Вендетта (ЛП)

Глава 1

ЛЕЙТОН

Я медленно сажусь в ржавую машину, надеясь, нет, молясь, чтобы они меня не увидели. Как я попадаю в подобные ситуации?

«Ты глупая, глупая девчонка, — говорю я себе. — Ты сделала глупость, когда пришла сюда за ним.»

Да, я часто попадаю в неприятности, но это уже слишком даже для меня.

Я не смогу притворяться, будто ничего не произошло. Мне придется рассказать папе, и последующая за этим смерть будет навсегда на моих руках. Навеки на моей совести.

Но я не могу не рассказать. Отец думает, что Джордж ему предан, что он тот, кому можно доверять, и поэтому должен знать, какую подлость тот задумал. Я всегда знала, что Джордж плохой человек, даже в его внешности было что-то лицемерное.

Он крыса.

Предатель моей семьи.

Руки вспотели, грязный тротуар стоянки заставляет меня съежиться от отвращения. Из-под автомобиля в темноте светятся глаза наблюдающего за мной бездомного кота. Я продолжаю молчать и прислушиваться. Мне слышны обрывки их фраз, ничего стоящего, ничего, что указало бы на предмет разговора. Джордж разговаривал с ним.

С Девоном Андрэ.

Я никогда не разговаривала с ним раньше, хотя видела повсюду.

Часто.

И мы оба делали вид, что незнакомы.

Так проще.

Наши семьи недолюбливают друг друга. Не знаю точно, в чем причина, могу только догадываться. Я не настолько наивна, поэтому хотя мне не рассказывают подробностей о нашем мире, я знаю, какие вещи в нем происходят. Вещи, в которых замешаны моя семья и семья Девона.

Девон Андрэ. Обладатель густых черных волос, коротко стриженых сзади и удлиненных спереди, частично прикрывающих один зеленый глаз. Высокий, гибкий, с развитой мускулатурой. Девон создан для обложек журналов.

Какая неприятность.

— Вот, — произнес Джордж, доставая конверт стандартного размера.

Посмотрев на него, Девон делает шаг назад, будто перед ним оружие, а не кусок бумаги. Перед тем, как медленно взять его в руки, он проводит руками по волосам, а после сразу отворачивается, обхватывая ладонями шею.

Что, черт возьми, в этом конверте? Я щурюсь, пытаясь рассмотреть получше, но там так темно, а я не хочу быть пойманной.

Быстро достаю телефон из сумки. Если я собираюсь бросаться серьезными обвинениями, мне нужны доказательства. На всякий случай. Я подползаю на четвереньках ближе, прячась за спустившим колесом автомобиля, чтобы, на худой конец, записать голоса, звучащие на фоне разбивающихся в Бостонском порту волн. Включаю камеру и замираю. Но внезапно срабатывает вспышка, освещая две фигуры, стоящие от меня всего в нескольких футах. Черт. Я всегда забываю выключить эту дурацкую штуку. Широко раскрыв глаза, я смотрю, как их головы оборачиваются в мою сторону.

Я слышу тихое «черт» и поднимаюсь на ноги, начиная инстинктивно бежать в сторону выхода. Но уже слишком поздно. Кто-то хватает меня за волосы, препятствуя моему побегу, и я сталкиваюсь с пронзительным взглядом Джорджа.

— Предатель, — шепчу я достаточно громко, чтобы он услышал.

Я устремляю умоляющий взгляд в сторону потрясенного Девона.

Джордж поднимает руку, и по моим глазам бъет острая вспышка, а меня поглощает темнота.

ДЕВОН

Секунду я просто стою, наблюдая, как ее изящное тело падает на землю. Потом перестаю об этом думать.

— Что за черт? — громким шепотом рычу я на Джорджа, подходя туда, где он навис над ее бесчувственным телом.

Я наклоняюсь и проверяю ее дыхание, пытаясь увидеть возможные ранения. Не знаю, ударилась ли головой, когда падала, но она не подает признаков жизни.

— Дерьмо, — произносит Джордж, обходя ее кругом. Пистолет, которым он нанес удар, все еще в его руке. — Черт, она, наверное, все слышала, — внезапно он останавливается и смотрит на меня, расправив плечи. — Ты должен идти. Я разберусь с этим сам.

