Ведьма и ее любовь

Защита рода

— Полин, ну где тебя носит?.. Нам ещё домой ехать целый час с лишним!

Суровый возглас матери всё же заставил её вскинуть взгляд. Полина по привычке невнятно извинилась и застыла, едва переступив порог избы.

Её мать сидела во главе стола, на том самом месте, где когда-то любила сидеть бабушка. Прямая и несгибаемая, как стальная балка, и напряжённая, как оголённый провод. Она едва заметно хмурила брови, то и дело поглядывая в окно, будто опасалась, что кто-то увидит её с улицы в такой сомнительной компании.

Было очень странно смотреть на мать, зная тот секрет, что она хранила все эти годы. Теперь даже в чрезмерной муштре и фанатичном приучении к чистоте и порядку Полине виделось гораздо больше смысла. Таким образом её мать лишь пыталась обеспечить ей тихое и спокойное будущее в роли чьей-то идеальной жены. Вручить своеобразную путёвку в жизнь вдалеке от сверхъестественного мира и его опасностей. И, если подумать, именно такая жизнь у Полины и была до того момента, как на неё разом не свалилась измена, проклятье и съехавший с катушек сводный брат. Вот только тех навыков, которые так скрупулёзно прививала ей мать, оказалось слишком мало, чтобы справиться с реальными трудностями.

— Присаживайся, Полина, — раздался мягкий голос Ольги Васильевны. — Быстрее начнём — быстрее закончим.

Она приблизилась к столу и осторожно уселась на приставленный сбоку табурет.

В центре стола на белоснежной скатерти стояла глубокая алюминиевая миска, в которую Полина в детстве собирала клубнику и крыжовник, и пара массивных свечей, а рядом лежал коробок спичек, тонкая верёвка и… ножницы.

Ольга Васильевна отточенными движениями зажгла свечи, а затем подошла к окну и зашторила его. Комната погрузилась в полумрак.

— Не надо так беспокоиться, не будет никаких жертвоприношений и прочей чертовщины, — выговорила она, усевшись на свободный стул сбоку от Полины. Похоже, эта реплика была адресована мыслям её матери, потому что та вдруг беспокойно пошевелилась. — Защита рода — это в первую очередь обряд принятия. Младший владелец дара, — женщина выразительно взглянула на Полину, — должен быть принят старшими. Нужна достаточно крепкая связь, чтобы защита расширила свои границы и распространилась на нового члена семьи.

Теперь пришло время Полины забеспокоиться. С принятием и связями в их семье было очень напряжённо. Да что уж там говорить, их взаимоотношения вообще с натяжкой можно было назвать семейными. Под красивой обёрткой этих самых отношений скрывались лишь упрёки, обиды и страхи.

Перехватив взгляд матери, Полина увидела в её глазах отражение собственной паники. Лишь Ольга Васильевна по-прежнему излучала невозмутимую уверенность.

— Я думаю, у нас не должно быть никаких проблем. Ведьмовские семьи довольно редко объединяются, однако нашим, похоже, суждено было стать единым целым. Со своей стороны я рада принять Полину в семью.

Женщина мягко улыбнулась, а затем взяла ножницы и ловко состригла себе небольшую прядь волос у самой шеи.

Полина изумлённо приоткрыла рот, и та проговорила, словно извиняясь:

— Ах, да, вы ведь не в курсе… Небольшая жертва всё же потребуется.

Ольга Васильевна аккуратно уложила свою прядь на стол и повернулась к Полине.

— Позволишь?

Поспешно стряхнув недоумение, Полина без лишних слов стащила резинку со своего хвоста и зачем-то наклонила голову вперёд. Несколько быстрых движений, приятный щелкающий звук — и вот уже длинная светлая прядь лежала на столе рядом с тёмной.

— Елена Александровна, ваша очередь, — невозмутимо обратилась к матери Полины женщина. Она протянула ей ножницы с вежливой улыбкой, которую сопровождал требовательный и напряжённый взгляд. — Справитесь?

