Вендетта (ЛП)

Глава 14

ДЕВОН

Если бы я мог выбрать один день, который бы длился двадцать пять часов, то это было бы сегодня. Я бесцельно езжу в машине, пытаясь решить, как поступить. У меня есть небольшая заначка в «Барокко», в основном поступления от рэкета, хотя сейчас это дерьмовое занятие. Но, думаю, этих денег должно хватить для задуманного.

Паркуясь перед клубом, я вытаскиваю телефон. Дерьмо, наверное, следует раздобыть новый. Сначала я звоню Хэйли и сообщаю о том, что сегодня можно не приходить. Ей это не нравится, и она начинает читать мне по этому поводу лекцию, но я быстро заканчиваю разговор, понимая, что это, возможно, последний раз, когда я с ней разговаривал. Потом набираю номер Колина и назначаю встречу через час, говоря, что у меня для него есть работа. Удовлетворенный его согласием, я вешаю трубку и захожу в «Барокко».

Конечно, меня не ожидают увидеть, ведь я никогда не бываю тут днем, и пока я иду от входной двери по темному холлу, заканчивающемся вспомогательным офисом, чувствую направленные на меня отовсюду любопытные взгляды. Если пройти через бар, потом через еще одну комнату — комнату девочек, а за ней, в самой глубине здания, находится главный офис.

«Веди себя как обычно», — повторяю я про себя как молитву.

Но как обычно я себя веду, просто проходя мимо? Молча или киваю. Краем глаза замечаю голову в темных кудрях. Сорайя. Увидев меня, она посылает мне ослепительную улыбку. В другой раз я бы ее проигнорировал, но теперь не могу просто сбежать.

— Девон Андрэ, — говорит она, подходя.

На ней изящное красное платье с небольшим вырезом, заставляющим невольно заинтересоваться тем, что находится под ним. Такая форма одежды у девочек здесь всегда, будь то день или ночь. Она кладет миниатюрную ладонь на мое предплечье, слегка его сжимая, и кокетливо улыбается. Сейчас только полдень, поэтому людей почти нет, но все присутствующие не отрывают от нас глаз, с интересом наблюдая за этим обменом любезностями. Я улыбаюсь в ответ, решая воспользоваться встречей для своей пользы.

Кладу руку на ее поясницу и веду к офису, по пути опуская ладонь на задницу. Она посылает мне вопросительный взгляд и пытается отстраниться. Но я наклоняюсь и, продолжая идти к офисной двери, шепчу ей на ухо:

— Подыграй мне, и тебе больше никогда не придется спать со стариками за деньги.

Мы смотрим друг другу в глаза, и она мне незаметно кивает. И сразу ее поведение полностью меняется, она робко, но достаточно громко смеется, чтобы те, кто поблизости, могли это услышать. Потом расслабляется, позволяя мне схватить ее за задницу.

Вряд ли у кого-то возникнет сомнение по поводу того, чем мы будем заниматься внутри, особенно после того, как я запираю за нами дверь.

— Что…

Я закрываю ей рот рукой. Все заведение прослушивается, даже этот офис, где наши партнеры иногда назначают деловые встречи. Собранный материал мы используем для вымогательства и шантажа. Идея Стиви.

Я жестами показываю ей молчать и жду, чтобы она понимающе кивнула, и только потом отпускаю.

— Хочешь выпить? — спрашиваю я ее, показывая на бутылку виски на столе.

Она кивает. Я качаю головой, показывая рукой, чтобы она это озвучила.

— Виски было бы неплохо. Тебе надо немного расслабиться, — говорит она кокетливо.

Я наливаю полный стакан.

— Раздевайся, мне надо кое-чем заняться, — говорю я и качаю головой, давая понять, что не надо этого делать.

Она следит за моими перемещениями по комнате, пока я разыскиваю все три микрофона и погружаю их в янтарную жидкость. Они водонепроницаемы, я делал так раньше, поэтому когда я их выну и они высохнут, то будут совсем как новые. Все, в том числе и дядя, знают, почему я это делаю, поэтому такое поведение не будет казаться подозрительным.

Одно дело делать запись посторонних людей, говорящих о бизнесе или даже занимающихся сексом, но другое дело, если речь идет о тебе.

— Теперь можно поговорить, — говорю я, наливая второй стакан виски, и протягиваю ей. Когда она не спешит его взять, я силой обертываю ее пальцы вокруг стакана и отстраняюсь.

— Что происходит? — спрашивает она, поднося виски ко рту дрожащей рукой и делая маленький глоток. Она кривится от отвращения, но уверенно подносит его к губам снова.

— Мне надо перевезти одного друга, — говорю я.

Она останавливает руку на полпути, на ее лице застывает выражение неприкрытого ужаса.

— Это не прописано в моем контракте, — пищит она.

— Что? Нет, ты не поняла! Я не это имел в виду, — говорю веско.

Она явно расслабляется, облокачивается на стол, ставя стакан рядом, и скрещивает ноги. Потом смотрит на меня выжидающе.

