Василиска 3

Глава 22

Показалось, только закрыла глаза, как пора вставать. Хотя, нет, большую часть ночи она просидела, медитируя у открытого чердачного окошка. Осторожно перебралась Лиска через спящих детей, вылезла в маленькую дверцу, казавшуюся, специально такой сделанной, чтобы никто посторонний не пролез. И в этом она убедилась. Да и на чердаке было слишком мало места, чтобы сделать из него хоть какие-то пригодные для использования помещения. Всего-то один метр пространства в высоту. Только для деток и хватало.

Вот, куда? Зачем? Спустилась белянка на землю, осмотрелась. Ух! Как спустилась. По стене. Так как лестницу пришлось ещё ночью столкнуть, испугавшись незваных гостей. Темно ещё. Хотя люди уже ходили, наёмная стража, обходила подводы, толкая кого надо. Время, время.

Пришла белянке ночью одна навязчивая мысль, пока медитировала, и всё зудила… Вот и решила поискать дядю Родина, чтобы посоветоваться. А заодно приключение себе на зудящее место найти. Ну а что?

В таверне было ещё тихо, но двери распахнуты, вошла она, поправила ремни рюкзака, руки в бандаж сунула, спинку ссутулила. На стенах помещения висели похожие на керосиновые лампы светильники, даже со стеклом. Голоса и шаги доносились со стороны лестницы. Прошла Лиска, встав у одного из столов, дожидаясь, когда кто-нибудь спустится.

И хозяин не заставил себя долго ждать. Спустился первым, и Лиска поняла. Почему его поступь показалась ей странной. В вечерней темноте и суматохе она не заметила деревянный обрубок, что торчал из одной широкой штанины. Но в его взгляде читалось переживание за неё. Так как обе её руки находились в поддерживающем устройстве. Хотя, видимых травм на них уже не наблюдалось. Даже опухоль сошла, синяки только остались. И даже пальцы пришли в норму. Но решила пока поберечься.

— Доброе утро! — поздоровалась Лиска, сразу перейдя к делу. — Минут десять вашего времени надо. Разговор есть!

Мужчина кивнул, сказав, что сейчас, и посмотрел наверх, откуда, поддерживаемый товарищем, спускался один из наёмников. Этих она по определённому крою одежды узнала. И у поддерживаемого мужчины рука на тряпочном бандаже висела.

Наёмники спустились. Тоже внимательно посмотрев на неё, прячущую под капюшоном верхнюю часть лица. Пацан пацаном! Таких у Родина десяток. В просторной, закрытой до самого горла одежде. На мужскую рубаху, не заправленную в штаны, правда, просторная спортивная куртка у неё с глубоким капюшоном и карманами на груди, больше на борцовское кимоно походило. И подпоясывалась длинным тряпочным ремнём, обматывая в несколько раз вокруг талии. Сейчас на Лиске смотрелась вся одежда небрежно, расхлябано, как и на любом другом подростке.

— Доброе утро! — поздоровалась и с ними Лиска. Но на этом не остановилась. — Пальцами пошевели. — По тому, что она рассмотрела, скорее всего, обычный вывих у мужчины. Щупать надо. — Плечо выбито? Кажется, не перелом. Здесь, что, простого лекаря не нашлось, чтобы вправил кость? Работы тут на три секунды.

— Отказался, — выплюнул хозяин, — сказал, что слишком сложно, надо к целителю.

— Но за приём плату взял?.. — съехидничала Лиска. И по взглядам поняла, что угадала. — Ну, правильно, пока доедет до целителя, протрясётся, плечо ещё сильнее опухнет, пойдёт осложнение, и том, точно, только к нему. — Мужчины насупились. — У меня есть медицинское образование, могу посмотреть. Бесплатно!