В её вопросе явно прозвучал вызов, и Полина неосознанно задержала дыхание. Она и до этого с опаской следила за взаимодействием этих двух женщин, но сейчас беспокойство вышло на совершенно новый уровень. Заставить её мать собственноручно испортить свой идеальный внешний вид, да ещё и таким варварским способом? Для этого нужно было обладать немалой смелостью.

— Сколько? — спросила та странным высоким голосом. И тут же взяла себя в руки и произнесла ровнее: — Сколько нужно от меня?

— Сколько не жалко, — шутливо ответила Ольга Васильевна, передавая ножницы.

Не в силах наблюдать за тем, как её мать нехотя достаёт шпильки из своей аккуратной причёски, Полина сцепила руки на коленях и уставилась на едва подрагивающее пламя свечи.

Её вдруг посетила неожиданная пугающая мысль: что, если этот самый «род», который должен был принять её под свою защиту, раскусит неискренность? Что будет, если он распознает истинные мотивы и поймёт, что её мать на самом деле не то, что не хочет отдавать свою прядь для ритуала, а даже присутствует здесь по вынужденной необходимости? Не решит ли он отомстить им за такое пренебрежительное отношение?

Сбоку раздался удивлённый вздох, а когда Полина подняла глаза на мать, то обнаружила, что та перебросила свои распущенные волосы через плечо. В следующий миг она собрала их в кулак и с выражением мрачной решимости на лице принялась отрезать всю длину.

Даже Ольга Васильевна на время потеряла дар речи.

— Не нужно было так много.

— Я всё равно собиралась постричься, — выговорила она нарочито небрежно.

Впереди тут же вспорхнуло полотно из чёрных нитей, которое полностью скрыло лицо матери от Полины. Удивление, шок, робкая надежда и благодарность… Пожалуй, впервые в жизни чья-то ложь подняла из глубин её души столько разных чувств.

Ольга Васильевна тем временем собрала пряди волос и несколько раз прочно связала их верёвочкой, а затем принялась плести тугую косу. Движения её изящных рук были уверенными и плавными, будто гипнотическими, и на время Полина совсем забылась, наблюдая за происходящим. В реальность она вернулась только когда случайно обнаружила, что из косы вдруг сложилось нечто очень сильно напоминающее куклу. У неё определённо была голова, ручки и странное тельце из светлых, как солома, волос с контрастным вкраплением тёмных. Полина осторожно взглянула в невозмутимое лицо Ольги Васильевны, а затем встретилась взглядом с матерью. Та, судя по всему, пребывала в состоянии, близком к обмороку.

— Нет, это не кукла вуду… — произнесла вдруг мать Алекса, а затем мелодично рассмеялась. — Пожалуйста, не волнуйтесь так. Я меньше всего хотела бы вредить Полине. Сейчас это равносильно тому, чтобы вредить собственному сыну.

Странная куколка уже мгновение спустя оказалась на дне миски, а Ольга Васильевна подхватила одну из свечей и принялась капать воском на её тельце. Некоторое время Полина наблюдала за тем, как капли падают и застывают в хаотичном узоре, однако жутковатое зрелище слишком быстро подточило её и без того расшатанные нервы, и она отвела взгляд сначала на стену впереди, на которой едва заметно подрагивали зловещие всполохи теней, а затем и вовсе на потолок.

— Почти закончили, — сообщила Ольга Васильевна мягко. — Что-нибудь чувствуешь?

Полина быстро покачала головой и только потом задумалась. Пожалуй, она всё же ощущала некое тепло, которое разливалось по коже. Хотя, вполне возможно, оно было лишь плодом растревоженного воображения…

— Кажется, мне стало теплее…

— О, это очень хорошо! — живо отозвалась Ольга Васильевна, отложив свечу обратно на стол.

Она ухватилась за край скатерти и набросила её сверху на миску, а затем передвинула свечи и сделала то же самое с другими краями, пока полностью не завернула всё, что стояло на столе, в импровизированный кулёк.

— Ну вот, держи, — сказала женщина бодро, указав взглядом на стол. — Это нужно закопать возле дома. Я уже попросила Сашу подготовить ямку, так что дело за вами.

