Ведьма (СИ)

Глава 16

Страх и люди охотника заставляли сердце в груди девушки биться быстрее. И шибче бежать. Путаясь в длинном подоле шерстяного платья, она лихо петляла между лотками и прилавками, будто заяц, дабы сбить со следа и раствориться в толпе. Однако и помощники охотника были не лыком шиты и, расталкивая с дороги народ, преследовали своего зайца не хуже гончих. Чудом Мари удалось улизнуть из под носа мужчин и протиснуться между двумя высокими крытыми палатками. С торговой площади можно было уйти не только через широкие ворота, располагавшиеся по разные стороны ярмарки, но и с любого другого места. Базар не был обнесен забором, однако крайние палатки располагались чересчур близко друг к другу, образовывая живое ограждение. А позади них продавцы чаще всего оставляли свои тележки, корзины и прочую утварь.

До заветной лазейки было рукой подать. Всего-то пройти вдоль прилавка, да завернуть за него. И вот тут-то на пути к свободе и возникло непредвиденное препятствие. Препятствие высотой не менее шести футов. Впереди — черноволосый незнакомец с недельной щетиной и хитрющими серо-голубыми глазами, что высматривал ее на ярмарке. Позади — люди охотника, и их голоса уже отчетливо слышны совсем рядом. Не видя иного выхода, Мариотта умоляюще уставилась на мужчину, прошептав одними губами: "Помоги!" И даже кривую улыбку выдавила, не зная, что быстрее подействует — ведьмины чары или человеческое сострадание.

— Если мы упустили девочку, мистер Бишеп с нас шкуры живьем сдерет, — посетовал Эревард и повелел. — Гилберт, глянь вон за теми прилавками, А ты, Осберт, тут осмотрись.

Осберт обошел вокруг ближайших палаток, куда его послал приятель, и даже нос под прилавки сунул, вызывая недовольное ворчание хозяев. Терпеливо осмотрел между тележками с корзинами и заглянул за очередную палатку. От представшего зрелища помощник наперво опешил, а потом многозначительно хмыкнул. Распутная парочка продолжала бесстыдно целоваться, не обращая внимания на посторонних. За широкой спиной мужчины разглядеть девушку было трудно, и Осберт сделал попытку приблизиться. Но стоило ему только сделать шаг, мужчина, не разрывая поцелуя, чуть развернулся в его сторону, крепче прижимая к себе девицу, и, недовольно зыркнув, предостерегающе собрал пальцы в кулак. Жест был красноречив и понят правильно. Осберт отступил. Благополучно спровадив неприятеля, мужчина, наконец, оторвался от уст Мари. И пока та смотрела на него затуманенным взором, усмехнувшись, шепнул ей на ухо: — Ты свободна.

От мужского голоса Мариотта вздрогнула, и морок как рукой сняло. Не проронив ни звука, она со всех ног припустила в сторону леса, подальше от ярмарки, охотника и этого странного человека. А покамест фигура удирающей девушки еще была доступна взору, мужчина вытащил из внутреннего кармана необычный предмет, напоминающий компас с выпуклой стеклянной поверхностью, провел пальцем по своим губам, стирая девичий поцелуй, и этим же пальцем очертил крестом по компасу.

— Беги, беги, маленькая ведьмочка. Я тебя все равно отыщу, — улыбаясь, прошептал мужчина, глядя, как оживилась стрелка внутри коробочки.

Только забежав в землянку, Мари почувствовала себя в безопасности. События целого дня разом навалились на плечи. От усталости ведьма спиной завалилась на входную дверь и прикрыла глаза. Рука сама потянулась к лицу, и тонкие пальчики, едва касаясь, пробежали по пылающим губам.

Четверо всадников хоть и неторопливо въехали в деревню, а все же переполошили простой народ своим появлением. Хмурые лица путников, закутанных в тяжелые темные плащи в такую жару, вынуждали селян пугливо креститься и прятаться по дворам.

— Малец, где дом старосты? — спросил джентльмен средних лет в темно-бордовом плаще и черной широкополой шляпе у пробегающего мимо деревенского мальчонки.

Мальчик махнул рукой, указав направление, и побежал дальше. Мистер Бишеп усмехнулся, но, последовав не хитрым указаниям молчаливого паренька, нужный дом отыскал без труда. Завидя во дворе хозяина, возившегося на грядках, крикнул:

— Вы староста "Кроухилл?"

Норма поднялся, вытер о штаны руки и прищурился от яркого солнца:

— Ну, я. А вы кто будете и с чем пожаловали?

— Я Грегори Бишеп. Охотник, — сдержанно ответил мужчина.

— Не ожидали вас так скоро. Нам ведь сказали недели через две, не ранее, — извиняясь, засуетился староста, открывая ворота. — Норман Селби. Лошадей можете оставить во дворе. Проходите в дом.

— Мы были недалеко и выехали сразу, как получили заказ, — пояснил охотник спешившись.

Староста вместо ответа понимающе покивал, в дом гостей завел и, как полагается доброму хозяину, путникам с дороги хлеб соль предложил. От похлебки гости отказались, а вот домашнего вина пригубить изволили.

— Давно у вас в деревне странности творятся? И что именно? — сразу перешел к делу Грегори.

— Так это, почитай, уже месяц, как живность домашняя дохнуть стала. То куры сначала, потом у кого коровка, у кого козочка. И ведь ни с того, ни с сего. Ну, правда, неделю как спокойно всё.

— Посторонних в деревне или поблизости замечали?

— Нет, — чересчур спешно ответил Норман. — Так, а может, и нет никакой ведьмы? Так кто воду в колодце отравил по злобе какой.

— На то мы и здесь, чтобы разобраться, кто вам в селе жизнь портит. А вот ведьма действительно есть. Сам на ярмарке видел.

Охотник говорил вежливо, спокойно и уверенно, а с хозяина дома глаз не сводил. Все подмечал, как молвит, что молвит. Как на вопросы отвечает, о чем умалчивает. В отличие от своих помощников, к вину он так и не притронулся.

— Вон оно что, — вздохнул мистер Селби. — Ну, ежели помощь, какая нужна, так вы обращайтесь. Мигом организуем.

— Всенепременно. Где мы можем остановиться?

— Так у меня и оставайтесь. Чего зазря людей беспокоить. Тесновато, конечно, но зато комната в полном вашем распоряжении, — предложил Норман, указав на открытую дверь покоев.

— Благодарю. Мы пока прогуляемся по вашим местам, — проявил вежливость Грегори и вместе с помощниками временно покинул дом старосты.

Хозяин, проводив гостей до порога, ещё какое-то время посматривал за ними в окно. Охотник и его люди оставили лошадей во дворе, предпочитая, как выразился мистер Бишеп, прогуляться пешком.

— Ох, ну и заварил же ты кашу, Николас Ванклауд… — вздохнул староста, укоризненно покачивая головой.