда, где сама ещё ни разу не была, она боялась. Вот, проложит путь, вместе прогуляются. Тем более, где-то там её родственники обитают, в восточном городе от столицы. В самой-то Утренней Красавице, ценны и налоги ну очень кусались.

Учитель магии опять вёл урок в своём репертуаре. Интересно рассказывая о магии, но по пути высказывая своё «фи», что приходится учить бездарей. Он ведь прошёл по классу с обычным своим ежедневным тестом, на котором каждый ученик должен был попытаться создать из своей магии «светлячок». Обычно, такое простейшее задание дети с врождёнными способностями могли выполнить ещё до того самого бурного всплеска активного пробуждения магии. Обычно, простого теста, если бы деток хоть немного учили до того самого. Тем самым проверял сир Марриус свою теорию, что на бездарей и не надо тратить драгоценное время.

На этот раз Лиска просто повредничала, и показав на перевязанные руки, стоявшему над душой наставнику по магии, даже не сделала попытку показа способностей. Обойдутся!

— Вот, — указал учитель мальчишкам на девушку и на появившийся в конце кабинета диванчик, высокомерно и брезгливо смерив её, и сообщив, что мягкая мебели именно для неё установлена, если будет плохо, может, она там хоть лежать. Девушка же! Слабая и беспомощная!

Подобная мягкая мебель обнаружилась и в кабинете этики. У-у-у… прогнул наг бывших коллег и начальника. Установил в кабинетах, где его крестница учится мягкие уголки, это, чтобы она больше на голом полу не сидела, как говориться, как непонятно что… А она ведь понятно что. Девушка с двойным высоким титулом. Наследница, владелица, хозяйка! И его наречённая дочь!

Учебное время прошло, можно сказать, без проблем. А Лесь, как оказалось, сидел у кабинета. Дожидаясь окончания уроков. После обеда, который они провели в дружеской обстановке кухни. Лиска спросила его о нарисованных ею настольных играх, которые он хотел сделать. Шахматы там, примитивная игра отгадай-ка, где какой цвет. Но смур сообщил, что сделать, скорее всего, их не сможет, так как требуются кое-какие инструменты, а у него ничего.

Он не жаловался, но Лиска поняла, что слесари-работники при имении отказались дать рабу-оборотню свои рабочие инструменты и вообще, запретили входить в слесарную мастерскую, ссылаясь на то, что он может там что-нибудь или сломать, или своровать. Но на деле их личного там ничего не было. Рабочее место и инструменты предоставил им работодатель, а именно, управляющий имением — Шамиль.

Решать вопрос кардинально, как с работниками кухни, Лиска не стала. Раз обратили они на себя её взор, решила присмотреться. Кто там и чем дышит? Мало ли? Попросит она Шамиля их уволить, а у них, может, семеро по лавкам, и сами работники неплохие? А, между прочим, хороших работников слесарей не так и просто найти. Они в городе в специальных мастерских учатся. И, естественно, не бесплатно.

Более подробно изучив вопрос простых рабочих профессий, Лиска кое-что начала понимать. Вот в древности у них на Земле тоже что-то подобное имелось. Мастер по дереву, который держал свою мастерскую, мог набрать себе помощников из простого люда. Кого-то за плату, кого-то за процент от зарплаты. Но там свои тонкости имелись. Зарегистрироваться ему, в первую очередь, требовалось в городской или сельской управе. А ученики при мастере, становились бесправными подчинёнными, и работать они на него могли, только за пустую похлёбку. Так как мастер-учитель ещё платил за своих учеников налоги. Такой рабочий подряд получался, где мастер выполнял роль бригадира, а ученики — бесправных работяг или вообще крепостных или чуть ли не рабов, которые не могли отказаться от выполнения работы. И это хорошо, если через обговорённое время, лет так через пять-восемь, мастер отпускал своего ученика. Если не перепродавал. А ведь было и такое, что обучаясь, ученики не отрабатывали своё обучение, а только накапливали эти долги, перед учителем и перед управой, и на всю жизнь увязали в кабале долгов. А отказ от работы могло привести к тому, что человека могли сдать в управу, как злостного должника, и отправить отрабатывать наказание или на лесоповал, или в шахты, или каменоломни по добычи каких-нибудь металлов и кристаллов, а если на какие-нибудь магические источники… А там обвалы, сырость, дикие звери. Поговаривали, что за три месяца из среднестатистического человека выжимали на таких отработках долгов всё здоровье, и человек или заболевал, чах, и умирал сам. Это если надсмотрщики не забьют или дикое зверьё не загрызёт.

Подобное происходило и со швейными мастерскими, обувными, гончарными, кожевенные, где сбруи для ездовых ящеров делали, кузниц, мебельными фабриками, а про ювелирные вообще и говорить нечего было. А стекольщиков в рядом расположившемся городе вообще не было, так как в жарком климате их услуги практически не были востребованы. Днём оконные проёмы занавешивали тонкой тканью, а на ночь вешали ткань плотней или специальным древесным щитом закрывали. У-у-у…

Между прочим, при деде, практически все оконца в имении, пускай маленькие, но были застеклены. Чем дед и гордился. Хвастаясь, сколько пришлось за этакую роскошь заплатить, считая суммы в проделанной работе по установке портальных арок. А теперь… от силы десять процентов от изначального застекления осталось.