— Э-э, спасибо.

— Не пугайся, если у тебя в ближайшее время произойдёт всплеск сил или перепады настроения. Это нормально.

Полина неуверенно кивнула, затем взяла в руки свёрток и снова произнесла слова благодарности. На этот раз всем, кто присутствовал в комнате. Не теряя времени даром, она вышла из избы и направилась на улицу.

Распахнув входную дверь своего дома, Полина неожиданно провалилась в ночь. На улице было уже совсем темно, и тьма эта казалась вязкой и осязаемой. Полина спустилась с крыльца веранды и остановилась, чтобы перевести внезапно сбившееся дыхание. У соседнего дома тускло горел фонарь, в свете которого кружили ночные мотыльки; по тёмному небу, отливающему оттенками синего и фиолетового, расползлись похожие на дым от пожара серые тучи. А прямо из-за них выглядывала луна. Полная, огромная, излучающая таинственное желтоватое свечение. Одновременно очень далёкая и пугающе близкая. Едва взглянув на неё, Полина будто угодила в ловушку и некоторое время просто не могла отвести глаз от её завораживающего призрачного сияния. Прохладный влажный воздух, напоенный ароматами ночных трав, дразнил чувства и тревожил разум, и Полина даже ощутила лёгкое головокружение от переизбытка впечатлений, что выпали на эту ночь.

Когда зрение окончательно привыкло к темноте, она отправилась на поиски Алекса.

Их оборванный разговор оставил царапающее ощущение недосказанности в душе Полины. И хоть сам Алекс и сказал ей, что он давно обо всём знает и раскрывшиеся подробности ничего для него не меняют, для самой Полины теперь всё представало совсем в ином свете. В гораздо более… прозаичном.

Теперь она просто не могла не думать о том, что именно долг жизни вынудил Алекса прийти к ней на помощь, и он же толкнул его к запечатлению, связав их жизни воедино окончательно и бесповоротно. Вся та забота и внимание, которыми Алекс щедро одаривал её, были продиктованы необходимостью (возможно, даже неосознанной) расплатиться за спасённую когда-то жизнь. И где пролегала граница между собственными мотивами Алекса и шёпотом того самого долга, разобраться было уже невозможно.

Следом в растревоженном разуме Полины всплывали и совсем пугающие вопросы: а захотел бы Алекс быть с ней по собственной воле и без участия внешних сил? Могла ли Полина вообще рассчитывать хоть на какой-то интерес с его стороны, если бы их встреча в детстве не состоялось? На что на самом деле опиралась их странная «судьбоносная» любовь?

Алекс, безусловно, был прав — сейчас все эти вопросы уже не играли никакой роли. Запечатление сильно упростило правила игры. Теперь у них была одна жизнь и одни чувства на двоих, однако это всё равно не помогало Полине избавиться от скребущих сомнений и вины.

Обогнув угол дома по тонкой тропинке, она обнаружила Алекса почти под окнами, среди кустов малины. Он опирался на черенок той самой лопаты и с самым сосредоточенным видом читал что-то в телефоне. Подсветка экрана делала черты его лица резкими и слегка зловещими.

— Закончили? — спросил он, как только Полина подошла ближе.

— Да. Осталось только закопать вот эту штуку.

Полина тряхнула головой, изгоняя остатки навязчивых мыслей, и перевела взгляд на яму, которую Алекс успел выкопать. Укладывая свёрток на дно, она никак не могла отделаться от стойкого ощущения, что всё происходящее было частью слишком реалистичного полубредового сна, который никак не хотел заканчиваться. Во всяком случае Алекс, облачённый в чёрные рубашку, классические брюки и дорогущие ботинки, который орудовал проржавевшей лопатой из сарая, точно должен был явиться из этого сна. И при других обстоятельствах он мог легко сделать его кошмаром…

— О чём думаешь? — спросил он внезапно.

— О том, что… если бы в первую нашу встречу у тебя тоже была с собой лопата, — медленно проговорила Полина, присев на корточки и отправив огромный ком земли с травой в яму, — то я бы уехала из страны и сменила имя.