Он тащит меня наверх, пихая толстый желтый конверт мне в руки, как будто он жжет ему пальцы.

Я сопротивляюсь этому натиску, глядя на него с отвращением. Он легко ударил женщину в два раза меньше него. Я следую за его расчетливым взглядом, направленным на ее маленькое тело, и мои пальцы, сжимающие пистолет в кармане куртки, начинают зудеть.

Знаю, меня это не должно волновать. В любом случае, какого черта она здесь забыла?

— Что ты собрался делать? — В ответ он лишь посылает мне взгляд. — Ты, должно быть, шутишь. Ты, мать твою, спятил? Если Кит узнает, ты не жилец.

— Я не жилец, если дам ей разболтать. Просто не лезь не в свое собачье дело и убирайся отсюда, пока еще кто-то не увидел нас вместе, — говорит он. Его лоб блестит от выступившей испарины.

Несомненно, сейчас самое время остудить его самодовольство.

— Будет выглядеть подозрительно, если ее просто найдут мертвой, — пытаюсь я его вразумить.

Ненавижу то, что мы вынуждены работать с Джорджем. Не знаю почему, но я ему не доверяю. От меня не ускользает тот факт, что она, вероятно, последовала сюда за ним. До чего он невнимателен. К сожалению, мой дядя доверяет этому человеку, и он единственный, кто может на нас шпионить.

Мы оба замираем от стона, который перекрывает непрерывный шум в порту. Я продолжаю стоять на месте, ожидая, что она очнется, встанет и закричит. Сделает хоть что-то. Она стонет снова, но теперь этот звук больше похож на вздох. Я облегченно выдыхаю. Мне требуются секунды, чтобы осознать — Джордж собирается ударить ее снова. Не раздумывая, я отталкиваю его в сторону.

— Я разберусь с этим, — говорю я, уже зная, что это, пожалуй, худшее решение, которое я когда-либо принимал.

Что, черт возьми, мне с ней делать? Куда мне ее спрятать? И как, дьявол подери, мне держаться от нее подальше?

Может быть, позволить справиться с этим делом Джорджу? Если все пойдет по плану, будет лучше, если она исчезнет сейчас.

Выразительные черты лица Джорджа расслабляются, плечи облегченно опускаются.

— Просто сделай так, чтобы она испарилась.

Я приседаю, чтобы проверить, пришла ли она в сознание, но она все еще слаба, даже ее дыхание поверхностное. Я встаю и, согнув тяжелый конверт, засовываю его в задний карман джинсов. Затем наклоняюсь, поднимаю Лейтон Мур и перекидываю ее через плечо, спеша прочь от темной автостоянки, на которой решилась ее судьба.

Малышка, но довольно тяжелая, как оказывается, а путь к моей машине, скрытой в переулке в нескольких кварталах от места встречи, не самый близкий. Сейчас он даже дольше обычного, поскольку мне приходится идти пару переулков в обход только для того, чтобы убедиться, что я остаюсь вне поля зрения камер. В этом городе они повсюду. Кто-то обязательно заметит мужчину, несущего перекинутую через плечо, бессознательную женщину. Не говоря уже о том, что пройдет пара часов, и они поймут — Лейтон пропала, и тогда кто-то будет искать именно это.

Так чертовски холодно, что я едва чувствую свои конечности, а из моего рта при выдохе вырывается облачко пара. Я чертыхаюсь, когда, подскользнувшись на тротуаре, почти падаю. И невольно усиливаю хватку, игнорируя ощущение ее округлостей под руками, Лейтон издает жалобный стон.

«Пожалуйста, не просыпайся.»

Я знаю, если она очнется, то в ту же минуту начнет дергать ногами и кричать. А последнее, что мне нужно — это привлечь чье-то внимание ко всей этой суматохе.

Я качаю головой, бормоча проклятия. Мне стоило просто оставить ее там. У меня нет непреодолимого желания изображать ее рыцаря в сияющих доспехах. Господь свидетель, она не девица в беде. Эта женщина — яд, как и все Муры. Но, несмотря на то, что обо мне думают люди, я терпеть не могу мужчин, поднимающих руку на женщин. Уверен, проклятый Джордж был бы не против отработать на ней свой боковой удар. Возможно, мы преступники, но не полные придурки.