Видимо, терять пострадавшему уже было нечего, сел он на пододвинутую Родином скамейку, а поддерживающий наёмник снял с друга накинутую на плечи рубаху. Лиска подошла, одной рукой пощупала плечо. Мужик, как мужик, лет тридцати. Лицо чуть заросшее, осунувшееся. Серые уставшие глаза. Видимо, не спал он уже пару дней. Круги под глазами. Подтянутый, средней упитанности. Обычный человек! Если бы не парочка, когда-то глубоких шрамов синими полосами очерчивающие его грудь. И маленький магический дар, да такой, что и не поймёшь, направление течения. Лиска напрягла своё магическое зрение, внимательно присмотревшись. Понятно!

Ещё один наёмник вошёл в таверну, молодой, лет двадцати трёх, с порога сообщая, что всё готово. Понятно, место удобное в одном из обозов пострадавшему приготовили.

— Могу вставить, естественно, если поможете, — дала она заключение. Пострадавший кивнул, что согласен. Намучился он уже. Ни пошевелиться, любое маломальское движение, и простреливало болью до темноты в глазах, ни поесть, ни поспать. А о другом и говорить не стоит. — Будет резко больно, чуть-чуть, но сопротивляться и дёргаться не надо. И, два укола я тебе сейчас сделаю, обезболивающий и, для здоровья, чтобы опухоль быстрее сошла.

Достала Лиска из своего рюкзака шкатулку-артефакт, что сама собрала. А там лекарства, уколы, обезболивающие, скальпель, ножницы с иголками и нитками. Бинты. Мини аптечка у неё такая. Как в машинах. Вот и у неё, походная. Не таскать же ей целый чемоданчик с собой?

— В сработанных группах, вроде, должны быть специалисты и с медицинскими навыками первой необходимой помощи, чтобы хотя бы перевязать раны могли? — заглушала Лиска тишину, пока они наблюдали за её действиями, как приговорённые за палачом. — А тут, — кивнула она на шрамы, — даже не зашивали. Резерв твой, скорее всего, тебя спас.

Послышался ей вздох от молодого мужчины, что последний вошёл. Догадавшись, что медицинская помощь лежит на нём. Но… именно, только перевязать, и по возможности, постараться доставить пострадавшего, как можно быстрее, до ближайшего целителя.

— Ну, поднимайся, один поддерживает, второй штаны приспускает, — хищно улыбнулась белянка, приготовив шприц. — Больно не будет!

Мужик! С честью он выдержал пытку уколами. Это же, как его припекло?

А теперь самое важное! Попросила она сесть пострадавшего на пол, иначе бы не дотянулась, одного попросила поддержать друга, чтобы не дёргался, да и ей надо было во что-то упереться ногами. Второго она попросила стать опорой за её спиной. Каменной! Ну и её перехватить, пока она дёрнет тому руку, делая упор, в основном, на свои ноги, и в конце, надо будет перехватить пострадавшую конечность. Иначе, она не удержит её на весу.

Сняла Лиска обувь, для лучшей своей фиксации на мужских телах. Из поддерживающего материала пострадавшего сделала петлю, закрепив на своей менее пострадавшей конечности, чтобы свои пальцы не соскользнули. Веры им нет!

— На счёт три, и раз, — поставила она ногу одному помощнику на ногу, у самого сокровенного, тот ещё и рукой придержал её ногу, чтобы не скользила, на счёт — два, сказала, перехватить её через туловище своему второму помощнику. — Три!

Не стала предупреждать она пострадавшего, что боль будет сопровождаться темнотой в глазах и возможной потерей сознания. Промычал он, чуть завалившись назад. Но помощник, заранее поставленный придерживать его, удержал друга. Рыжий хозяин подхватил вправленную конечность и удержал, пока…

— Ну, хоть у кого-то в этой ситуации приятные мгновения, — похлопала она по руке молодого мужчину, сжавшего её грудь, чуть сильнее. — Можешь отпускать.

— Извини… — хрипло ответил наёмник, убирая руки, ещё и неуверенно заглянувший в свою ладонь.