Интересно, в этом случае долг бы тоже потащил Алекса следом?

— Я был настолько пугающим?

Полина задумалась на некоторое время. Ей не составило особого труда вспомнить, как первое смс-сообщение от Алекса заставило её в ужасе примчаться в офис Максима, и как она едва не лишилась чувств, когда приехала убираться на объект и увидела Алекса в качестве заказчика, и то, как она носила с собой перцовый баллончик…

Нахлынувшие воспоминания даже заставили её зажмуриться.

— До потери сознания, — выдохнула она, не открывая глаз.

— Мне жаль…

Пару минут он продолжал аккуратно забрасывать землю в яму, а потом вдруг снова заговорил:

— Я вообще-то впервые таким странным делом занимаюсь. Единственное, что мне приходилось откапывать в своей жизни, — это машину из снега.

Полина даже усмехнулась, услышав его неловкое признание.

— А ты сам разве не проходил через этот ритуал?

— Нет, он работает только на ведьм и ведьмаков. Если у тебя нет дара, то его не нужно защищать. Наверно, когда я был совсем маленьким, мама и проводила какие-нибудь ритуалы со мной, но в памяти это не отложилось. К счастью.

Стоило ему упомянуть своё детство, и в душе Полины вновь поднялось горькое чувство безысходности. В какой-то момент оно почти выплеснулось через край, однако заговорить об этом она не успела — поблизости раздались женские голоса, и они с Алексом одновременно обернулись на появившуюся из темноты Ольгу Васильевну.

Легка на помине.

— Я отвезу Елену Александровну в город, — сказала женщина.

— Зачем? — испуганно прошептала Полина, вскочив на ноги.

— Затем, что уже поздно, — как ни в чём не бывало рассмеялась Ольга Васильевна. — Да и нечего нам тут мешать. Не волнуйся, Полина, я доставлю твою маму в целости и сохранности. Обещаю, никто не пострадает.

Полине вдруг стало ужасно стыдно за свои мысли. Она действительно в красках представила себе как эти двое на протяжении всего пути назад переругиваются, выясняя чей ребёнок на кого похож и как кого нужно было воспитывать. А затем насылают друг на друга проклятья.

— А вам я советую съездить к реке перед тем, как отправитесь домой, — добавила та. — Кто знает, может быть, Полина решит немного остудиться…

Договорив, мать Алекса скрылась в темноте.

Некоторое время Полина и сам Алекс хранили удивлённое молчание, и только когда возле калитки раздался шум заведённого двигателя, а затем свет фар разрезал узкую дорогу и начал удаляться, она рискнула заговорить:

— Ты что-нибудь понял?

Алекс лишь неопределённо хмыкнул в ответ.

С ритуальным закапыванием они справились очень быстро, и по какому-то невероятному совпадению именно после этого Полина почувствовала, что у неё будто открылось второе дыхание. Даже переживания заметно потускнели и отошли на второй план. Она резко перестала мёрзнуть на свежем ночном воздухе, в теле разлилась сила и лёгкость, а ещё… на неё неожиданно напал зверский голод. И если с последним помогла справиться пачка крекеров, которая обнаружилась у Алекса в машине, то всё остальное девать было совершенно некуда. Полине даже казалось, что она смогла бы пробежать пару километров и ни разу не устать.

Если это и был тот самый обещанный всплеск сил, то он определённо сбивал с толку.

Пока она закрывала замки в доме, к её странному взбудораженному состоянию добавился жар. Он не был похож на температуру, которая поднимается при болезни, кожу словно припекало что-то снаружи, а не изнутри. Такого Полине ещё не приходилось испытывать. Мысль о ледяной проруби внезапно показалась ей ужасно соблазнительной.

Когда они с Алексом уселись в машину, Полина осторожно поделилась своими симптомами. Тот сначала коснулся ладонью её лба, а затем спросил:

— Так… где здесь река?

— За околицей, — ответила Полина растерянно. — Но я там в последний раз была лет десять назад…

Губы Алекса тронула загадочная улыбка, а в чёрных глазах зажёгся подозрительный огонёк.