Когда я укладываю ее на заднее сиденье своего черного внедорожника и сгибаю ноги, она снова издает стон. Обхожу машину и открываю багажник, выискивая что-нибудь, чем ее можно связать. Отметаю мимолетную мысль, что, возможно, она не будет сопротивляться. Но это, черт возьми, Лейтон Мур, конечно, она будет.

Вытащив кабельные стяжки, я возвращаюсь и стягиваю ее запястья, а потом и лодыжки. Наверное, этого недостаточно. Я не хочу видеть ее глаза, когда она очнется, а это может произойти в любой момент, и поэтому напоминаю себе, что, блять, нужно торопиться. Снимаю шарф с ее шеи, долю секунды чувствуя шелк под пальцами, затем достаю складной нож и разрезаю его пополам. Одной половиной завязываю ей глаза, а другую вставляю в рот вместо кляпа.

В этот момент я понимаю, что, наверное, перегнул палку. Но я никогда раньше не похищал женщин, так что, кто знает, как «правильно»? К тому же, это Лейтон. Она не обычная девушка. Конечно, я знаю Лейтон Мур. Но лучше бы не знал.

Я знал, кто она такая, впервые ее увидев. Это, блин, не имело никакого обоснования, но я был обречен смотреть на нее, не имея возможности сделать шаг навстречу.

Откинув эту мысль, я наконец сажусь в машину, завожу мотор и уезжаю подальше от этого проклятого места.

Отъехав на достаточно большое расстояние, съезжаю на обочину в уединенной посадке и просто сижу, не заглушая двигатель. Что, черт подери, мне с ней делать? Я мог бы взять ее к себе домой, но я редко там появляюсь. Большую часть времени я провожу либо в доме своего дяди, либо на работе. Я достаю телефон и смотрю на него, размышляя. Оглядываюсь на Лейтон и понимаю — у меня нет выбора. Я должен позвонить дяде.

ЛЕЙТОН

Моя голова раскалывается от резко пульсирующей невыносимой боли.

В попытке открыть глаза, я отчаянно моргаю, но что-то мешает.

Мне завязали глаза.

Хочу пошевелиться и пытаюсь сесть, но мне препятствует что-то острое, врезающееся в запястья, связанные спереди. Я не могу двигать ногами. Мой рот закрывает шелковая ткань, а я просто умираю от жажды и за глоток воды сейчас отдала бы все, что угодно.

Я извиваюсь на сидении, пытаясь поменять положение, и слышу, как подо мной скрипит кожа. Я пробую закричать через кляп, но выходит лишь жалкий стон.

Водитель меня игнорирует.

Из-за движения автомобиля меня укачало. Не думаю, что когда-либо в жизни я боялась больше, чем сейчас. Я снова извиваюсь и ору в кляп. Музыка становится громче.

Чертов придурок.

Куда они меня везут? Кто за рулем?

Я чувствую на груди ремень безопасности, удерживающий меня на месте, по крайней мере, снаружи. Я мысленно кричу, отчаянно желая совершить побег. Поверхностно дышу через нос и пытаюсь успокоиться. Я не могу сейчас поддаваться панике. Мне нужно все обдумать.

Проходит не больше тридцати минут, когда автомобиль вдруг замедляется, и, наконец, останавливается. Я внимательно вслушиваюсь в другие звуки, помимо музыки, в надежде выяснить, что происходит. Внезапно наступает тишина. Дверь открывается, потом с шумом захлопывается.

Джордж? Девон?

Или кто-то совершенно другой?

В этом случае, думаю, я бы предпочла дьявола.

Дверь с моей стороны открывается, и мне кажется, будто проходят годы, хотя на самом деле, не больше минуты, пока кто-то наклоняется, чтобы меня отстегнуть. Я чувствую намек на пряный мужской одеколон, что-то легкое и дорогое. Знакомый. Я подаюсь вперед, позволяя запаху меня окружить.

Меня хватают за бедра и тянут к краю сиденья, затем что-то тяжелое упирается в мой живот, когда меня перекидывают через плечо. Меня передергивает от боли в ребрах из-за не слишком бережного обращения. Он идет быстро, большими шагами, ни разу не споткнувшись.