— Ну, всё! — не стала она заострять внимание на такой мелочи. — Теперь, так же зафиксировать надо. Валик из мягкой ткани ещё под мышку, и плечо не сильно перебинтовать. Хоть с этим справишься?

— Да…

— Пока они делают, поговорим, — обратилась Лиска к хозяину таверны, указывая на стол и стулья. Рыжий кивнул, указав ей, чтобы она села. — Дети у тебя хорошие, сплочённые. Но им учиться надо. Тем более, некоторые из них с даром.

— Они не мои дети, — пробурчал Родин. — Ничьи. Уличные. Беспризорные.

— Понимаю! Но не понимаю, почему даже простой школы нет?

Лиска понимала, что есть такие ничьи дети, и сами храмы или местные власти, пытались пристраивать их, чтобы, как говориться, грязи подзаборной не разводить: воришек и попрошаек. Кого в семьи пристраивали, естественно, не для того, чтобы беззаботно они там жить, а отрабатывали разнорабочим свой кусок хлеба. Кого отдавали в подсобки фабрик и рабочих домов мастеровых. И как там им жилось, сыто ли, тепло, никого не интересовало. Так что, сбегали они часто. Даже притом, что некое подобие детских домов имелось. И что-то не сомневалась Лиска, что они сильно отличаются от той бедняцкой больницы, в которой она сама побывала.

А школы? Самим служителям храма запрещено было учить детей, их долг наставлять, проводить обряды. Но школы открывать можно при храмах, если подношения жителей позволяют, и нанимать учителей, набирая детей. Естественно не просто так, за установленную плату. Всё сводилось к деньгам. Эх!

— Здесь мало семей способных оплачивать обучение детей даже в простых школах, — ответил ей хозяин таверны. — Насколько знаю, служитель несколько раз подавал заявку. Но ему отказали.

— Жаль! — выдохнула Лиска. — А сам, смог бы нанять для своих отказников учителя? Сейчас бы им хотя бы грамоту и счёт освоить, а через год… видно будет, тем более, один учитель тебе задолжал. Можно же предложить ему договор на год. Тем более, потом, ты сам сможешь написать ему характеристику, указав, что он и магически одарённых детей обучал. И уехать отсюда он сможет, ни как побитая шавка, а как уважаемый человек.

— Не получится, — пробурчал рыжий. — Если я заявлюсь с таким желанием — нанять для уличных детей учителя, даже за долги, решат, что я скрываю прибыль. Тут даже разбираться никто не будут, сумму налога повышенную назначат, и придётся мне продать таверну и податься… вон, с ребятами обозы охранять. Если возьмут.

— Ну, тогда, надо, чтобы всё было по закону, — кивнула Лиска, понимая его. Кое-что в местных законах она уже знала. — Тогда, возьми сначала детей под свою опеку, а потом, предъяви долг учителя местному управляющему. Должнику нужно будет явиться, подтвердить свой долг, сказать, что согласен отдавать его по своей специализации. Значит, единственный способ, это учить твоих детей. Вам придётся заключить договор, так как за работу даже должнику положено платить, естественно, часть, как твоего долга, так и его заработка, в таком случае, будет идти в казну. Но ты можешь договориться, чтобы проживание и питание входили в ту самую оплату ему. Плюс, маленькое денежное довольствие. Посильное для тебя. Но по истечению сроков договора, он так же сможет получить именно от тебя свою характеристику. — Мужчина задумался. Опека над детьми — это ответственность. Он и так делает, что может. Кормит, одевает беспризорников. Конечно, долг тут, но это же он будет платить учителю. — Один год! Тот же документ опеки на год можно взять. — Подкинула Лиска информацию, о которой он не знал. — Но это не всё! У нас говорят, появился ребёнок, Бог даст и на ребёнка.