— Сядешь за руль?

Этот вопрос совершенно застал её врасплох. Полина растерянно улыбнулась ему, но ответить не успела, потому что Алекс вдруг отстегнул ремень безопасности и вышел на улицу. А через несколько секунд с её стороны открылась дверь.

Садиться за руль огромного внедорожника было неловко и даже немного страшно. Пока Полина пыталась отрегулировать сидение, у неё и вовсе тревожно подскочил пульс. Но стоило ей завести двигатель и ощутить ладонями руль, и волнение резко переплавилось в предвкушение. С тех пор, как Полина получила права, ей ещё ни разу не приходилось водить другую машину, кроме своего опеля.

У тойоты Алекса был на удивление плавный ход, а ещё — шикарная амортизация. То, как этот чёрный зверь преодолевал попадающиеся на пути кочки и колдобины, повергало Полину в совершенно детский восторг, а внушительные габариты дарили ощущение абсолютной безопасности.

И, возможно, Полина смогла бы даже насладиться всеми этими ощущениями сполна, если бы не Алекс, который то и дело бросал на неё долгие изучающие взгляды. От этих взглядов жар, растекающийся по коже, становился почти невыносимым.

— Что-то не так? — не выдержала Полина, когда он в очередной раз повернул голову в её сторону.

— Нет. Просто нравится, как ты смотришься за рулём моей машины, — ответил он. — Надо будет вписать тебя в страховку.

Полина ещё больше смутилась.

Интересно, это долг жизни нашептал ему сейчас или идея принадлежала самому Алексу? И кому из них нравилось смотреть на неё за рулём?

Она тут же отругала себя за эти мысли. Если продолжать зацикливаться и оценивать каждое слово и действие Алекса с этой точки зрения, то в конце концов можно просто свихнуться. А у Полины и так было достаточно поводов для переживаний.

Вскоре впереди появились очертания деревьев, и фары высветили между разросшимися ивами ровную, как зеркальная поверхность, водную гладь, над которой поднималась полупрозрачная туманная дымка. Полина сначала сбавила скорость, а затем затормозила. Она побоялась подъезжать к самому берегу — кто знает в каком состоянии он находился и где вообще начиналась вода. Заглушив двигатель, она послала Алексу нервозную улыбку и выбралась из машины.

Казалось, в самом воздухе можно было ощутить дыхание ночи, а в ритмичном стрекотании кузнечиков — её пульс. От реки веяло приятной прохладой и хорошо знакомыми терпкими ароматами песка и водорослей. Стоило этим ароматам наполнить лёгкие — и Полиной завладело непреодолимое желание как можно скорее оказаться в воде. Жар, который продолжал опалять кожу даже на улице, подгонял её идти вперед.

Полина поспешно скинула босоножки и потянулась к застёжке платья. Сырая трава под ногами показалась ей настоящим спасением. Распахнув заднюю дверь машины, она бросила платье на сидение, а обувь — под него, и не раздумывая стащила бельё.

Только на середине пути к берегу, Полина вспомнила, что вообще-то была не одна. И только потому, что позади раздался вкрадчивый голос Алекса:

— Не заплывай далеко.

Ледяная чёрная вода лизнула ступни, будто проверяя Полину на смелость, однако она даже не вздрогнула. Несколько шагов по песчаному дну — и ноги увязли в скользком иле. Поспешно оттолкнувшись от него, Полина вытянула руки перед собой и поплыла. Дыхание сбилось, а сердце заколотилось в бешеном ритме, отзываясь на резкий перепад температуры, но мгновение спустя всё её существо затопило ликование.

Ведьмовские силы торжествовали в ней, словно, наконец, попали в родную стихию! И стихия приветствовала Полину в ответ. Волны, разгоняемые её плавными движениями, с музыкальным переливом расходились по ровной поверхности, играли металлическими отблесками в тусклом лунном свете, дарили чувство покоя и безмятежности.