Мы поднимаемся по лестнице. Каждый шаг заставляет мой желудок переворачиваться. Он шагает размеренно, затем останавливается, и я слышу предательский звук звякающих друг о друга ключей. Он не ставит меня на ноги, даже когда отпирает дверь. Его дыхание ровное, даже не запыхался.

Девон Андрэ. Это он. Я знаю. Он бросает меня на мягкую кровать, как мешок с картошкой. Один раз подпрыгиваю и падаю лицом в матрас. Без предупреждения он переворачивает меня и стягивает с глаз повязку.

Я смотрю в зеленые глаза, обрамленные густыми черными ресницами.

И не знаю, почему я чувствую облегчение, ведь они смотрят совсем не дружелюбно.

Жесткие, холодные глаза. Зловещие.

Он ухмыляется, нагло разглядывая меня с головы до ног, и это вызывает во мне дрожь.

— Лейтон Мур, — произносит он, засовывая кусок моего шарфа, который использовался как повязка для глаз, в карман джинсов.

Звук его голоса посылает вибрации по моему позвоночнику. Он наклоняется, вторгаясь в мое личное пространство, все это время не прерывая зрительный контакт, и развязывает кляп, скрепленный на затылке.

До меня доходит серьезность ситуации.

«Это не сон, — все, о чем я продолжаю думать. — Все это реально.»

Дерьмо.

Он выходит из комнаты, оставляя меня, беспомощную, в одиночестве. Я чертовски озадачена, потому что не могу представить себе ни единой причины, почему он это делает.

Черт. Черт. Черт. Я оглядываюсь, рассматривая свое местоположение. Изучаю стены, лихорадочно выискиваю окно и когда наконец нахожу, выдыхаю с облегчением. Возможно, через него я смогу отсюда выбраться.

Девон возвращается. На этот раз я вижу его одетым в обычную одежду: в черную, идеально облепившую его рубашку, и джинсы. Он вытаскивает из кармана нож и приближается к кровати, заставляя меня задержать дыхание.

Он не сделает этого.

Вообще-то, не могу утверждать, будто знаю, на что он способен, но, похоже, мне предстоит это выяснить. Я ни разу не слышала о нем, как о безжалостном человеке, но кто знает. Он совершенно точно ненавидит меня достаточно сильно. В противном случае я бы здесь не оказалась.

— Знаешь ли ты, как долго я хотел сделать что-то подобное с одним из Муров? — Из его полных губ вырывается сухой смех. — И сейчас у меня в руках принцесса собственной персоной, — продолжает он, прокручивая нож в руке. — Как ты думаешь, что я с тобой сделаю?

Он подходит ближе, настолько близко, что его ровное дыхание смешивается с моим прерывистым. Удерживая мой взгляд, он скользит ледяным лезвием вверх по моей ноге, от щиколотки до колена. Я сужаю глаза, проклиная скатившуюся вниз по щеке слезу. Поймав пальцем каплю предательской влаги, он подносит ее к губам, сверля меня жестокими глазами, и слизывает ее. Больной ублюдок. Нож продолжает свой путь, скользя по бедру и пробираясь под юбку длиной до колен. Когда он немного ее приподнимает, из моих глаз выкатывается еще одна слеза.

— Мне двинуться выше? — спрашивает он глубоким, низким голосом.

Я крепко зажмуриваюсь, но сдерживаюсь от отрицательного покачивания головой. Не доставлю ему удовольствия наблюдать, как я умоляю. Давление ножа становится сильнее, но внезапно Девон убирает его от моей кожи, и я чувствую, как он разрезает пластичные веревки на моих запястьях. Я открываю глаза, наблюдая за каждым его движением.

— Попробуешь что-нибудь сделать, и я тебя убью.

Произнося эти слова, он направляет на меня кончик ножа и оглядывает с ног до головы. На протяжении долгих лет он посылал мне пару неодобрительных взглядов, но никогда не смотрел так, как сейчас.

С таким отвращением. Как-будто я пустое место.

— Или, возможно, позволю своим ребятам поиметь тебя перед этим, — продолжает он с небольшим колебанием в голосе, которое должно меня немного обнадежить, но легче почему-то не становится.

Он расправляет плечи, затем наклоняется вниз и разрезает стяжки, удерживающие мои лодыжки вместе. Я сразу же встаю, просто, чтобы снова почувствовать свои ноги. Он толкает меня обратно на кровать, и я падаю на матрас.