Да, Лиска уже решила, что если дети — ничьи — и ему не нужны. Она себе их заберёт. Это же чего ему стоило, воспитать их сплочёнными, не склонными к попрошайничеству и воровству. Видимо, долгая служба в наёмной службе способствовала. А с помощью, если этот мужчина возьмёт под опеку детей. Она сделает всё, чтобы им всем помочь. Конечно, опять придётся крёстного подключать.

— Мне надо подумать, — потёр мужчина лысую голову.

Наёмники за время их разговора привели в порядок своего пострадавшего друга. Перебинтовали так, как она сказала. Из-под своего укрытия, в виде капюшона, поглядывала белянка вместе с шамой на происходящее вокруг. На бросаемые молодым мужчиной взгляды в её сторону. Ну, пощупал, и что так реагировать? Пф!!!

— Мне бы поесть и малыша своего покормить, хочу вперёд обоза уйти, — дотянулась белянка до своей кожаной обуви, достав из одного мягкого кроссовка монетку. Золотую! — Только у меня только это осталось. — Положила Лиска её на стол, одев, и завязав шнурки. Рыжий хозяин невозмутимо поднял голову, соображая, где взять сдачу? Поднялся, но деньги пока не взял. Наёмникам сказал, чтобы и они не торопились, сейчас завтрак будет. А то, сколько потом не смогут увидеться? — Можешь, не прощаться с ними, они ночью к тебе со стражей из города заявятся. — У-у-у… глаза округлили. У всех! — Ночью кто-то пытался моего ездового ящерка увести. А на нём охранка. Так что получили они небольшие ожоги. Но это не всё! Ночью кто-то пытался и к детям на чердак влезь. А я медитировала. К тому же, не люблю, чтобы непонятные личности лезли туда, где я сплю. Дети это одно, а вот мужчины… Лестницу я с ночным визитёром столкнула со стены. И типчик, покряхтев, убежал. А свой бы не сбежал! Разорался бы любой, кто без злого умысла. И, заметила, что он что-то швырнул под стенку. А мне показалось, что это что-то он собирался подкинуть детям. А если это что-то ворованное? Ну, не верю я в добрые помыслы таких личностей! Пришлось немного помагичать. Утверждать не могу, не видела, но слышала, как в лесу, там, за дорогой, шуршали ветками и листьями. Прятали что-то.

Наёмники переглянулись, и было кинулись в двери. Это же, если у них тайно обоз обворуют, им штраф платить. Не-нет! Так дело не пойдёт! И им не хотелось и Лиске. Остановила она их, предупредив, чтобы её в свои дела не втягивали. Сказала, чтобы сделали вид, что просто обход и проверку перед отправкой делают. И, заодно, обход территории. Если они всё вернут, то случай займут. Огласка никому не нужна. Ни простому люду в обозе, ни наёмникам. Это если бы было открытое нападение. Бой! А тут…

— Кто?.. — прохрипел хозяин таверны.

— Не ваши, не местные, но подставить, по-моему, именно тебя с детьми решили, — задумчиво произнесла это Лиска. — А предложений, случайно, не получали, продать таверну? — Рыжий насупился. Глубокая складка появилась на его лбу. Было дело. Было. — Тогда, смотрите! Если моё предложение тебе не подойдёт. Я перекуплю долг учителя. И условия для него не изменю. Будут всё приемлемо. Давай, поем, сходим к управляющему. Сразу напишу, что если ты не справишься с возложенной на тебя ответственностью, буду ждать должника в соколином имении. Мне как раз нужны простые учителя. И, на всякий случай, напишу, что провела с твоими подопечными весь вечер и ночь. И служитель это подтвердит. Мало ли?

Хозяин пошёл на кухню, по выскобленному деревянному полу. Чисто. Да, место у него не проходное, останавливаются на постой, в основном, работяги, везущие грузы с местных аналогов добывающих предприятий. Но, как догадывалась белянка, проходили здесь и браконьеры. Место здесь не приметное.

— Родин, — произнесла Лиска ему в спину. — Дети у тебя хорошие. Если откажешься, я их заберу. Всех!