С берега вдруг донеслось урчание двигателя, а затем Полина увидела, как машина Алекса сдала назад, а затем проехала ближе и развернулась боком. Вспыхнувший свет фар расчертил водную гладь впереди, словно показывая, куда ей действительно не следовало заплывать. И Полина приняла это послание.

Когда река поглотила остатки терзающего её жара, она поспешила к берегу. Холодный воздух принялся колоть кожу, но был не в силах пробиться глубже.

— Как ощущения? Стало легче? — услышала она голос Алекса. Его высокий силуэт виднелся с противоположной стороны машины, и Полина испытала прилив благодарности за то, что он не стал смущать её своим… непосредственным присутствием.

— Именно то, что мне было нужно, — отозвалась она, поспешно открыв заднюю дверь. Только сейчас Полина сообразила, что под рукой не было ничего, чем можно было вытереться.

Она принялась стряхивать с себя капли, параллельно пытаясь придумать чем заполнить неловкое молчание. Почему-то в именно голом виде оно смущало её особенно сильно.

— Когда я услышала, как ты завёл машину, то сначала подумала, что ты решил уехать вместе с моей одеждой домой, — сказала Полина, издав неловкий смешок. За эту шутку ей пришлось расплатиться лёгким ознобом, но оно того стоило. — Даже успела представить, как буду возвращаться в деревню…

Алекс рассмеялся, и этот звук вызвал ещё одну волну мурашек, на этот раз никак не связанных с холодом.

— Полин, мы с тобой буквально повязаны всем, чем только можно. Как тебе вообще пришло в голову, что я могу оставить тебя?

Действительно. Тему для своей шутки она подобрала максимально неудачную.

— Тебе не кажется это… несправедливым? — вырвалось у неё вдруг.

— Что конкретно?

— То, что ты оказался связан с кем-то из-за одной единственной встречи, которую даже не помнишь, — ответила Полина, окончательно осмелев.

— Если бы не эта встреча, меня бы уже просто не существовало…

— Ты не можешь знать этого наверняка, — перебила Полина, бросив быстрый взгляд туда, где виднелся его силуэт. — Твоя жизнь могла сложиться как угодно. А в итоге… сложилась вокруг меня. Разве это справедливо?

Несколько мгновений молчания показались ей пыткой. Полина слушала оглушительное стрекотание кузнечиков, и ей казалось, что с каждой секундой оно становится лишь громче. Мышцы непроизвольно напряглись.

— Полин, ты что, жалеешь меня? — наконец, заговорил Алекс. В его вкрадчивом голосе звучало искреннее удивление. — Не нужно. Если ты думаешь, что я — жертва ситуации, то ты очень сильно заблуждаешься.

— Не то, чтобы жалею… — отозвалась она неуверенно. Внутри всколыхнулась досада от того, что он так и не дал прямого ответа, и Полина тряхнула головой. А затем принялась выжимать сырые волосы, которые разметались по спине. — Просто не слишком ли дорого приходится платить за исцеление…?

— По-твоему, я сейчас расплачиваюсь? — Недоумение в его голосе окончательно сбило Полину с толку. А ещё дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос. Она уже хотела оборвать их неудавшийся разговор, как вдруг услышала шаги. — Полин, тот маленький мальчик, которого ты вылечила по неосторожности, вырос в очень жадного мужчину. Пускай здоровье твоё я забрал и неосознанно, но всё остальное сделал из самых эгоистичных побуждений. Каждое своё действие я продумывал очень тщательно…

Прежде, чем его тёмная фигура появилась перед ней, Полина успела схватить с сидения платье и неловко выставить его перед собой. Это было ужасно глупо (ведь ничего нового Алекс уже увидеть не мог), и она сделала вид, что увлеклась поиском застёжки на платье.

— М-м, хорошо, понятно, — проговорила она, кожей ощущая его приближение.

— Нет, я вижу, что не понятно. — Остановившись меньше, чем в шаге, он резко умолк и заговорил снова, только когда Полина подняла на него настороженный взгляд. — Те кольца я приготовил заранее. Зачарованные кольца, — добавил Алекс, видимо, заметив её растерянность. — Я заказал их в тот момент, когда увидел предсказание. Ты понимаешь, что это значит? Я сделал то же самое, что твой муж. Я приготовил для тебя ту же самую ловушку, с одной лишь разницей — я ждал самого последнего момента.