— Что ж, продолжай, — она машет рукой.

Я поднимаю палец.

— Подожди секунду, — говорю я, направляясь к огромной картине на задней стене. Потом снимаю ее, открывая сейф. После того, как я ввожу правильную комбинацию на дверце, она щелкает и медленно открывается, демонстрируя стопки стодолларовых банкнот. Я беру несколько, где-то пятьдесят тысяч, и иду к ней, чтобы положить их на стол рядом со стаканом.

Она жадно следит за ними глазами. Я чувствую себя дерьмово, используя ее в своих целях, но у меня нет другого выбора.

— Я могу перевести еще больше. За это тебе надо будет только лишь подтвердить, что ты провела целый день со мной.

У меня есть оффшорный счет, о котором никто не знает, на имя Джоуи Андрэ.

Она смотрит на меня настороженно, вероятно, понимая, что бы не происходило, речь явно не о собирании цветов. Конечно же, она спрашивает:

— Что здесь происходит?

Я открываю рот, чтобы ответить, но меня прерывает звонок телефона. На экране высвечивается номер Колина.

— Да, — отвечаю я.

— Я уже тут.

— Вспомогательный офис, — сообщаю я быстро и вешаю трубку.

Несколько минут спустя раздается стук в дверь, я открываю, чтобы впустить его, и запираю снова.

Он осматривает комнату, не преминув задержать пристальный взгляд на Сорайе, и потом, нахмурившись, смотрит на стакан в ее руке.

— Эй, что происходит? — говорит он мягко. Ей.

Она со стоном выпивает оставшийся виски и ставит стакан на место, его глаза следят за каждым ее движением.

— Это — твой друг? — спрашивает она, указывая на него пустым стаканом.

— Какие-то проблемы? — уточняю я, ничего не понимая.

Она тяжело вздыхает:

— Он — клиент.

— Да, клиент, — передразнивает ее Колин высоким голосом.

Я тру лицо. Как раз то, что мне было нужно.

— Ради всего святого, можно обойтись без всей этой любовной ерунды? Речь о человеческой жизни, — говорю я, припечатывая кулаком по столу.

Они прерывают сердитый поединок взглядами и смотрят на меня.

— Прошу прощения, — говорит Колин и, глядя на Сорайю снова: — Прошу прощения, Эмбер.

— Спасибо, — говорю раздраженно. Сорайя просто печально кивает.

— Итак, о чем вообще речь? — спрашивает меня Колин, облокачиваясь на стол рядом с ней. Она немного отстраняется, но молчит.

Я спрашиваю себя, почему я собираюсь доверить эту конфиденциальную информацию самому большому сплетнику, которого только знаю. Вероятно, потому что у Колина есть кое-что, чего нет у других людей из нашего окружения. У него сохранилось чувство справедливости, понятие о чести. У него есть сердце.

— Колин, то, что я собираюсь сейчас сообщить, не должно покинуть эту комнату.

Я перевожу пристальный взгляд на Эмбер с мягкой угрозой. Да, у него есть сердце, и именно на это я рассчитываю. Я наблюдаю, как он сглатывает и потом утвердительно кивает.

— Дело касается Лейтон Мур, — говорю я после паузы, вводя их в курс дела. Если я хочу заручиться их согласием, то должен рассказать обо всем. — Я знаю, где она.

***

Шокированный Колин молча сидит на полу.

— Ничего себе, — выдавливает Эмбер, хотя я уверен, что эта история ничего для нее не значит.

— Черт побери, — Колин наконец приходит в себя. — И все это время… ты и девчонка Мур? Черт побери.

— Лейтон, — поправляю я его, болезненно воспринимая звук ее фамилии. Черт возьми, не могу поверить, что сделал это.

Я так долго держался за крошечную надежду однажды поставить своих врагов на колени и таким образом свершить правосудие ради родителей и брата. Вместо этого я подвожу свою семью, спасая дочь человека, который их убил и, к тому же, планирую с ней побег. Предаю свое имя ради любви.

Кто я после этого?

— Любящий человек, — говорит Эмбер с мечтательным выражением на лице. Должно быть, я сказал это вслух, но, черт возьми, совсем не в настроении выслушивать восторженные девичьи вздохи.

— Ты в деле или нет? — спрашиваю Колина.

Он кивает, не задумываясь, и Эмбер окидывает его хмурым взглядом. Ясно, что она о нем беспокоится, и что он не просто клиент. Тогда что она здесь забыла, если он ее любит? Почему он не вырвет ее из этой унылой жизни, если они могут свободно выбрать, где быть и чем заняться?

— Ты даже не спросил, какой план, — говорит она ему более строго, чем взволнованно. Он пожимает плечами, и она раздраженно качает головой. — Он будет в безопасности? — спрашивает она меня, все еще глядя на Колина.

— Все, что он должен будет сделать, это взять мою машину, — отвечаю честно. — Просто припарковать ее в определенном месте и оставить там. После этого надо будет позвонить мне. И все.

— Зачем? — спрашивает она.