— Разве я сказал, что ты, черт подери, можешь двигаться? — спрашивает он, скрещивая руки на груди и по-прежнему держа нож в правой руке.

Хнычу, качая головой, и он поворачивается, чтобы уйти.

— Зачем ты принес меня сюда? — осмеливаюсь я спросить.

Он застывает и поворачивается обратно, посылая мне медленно расползающуюся по лицу зловещую улыбку.

Качая головой, отвечает:

— Ты ведь не настолько наивна.

ДЕВОН

Я спускаюсь по лестнице вниз и, покачивая ключами от комнаты, в которой только что запер Лейтон, прохожу мимо двух дядиных людей. Они мне кивают, но ничего не говорят.

— Никто туда не войдет, — говорю я как можно спокойнее.

Это должно звучать как непреложный факт. Я хочу, чтобы мое послание дошло до них четко и ясно.

Возможно, я здесь и не главный, но мое слово еще что-то да значит.

Внутри я какой угодно, только не спокойный. Должно быть, новости о том, что Лейтон, черт ее дери, Мур, заперта в комнате на верхнем этаже дома, забитого людьми, которые спят и видят, как бы причинить ей вред, уже распространились.

Я здесь не живу, но это огромное, хорошо охраняемое имение, и никто не войдет или не выйдет отсюда без разрешения. Этого должно быть достаточно, чтобы удержать ее внутри. Я могу только надеяться, что она не будет пробовать сбежать, хотя не могу ее недооценивать. Рано или поздно, она что-нибудь придумает.

Достигнув гостевой комнаты, я закрываю дверь и запираю на ключ. Снимаю тяжелую куртку и вешаю на кресло в углу. Сделав глубокий вдох, расстегиваю верхнюю пуговицу на рубашке и вытаскиваю конверт из кармана, ощущая его тяжесть и шершавость. В изнеможении падаю на кровать, разминаю шею, наклоняя голову то влево, то вправо, и запускаю руки в волосы. Я ищу любой повод, чтобы отвлечься. Оглядываю комнату, стерильные белые стены и черную мебель: она лишена какой-либо индивидуальности, но это даже хорошо. Я не могу больше откладывать.

Открываю конверт.

Совсем не так представлял я себе этот момент.

У меня, вероятно, дыра в груди вместо сердца, потому что я ничего не чувствую, читая о том, что на новой строительной площадке школы были найдены скелетные останки трех тел.

Я ничего не чувствую, читая о том, что кости принадлежали мужчине, женщине и маленькому ребенку.

Безэмоционально следую дальше, просматривая доказательства и фото обнаруженных личных вещей: золотые часы, пара обручальных колец с выгравированными на них датами, кое-какая уцелевшая одежда. Красный игрушечный автомобиль, должно быть, когда-то принадлежавший мне.

Все это для меня не новости. У меня было одиннадцать долгих лет, чтобы смириться с правдой.

Вся моя семья мертва.

Больше не больно. Теперь это простой факт.

Муры убили мою семью в ветреный сентябрьский вечер. Ребекку, тридцати трех лет, мою мать. Джо, тридцати пяти лет, моего отца. И Джоуи. Робкого пятилетку. Моего маленького брата.

За одиннадцать лет мы не услышали о них ни одного слова. Они просто… исчезли.

Видимо, я тоже не должен был сейчас здесь находиться. В той безымянной, давно забытой могиле должно было лежать четвертое тело. Иначе по какой причине мой дядя пришел бы и забрал меня из школы-интерната на следующее утро после их исчезновения? И зачем он держал меня под охраной лучшую часть моей подростковой жизни?

Я ждал серьезных доказательств чертовски долго. И полагал, что они попытаются скрыть улики. Но этот ублюдок Джордж в кои-то веки сделал свою работу, сохранив полицейский отчет, который должен был исчезнуть.

Муры и Андрэ вели противостояние задолго до того, как я появился на свет. Я знал, что если у кого-то и были причины это сделать, то только у наших врагов.

И теперь у нас, наконец-то появились доказательства.

Я вытащил из своего кармана нож и шелковую материю. Разрезал ее пополам, наслаждаясь тем, как острое лезвие прорывается сквозь шелк.

Теперь я наконец смогу получить свое возмездие.