Полину окатило жаркой волной. Сердце заколотилось неистово и рвано, и она не могла понять, что конкретно стало этому причиной — его пугающее признание или близость.

— О том, что тебя можно запечатлеть, я тоже знал заранее, но всё это время изо всех сил старался играть по правилам и давать тебе свободу и право выбора. Мне кажется, в какой-то момент я даже сам поверил в собственное благородство, — проговорил Алекс практически шёпотом. Он склонился ближе, захватывая её в плен одним лишь взглядом чёрных пропастей и отправляя по телу волну необъяснимого трепета. — Когда ловушка захлопнулась, я понял, что на самом деле из себя представляю, Полин. Я радовался, что мне удалось прикрыться ролью твоего спасителя и связать нас вместе навсегда. Я почувствовал себя счастливым. Теперь ты понимаешь, настолько я ужасен?

Она смогла лишь покачать головой в ответ. В горле вдруг пересохло, а мысли понеслись по её сознанию штормовым вихрем, снося на своём пути любые попытки сформулировать связное предложение.

— Единственное, о чём я жалею, — это о том, что не смог раскусить планы твоего мужа раньше… Сейчас они кажутся мне такими очевидными, — выдохнул Алекс. — Но с другой стороны — я не представляю как поступил бы, зная, что он поможет мне заполучить тебя… Зная, что из-за него захлопнется ловушка…

Полина не дала ему договорить, торопливо накрыв его рот ладонью. Страдание, которое отчётливо сквозило в словах Алекса, разрывало душу. Внезапно собственные сомнения показались Полине просто детским лепетом по сравнению с мыслями, что пожирали всё это время его.

— Не было никакой ловушки, — прошептала она хрипло, проскользив дрожащими пальцами от его губ к щеке. — Ты просто сделал то, что было необходимо. Из той ситуации просто не было другого выхода. Эти кольца могли пролежать у тебя и никогда не пригодиться. И они ничего не изменили, — Полина набрала немного воздухе в лёгкие, прежде чем закончить, — потому что я и так — твоя.

Он недоверчиво склонил голову набок, всматриваясь в её лицо с нескрываемым волнением, и Полина без раздумий шагнула навстречу. Платье выскользнуло из её пальцев, а затем она обвила руками его шею и осторожно уткнулась лбом в воротник рубашки. По щекам побежали мурашки, стоило ей ощутить обнажённой кожей одежду Алекса, а когда его ладони легли ей на спину, Полина и вовсе издала тихий вздох удовольствия. Он бережно провел руками вверх до лопаток и обратно, заставив её непроизвольно подняться на носочки, а затем наклонился и коснулся губами щеки.

— В следующий раз спроси меня прежде, чем строить саморазрушительные теории, хорошо? — выдавила она, старательно придавая своему голосу твердости.

Алекс промычал что-то неопределённое прямо ей в шею, а в следующее мгновение Полина ощутила горячее и влажное касание за ухом, от которого её насквозь прошило чувственным импульсом. Повернув голову, она замерла в предвкушении следующего прикосновения.

Но вместо этого Алекс заговорил:

— Полин, я хочу спросить. — Его голос звучал напряжённо, и Полина отстранилась, пытаясь сфокусировать взгляд и выровнять дыхание. — У тебя когда-нибудь был секс в машине?

От неожиданности она на пару мгновений онемела. А затем вспыхнула, осознав каким будет следующий вопрос.

— Э-э, нет.

— Хочешь попробовать? — спросил он сразу.

Она бы не смогла в этом признаться, однако тело предало её ещё на первом вопросе. Покалывающее возбуждение прокатилось по коже и угнездилось внизу живота. А от взгляда, которым Алекс смотрел на неё в ожидании ответа, становилось тяжело дышать.

— С графом Дракулой? — глупо пробормотала она.