Прогуливаясь с Рисом по имению, зашла Лиска опять на кухню. Водички набрать, ну и сарафанное радио послушать. Где, кто, что? Многочисленные женщины и их дети начали обживаться, общаться с другими работниками имения, и с ними простой люд информацией делился куда легче, чем с леди Фён.

Например, так как ей с утра не удавалось поприсутствовать на уроках, которые преподавали деткам простых работников ученики постарше. О результатах проведённой работы она могла только послушать. Но вот проблема, все нанятые Лиской женщины оказалось неграмотными. Даже уважаемая сари Рима. Не читала, но счёт деньгам знала. Мало ли, что письменную рекомендацию имела. Выяснилось, что многие знают счёт, и то в пределах одного-двух десятков. Да?..

Тогда Лиска рассказала, что когда-то у них тоже была проблема неграмотности, но она решалась открытием вечерних школ, где рабочие люди получали знания в удобное для них время. Женщины на такое лишь посмеялись, мол, выдумщица она!

Лиска понимала, что, чтобы людям нормально жить, надо сначала обеспечить их уверенностью в завтрашнем дне. Вот как этих несчастных, отчаявшихся женщин наняли на работу. Устроили их в тёплое сытое место, и, возможно, дадут детям кое-какое образование, а там, даст Бог, и их дети будут пристроены в имение, хоть дворы убирать, хоть за животными ухаживать, хоть полоть во дворе и кусты подстригать, да хоть что-нибудь. Тут они могли согласиться хоть за ту самую похлёбку работать. При кухни-то, в тепле и сытости.

Побарабанила Лиска пальчиками по столу, задумавшись о вечерней школе для взрослых. Ведь, куда лучше, если тебя окружают образованные люди, и преступности, возможно, поубавится.

Нужны кое-какие предприятия, заводы, чтобы и самой потянуть. Достала она блокнот, записала, что надо узнать о местном обустройстве мельницы, пекарни, кто там сеет, кто пашет на её землях. А производство бумаги? Это же простейшее при огромном количестве древесного разнообразия. А канцелярская мелочёвка? Те же простые и цветные карандаши, шариковые ручки? Она же может зарегистрировать за собой право на их производство, и за отдельный процент, или выплаченную сумму, позволить и другим производить подобное. Мыло здесь выглядело как серая субстанция, на вид не презентабельное, продающееся плошками. Но это для простого люда. Лиска как-то видела, как на рынке выстроились женщины в очередь за таким моющим средством со своими чашками, кто с чем. И торговец, черпакам плюхал им кисельную мыльную муть. Такую же муть и им в имение доставляли на телегах. Хотя в аптечных лавках она видела чистое жидкое мыло. Но там, правда, и цена… кусалась… А её собственные запасы стремительно кончались: шампунь, гель, скраб… у-у-у…

Кирпичного дела здесь не было. Каменоломни их заменяли. И были они в ходу. Так как все города окружались своеобразной высокой каменой стеной. И зачастую имея как внешнее, так и внутреннее укрепление. И опять же, из камня строились только богачи. Богачи, богачи, а практически весь внутренний город был каменным. И как оказалось, что целые районы строились в городе именно городской управой, а потом, сдавалось такое жильё. Ну, что? И налоги собирали управленцы, и плату за возможность нормально, так сказать, жить, тоже им шла. Как говориться, две шкуры снимали чиновники со своих жителей.

Остальные люди жили в своеобразных хижинах, обмазанных соломой и глиной. И опять же, в таких глинянках жил местный средний класс. А остальные или вообще на улицах, как бомжи, в кучах непонятного хлама, или своеобразных хижинах-палатках.

Брёвен хватало, их перерабатывали в доски, балки, а вот домов из кругляка белянка не видела. Ещё бы! Жаркий климат! Это же как в Африке, аборигены строили бы ни хижины, а крепкие дома. Незачем им!

Городские власти строго следили, чтобы такие трущобы не захламляли улицы. Нищих старались отселять в какой-нибудь отдельный район, и желательно за основную городскую черту. В сам город их пускали или за плату, или на работу, по специальным пропускам. Это через основные ворота. Но имелись же и тайные лазейки…

Было дело, время от времени бродила Лиска по трущобам, изучая самые настоящие лабиринты подворотни. Ей жить рядом с Грязнушкой, как ни ей знать жизнь в соседнем городе? А ведь так сейчас бродили люди её дяди, устроившиеся на мелкие работы: один купив место, занялся извозом. А вот второй… выпал с поля зрения. Но угрозу Лиска не чувствовала. Это пока. Так что решила специально пропажу не искать. Ведь, или сам объявится, или всплывёт в той же Грязнушке.