— Потому что сегодня вечером Лейтон Мур и Девон Андрэ собираются умереть.

Она посылает Колину сомневающийся взгляд.

— Думаешь, у тебя получится? — спрашивает она меня, все еще глядя на него.

— Выбора нет.

***

Мое внимание привлекает подъезжающий к складу черный седан. Я выхожу из офиса и подхожу к автомобилю, дверь открывается и оттуда выходит широкоплечий блондин. Он снимает солнцезащитные очки, открывая карие глаза, и кладет очки в карман рубашки.

— Джастин, — говорю я приветственно.

— Девон.

— Как Марта с малышами? — спрашиваю я. Он нервно переминается с ноги на ногу, озираясь, чтобы удостовериться, что мы одни. И через несколько секунд приближается, похлопывая меня по спине и притягивает в дружеские объятия. Мы с Джастином ходили в одну школу. Теперь он детектив, мой полицейский осведомитель. Он на несколько лет старше меня, но раньше мы были неплохими друзьями. В средней школе он был одним из немногих моих настоящих друзей: обычные дети меня избегали, потому что их родители знали, кто я такой.

В моей семье никто не в курсе, что мы до сих пор контактируем, если так можно сказать. Я никогда не воспользовался бы его помощью, если бы у меня был другой выбор. У него есть жена и два ребенка на подходе, и я никогда бы не подверг опасности его работу или их жизни.

— Во власти гормонов, — отвечает он со смехом. Она должна родить со дня на день. — Сколько зим, Андрэ. Как дела?

Я нервно смеюсь, хотя никогда не боялся Джастина, всегда готового прикрыть мою задницу. Это выходит инстинктивно; он — полицейский, а я — преступник. Я показываю ему следовать за мной во вспомогательный офис. Он садится, а я открываю сейф и вытаскиваю подготовленную ранее сумку. Потом присаживаюсь напротив него и выкладываю содержимое сумки на стол, глядя на него с надеждой.

Сто тысяч долларов.

Он посылает мне подозрительный взгляд.

— Значит, речь пойдет о делах?

— Увы, — отвечаю я.

— Что происходит?

Я пропускаю пальцы через волосы, раздумывая, надо ли посвящать в историю и его тоже, но все-таки отметаю эту мысль.

— Я должен исчезнуть. Это…

— Да, я слышал, — прерывает он.

Я хмурюсь.

— Что именно?

Если бы кто-то узнал, что Лейтон находится в нашем доме, то она бы уже была в безопасности. И я прекрасно понимаю, что у них также есть полицейские контакты, это очевидно. Если знает Джастин, их люди — тоже.

— О Джино Ферми, — говорит он, имея в виду одного из боссов. Когда я качаю головой, потому что понятия не имею, о чем он говорит, Джастин продолжает: — Слышал, что его сын… — он щелкает пальцами, — как его имя?

— Анджело, — помогаю я ему.

— Верно. Так вот, я слышал, что он принял дела. Старик пропал. Это просто слухи; открыто никто ничего не говорит. Но могу поспорить, он сейчас на дне Мистик.

— Хм. — Первый раз об этом слышу, но кто-то в моей семье точно в курсе. Фрэнк и Стиви наверняка. Почему они ничего мне не сказали? То есть, это ведь не ерунда. — Ему ведь только исполнилось восемнадцать? Это — большое достижение для такого возраста.

На самом деле, огромное. И я не сказал бы, что Анджело Ферми слишком умен, вероятно, он долго не продержится.

— Так ты действительно не знал? — я качаю головой, хотя не слишком хочу признаваться, что был в неведении. — И это после того, как кто-то подорвал автомобиль Энтони Потенза, — добавляет он.

Я киваю, признавая, что об этом знаю. Погиб только водитель, так что ничего экстраординарного. Поговаривали, что это просто разборки, но я-то знаю, что эту отговорку используют, когда осознают реальную ситуацию. Я не задумывался об этом, но если два босса оказались под прицелом, то явно что-то намечается.

— По-моему, налицо бандитские разборки, — продолжает он с намеком. Я тут же вспоминаю о своем разговоре с дядей и Стиви на днях.

Я поднимаю руки вперед ладонями.

— Я не при чем, — говорю, нервно смеясь и надеясь, что у него не рентгеновское зрение. К этим происшествиям я не имел никакого отношения, но если в этом замешана моя семья, то я тоже виновен, несмотря на свою неосведомленность.

— Хорошо, — он ставит локти на стол между нами, изучая меня глазами. Потом указывает на деньги перед ним. — Мне это не надо. — Я быстро перебираю в уме, что еще могу ему предложить и уже собираюсь прямо спросить его цену, как он продолжает: — Нет, ты не понял. Мне это не надо. Мы — друзья.

— Я знаю, что они тебе пригодятся.

— Скажу честно, я оскорблен, — говорит он, складывая руки на груди. — Мы друг друга поняли? Поэтому просто скажи, что я должен сделать.

Я улыбаюсь своему другу.

— Мне нужны Джон и Джейн Доу, и больше ничего.