— Да, с ним.

Его губы тронула дразнящая улыбка, а затем он наклонился и ощутимо прикусил кожу у основания шеи. В этот же момент Полина выдохнула свой ответ.

Когда Алекс вдруг отстранил её от себя, она хотела запротестовать, но затем обнаружила как его пальцы начали поспешно расстёгивать пуговицы рубашки, и умолкла. Наблюдать за его движениями было невероятно волнительно, настолько, что Полина даже забылась на время, и очнулась только когда он потянул её за руку к заднему сидению, а затем легонько подтолкнул в салон. Полина успела отодвинуть свою одежду подальше и неловко усесться, а в следующий миг рядом мелькнул татуированный торс и сильные руки потянули её на себя.

Сквозь грохот собственного сердца она расслышала шёпот: «иди ко мне», и самым бесстыдным образом оседлала бёдра Алекса. Кажется, Полина почти потеряла сознание в тот момент, когда прильнула к его обнажённой коже. Она потянулась к его губам, но поцелуй вышел быстрым и смазанным, потому что Алекс нетерпеливо отстранил её и заставил откинуться на спинку переднего сидения, а затем лизнул затвердевший сосок.

— Ты такая красивая…

Его горячее дыхание опалило кожу, и Полина со стоном выгнулась навстречу дразнящей ласке. Каждое прикосновение его рук и губ топило её разум в безумии, превращало тянущее возбуждение внизу живота в нестерпимую пытку.

Полина потянулась к ремню на его брюках, но пальцы слушались ужасно, и Алекс пришёл к ней на помощь. Расстегнув молнию, он стащил одежду и рывком съехал на сидении ниже, подхватывая её под ягодицы и притягивая к себе.

Ничего более возбуждающего Полина в своей жизни не видела. На несколько секунд разум словно закоротило. Алекс впился в её губы, и в этот же момент она обвила пальцами его член, ловя судорожный вздох, переходящий в стон. Нетерпение и звериное возбуждение окончательно взяли над ней верх; Полина укусила его за нижнюю губу, а когда он запрокинул голову — прихватила зубами кожу на шее, продолжая ласкать чувствительную кожу пальцами.

А потом она ощутила, как Алекс подтянул её ближе. Приподнявшись, она направила его в себя и крепко обхватила руками шею.

Всё вокруг померкло. Из звуков осталось лишь его тяжёлое дыхание, а из ощущений — жар и твёрдость, наполняющие её изнутри.

Алекс шептал ей слова любви, но всё, что было необходимо Полине сейчас — это движение. Она вжалась в него и качнула бёдрами, пытаясь найти удобное положение и ритм, и он подался ей на встречу. От первого же плавного толчка её захлестнул восторг. Руки Алекса надёжно обхватили её за талию, и Полина выгнула спину от удовольствия.

А затем их тела сами слились в едином головокружительном темпе.

Это было похоже на помешательство, в объятиях которого Полина утратила разум. Мысли померкли, осталось лишь удовольствие, сжимающееся внутри в тугой пульсирующий узел. Осталось лишь бешенное биение сердца и сильные руки, не позволяющие ей сбиться с ритма. Во всём мире существовали только они с Алексом и жгучее возбуждение, готовое в любой момент вспыхнуть неконтролируемым пламенем. Полина чувствовала это по мурашкам, что рассыпались по коже водопадом, и по рваному дыханию, наполняющему каждую клеточку её тела предвкушением разрядки.

Она скользнула рукой туда, где пульсировало возбуждение, и со стоном встретила первую волну своей кульминации. Алекс стиснул её в крепких объятиях, словно удерживая от полного распада, и Полина отпустила остатки контроля над собственным телом. Острое ошеломительное удовольствие завладело её разумом, а мгновение спустя к нему добавился восторг — по телу Алекса, словно по цепной реакции, тоже прошла разрядка.

Полина прижалась к его торсу и прикрыла глаза, вслушиваясь в каждое чувство, что вспыхивало в её догорающем сознании. А затем прошептала слова, которые отчаянно искали выхода:

«Я люблю тебя».